В.С.Филимонову при получении его поэмы

Вам музы, милые старушки,

Колпак связали в добрый час,

И, прицепив к нему гремушки,

Сам Феб надел его на вас.

Хотелось в том же мне уборе

Пред вами нынче щегольнуть

И в откровенном разговоре,

Как вы, на многое взглянуть;

Но старый мой колпак изношен,

Хоть и любил его поэт;

Он поневоле мной заброшен:

Не в моде нынче красный цвет.

Итак, в знак мирного привета,

Снимая шляпу, бью челом,

Узнав философа-поэта

Под осторожным колпаком.

1828

Вакхическая песня

Что смолкнул веселия глас?

Раздайтесь, вакхальны припевы!

Да здравствуют нежные девы

И юные жены, любившие нас!

Полнее стакан наливайте!

На звонкое дно

В густое вино

Заветные кольца бросайте!

Подымем стаканы, содвинем их разом!

Да здравствуют музы, да здравствует разум!

Ты, солнце святое, гори!

Как эта лампада бледнеет

Пред ясным восходом зари,

Так ложная мудрость мерцает и тлеет

Пред солнцем бессмертным ума.

Да здравствует солнце, да скроется тьма!

1825 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

* * *

Везувий зев открыл - дым хлынул клубом - пламя

Широко развилось, как боевое знамя.

Земля волнуется - с шатнувшихся колонн

Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,

Под каменным дождем, под воспаленным прахом,

Толпами, стар и млад, бежит из града вон.

1834

* * *

Весна, весна, пора любви,

Как тяжко мне твое явленье,

Какое томное волненье

В моей душе, в моей крови...

Как чуждо сердцу наслажденье...

Всё, что ликует и блестит,

Наводит скуку и томленье.

______

 

Отдайте мне метель и вьюгу

И зимний долгий мрак ночей.

1827 А.Пушкин. Полное собрание сочинений.
Москва, Библиотека "Огонек",
изд-во "Правда", 1954.

Вино (Ион Хиосский)

Злое дитя, старик молодой, властелин добронравный,

Гордость внушающий нам, шумный заступник любви!

1833

Виноград

Не стану я жалеть о розах,

Увядших с легкою весной;

Мне мил и виноград на лозах,

В кистях созревший под горой,

Краса моей долины злачной,

Отрада осени златой,

Продолговатый и прозрачный,

Как персты девы молодой.

1824 Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

* * *

...Вновь я посетил

Тот уголок земли, где я провел

Изгнанником два года незаметных.

Уж десять лет ушло с тех пор - и много

Переменилось в жизни для меня,

И сам, покорный общему закону,

Переменился я - но здесь опять

Минувшее меня объемлет живо,

И, кажется, вечор еще бродил

Я в этих рощах.

Вот опальный домик,

Где жил я с бедной нянею моей.

Уже старушки нет - уж за стеною

Не слышу я шагов ее тяжелых,

Ни кропотливого ее дозора.

 

Вот холм лесистый, над которым часто

Я сиживал недвижим - и глядел

На озеро, воспоминая с грустью

Иные берега, иные волны...

Меж нив златых и пажитей зеленых

Оно синея стелется широко;

Через его неведомые воды

Плывет рыбак и тянет за собой

Убогой невод. По брегам отлогим

Рассеяны деревни - там за ними

Скривилась мельница, насилу крылья

Ворочая при ветре...

На границе

Владений дедовских, на месте том,

Где в гору подымается дорога,

Изрытая дождями, три сосны

Стоят - одна поодаль, две другие

Друг к дружке близко,- здесь, когда их мимо

Я проезжал верхом при свете лунном,

Знакомым шумом шорох их вершин

Меня приветствовал. По той дороге

Теперь поехал я, и пред собою

Увидел их опять. Они всё те же,

Всё тот же их, знакомый уху шорох -

Но около корней их устарелых

(Где некогда всё было пусто, голо)

Теперь младая роща разрослась,

Зеленая семья; кусты теснятся

Под сенью их как дети. А вдали

Стоит один угрюмый их товарищ

Как старый холостяк, и вкруг него

По-прежнему всё пусто.

Здравствуй, племя

Младое, незнакомое! не я

Увижу твой могучий поздний возраст,

Когда перерастешь моих знакомцев

И старую главу их заслонишь

От глаз прохожего. Но пусть мой внук

Услышит ваш приветный шум, когда,

С приятельской беседы возвращаясь,

Веселых и приятных мыслей полон,

Пройдет он мимо вас во мраке ночи

И обо мне вспомянет.

1835

* * *

Во глубине сибирских руд

Храните гордое терпенье,

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

 

Несчастью верная сестра,

Надежда в мрачном подземелье

Разбудит бодрость и веселье,

Придет желанная пора:

 

Любовь и дружество до вас

Дойдут сквозь мрачные затворы,

Как в ваши каторжные норы

Доходит мой свободный глас.

 

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут - и свобода

Вас примет радостно у входа,

И братья меч вам отдадут.

1827 Стихотворения Александра Пушкина.
Москва, "Детская Литература", 1965.

* * *

Воды глубокие

Плавно текут.

Люди премудрые

Тихо живут.

1833

Воевода

Поздно ночью из похода

Воротился воевода.

Он слугам велит молчать;

В спальню кинулся к постеле;

Дернул полог... В самом деле!

Никого; пуста кровать.

 

И, мрачнее черной ночи,

Он потупил грозны очи,

Стал крутить свой сивый ус...

Рукава назад закинул,

Вышел вон, замок задвинул;

"Гей, ты, кликнул, чортов кус!

 

А зачем нет у забора

Ни собаки, ни затвора?

