Глава IV

Два основных приложения к учению о передаче знания: критика ипедагогика Остаются два основных приложения к учению о передаче знания -- критикаи педагогика. Поскольку важнейшая часть учения о передаче знания состоит всоздании книг, то соответствующая ей часть представляет собой чтение книг.Чтение же направляется либо советами учителей, либо собственным рвением иинтересом. Именно эти вопросы и являются предметом двух названных намиучений. К критике прежде всего относятся тщательная редакция и изданиеисправленных текстов известных авторов; такой труд равно оказывает честьсамим авторам и помощь учащимся. Однако в этом деле немало вреда принеслочрезмерное рвение некоторых исследователей. Большинство критиков усвоилосебе правило, встречаясь с каким-нибудь непонятным им местом текста, сразуже предполагать ошибку в рукописи. Например, в том месте у Тацита, где некаяколония просит у сената права убежища: Тацит рассказывает здесь, чтоимператор и сенат выслушали эту просьбу не слишком благосклонно и поэтомупослы, сомневаясь в успехе своего дела, дали крупную сумму денег Титу Винию,с тем чтобы он оказал им покровительство, и таким образом добились успеха."Тогда-то, -- говорит Тацит, -- старинный авторитет колонии приобрелзначение" ^, давая понять, что аргументы, которые раньше представлялисьмаловажными, тогда, когда к ним присоединилась взятка, получили новый вес. Аодин критик, весьма известный, зачеркнул слово "тогда" (tum) и заменил егословом "такой" (tantum). И благодаря этой порочной практике критиков, каккто-то очень умно заметил, "издания, наиболее тщательно выправленные, частоявляются наименее надежными". Более того, скажем откровенно, если самикритики не будут достаточно эрудированы в той области, которой посвященыиздаваемые ими книги, их добросовестность не сможет избавить их от ошибок. Во-вторых, к критике относятся толкования и пояснения авторов,комментарии, схолии, примечания, собрания лучших мест и т. п. В такого родаисследованиях некоторых критиков поразила какая-то страшная болезнь,выражающаяся в том, что они, как правило, обходят все более или менеетрудные места в тексте, а на местах достаточно ясных и простыхостанавливаются бесконечно долго, до тошноты подробно объясняя совершеннопонятные вещи. Создается впечатление, что все это делается совсем не длятого, чтобы разъяснить текст самого автора, а для того, чтобы этот критик,воспользовавшись удобным случаем, мог продемонстрировать свою всестороннююэрудицию и широкую начитанность. Прежде всего здесь следовало бы пожелать(хотя это относится скорее к самой науке о передаче знания, чем к ееприложениям), чтобы тот писатель, который собирается излагать сравнительнотрудный и важный материал, давал к нему собственные разъяснения, не прерываятекст изложения всякого рода отступлениями или объяснениями, дабы примечанияне отступали от мысли самого автора. А нечто в этом роде мы подозреваем вкомментариях Теона к Эвклиду ^. В-третьих, критика включает в себя и составление кратких оценоктворчества издаваемых авторов (отсюда и само название этой дисциплины),сравнение их с другими писателями, разрабатывающими аналогичные проблемы.Такие оценки должны руководить учащимися в выборе книг и в то же время лучшеподготовить их к самому чтению. И это последнее составляет самую важнуюсторону деятельности критиков, в которой, по крайней мере в наше время,прославились некоторые крупные ученые, во всяком случае значительно болеекрупные, чем это предполагает их скромная профессия критиков. Что же касается педагогики, то проще всего было бы ограничитьсясоветом: "Бери за образец школы иезуитов", так как в настоящее время вобласти воспитания нет ничего лучше этих школ. Однако в соответствии с нашимпорядком мы дадим здесь несколько советов, обратив внимание на некоторыеупущенные моменты. Прежде всего мы всячески одобряем и поддерживаемвоспитание детей и юношества в колледжах, а не дома под руководством частныхучителей, В колледжах у детей рождается дух соревнования между сверстниками;а кроме того, у них всегда перед глазами строгий облик