Ayten yuran. About affect in psychoanalysis 2 страница

Не хорошо воспроизведено, пропустил большую часть красот случая.

Четвёртая встреча [Суббота, 5 октября]

Как вы будете действовать теперь {2. В опубликованном описании случая Фрейд объясняет, почему он задал этот вопрос (Собр.соч., т.7, с.398; Исследовательское издание,т.7,с. 49)}? Я решил рассказать вам, о том, что я полагаю очень важно и то, что мучает меня с самого начала. Он рассказывает теперь очень обстоятельно то, что можно было бы сократить: историю болезни своего отца, который умер в 1899 году {3. Сначала Фрейд писал 1902, что он затем перечеркнул и исправил}, когда ему был 21год, от эмфиземы, постепенное развитие его состояния до угрожающего и главное, о том, как он однажды вечером он обратился к врачу, он полагал что состояние критическое, и хотел знать, когда можно будет считать, что опасность миновала. Ответ был: послезавтра вечером и ему не пришло в голову, что отец мог не пережить этот срок. Поэтому он прилег на час, в половину двенадцатого, а когда он проснулся в час, он встретил друга из врачей, который сказал ему, что его отец умер. Он упрекал себя, что он не был при смерти там, состояние это усилилось ещё, когда медсестра сообщила ему, что отец в последние дни называл его имя, как будто бы он хотел его видеть и от сиделки, которая подошла к нему с вопросом: Вы Пауль? Он считает, что он заметил, что и сестра, и мать хотели бы его также упрекнуть его в этом. Но они ничего об этом не говорили. Упрёк был изначально не болезненный, он долго время не осознавал факт [смерти]; снова и снова, когда он слышал хорошую шутку, что он говорил себе: я должен рассказать её отцу. Кроме того, его Ph (фантазия) так часто разыгрывалась с отцом, что когда раздавался стук, ему казалось: Сейчас войдет отец, а когда он входил в комнату, ожидал, что он встретит своего отца там, и хотя факт смерти он никогда не забывал, ожидание такого появления призрака не было ужасным, а напротив чрезвычайно желаемым для него. Лишь полтора года спустя, 2 мая {1.Так же здесь Фрейд внёс в дальнейшем исправления даты в рукопись (из 2 декабря)}, память о его потере проснулась и начала его так ужасно мучать, что он ощущал себя преступником. Поводом стала смерть тетки {2.Об этой тёте говорится ещё ниже, с.538; сравн. также Собр.соч.,т.7,с.399, примеч.; Исследовательское издание,т.7,с.50, примеч.}, и его визит в Баден в похоронное бюро. С тех пор, он добавил к своему строению идей продолжение в загробной жизни. Тяжелая нетрудоспособность была дальнейшим результатом.

Теперь я принимаю решительные меры и, опираясь на попытки его друга, успокоить его, я разъясняю: факт мезальянса между содержанием представлений и аффектом, следовательно, [между] поводом упрека и размером упрёка. Дилетант сказал бы, что аффект (волнение, эмоция) слишком велик для представлений (о чём либо), те есть чрезмерен, и сделанный из упрёка вывод, что ты преступник, неправильный. Врач, наоборот: Нет, аффект является оправданным, осознание вины не должно критиковаться дальше, но оно принадлежит к другому содержанию, которое не осознанно, к содержанию, которое необходимо искать, и только через ложную связь осознанное представление придёт на место. Мы не привыкли к сильным эмоциям без мыслей и воспринимаем при отсутствующем содержании другой подходящий суррогат, это как если бы полиция не могла раскрыть преступление и арестовала бы ненастоящего убийцу. Бессилие логической работы из-за этой ложной связи. Я заканчиваю ссылкой на великие загадки, которые возникают в связи с этим новым понимаем, тем более что он должен наверняка знать, что он никогда не совершал ничего преступного.

