Этические проблемы современной науки

Этика науки как прикладная дисциплина. С тех пор, когда наука становится социальным институтом и сферой профессиональной деятельности, познавательная активность ученых с неизбежностью начинает подвергаться социальному регулированию, особое место в котором занимает этический контроль.

Этика как наука является сферой рефлексии по поводу морали, ее роли в жизни человека и общества, установления критериев и оснований моральных мотивов поступков и механизмов поведения людей.В самом общем плане она делится на теоретическую и прикладную: теоретическая этика направлена на исследование системы нравственности вообще, а прикладная – изучает функционирование нравственности в отдельных сферах человеческой жизни. Современными ее разновидностями являются: биомедицинская этика, предпринимательская этика, этика науки, педагогическая этика, политическая этика и т. п. Появление прикладной этики обусловлено тем, что в некоторых сферах общества нравственная жизнь приобретает особую интенсивность, актуализирующая соответствующую проблематику.

Истоки этики науки восходят к XVII в., к эпохе начала институционализации научной деятельности. Однако осмысление взаимосвязи науки и морали в неявной форме присутствовало в тематике философии начиная с древних времен. Античная философия утверждала внутреннее единство истины и блага, знания и добродетели, в философской мысли этого времени гармонично переплетаются познавательное и этическое отношение к действительности.В Средние века проблема истины и блага трансформируется в дискуссию о соотношении веры и разума, а также приобретает особое звучание в апологических размышлениях. Свежую историческую веху в осмыслении взаимосвязи науки и этики знаменует новоевропейская культура, когда рациональное познание становится высшим нравственным долгом человека. Здесь наука приобретаетстатус деятельности, наиболее достойной человека и приносящей безусловную пользу всему обществу. Однако уже ко второй половине XIX в. для научного сообщества, а в XX столетии и для простого обывателя, стало очевидным, что наука – это обоюдоострое оружие, несущее в себе как добро, так и зло. С тех пор, когда наука стала все более интенсивно внедряться во все сферы человеческой деятельности и начала выходить за пределы университетских кафедр, возникают вопросы о ценностной нагруженности научного знания, актуализируются проблемы этики науки.

Сущностное преобразование природы научного знания, произошедшее в ХХ в., привело к кардинальной трансформации его критериев, а изменение взаимоотношений науки и общества в это время сделало важнымосмысление социальных и коммуникативных особенностей его функционирования.В фокус внимания этой рефлексии попали нравственные аспекты научной деятельности.

В результате в современной этике науки сформировались два относительно независимых раздела: внутринаучная этика, регулирующая воспроизводство знания и управляющая процессами внутри- и междисциплинарной научной коммуникации, и социальная этика науки, удостоверяющая ценность науки для общественной жизни и контролирующая вопросы взаимоотношений научных сообществ и учреждений с обществом в целом.Эти разделы прикладной этики науки, соответственно двум сторонам ее функционирования, охватывают нормативно-ценностныерегулятивы науки как познавательной деятельности и как социального института.

Профессиональная (внутринаучная) этика науки. Нормы, регулирующие науку как познавательную деятельность, как правило, не имеют статуса юридических законов и практически не формулируются в виде специфических перечней и кодексов. Однако нормативно-ценностные параметры научного поведения постоянно воспроизводятся в научной коммуникации и передаются по каналам неформального личностного общения от учителя к ученику в виде правил научного этоса.

В середине ХХ в. эти нормы были впервые вербализованы и проанализированы американским социологом Р. Мертоном в его книге «Нормативная структура науки» (1942 г.)[18]. Мертон понимает научный этоскак эмоционально насыщенный комплекс норм и ценностей, разделяемых учеными и становящихся обязательными регулятивами их деятельности. Эти нормы были зафиксированы Мертоном как акроним CUDOS по первым буквам каждой из них.

