Пять типов общественного устройства

Пять мыслительных кодов влияния на жизнь образуют пять типов общественного устройства: 1) техногенный, 2) демократический, 3) семейно-родовой, 4) автократический и 5) духовно-коллегиальный. Нечеловечная энергия мысли порождает техногенный унифицированный ад, в котором каждый человек – механически встроенная часть единой системы, у которой нет иных целей, кроме усиления самой себя. Такое общество иногда показывают в фильмах-антиутопиях. В современном мире уже просматриваются его черты. Индивидуалистический мыслительный код является основой для формирования демократий (социальная жизнь – ради удовлетворения каждого человека). Биологический код образует семейно-родовой уклад, в котором все стараются быть преданными свой общности, заботиться друг о друге. Религиозный код создаёт автократическийстрой: «Нас объединяет высокая идея (в предельном случае – идея Бога), которая побуждает нас жертвовать личными интересами ради блага общества». Продуктом сверхобщественного кода является духовно-коллегиальный (самоуправляемый) уклад жизни: сотворчество людей друг с другом и с Богом Живым. Личностное присутствие Всевышнего в сердце каждого человека (кроме демонов) проявляется через совесть, воодушевлённость и самодисциплину. Когда общественная жизнь опирается на совесть и вдохновение, то она является служением Богу.

Второй и четвёртый типы общественного устройства – это противоположности, находящиеся в состоянии постоянной борьбы и авторизующие друг друга, а третьему (семейному) укладу «достаётся» и от эгоизма демократии, и от порой жестокой идейности автократии. Коллегиальность же является качественно иным устройством общества, синтезом этих противоположностей, из которого человечество происходит изначально (духовная цивилизация) и в которое может вернуться, обогащённое ценным опытом. Что касается техногенной цивилизации, то она возникает только в результате отказа человечества от этого синтеза, от диалектики Высшего Замысла.

Демократия нужна носителям техногенного замысла мироустройства только как проверенная среда для контроля и размывания семейного и религиозного центров, а отнюдь не сама по себе. Поэтому, хотя она и насаждается ими всюду, она обречена. Демократия – предтеча технократии, пусть последняя и совершенно чужда ей по духу, будучи жёсткой и обезличенной. В обществе, конечно же, есть немало искренних поборников либерально-демократических ценностей: не тех, кому демократия нужна в своекорыстных целях, а тех, кто верит, что она несёт свободу личности. Признавая ценность их убеждений и завоеваний, благодаря которым сегодня можно без страха высказывать свои мнения, следует тем не менее признать и то, что свободным человека делает не возможность жить и думать по собственной прихоти, а самоосознание и богообщение. Без стремления отстраняться в диалоге от прихотливых побуждений и представлений своего ума ради Истины люди просто не способны жить самоуправлением, поскольку не могут приходить к дисциплине через сердечное согласие. Демократия позволяет избегать болезненных противоречий, подменяя совместное преображение в Истине компромиссом (балансом интересов), но такое состояние – одинокое, недоверчивое, а значит весьма непрочное.

Когда же демократическая среда одинокой толерантности преобразуется в коллегиальное пространство, в котором люди будут стремиться жить в преданности не «партийной», но живой Истине, отстраняясь от мелочных придирок своего ума ради творческой консолидации в главном? Произойдёт ли это тогда, когда мир сотрясёт невиданный кризис, заставив всех в отвращении отвернуться от доминирующих кодов мышления, основанных на стремлении к власти или выгоде? Оставим этот вопрос пока без ответа...

Автократия позволяет устанавливать моральные ценности посредством обязательного принятия всеми единого религиозно-идейного авторитета, что хорошо для защиты семейно-родового уклада жизни (как показывает традиционный мир, в частности исламский). Однако когда в автократию проникает нечеловечный код, то семья проходит через жестокие страдания, а о правах человека можно вообще забыть (пример – Советский Союз с его репрессиями). Если религия не опирается на биологический центр, то есть на семейно-родовые традиции, не защищает их, то она обречена на вымирание подобно древу со слабыми корнями. Религиозная идейность может указать путь к духовному центру («рука, указующая на Луну»), а может разрушать в человеке всё человеческое, разрушая тем самым и саму себя.