Пятая встреча [понедельник, 7 октября]

Очень заинтересован, позволяет себе выражать сомнение. Как именно упрёк, осознание вины, могут иметь лечебный эффект? - Не это сообщение действует так, а осознание незнакомого содержания упрёка. - Да, он имеет в виду это. - Разница между осознанным и неосознанным. Узура [осознанного], неизменность бессознательного. Ссылаясь на антиквариат в моей комнате – курганное погребение. Закапывание обуславливает сохранение.

Помпеи только сейчас идёт ко дну, с тех пор как она открыта. - Есть ли гарантии там, как отнесутся к тому, что было найдено. Один так, чтобы он преодолел упрёки, а другой нет. - Нет, это лежит в природе отношений, что аффект каждый раз преодолевается уже во время работы. Если стремятся сохранить Помпеи, надо избавиться от таких мучительных идей. - Он сказал себе, упрёк может возникнуть только через нарушение личных нравственных законов, а не внешних (Я утверждаю, тот, кто их нарушает, часто чувствует себя героем). Такой процесс действительно возможен при распаде личности, которая дается с самого начала. Будет ли он сохранять единство личности? В этом случае он рисковал бы позволить себе гораздо больше, чем другие, которые принимаются им как образцы для подражания. - Согласен с этим раздвоением личности, он должен спаять между собой это новое противопоставление нравственной личности и зла только с последним противопоставлением неосознанного и сознательного; одно является сознательным, а другое неосознанным. – Он может вспомнить, хотя он считает себя нравственной личностью, что он, однако в детстве он точно совершал поступки, которые как будто исходили от другой личности. – Я полагаю, что он обнаружил основное свойство неосознанного, инфантильность {1. В рукописи дважды подчёркнуто}; бессознательное - инфантильность и та часть личности, которая затем отделяется от нее, дальнейшего развития не происходит и потому она вытесняется. Производными этого вытесненного бессознательного являются те элементы, которые поддерживают непроизвольное мышление, в чём и состоит его болезнь. Необходимо раскрыть ещё одну черту, я имею в виду сексуальность, он, однако её не находит. При этом он выразил сомнение в том, можно ли обратить вспять существующие настолько долго изменения, в частности идею о загробной жизни, которая логически не может быть опровергнута. Я не отрицаю серьезности случая и важности этих конструкций, но его возраст был очень благоприятен и многое зависело от целостности личности, о которой я выражаю очень благоприятное мнение, что ему откровенно приятно. Он рассказывает ещё, что характер его состояния очень изменился. В начале 1903 г и некоторый последующий период случались приступы, ему пришла вдруг в голову идея, которая держалась 8-10 дней, а затем она была подавлена, и он был несколько дней совершенно свободен до того, как начался следующий приступ. Теперь всё по-другому, он так сказать смирился, предполагает, что сделал всё подходящее и говорит себе в оборонительной борьбе, ты не можешь больше ничего сделать, ты уже сделал это. Это принятие вины было для него хуже, чем попытка, что нибуть сделать, которая была сначала. - Я делаю ему комплимент о ясности, с которой он выражает эти понятия. – Связано ли это изменение с новыми переживаниями, он не знает.

Шестая сессия [вторник, 8 октябрь]