С – Communism (Сommunalism), Коллективизм. Эта норма имеет директивный характер, предписывая ученым установку на солидарность и коллективный поиск истины. Научные результаты не могут быть собственностью отдельного человека, поскольку являются продуктом коллективного творчества и принадлежат научному сообществу в целом. Партикулярное обособление, превозношение личного вклада в научные достижения или нежелание передавать результаты в «общее пользование» считаются нарушениями нормы коммунальности. Права «собственности» в науке фактически не существует, оно реализуется лишь через признание и уважение, которые ученый получает как автор научной новации.

U – Universalism, Универсализм. Этот императив связан с внеличностным характером научного знания и требованиями руководствоваться в профессииинтер­субъективными, максимально очищенными от всего индивидуального критериями доказательности и научной значи­мости. Нарушением этой нормы считаются различные манипуляция данными (социальные заказы, лоббируемые позиции и т.п.). Следование этому требованиюпозволяет соблюсти независимость признания или непризнания результатов научного знания от национальности и любого общественного положения их автора. Эта норма подтверждает интернациональный и демократический характер науки.

    D – Disinterestedness, Бескорыстность.Поскольку научная деятельность осуществляется «живыми людьми», для которых свойственно стремление кприоритетности, в науку проникают конкурентные взаимоотношения. Чтобы смягчить отношения соперничества, способные исказить научные результаты, эта норма предписывает ученому строить свою деятельность так, как будтоона составляет его единственный приоритетный интерес. Бескорыстность, или незаинтересованность для Мертона означает предостережение от поступков, совершаемых ради достижения более быстрого результата,или ради профессионального признания.

    OS – OrganizedSkepticism, Организованный скептицизм. Это требование является одновременно и методологической, и институциональной нормой. Любой научный объект требует детального анализа, исключающего возможность некритического приятия. Поэтому для ученого важнопроверять методологическую корректность научного исследования,а для этого – подвергатьсомнению как свои, так и чужие результаты, и выступать с их обоснованной критикой.

    Мертоновская теория научного этоса сразу после своего появлениястала подвергаться критике, в основном, за абстрактность обоснованных ценностей и их несоответствие действительной научной жизни. Коллеги Мертона упрекали его за то, что в реальной деятельности ученые нередко нарушают эти нормы, однако они не подвергаются за это не только наказанию, но даже осуждению со стороны коллег. В связи с этим Мертон в своих последующих работах перешел от темы научного долженствования к рефлексии над реальной научной практикой. Результатом этих размышлений стала его работа «Амбивалентность ученого». В этой работе он обосновал наличие противоположно направленных нормативных требований, возникающих под влиянием социума, на которые должны ориентироваться ученые в своей деятельности. В результате ученый оказывается в ситуации противоречия норм и контрнорм: с одной стороны, он должен быть самокритичным, честным и бескорыстным, а с другой – партикулярным, скрытным и догматичным. Мертон приходит к выводу о том, что даже при амбивалентном характере норм, они являются необходимым регулятором самоорганизации научного сообщества. Несмотря на их несовершенство, ученый должен проявлять гибкость и поддерживать их, иначе под угрозой окажется наука в целом.

Таким образом, нормы профессиональной этики науки по сути дела являются общечеловеческими моральными нормами, приспособленными к особенностям научной деятельности. Это позволяет им, во-первых, осуществлять функции социального контроля в научной среде, упорядочивая поведение ученого в ситуациях морального выбора и регламентируя его профессиональную ответственность перед своими коллегами. Эти нормы нацеливают на то, что возможность занятия наукой требует особой подготовки, а результаты научной деятельности должны быть представлены в такой форме, чтобы быть воспринятымиобществом. Во-вторых, следование этим нормам выступает своеобразным гарантом получения истинного и общезначимого научного результата. В последнем случает этика науки пересекается с ее нормативной методологией.

Методологические функции этики науки состоят в анализе и обосновании методов и процедур, применяемых в научной деятельности, а также в выявлениинормативно-ценностных предпосылок, лежащих в основе определенной теории, концепции, или целого научного направления. Этические «познавательные» установки имеют дисциплинарную «привязку» и сложную организацию, связанную с регуляцией различных стадий научно-познавательного процесса.