требовательныхучителей, воспитывающий в них скромность и с первых шагов формирующийдетские души на лучших примерах; наконец, вообще воспитание в колледжахимеет множество преимуществ. Что же касается порядка прохождения материала иметодики обучения, то здесь мне прежде всего хотелось бы предостеречь отвсякого рода сокращенных изложений материала и от той торопливости вобучении, которые превращают учеников в зазнаек и больше кричат о своихвеликих успехах, чем действительно их добиваются. Кроме того, в какой-томере необходимо способствовать свободе умственных интересов учащихся, и,если ученик, выполнив все обязательные задания, сумеет выкроить себе времядля занятий любимым делом, его. ни в коем случае не следует сдерживать.Далее, было бы весьма полезно обратить самое тщательное внимание (а это,пожалуй, до сих пор не было сделано) на то, что существуют два прямопротивоположных метода подготовки, развития и упражнения умственныхспособностей человека. Первый начинает с наиболее легкого и постепенноприводит к более сложному; второй же с самого начала настойчиво требуетвыполнения наиболее сложных задач, с тем чтобы, когда самое трудное будетпостигнуто, изучение более легких вопросов могло доставлять учащемуся лишьодно удовольствие. Первый метод равносилен тому, чтобы начинать плавать спузырями, которые поддерживают тело в воде; второй -- все равно, чтоначинать танцевать в тяжелых башмаках, метающих движению. И нетруднодогадаться насколько рациональное соединение этих методов способствуетразвитию как душевных, так и физических способностей человека. Точно так жеисключительно важным и требующим серьезного размышления делом являетсяорганизация и выбор занятий в соответствии с характером умственныхспособностей учащихся. Учителя обязаны хорошо изучить и понять характерприродных способностей учеников, чтобы иметь возможность дать родителямразумный совет относительно того рода деятельности, который им лучше избратьдля своих детей. Вместе с тем нужно несколько внимательнее отнестись и ктому, что правильный и разумный отбор предметов занятий не только приводит кзначительным успехам в той области, к которой учащийся проявляет своиприродные склонности, но и дает средства помочь ему также и в тех областях,к которым он по своей природе оказывается совершенно неспособным. Например,если кто-то по складу своего ума совершенно не способен останавливаться такдолго, как это необходимо, на одном предмете, но, подобно птице,перескакивает в своих мыслях с одного предмета на другой, то здесь могутоказать существенную помощь занятия математикой, где приходится начинатьзаново все доказательство, если мысль хотя бы на мгновение отвлечется всторону. Совершенно очевидно также, что очень большая роль в обучениипринадлежит упражнениям. Однако только очень немногие заметили, чтонеобходимо не только разумно организовать упражнения, но и разумно их времяот времени прерывать. Ведь Цицерон очень верно заметил, что "в упражненияхобычно развиваются как способности, так и недостатки" ^, в силу чего инойраз дурная привычка приобретается и закрепляется одновременно с хорошей.Поэтому лучше иногда прервать упражнения, а затем вновь возобновить их, чембеспрерывно и упорно продолжать их. Но об этом достаточно. Конечно, эти вещина первый взгляд представляются не столь уж значительными и важными, однакоони весьма полезны и практически необходимы. Ведь подобно тому как надальнейшее развитие растений огромное влияние оказывают те благоприятные илинеблагоприятные условия, в которых они находились в начале своегосуществования, или подобно тому как некоторые вполне основательноприписывают огромный рост и успехи римской империи заслугам и мудрости техшести царей, которые в период младенчества этого государства были как бы егоопекунами и кормильцами, так и воспитание и культура, приобретенные вдетском или юношеском возрасте, обладают такими силами, хотя и скрытыми инедоступными постороннему взору, равных которым невозможно приобрестидолгими годами настойчивого и напряженного труда. Не лишним будет также отметить, что способности даже в вещах не оченьважных могут иногда производить серьезный и весьма значительный эффект, еслиони выпадают на долю незаурядных людей или проявляются в великих событиях.