Истребить невежество и преступление на земле, разрушать, как ураган, и

причинять зло не щадя, без разбора?

Матильде стало страшно; она не могла вынести его взгляда и невольно

Попятилась Она молча поглядела на него, потом, устыдившись своего страха,

Легкими шагами вышла из библиотеки,

X

КОРОЛЕВА МАРГАРИТА

Любовь! В каких только безумствах не заставляешь ты нас обретать

радость!

"Письма португальской монахини".

Жюльен перечел свои письма. Зазвонил колокол к обеду. "Каким я, должно

быть, кажусь смешным этой парижской кукле! - подумал он. - Что за безумие на

меня нашло - рассказывать ей, о чем я думаю на самом деле! А может быть это

И не такое уж безумие. Сказать правду в данном случае было достойно меня.

И зачем ей понадобилось приходить сюда и допрашивать меня о вещах, для

меня дорогих? Это просто нескромность с ее стороны! Неприличный поступок!

Мои мысли о Дантоне отнюдь не входят в те обязанности, за которые мне платит

ее отец".

Войдя в столовую, Жюльен сразу забыл о своем недовольстве, увидев м-ль

Де Ла-Моль в глубоком трауре; это показалось ему тем более удивительным, что

Из семьи никто, кроме нее, не был в черном.

После обеда он окончательно пришел в себя от того неистового

Возбуждения, в котором пребывал весь день. На его счастье, за обедом был тот

самый академик, который знал латынь. "Вот этот человек, пожалуй, не так уж

Будет насмехаться надо мной, - подумал Жюльен, - если предположить, что мой

вопрос о трауре мадемуазель де Ла-Моль действительно окажется неловкостью".

Матильда смотрела на него с каким-то особенным выражением. "Вот оно,

Кокетство здешних женщин; точь-в-точь такое, как мне его описывала госпожа

Де Реналь, - думал Жюльен. - Сегодня утром я был не особенно любезен с ней,

Не уступил ее прихоти, когда ей вздумалось со мной поболтать. И от этого я

Только поднялся в ее глазах. Ну, разумеется, черт в убытке не будет. Она мне

Это еще припомнит, даст мне почувствовать свое презрительное высокомерие; я,

Пожалуй, только ее раззадорил. Какая разница по сравнению с тем, что я

потерял! Какое очарование естественное! Какое чистосердечие! Я знал ее мысли

Раньше, чем она сама, я видел, как они рождались, и единственный мой

Соперник в ее сердце был страх потерять детей. Но это такое разумное и

Естественное чувство, что оно было приятно мне, хоть я и страдал из-за него.

Глупец я был... Мечты о Париже, которыми я тогда упивался, лишили меня

Способности ценить по-настоящему эту божественную женщину.

Какая разница, боже мой! А здесь что я вижу? Одно тщеславие, сухое

высокомерие, бесчисленные оттенки самолюбия - и больше ничего".

Все уже поднимались из-за стола. "Надо не упустить моего академика", -

Решил Жюльен. Он подошел к нему, когда все; выходили в сад, и с кротким,

Смиренным видом сочувственно присоединился к его негодованию по поводу

успеха "Эрнани".

- Да, если бы мы жили во времена секретных королевских приказов... -

Сказал он.

- Тогда бы он не осмелился! - вскричал академик, потрясая рукой

Наподобие Тальма.

По поводу какого-то цветочка Жюльен процитировал несколько слов из

"Георгию" Вергилия и тут же заметил, что ничто не может сравниться с

Прелестными стихами аббата Делиля. Одним словом, он подольстился к академику

как только мог и только после этого произнес с самым равнодушным видом:

- Надо полагать, мадемуазель де Ла-Моль получила наследство от

какого-нибудь дядюшки, по котором она сегодня надела траур?

- Как! - сразу остановившись, сказал академик. - Вы живете в этом доме

и не знаете ее мании? Признаться, это странно, что ее мать позволяет ей

Подобные вещи, но, между нами говоря, в этой семье не очень-то отличаются

Силой характера. А у мадемуазель де ЛаМоль характера хватит на всех, вот она

Ими и вертит Ведь сегодня тридцатое апреля - Академик умолк и хитро поглядел