С точки зрения дисциплинарной принадлежности в нормах науки можно выделить три уровня, отличающиеся по сочетанию общенаучных и предметно-обусловленных установок. Первый уровень составляют нормы, подчеркивающиеобщую специфику научно-познавательной деятельности, которая, несмотря на отличия стандартов научного знания в разные исторические эпохи, имеет четкую демаркацию с обыденным познанием, искусством, религией, мифом и другими практиками освоения мира. Второй уровень научно-исследовательских ценностейсвязан с исторически изменчивыми установками, характеризующими стиль научного мышления на определенном историческом этапе развития науки. Третий уровень – представляет собой конкретизацию общенаучных установок на данном тапе развития применительно к специфике предметной области каждой науки.

Что касается регуляции различных стадий научно-познавательного процесса, то здесь этико-методологические нормы можно классифицировать следующим образом: нормы объяснения и описания, нормы доказательности и обоснованности знания, нормы построения и организации знаний. Все они составляют своеобразную нормативную схему научного метода,которая обеспечивает результативность познавательной деятельности в рамках определенной научной дисциплины.

    Социальная этика науки. Практически до середины ХХ столетия проблемы социальной ответственности науки не становились объектом систематической рефлексии. Их спорадическое обсуждение, как правило, мало соотносились с реальной практикой научных исследований и было лишь выражением гуманистического пафоса антисциентистски настроенных ученых и философов, таких как Ж.-Ж. Руссо, И. Кант, Ф. Ницше и др. Ситуация изменилась в связи с тем, что очередной этап социальной институционализации науки,произошедший в середине ХХ столетия, был связан с расширением ее социальных функций, а значит, с увеличением и разветвлением способов взаимосвязи науки и общества. Именно с этого времени формируется «внешняя», или социальная этика науки, представляющая собой теоретико-прикладной способ осмысления ее изменяющихся социальных и ценностных характеристик.

Необходимо отметить, что в реальной науке в это время происходят изменения, благодаря которым прежние ценностные установки «чистого служения истине» становятся неактуальными. Возникают проблемы, связанные с использованием на практике результатов ядерной физики, генной инженерии, информатики и кибернетики и т.д.

Убеждения в неоспоримой ценности науки были характерны для традиционного и раннеиндустриального обществ, когда она могла выполнять свои функции в условиях эмансипации от этических ограничений.Научное знание воспринимается как безусловная ценность, поскольку приносит общественную пользу, а значит занятия наукой этичны сами по себе. Тезис о свободе науки от моральных императивов в ХХ в. был заменен тезисом об ограниченности науки, ее неспособности задавать ориентиры и идеалы, а затем и тезисом о безответственности науки. Теперь научное знание превращается в технологию, становится действенной силой, оказывающей влияние на сферы жизнедеятельности человека.

Для конкретизации проблем социальной этики применительно к разным научным дисциплинам стоит иметь в виду, что в реальной жизни проблемы внутренней и внешней этики науки, профессиональной и социальной ответственности ученых бывают тесно переплетены между собой. Если внутренняя этика пытается найти ответ на вопрос, является ли научное знание ценностно нагруженным, или этически нейтральным, то внешняя – ставит проблемы профессиональной ответственности ученого перед научным сообществом и его моральной ответственности перед социумом.

    Большую роль в актуализации идей социальной этики науки и привлечении к ней внимания общественности сыграло экологическое движение, сформировавшееся в 60-х годах ХХ столетия. Его возникновение было связано с обнаружившимися катастрофическими последствиями влияния современных научных технологий на природу. Под влиянием природозащитных социальных движений формируется экологическая этика как один из видов прикладной этики, задачей которой становится обоснование и разработка ценностно-нормативных принципов и норм, регулирующих отношение человека к природе на современном этапе научно-технологического развития. Важно, что такие философы и ученые, как А. Швейцер, Э. Фромм, Р. Атфилд, Э. Ласло, О. Леопольд, Л. Уайт были вовлечены в это движение не только благодаря своим общественным амбициям, но и в силу сугубо профессиональных научных интересов.