Подведём итог. Движущей силой техногенного строя является стремление овладеть природой и заменить Бога тотальной структурой власти. Движущей силой демократии является человеческий эгоизм, личная выгода. Семейность держится на привязанности к близким. Сила автократии заключена в вере в высокую идею и авторитетов, которые её олицетворяют примером своей самоотверженности. А в духовно-коллегиальном типе общественного устройства движущей силой является вдохновение, когда в сотворчестве проявляется замысел Всевышнего и наша личная ответственность за исполнение этого замысла.

Многие люди устали от пустословия и бесцельности демократии. Немало представителей старшего поколения тоскует по атмосфере социального единения и обязательств перед обществом, что имела место в Советском Союзе. С другой стороны, людей уже не загонишь «стройными рядами в светлое будущее». Важность демократического опыта, повторимся, в том, что он отучает от религиозно-идейной стадности, страха высказывать свои сомнения или несогласие (что характерно для автократии). Из-за сжатия истории общество имеет весьма свежий опыт автократии и демократии и не ждёт ничего нового и хорошего от метания в ловушке между этими двумя противоположностями. Поэтому единственным системным движением вперёд для человеческой цивилизации является освоение коллегиального жизнеустройства, запуск духовного кода.

Духовная коллегиальность несколько ближе к автократии (из-за коллективизма обеих), чем к демократии, но принципиально отлична от всех типов. Она есть не что иное, как перерождение семейно-родового уклада на духовном уровне, когда близость в отношениях и взаимная забота опираются не на кровное родство, а на духовные ценности. В такой семье могут жить разные национальности и религии. Нечеловечный центр тоже является своего рода «семьёй», из которой нет выхода. Только в двух центрах – религиозном и маргинальном – происходит отстранение от взаимоотношений с близкими: в первом случае это отречение ради высокой идеи (реальное монашество), во втором – жизнь ради себя, своих наслаждений. В этих двух центрах находятся в основном мужчины, поскольку женщины теснее связаны с природой и не могут испытывать счастье жизни сами по себе, вне отношений. То, что женщины религиозны, не означает, что они находятся в религиозно-идейном центре: в основном они живут в семейном центре, но под защитой религиозного. Обычные люди большей частью живут именно в семейно-родовом центре. Значительно меньшее их количество находится в маргинальном. Исключение составляют страны, находящихся под влиянием западной идеологии: там даже семья позиционируется как временный союз - договор маргиналов. А остальные три центра оказывают доминирующее влияние лишь на малую часть населения планеты — на лидеров общества, которые определяют судьбу всех остальных.

Поскольку общество всегда будет состоять из людей, на которых влияют все пять центров (причём активными могут быть и низшие), то в коллегиальном устройстве должны присутствовать все пять типов общественного устройства. Таким образом, в нём должно быть место и для корыстно мотивированных людей, и для тех, кто хочет простого человеческого счастья, и для тех, кто хочет видеть Бога лишь в своей религии. Однако основные образовательные и управленческие структуры должны находиться под влиянием сверхобщественной Концепции – тогда все люди будут прогрессировать в естественном ритме развития, находясь там, где им лучше быть. Согласно оценке известного русского философа первой половины XX века Николая Бердяева, дабы общество находилось под влиянием определённой системы ценностей, достаточно, чтобы 5% его населения (элита) были носителями этих ценностей. Приняв эту оценку за ориентир, нужно начать целенаправленную работу по достижению «критической массы» влияния сверхсоциального кода в среде интеллигенции и управленцев. Демонический мыслительный код в этом случае перестанет быть опасным; более того, его дозированное присутствие будет, подобно прививке, способствовать развитию в людях личной осознанности, то есть способности различать коды влияния, нечеловечное и Человеческое. Данный выше процентный ориентир применим как ко всей стране, так и к отдельно взятой общности: если несколько лидеров в ней будут являться носителями духовного кода, то вся общность и каждый её член будут под благословением Всевышнего.