Он должен рассказать некоторые факты из юности. Он вспоминает, что уже возможно с 8 лет боялся, что родители читают его мысли. Он оставался верен этой идее и в дальнейшей жизни. В возрасте 12 лет, он любил маленькую девочку, сестру друга, которая с ним, однако не была нежна так, как он хотел. (Отвечая на вопрос: не чувственно, не то, чтобы он хотел видеть ее голой, она была слишком мала.) И он, конечно, помнит о мысли (идее), что она любила бы его, если с ним случится несчастье, как таковое у него возникало условие, что если отец умрет. Он отверг его сразу, и теперь борется против возможности, что так выражено было пожелание, это было просто «мысленная связь». Я возражаю, если это было не желание, к чему сопротивление. Да, только из-за содержания представления, что отец может умереть. Я: Он рассматривает эту формулировку как оскорбление величества, которое карается также как, когда кто-то говорит: наш император осёл, как если бы он так облекает свои мысли: Если кто-то скажет... то ему придётся иметь дело со мной. Я мог бы легко связать его условие, против которого сопротивление, как у него, не было бы необходимо, например, если мой отец умрёт, я убью себя на его могиле. Потрясенный, он вспоминает о примере девушки в Trbuch {1Die Traumdeutung (1900) – «Толкование сновидений», Собр.соч., Т.2/3, с. 158f; Исследовательское издание, т. 2, с.168f.}, которая мечтает о смерти племянника (Он говорит: племянница {2. Это обещание может относиться к тому факту, что у пациента была «милая маленькая племянница, которую он любил»; сравн. Собр.соч., Т.7, с.444; Исследовательское издание, т. 7, с.87}), которое однако не было её желанием. На самом деле настоящее желание замалчивается, характер желания переходит в совершенно не подходящее условие. В его случае желание было четко названо и создавалось впечатление, кто желает достичь цели, желает также получить и средства. Впрочем, идея о смерти отца возникла не в первый раз, она происходит из более раннего времени и оттуда мы хотели бы её исследовать. Он продолжает, второй раз похожая мысль сверкнула у него как молния за полгода {1. Здесь стояло в рукописи сначала «1 год», что Фрейд затем перечеркнул и исправил} до смерти отца. Он был влюблён в ту даму, о связи не думал из-за материальных проблем, тогда идея звучала как: Если отец умрёт, он будет так богат, что сможет жениться. В своей защите он зашел так далеко, что он хотел теперь, чтобы отец не оставлял ничего, чтобы у него не было выгоды от этой страшной потери. В третий раз, но очень смягчённо, за день до смерти отца, идея: Я могу теперь потерять мою любовь, с другой стороны, была оппозиция: Нет, есть другой человек, потеря которого была бы еще более болезненным. Тем поразительнее {2. В смысле «удивительно», в опубликованном издании это означало «удивлённый» (Собр.соч., Т. 7, с.403; Исследовательское издание, т.7, с. 53).}, считает он, так как он был уверен, что он никогда не думал, что смерть отца может быть желанной для него. После этих слов произнесенных под ударением, я считаю необходимым дать ему кусок теории.