    Эти ученые пытаются найти концептуальные основания для нравственно-экологической переориентации современной науки и ее новых мировоззренческих ориентиров. О.Леопольд, в частности, полагает, что экологическая этика должна стать своеобразным ограничением свободы действий людей в борьбе за существование, а человек из завоевателя должен превратиться в рядового и равноправного членасообщества жителей Земли. Центральное место в иерархии его этических ценностей должно занимать благоговение перед жизнью на Земле. Р. Атфилд, занимая более умеренную позицию, не призывает к радикальному разрыву с установками новоевропейской науки. Он не столько выступает против прежних стратегий управления природой, сколько призывает согласовать их с идеей экологической ответственности. Экологически переосмысленная наука, по его мнению, вполне может стать основанием для определения принципов современногоэкологического кодекса.

В данном контексте стоит подчеркнуть своеобразие вклада отечественных исследователей в становление экологической этики. Дело в том, что попытки современных философов найти пути гармонизации отношений между человеком и природой во многом перекликаются с идеями философии «русского космизма». Это философское и этическое направление возникло еще на рубеже XIX-XX вв., когда вера в возможности научно-технического прогресса была еще достаточно сильной, и противопоставило себя парадигме мышления, основанной на разграничении человека и природы. Представители русского космизма (Н. Федоров, К. Циолковский, А. Чижевский, В. Вернадский), предупреждая о вероятности негативных последствий технологической эксплуатации природы, пытались найти пути выхода из катастрофической ситуации. Интуитивно сознавая единство человека и природы, они искали возможности преодолениягрядущего глобального экологического неблагополучия. В.И. Вернадский, как представитель сциентистского крыла этого направления, в своем учении о ноосфере рассматривал человечество как часть биосферы, оказывающее со временем, благодаря развитию науки, все более активное воздействие на нее. Человек, таким образом, становился у него особым фактором эволюции, инструментом согласования социоэкономических и социоприродных отношений, значение которого возрастает с течением времени.

Актуализация социальной этики науки подкрепляется тем, что постнеклассическая наука трансформирует идеал ценностно-нейтрального исследования,а объективное изучение применительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, но и предполагает включение в него аксиологических факторов[19]. При исследовании таких объектов ученому необходимо решать ряд проблем нравственного содержания, тем самым определяя границы возможного вмешательства в исследуемый объект. На современных ученых возлагается двойная ответственность: традиционная, определяющая поддержания эталонных критериев самого научного познания (ценность истины,новизны и т. д.), и новая, связанная с просчетом рисков, чрезмерной власти знаний и технологий. Именно поэтому вэтоспостнеклассической науки включаются те компоненты, которые, традиционно считались внешними по отношению к познавательной деятельности.

Социальная ответственность ученых и механизмы ее регулирования. Обнаружение того, что некоторые цели и ценности внутреннего этоса науки пришли в противоречие с ценностями индивидуальногои общесоциальногопорядка, стимулировало широкое обсуждение вопросов о социальной ответственности ученых. В результате дискуссий сформировались различные, порой противоположные позиции, иллюстрирующие реальные дилеммы современного социального этоса науки. Эти дилеммы касаются вопросов о степени влияния ученых на негативные последствия внедрения научных результатов в практику и их возможности в реальном предотвращении этих опасностей.

Первая, традиционная (сформировавшаяся еще в рамках классической науке) точка зрения связана с убеждением о необходимости незаинтересованного и бесстрастного изучения объекта как условия достижения истины. Всякие попытки привнесения в науку личного, этического, социального или политического понимаются как источники искажения знания, ошибок и манипуляций. В этом случае любые апелляции к нравственности науки становятся невозможными. Естественно, что в современном обществе эта позиция смягчается, однако вывод остается прежним – ученый отвечает только за научную достоверность полученных результатов и не несет ни юридической, ни моральной ответственности за их применение. Поскольку развитие знания подчинено собственной объективной логике, позиция отдельного ученого (например, его отказ от участия в потенциально опасных исследованиях), ничего не могут изменить.