Коллегиальная культура очень чувствительна как к личной осознанности, так и к коллективной дисциплине. Она может стать жертвой нечеловечного центра, только когда дрейфует в демократию, автократию или семейный «междусобойчик». Признаки первого: отсутствие групповой воодушевлённости, ощущение бессмысленности, появление личных корыстных амбиций и тенденция к неисполнению совместно принятых решений. Если такое происходит, то возникает тупик и заказ на автократию, чтобы «поставить всех с их эго на место». Признаком же перехода в автократию является появление носителя или группы носителей «Истины», которая не проявляется из сердца в диалоге, но нисходит от них в готовом виде (обычно от имени авторитетного для данного общества учения) и «строит» остальных. Автократия благоприятна и даже необходима для тех, кто не желает нести сознательную ответственность за свою жизнь, но если в ней имеется нечеловечная примесь, то даже обоснованные вопросы и сомнения членов общества будут вызывать подозрения в нелояльности к руководству и соответствующие «карательные меры». Когда же доминирует семейный код, то появляется зависимость от эмоционального комфорта в отношениях, а также эгоистическая замкнутость на интересах своей группы.

Очень важно для жизни любого коллектива в духовно-коллегиальной культуре сформулировать, а затем, по мере собственного созревания, уточнять духовно-нравственный кодекс: общие ценности и цели, принципы и правила диалога, взаимоотношений вообще, порядок решения деловых вопросов, подход к разрешению противоречий и т.п. Это создаёт надёжную основу для работы над собой каждого члена в отдельности и всего коллектива в целом, а кроме того позволяет установить преемственность этой уникальной культуры для тех, кто придёт позже. В конце мы приведём пример такого кодекса.

8. Ловушка «правового» общества

Те, кто интуитивно предан Богу как Абсолютной Истине - ориентированы на благо других. Подобно самонаводящейся ракете, их разум сам собой и очень точно нацелен на достижение взаимопонимания между разными людьми и созидание, в любых ситуациях. Индивидуалиста же нужно всегда поправлять, потому что чем больше человек сосредоточен на себе, тем менее он чувствителен к другим, тогда как именно такая чувствительность позволяет в подходящий момент проявить уместную инициативу и ответственность. Кроме того, индивидуалист всегда предрасположен к агрессии из-за своей неудовлетворённости, порождённой «необходимостью казаться правильным» в отсутствии любви и понимания того, зачем ему это надо. Отсюда следует, что проблема корысти не решается одним идейно-инструктивным воспитанием: религиозно-идейный код может временно потеснить, но не способен одолеть свою противоположность – беспринципную маргинальную отчуждённость.

В Библии говорится, что чем дальше от Бога – тем больше заповедей, а у ангелов заповедь только одна. То есть, чем меньше любви, духовных отношений, тем меньше естественного разума и тем больше нужно «протезов» в виде правил, направляющих наши действия на благо других. Сколько бы ни расширялась и ни совершенствовалась законодательная база, это не изменит натуру человека и не улучшит, увы, человеческое общество. Подробный закон, как код в компьютерной программе, ориентирован на управление человеком подобно машине. Но человек – не машина; он, хотя и спящая, но живая душа. Поэтому законы действуют на него не всегда. Любая общность людей подсознательно ориентирована на «правду жизни» (отношения), поэтому, когда люди не понимают, какую правду защищает конкретный закон, они всегда ищут способ его обойти. В связи с этим важно, чтобы блюстители закона усвоили этот принцип и учились апеллировать не столько к формальным требованиям закона, сколько к ценностям, которые тот защищает. Для этого, конечно, они сами должны понимать эти ценности и верить в них. Это непременно окажет оздоравливающее влияние на государство.