Теория утверждает, что каждый страх соответствует бывшему подавленному желанию, так что надо просто принимать обратное. Верно также и то, что бессознательное является прямой противоположностью сознания. Он был очень потрясен, недоверчив и интересуется, как в дальнейшем это желание могло быть возможным, когда именно его отец был самым дорогим из всех людей. Без сомнения, он бы отказался, не раздумывая от личного счастья, чтобы спасти свою жизнь. Я отвечаю, именно эта сильная любовь является условием для подавленной ненависти. У неравнодушных людей, ему, безусловно, будет легко держать мотивы умеренной склонности и неприязни бок о бок, такие, как с его шефом бюро, если бы он был приятным начальником, но ничтожным юристом и бесчеловечным судьёй. Аналогично говорит же Брут в «Цезаре» {3. Шекспир, Юлий Цезарь, III акт, 2 сцена: «Так как Цезарь меня любил, я лью слезы о нем; так как успех улыбался ему, я радовался этому; так как он был отважен, я чествую его; так как он был властолюбив, я убил его»}... и, всё же это было бы уже странно, потому что мы представляем себе больше любовь (возбуждённость) Брута к Цезарю. С человеком, который ближе ему, например, со своей женой, он хотел бы иметь общие чувства, и потому, как свойственно всем людям, игнорировать её ошибки, которые могли бы вызывать его отвращение, смотреть на них сквозь пальцы. Так что именно большая любовь не позволяет, чтобы ненависть (карикатурно так наименованная), которая, вероятно, имеет некоторый источник оставалась осознанной. Проблема лишь в том, откуда она происходит и указывает на его рассказ о времени, когда он боялся, что родители могут угадать его мысли. С другой стороны, можно было бы спросить, почему большая любовь просто не уничтожила ненависть, как это происходит привычно с нынешними порывами. Этот должно быть находится в связи с источником, который делает его неуязвимым. Таким образом, эта связь, с одной стороны, защищает эту ненависть к отцу от исчезновения, с другой стороны, большая любовь препятствует ей стать осознанной, так что именно бессознательное остаётся у него, и затем как молния возникает в некоторые моменты. Он признает, что это правда, однако никаких следов его убеждения не видно. Он хотел бы задать вопрос. Как так происходит, что такая идея возникает с такими перерывами? Мгновение в возрасте 12 лет, затем в 20 лет, а затем через 2 года? Он не может поверить, что враждебность в перерывах между ними пропадала. И все же в перерывах ничто из упрёков в нём не шелохнулось. Я отвечаю правилом: если кто-то так задаёт вопрос, то у него уже готов ответ и ему нужно только говорить дальше. Он продолжает дальше. Он был лучшим другом своего отца, как и тот его другом, вплоть до некоторых областей в которых отец и сын расходятся друг с другом (что может он иметь в виду), близость между ними была больше, чем сейчас с его лучшим другом. Ту даму, ради которой он пренебрегал в своей идее отцом, он любил, но, в сущности, не чувственно. Его чувственные порывы были в детстве гораздо сильнее, чем во время полового созревания. - Теперь он дал ответ, полагаю я, а я нашел одновременно третью большую загадку. Источник, из которого враждебность получала свою несокрушимость, происходит, по-видимому, от чувственных желаний, он воспринимал при этом отца каким-то образом как помеху, и этот конфликт между чувственностью и сыновней любовью довольно типичен. Паузы были у него, так как в результате преждевременного взрыва его чувственность в переходный период была очень подавлена. Только тогда, когда интенсивные любовные желания были установлены, когда осознанное было отдалено от чувственного характера, эта враждебность, так хорошо подходящая к ситуации, появилась вновь. Я позволю себе утверждать, что я не наводил его ни на тему инфантильности, ни секса, что он сам заговорил о них. Он спрашивает дальше. Он спрашивает, почему во время этой дамы он не позволяет себе принять решение о том, что о помехе любви со стороны отца не может быть и речи. Он получает ответ, потому что присутствие совершенно необходимо, чтобы кого-то убить. В то время у него должно было возникнуть в первый раз отвергнутое желание, которое было вытеснено с возрастом, против которого он не мог вести себя иначе, чем раньше, и которое потому избежало уничтожения. Желание, должно быть, возникло в то время, когда отношения были совсем другими, когда он любил отца не больше, чем любимого человека, или когда он не был способен принимать чёткое решение, то есть в самом раннем детстве, в возрасте до 6 лет, начиная с которого его воспоминания свежи, какими и остались навсегда.

Но теперь пришло время оставить теорию и вернуться к самонаблюдению и воспоминаниям.

Седьмая встреча [среда, 9 октября]