Мы приведем один весьма знаменательный пример и сделаем это тем охотнее, чтоиезуиты, по-видимому, отнюдь не пренебрегают этим средством и, как мнекажется, имеют на то весьма разумные основания. Речь идет о занятии,которое, являясь профессией, не пользуется никаким уважением, но, становясьодним из средств обучения, оказывается очень полезным. Мы имеем в виду игруактера в театре, поскольку она укрепляет память, развивает голос и четкостьпроизношения, придает благородство облику и жестам, в немалой степенивоспитывает уверенность в себе и, наконец, вообще приучает молодежьнаходиться перед большим стечением людей. В качестве примера мы приведем томесто из Тацита, где он рассказывает о некоем Вибулене, бывшем актере,служившем тогда в одном из Паннонских легионов. После смерти Августа онподнял мятеж, и префект Влез вынужден был заключить в тюрьму некоторых измятежников. Воины же, напав на тюрьму, взломали двери и освободили их. И вотВибулен, обращаясь с речью к воинам, начал так: "Вы возвратили свет солнца ижизнь этим невинным страдальцам, но кто вернет жизнь моему брату, кто вернетмне моего брата? Влез приказал своим гладиаторам, которых он держит ивооружает на погибель воинам, зарезать его этой ночью, так как он был посланиз войска Германика к вам для переговоров о наших общих интересах. Отвечай,Влез, куда бросил ты труп? Даже враги не отказывают погибшим в погребении.Когда я утешу свою скорбь рыданиями и поцелуями, прикажи зарезать и менясамого, лишь бы они могли похоронить нас, убитых не за какое-топреступление, но потому что мы радели за интересы легионов" ^. Этими словамион возбудил такую бурю негодования и возмущения, что, если бы вскоре послеэтого не выяснилось, что ничего подобного не было и что у него вообщеникогда не было никакого брата, воинов едва ли удалось бы удержать отнападения на префекта; просто этот человек все это разыграл, как спектакльна сцене театра. Мы подошли, наконец, к концу нашего трактата о науках, изучающихдеятельность разума. И хотя мы иногда отступали здесь от принятого деления,однако же пусть никто не считает, что мы вообще отвергаем все теподразделения, которые мы здесь не использовали. Отступить от принятогоделения нас заставили соображения двоякого порядка. Во-первых, потому, чтоэти две задачи -- а именно свести в один класс явления, близкие по своейприроде, и свалить в одну груду вещи, практически необходимые, -- совершенноразличны по своей направленности и цели. Например, всякий королевскийсекретарь или государственный чиновник в своем кабинете разложит бумаги,несомненно, таким образом, что объединит вместе все аналогичные по своемухарактеру документы: он положит отдельно договоры, отдельно поручения,отдельно дипломатическую почту, отдельно внутреннюю переписку и т. п. --каждую группу документов отдельно. И наоборот, он сложит в какую-нибудьотдельную шкатулку вместе все те бумаги, которые, по его мнению, несмотря наих различный характер, могут ему одновременно понадобиться. Точно так же и вэтом всеобщем объединении наук нам следовало установить их деление всоответствии с природой самих вещей, в то время как если бы нам нужно былорассмотреть какую-то частную науку, то мы скорее приняли бы деления,приспособленные к нашим практическим нуждам. Второе соображение, заставившеенас изменить принятому делению, состоит в том, что присоединение ксуществующим наукам тех дисциплин, которые еще должны быть созданы, иобъединение их в общее целое неизбежно должно было повести за собойизменение в разделении самих наук. Чтобы пояснить эту мысль, допустим, что внастоящий момент мы располагаем 15 науками, а с присоединением тех, которыедолжны быть созданы, их будет 20. Я утверждаю, что делители числа 15 неявляются теми же, что и делители числа 20, ибо делители числа 15 суть 3 и 5,а делители числа 20 суть 2, 4, 5 и 10. Таким образом, ясно, что иначеневозможно было поступить. Но о логических науках сказано достаточно.

* КНИГА СЕДЬМАЯ *