«Душа» на греческом – ψυχή («психи»). Когда дух человека не активен, его душа (психика) становится больной[5]. В Америке – самой психически неблагополучной стране – по статистике около половины больничных коек занимают душевнобольные. Одна из любимых американских максим гласит: «У каждого человека должен быть свой адвокат и свой психотерапевт». Такая вот своеобразная «гордость»!.. Кстати, почему нужен вдобавок ещё и адвокат? Потому что в среде, ориентированной на деньги, у людей просто атрофируется способность разрешать возникающие противоречия в процессе общения друг с другом — каждый думает только о своих интересах. В более здоровых же обществах, слава Богу, людям ещё стыдно судиться с кем-то из знакомых — там это означает полное фиаско отношений. Но на Западе это обычная повседневная реальность, все судятся со всеми: люди с людьми, корпорации с корпорациями, люди с корпорациями и т.д. А на разрушенных отношениях зарабатывают «падальщики»-психотерапевты, не знающие ничего о духовных источниках благополучия и счастья человека.

Как справедливо отмечают некоторые исследователи, серьёзные проблемы у цивилизации начались тогда, когда ей был навязан демонический проект внедрения т. н. «римского права», созданного патрициями (римским олигархатом) для узаконивания своих привилегий. По этому «праву» каждый может обладать практически безграничными материальными ресурсами без какой-либо ответственности перед обществом за их использование.Это означает, что если у тебя есть «право» (читай: большие деньги, а значит и положение), то у тебя больше нет обязанностей перед обществом. До этого во всех культурах человек имел перед обществом обязательства, сопутствующие — для его же блага — праву использовать то, чем он управляет (владеет). Например, цари были очень богаты, поскольку в их казну стекались налоги (в духовно-ориентированных обществах самоуправления максимальный налог не превышает одной шестой от чистого дохода граждан). Весьма состоятельными были и торговцы. Но и те, и другие считали своей обязанностью использовать богатство для служения: централизованное царское управление содержало войско, общую инфраструктуру и т.п., а торговцы стремились половину своей прибыли использовать для благотворительной деятельности. В обществе всегда были мудрецы (обычно священнослужители), которым требовались средства на строительство храмов или на помощь нуждающимся. Они же заботились о просвещении. И в России, скажем, многое для развития культуры и образования народа сделали крупные меценаты-купцы. Подобные ориентиры, примеры служения обществу есть у любой нации.

Важно понимать следующее: когда люди обучаются осознанному исполнению своих обязанностей перед другими, то в обществе само собой расцветает настоящее право. Так происходит потому, что наши права (исполнение того, что нам необходимо для жизни) являются не чем иным, как честно и с душой исполненными кем-то обязанностями. Например, наше право на настоящее образование реализуется только в том случае, если мы встретим в жизни честного и неравнодушного учителя. Когда же общество строится по западному образцу, становится так называемым «правовым» (где все «качают права»), то истинное право в нём просто умирает. Именно поэтому в «правовом» обществе (в обществе, в котором не учат осознанно и с душой исполнять свои обязанности, то есть не учат взаимоотношениям) стремительно растёт число юристов, якобы призванных защищать права людей, а сами люди становятся всё более бесправными, незащищёнными и одинокими, а потому агрессивными. Пожалуй, самый дикий вариант подмены обязанностей на права – это введение так называемой ювенальной юстиции для защиты «прав ребёнка». Любое государство, которое, вместо того чтобы заняться вопросом исполнения родителями своих обязанностей перед детьми, введёт эту «юстицию» в стране, обречёт институт семьи на быстрое разрушение. Как только мы сменим акценты с прав на обязанности, наша общность в целом и каждый из нас в отдельности моментально очнётся, будто от злого дурмана.