Он поднимает ту же тему. Он не может поверить, что он, когда-либо имел желания против отца. Он вспомнил рассказ Зудермана (о сестрах), которое произвело на него такое глубокое впечатление, в нём одна сестра на смертном одре другой почувствовала, что она хочет, чтоб та умерла, чтобы затем выйти за её мужа, и затем убивает себя, потому что после такой подлости не заслуживает того, чтобы жить. Он понимает это, и ему приходит мысль погибнуть, потому что он был уверен, что он не заслуживает ничего другого [то есть возражение против возникающего «Нет», у него не было желания] {1 квадратные скобки Фрейда}. - Я очень хорошо знаю, что как это бывает у больных, что страдание приносит им удовлетворение, что они на самом деле отчасти против выздоровления. Я прошу его, не терять из виду, что лечение происходит при постоянном сопротивлении, я будут напоминать ему об этом повторно. Он хочет теперь рассказать о преступном деянии, в котором он сам не сознаётся, но вполне точно помнит. Ницше говорит: [предложение, которое я найти] {2. Снова квадратные скобки поставлены Фрейдом}. Наконец, память уступает {3 Фридрих Ницше. По ту сторону добра и зла, IV, 68: «"Я это сделал", - говорит моя память. "Я не мог этого сделать", - говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов, память уступает»}. Наконец, память уступает. Моя же в этом не уступает. – Именно потому, что вы сами себя мучаете, вы получаете удовольствие от упрёков. С моим младшим братом у меня теперь действительно хорошие отношения, он просто доставляет мне много беспокойства, он хочет вступить в брак, который я полагаю самой большой глупостью, мне уже приходила мысль, поехать туда и убить ту персону, чтобы он не мог жениться на ней. – Когда я был маленьким, я много дрался. При этом мы друг друга очень любили и были неразлучны, но мною владела откровенная ревность, так как он был сильнее, красивее и потому, более любимым. - Да, вы уже рассказывали мне такую ​​сцену ревности, 8 лет, фрейлейн Лина {1 см.выше с.511}. - Таким образом, именно до 8 лет, так как я ещё не ходил в школу, я пошёл в школу в 8, я сделал следующее. У нас были детские ружья, я зарядил моё шомполом, и сказал ему, что он должен заглянуть в дуло, он там кое-что увидит, и затем нажал на курок. Он ударил его в лоб, но ничего с ним не сделал, но это и было моим намерением, сделать ему больно. Я был вне себя и спрашивал себя, как я только мог такое только сделать, но я сделал это. Я пользуюсь возможностью, чтобы произнести речь в защиту, если такой поступок сохранился в его памяти, легко может быть что-то подобное, что он отрицает, что действительно был против отца несколько лет назад, и о чём он не помнит.

Тем не менее, у него были и другие порывы - мести той даме, которую он так почитал. Детали о той, имя которой он держит всё ещё в секрете. Родственница, с которой он познакомился в 1898 году; 1899 умер его отец. Он описывает её как человека цельного, она, возможно, не может так любить, она бережёт себя для того, кто женится на ней. Его она не любит, и, так как он был уверен в этом, у него была bew Ph (осознанная фантазия). Он будет очень богат, женится на другой, затем он нанесёт с ней визит этой даме, чтобы ранить ее. Но тут его фантазия (Ph) его переставала действовать, он вынужден был признать, что другая жена ему была довольно безразлична, его мысли смешались, и в конце была ясна лишь только идея, что она должна умереть. В этой фантазии он находит, также как и в поступке с братом, качество трусости (малодушия), что ему так страшно, что для меня не вполне объяснимо.

В разговоре с ним я обращаю его внимание, что он не должен был считать себя логично совершенно безответственным, так как все эти предосудительные эмоции происходили из его детской жизни, соответствовали продолжающим жить в бессознательном производным и, он знал, что для ребенка ответственность не могла иметь значение. Из совокупности задатков ребенка этически (нравственно) ответственный человек возникает только в процессе развития. Он сомневается, однако, в происхождении всех его злых мыслей, и я обещаю ему, что лечение покажет ему это в каждом отдельном случае.

 Он приводит ещё доказательства, что после смерти отца, болезнь чрезвычайно возросла, и в этом отношении он прав, поскольку я признаю одной из основных причин её интенсивности скорбь по отцу, которая таким образом здесь нашла патологическое выражение. Пояснение к предыдущей фразе: В то время как обычно скорбь длится полтора – два года, патологическая, такая, как его, продолжается неопределенный срок.

Из следующих встреч я хочу отметить только что-то фактическое, суть, не воспроизводя ход анализа.