Кроме того, сторонники этой позиции полагают, что к антигуманным и социально опасным последствиям ведет не сама наука, а ее технологическое воплощение. Это служит дополнительным аргументом в обосновании этической нейтральности ученых. Современная система организации и финансирования исследовательских программ устроена таким образом, что ученый выступает только в роли наемного эксперта, выполняющего заказ государства или частной фирмы, а в крупномасштабных проектах, где под его контролем находится решение лишь одной частной проблемы, его функционал становится еще более узким.

Вторая позиция выражает пафос современной социальной этики, ее сторонники считают, чтоученый является членом общества и морально ответствен за последствия, к которым ведет его деятельность. Они исходят из того, что несмотря на сложность осуществления этического контроля и неоднозначность оценки социальных последствий реализации научных идей, нравственная позиция позволяет хотя бы в принципе избежать отрицательных результатов. Научные открытия внутренне обусловлены эволюцией знания, уровнем развития дисциплины, ее методологической зрелостью, поэтому при наличии объективных предпосылок и социального заказа к одному и тому же результату могут прийти сразу несколько ученых, что подтверждает неотвратимость появления некоторых открытий. Однако это не означает, что с ученого снимается всякая ответственность за то, кто и каким образом будет использовать результаты его научного творчества. Ответственность ученых перед обществом должна базироваться на борьбе спричинами, которые вызывают губительные последствия использования науки. Также социальная ответственность связана с поисками научно обоснованных средств исправление вреда, нанесенного антигуманным и антисоциальным применением научных достижений. Таким образом, социальная ответственность ученых становится обязательной формой их поведения в современном обществе. Она не является внешним требованием, а выступает в качестве органической составляющей научной деятельности, которая может и должна оказывать влияние на направления тематики исследований.

Разрешение этих дилемм предполагает одновременно и решение вопроса о соотношении социальной ответственности ученых и свободы научного творчества. Времена ничем не ограниченной свободы ученых, когда они отвечали только за распространение истинных знаний, остались в прошлом, но и жесткое регулирование науки со стороны государства неприемлемо. Свобода ученых должна быть ответственной, связанной с четкой нравственной и гражданской позицией. Обычно в структуре ответственности ученого выделяют два основных уровня: индивидуальный и коллективный.

Первый уровень существует уже в рамках классической науке и сводится к тому, что ученый несет ответственность за истинность полученных знаний. Она осуществляется благодаря четким методологическим требованиям и неформальным правилам поведения, принятым в научном сообществе, и обеспечивается репутацией ученого.

Второй уровень предполагаетответственность ученого за вненаучные последствия своих исследований в той мере, в какой они обусловлены его знанием и компетенциями. Помимо этих уровней в современном обществе появляются нюансы в различение моральной, правовой и корпоративной ответственности.Такое разветвление ответственности связано с тем, что этические проблемы современной науки, с одной стороны, универсализируются, возникают в самых разных сферах научного познания, а с другой – становятся более конкретными.

В связи с осознанием важности социальной ответственности ученых начали обсуждаться и механизмы демократического контроля за научной деятельностью, ее результатами и возможными сферами приложения. Одновременно с этим возникают различные формы самоорганизации научного сообщества, деятельность которых нацелена на регулирование поведения ученых. Если первые исторические попытки регламентации научной деятельности выглядели как клятвы, обязательства, корпоративные установления, кодексы и имели яркую дисциплинарную окраску, то уже в ХХ в. появляются глобальные конвенции. Вехи их эволюции связаны с появлением следующих движений, организаций и документов: Нюрнбергский кодекс о запрете медицинских экспериментов над человеком (1947); Пагуошское движение ученых; Хельсинская декларация Всемирной медицинской ассоциации (1964); «Рекомендация относительно статуса работников науки», принятая 18-ой Генеральной ассамблеей ЮНЕСКО в 1974 году; «Нормы научной этики», принятые Сенатом Общества М. Планка в 2000 году. Мировоззренческую и гуманистическую миссию современной науки поддерживает и обосновывает созданная в при ЮНЕСКОв 1998 году Всемирная комиссия по этике научных знаний и технологии (COMEST).