Я вас, хамы! - Дай ружье;

Приготовь мешок, веревку,

Да сними с гвоздя винтовку.

Ну, за мною!.. Я ж ее!"

 

Пан и хлопец под забором

Тихим крадутся дозором,

Входят в сад - и сквозь ветвей,

На скамейке у фонтана,

В белом платье, видят, панна

И мужчина перед вей.

 

Говорит он: "Всё пропало,

Чем лишь только я, бывало,

Наслаждался, что любил:

Белой груди воздыханье,

Нежной ручки пожиманье...

Воевода всё купил.

 

Сколько лет тобой страдал я,

Сколько лет тебя искал я!

От меня ты отперлась.

Не искал он, не страдал он;

Серебром лишь побряцал он,

И ему ты отдалась.

 

Я скакал во мраке ночи

Милой панны видеть очи,

Руку нежную пожать;

Пожелать для новоселья

Много лет ей и веселья,

И потом навек бежать."

 

Панна плачет и тоскует,

Он колени ей целует,

А сквозь ветви те глядят,

Ружья на земь опустили,

По патрону откусили,

Вбили шомполом заряд.

 

Подступили осторожно.

"Пан мой, целить мне не можно,"-

Бедный хлопец прошептал: -

"Ветер, что ли; плачут очи,

Дрожь берет; в руках нет мочи,

Порох в полку не попал."-

 

- "Тише ты, гайдучье племя!

Будешь плакать, дай мне время!

Сыпь на полку.... Наводи....

Цель ей в лоб. Левее.... выше.

С паном справлюсь сам. Потише;

Прежде я; ты погоди".

 

Выстрел по саду раздался.

Хлопец пана не дождался;

Воевода закричал,

Воевода пошатнулся...

Хлопец видно промахнулся:

Прямо в лоб ему попал.

1833

Возрождение

Художник-варвар кистью сонной

Картину гения чернит.

И свой рисунок беззаконный

Над ней бессмысленно чертит.

 

Но краски чуждые, с летами,

Спадают ветхой чешуей;

Созданье гения пред нами

Выходит с прежней красотой.

 

Так исчезают заблужденья

С измученной души моей,

И возникают в ней виденья

Первоначальных, чистых дней.

1819

Вольность

Ода

 

Беги, сокройся от очей,

Цитеры слабая царица!

Где ты, где ты, гроза царей,

Свободы гордая певица?

Приди, сорви с меня венок,

Разбей изнеженную лиру...

Хочу воспеть Свободу миру,

На тронах поразить порок.

 

Открой мне благородный след

Того возвышенного Галла¹,

Кому сама средь славных бед

Ты гимны смелые внушала.

Питомцы ветреной Судьбы,

Тираны мира! трепещите!

А вы, мужайтесь и внемлите,

Восстаньте, падшие рабы!

 

Увы! куда ни брошу взор —

Везде бичи, везде железы,

Законов гибельный позор,

Неволи немощные слезы;

Везде неправедная Власть

В сгущенной мгле предрассуждений

Воссела — Рабства грозный Гений

И Славы роковая страсть.

 

Лишь там над царскою главой

Народов не легло страданье,

Где крепко с Вольностью святой

Законов мощных сочетанье;

Где всем простерт их твердый щит,

Где сжатый верными руками

Граждан над равными главами

Их меч без выбора скользит

 

И преступленье свысока

Сражает праведным размахом;

Где не подкупна их рука

Ни алчной скупостью, ни страхом.

Владыки! вам венец и трон

Дает Закон — а не природа;

Стоите выше вы народа,

Но вечный выше вас Закон.

 

И горе, горе племенам,

Где дремлет он неосторожно,

Где иль народу, иль царям

Законом властвовать возможно!

Тебя в свидетели зову,

О мученик ошибок славных,

За предков в шуме бурь недавных

Сложивший царскую главу.

 

Восходит к смерти Людовик

В виду безмолвного потомства,

Главой развенчанной приник

К кровавой плахе Вероломства.

Молчит Закон — народ молчит,

Падет преступная секира...

И се — злодейская порфира

На галлах скованных лежит.

 

Самовластительный злодей!

Тебя, твой трон я ненавижу,

Твою погибель, смерть детей

С жестокой радостию вижу.

Читают на твоем челе

Печать проклятия народы,

Ты ужас мира, стыд природы,

Упрек ты Богу на земле.

 

Когда на мрачную Неву

Звезда полуночи сверкает

И беззаботную главу

Спокойный сон отягощает,

Глядит задумчивый певец

На грозно спящий средь тумана

Пустынный памятник тирана,

Забвенью брошенный дворец² —

 

И слышит Клии страшный глас

За сими страшными стенами,

Калигулы последний час

Он видит живо пред очами,

Он видит — в лентах и звездах,

Вином и злобой упоенны,

Идут убийцы потаенны,

На лицах дерзость, в сердце страх.

 

Молчит неверный часовой,

Опущен молча мост подъемный,

Врата отверсты в тьме ночной

Рукой предательства наемной...

О стыд! о ужас наших дней!

Как звери, вторглись янычары!..

Падут бесславные удары...

Погиб увенчанный злодей.

 

И днесь учитесь, о цари:

Ни наказанья, ни награды,

Ни кров темниц, ни алтари

Не верные для вас ограды.

Склонитесь первые главой

Под сень надежную Закона,

И станут вечной стражей трона

Народов вольность и покой.

1817 Примечания:
1. Галл — имеется в виду французский поэт А.Шенье. Обратно
2. Дворец — Михайловский замок в Петербурге. Далее описывается убийство Павла I. Обратно