10 октября. Он хочет поговорить о начале своих навязчивых идеях. Выясняется, что он имеет в виду начало приказов. Они были во время подготовки к государственному экзамену, связанные с дамой, сначала бессмысленные мелкие правила, такие как сосчитать между громом и вспышкой молнии, в определённый момент бегать по комнате и т.д., в связи с его намерением похудеть приказы принуждали его во время прогулок по Гмундену {1 курорт на Траунзе.} (летом 1902) бегать во время полуденного зноя. Приказ сдать экзамен в июле, чему он воспротивился по совету своего друга; позднее, однако приказ назначить первый экзамен в октябре, который он выполнил. Он побуждал себя в учебе фантазией (Ph), о том, что он должен спешить, чтобы жениться на своей даме, кажется, что эта фантазия (Ph) была мотивом его приказания. Кажется, что он приписывает эти приказы отцу. Многие недели он потерял из-за присутствия {2 В опубликованной истории болезни: «из-за отсутствия» (Собр.соч., т.7,с.410; Исследовательское издание,т.7,с.58)} этой дамы, которая уехала, когда ее старая бабушка очень заболела. Он предложил приехать туда, от чего она отказалась - “Трупная птица” {3 сравн. Собр.соч, т.7,с. 452; Исследовательское издание, т. 7, с. 93: «Он показывал глубокое участие, когда кто-то умирал, набожно посещал похороны, так что сестры и братья стали в шутку называть его «Трупной птицей»; […].» }. Погружённый в бурное учение, он размышлял о том, он получил мысленный приказ, назначить первый срок на октябрь, и с этим можно было бы смириться - но если вдруг ты получишь приказ, перерезать себе горло? Он сразу понял, что этот приказ был уже дан, поспешил к шкафу, чтобы принести бритву. Потом ему пришло в голову: Нет, это не так просто, ты должен поехать туда и убить старуху. Тогда он упал на пол в ужасе. Кто же это тот, кто ему приказывает? Дама по-прежнему очень загадочна. Клятвы, которые он забыл. Защитная борьба соответственно, также забыта.

11 октября. – Яростная борьба, плохой день. Сопротивление, поскольку я вчера попросил принести его фотографию с этой дамой – т.е. перестать о ней умалчивать. Конфликт – следует ли ему оставить свое лечение или раскрыть свои секреты. Его Сз не справляется с его колеблющимися мыслями. Он описывает, как он пытается бороться с навязчивыми идеями. Во время религиозного периода он создавал для себя специальные молитвы, которые занимали все больше и больше времени и в конечном итоге продолжались по полтора часа – по той причине, что в более простые молитвы проскальзывало что-то, обращавшее их в прямую противоположность. Например, «Господи – не – помилуй!» (в противоположность Валааму^[1]). Я разъяснил ему фундаментальную надежность всех этих мер предосторожности, поскольку то, против чего он боролся, постепенно проникало и в них. Он подтвердил это. Однажды к нему пришла идея брани: она не превратилась в навязчивую идею. (Это было изначальное значение того, что было вытеснено). Неожиданно он все это бросил 18 месяцев назад; из начальных букв некоторых своих молитв он создал слово – что-то вроде «Hapeltsamen» (я должен расспросить его об этом подробнее) [стр. 280] – и произносил это слово так быстро, что ничто не могло проскользнуть в него. Все это усиливалось определенным количеством предрассудков, следами всемогущества, как если бы его злые желания обладали определенной силой, и это подтверждалось реальным опытом. Например, когда он впервые был в санатории в Мюнихе [стр. 255], у него была комната рядом с комнатой девушки, с которой у него были сексуальные отношения. Когда он поехал туда во второй раз, он колебался, стоит ли ему остановиться в той же комнате, поскольку она была очень большой и дорогостоящей. Когда он сказал своей девушке, что решил занять эту комнату, она ответила, что ее уже занял профессор. «Чтоб его удар хватил!» - подумал он. Две недели спустя, во время сна, его встревожило представление о трупе. Он отбросил его, но утром он услышал, что у профессора действительно был удар и его в это же самое время принесли в комнату. Он также, по его словам, обладает даром пророческих снов. Он рассказал мне первое из них.

12 октября. – Он не рассказал мне второе, но рассказал мне, как провел день. Настроение у него повысилось, и он сходил в театр. Когда он вернулся домой, он столкнулся со своей служанкой, которая не была слишком молода или привлекательна, но некоторое время назад проявляла к нему внимание. Он не знает, почему это произошло, но неожиданно он ее поцеловал и набросился на нее. Хотя ее сопротивление, несомненно, было лишь формальным, он пришел в себя и ускользнул в свою комнату. С ним всегда так происходило: все светлые и счастливые его моменты были отравлены чем-то омерзительным. Я привлек его внимание к аналогии между этим и теми убийствами, к которым подстрекали агенты-провокаторы.

Он продолжил это направление мыслей подошел к теме мастурбации, которая в его случае имела странную историю. Он начал мастурбировать, когда ему было около 21 года – я получил его подтверждение, что это было после смерти отца – поскольку он слышал об этом и чувствовал определенное любопытство. Он повторял это очень редко и всегда после этого чувствовал сильный стыд. Однажды без какой-либо провокации он подумал: «Клянусь моей бессмертной душой, что я брошу это». Хотя он не признавал никакой ценности этой клятве и смеялся над ее странной торжественностью, он все же бросил в то время этим заниматься. Спустя несколько лет, когда умерла бабушка его дамы, и он захотел к ней приехать, его мать сказала: «Ради моей души, не делай этого!» Его потрясло сходство этих слов, и он упрекал себя за то, что подвергает опасности спасение души своей матери. Он сказал себе, что не должен бояться за себя больше, чем за других людей, что, если у него сохранится стремление поехать к своей даме, он начнет мастурбировать снова. Впоследствии он оставил идею ехать к ней, поскольку он получил письмо, в котором говорилось, чтобы он снова этого не делал. С этого момента мастурбация время от времени появлялась вновь. Она бывала спровоцирована, когда он переживал особенно приятные моменты или когда он читал что-нибудь приятное. Например, однажды это случилось в светлый полдень, когда он услышал, как на Тейнфалтштрассе (в центре Вены) форейтор гудит в свой рожок – пока офицер полиции, возможно на основании какого-нибудь старого закона, запрещающего гудеть в рожок в городе, не запретил это. В другое время это произошло, когда он читал в Wahrheit und Dichtung^[2], как Гете освободился в порыве нежности от влияния проклятия, которое наложила его возлюбленная на того, кто когда-либо поцелует его в губы; он долго суеверно страдал от сдерживавшего его проклятия, но вот он наконец разорвал свои цепи и с восторгом снова и снова целовал свою любовь. (Лилли Шонеман?)^[3] И он в этот момент с удивлением мне рассказывал, что стал мастурбировать. Более того, в Зальцбурге была служанка, которая привлекала его, и с которой он еще встречался потом. Это привело его к мастурбации. Он рассказал мне это, говоря о том факте, что эта мастурбация испортила ему короткое путешествие в Вену, которого он ожидал.

Он рассказал мне некоторые следующие детали своей сексуальной жизни. Половой акт с проститутками вызывал у него отвращение. Однажды, когда он был с одной из них, он поставил условие, что она должна перед ним раздеться, и когда она потребовала 50% сверх назначенного, он заплатил ей и ушел, настолько сильное отвращение он почувствовал. В немногих случаях, когда у него был половой акт с девушками (в Зальцбурге и позже с официанткой в Мюнихе), он никогда не упрекал себя. Он был в экзальтации, когда официантка рассказала ему трогательную историю своей первой любви и о том, как ее возлюбленный позвал ее к своему смертному одру. Он сожалел, что договорился провести с ней ночь; лишь ее честность принудила его поступить несправедливо по отношению к покойному. Он всегда старался проводить четкое разграничение между отношениями состоящими лишь из копуляции, и тем, что называется любовью; мысль о том, что ее так глубоко любили, делала ее в его глазах неподходящим объектом для чувственности.

Я не смог удержаться, чтобы не сконструировать из находящегося в нашем распоряжении материала событие: как до возраста 6 лет у него была привычка мастурбировать, и как отец это запрещал, используя в качестве угрозы фразу «Это будет твоей смертью», и, возможно, также угрожал отрезать его пенис. Это привело к тому, что он мастурбировал в связи с освобождением от проклятия, к его приказам и запретам бессознательным и к угрозе смерти, которая сейчас была переведена обратно на отца. Его суицидальные идеи в настоящем тогда будут связаны с обращенным к себе упреком в убийстве. Это, как он сказал в конце сессии, вызвало у него множество идей.

Дополнение. – Он вполне серьезно, как он сказал мне, намеревался осуществить суицид, и от этого его удерживали лишь два обстоятельства. Одно из них – то, что он не мог выносить мысль, что мать найдет его кровоточащие останки. Но он смог избежать это с помощи фантазии осуществления этого действия в Земмеринге^[4] и того, что он оставит записку, требующую, чтобы первым о случившемся проинформировали его шурина. (Второе обстоятельство я забыл, что достаточно любопытно.)

Я не упоминал три взаимосвязанные воспоминания из ранних сессий, датируемые четвертым годом его жизни, которые он описывает как самые ранние и которые относятся к смерти его старшей сестры Катерины. Первое – ее несут в кровать. Второе – он спрашивает: «Где Катерина?» и заходит в комнату, где обнаруживает сидящего в комнате и плачущего отца. Третье – его отец склоняется над плачущей матерью. (Любопытно, что я не уверен, принадлежат ли эти воспоминания ему или Ф.)^[5]

14 октября. Моя неуверенность и забывчивость по поводу последних двух пунктов, похоже, тесно связаны. Воспоминания были действительно его, а то обстоятельство, которой я забыл, заключалось в том, что, когда он был маленьким и они с сестрой разговаривали о смерти, она сказала: «Клянусь, если ты умрешь, я убью себя». Так что в обоих случаях речь шла о смерти его сестры (Я забыл это вследствие собственных комплексов). Более того, эти самые ранние воспоминания, когда ему было 3,5 года, а сестре 8, соответствуют моей конструкции. Смерть подошла к нему слишком близко, и он действительно верил, что ты можешь умереть, если мастурбируешь.

Возникшие у него [в конце прошлой сессии] идеи были следующими. Мысль о том, что его пенис отрезают, мучила его в чрезвычайной степени, и это происходило, когда он был погружен в учебу. Единственной причиной этому, которую он мог вспомнить, было то, что в это время он страдал от желания маструбировать. Во-вторых, и это казалось ему более важным, дважды в своей жизни по поводу первой копуляции в Триесте и второй раз в Мюнехе у него были сомнения относительно первого из этих случаев, хотя по внутренним причинам это кажется очевидным – его посещала такая мысль: «Это великолепное чувство! Ради этого можно сделать что угодно, например, убить собственного отца!». В его случае это не имело смысла, поскольку его отец был уже мертв. В-третьих, он описывал сцену, о которой ему часто рассказывали другие люди, включая его отца, но сам он эту сцену абсолютно не помнит. Всю жизнь он ужасно боялся ударов и чувствовал благодарность к отцу за то, что он его не бил (на сколько он мог помнить). Когда били других людей он обычно убегал и прятался, чувствуя сильный страх. Когда ему было 3 года он, похоже, сделал что-то скверное за что отец его ударил. Маленький мальчик тогда впал в ужасную ярость и начал осыпать отца бранью. Но поскольку он не знал плохих слов, он называл отца именами всех предметов, которые были вокруг: «Ты лампа! Ты полотенце! Ты тарелка!» и т.д. Говорят, что отец провозгласил: «Этот ребенок будет великим человеком или великим преступником!». Это история, как признал пациент, была доказательством его гнева и мести, относившихся к отдаленному прошлому.