Глава 5. Ортодоксальные теории влиятельных групп 5 страница

Тот факт, что партнерство становится работающей институциональной формой, когда число партнеров достаточно мало, и обычно неудачно, когда число партнеров очень велико, предлагает еще одну иллюстрацию преимуществ более малых групп. Когда партнерство состоит из множества людей, каждый индивидуальный партнер наблюдает отсутствие какого-либо значительного эффекта на деятельность предприятия от совершенного им_: усилия или вклада в общее дело и поэтому ожидает получить свою долю прибыли независимо от того, вложил ли он все, что мог или нет. Заработки в партнерстве, где каждый член получает заранее определенный процент прибыли, - это коллективное благо для партнеров, и с ростом их числ' желание каждого из них работать на благо предприятия уменьшается. Это лишь одна из причин, по которой удерживаются на плаву именно партнерств^- с небольшим числом участников, однако она является решающей для действительно больших партнерств^[46].

Сравнение автономного управления в больших современных корпорациях с тысячами акционеров и субординацией управленческого! аппарата и в корпорациях, которыми владеют всего лишь несколько акционеров, может также проиллюстрировать особые трудности, возникающие у больших групп. Тот факт, что управленческий аппарат претендует на управление большой корпорацией и способен иногда действовать в своих собственных интересах в ущерб интересам акционеров, вызывает удивление, так как акционеры имеют юридическую силу поменять управленческий аппарат по своему желанию, причем у них появляется ст имул действовать как группа и осуществить реорганизацию, особенно если менеджеры управляют корпорацией в своих интересах, а не в интересах акционеров. Почему же тогда акционеры не всегда пользуются этой властью? Они этого не делают потому, что любая попытка среднего акционера сместить менеджеров скорее всего окажется безуспешной; но даже если ему удастся это сделать, основная часть дохода в форме более высоких'дивидендов и цен на акции достанется другим акционерам, так как обычный акционер является держателем смехотворно малого процента акций. Доход корпорации - это коллективное благо для акционеров, а акционер, которому принадлежит незначительная часть общего числа акций, как и любой член латентной группы, не обладает мотивацией делать что- либо на благо группы. Если говорить более конкретно, у него нет мотивации бросать вызов менеджерам компании, как бы неуместны или коррумпированы они ни были. (Это утверждение, однако, не совсем справедливо по отношению к акционерам, которые сами хотят стать менеджерами компании или получать их деньги, так как их действия не направлены на получение коллективного блага; с определенной долей уверенности можно утверждать, что почти все попытки поменять управляющих корпорации инициируются теми, кто хочет сам занять это место.) Корпорации, состоящие из небольшого числа акционеров, наоборот, контролируются акционерами не только de jure, но и de facto-, в подобных случаях справедлива концепция привилегированной или промежуточной группы^[47].

Можно также найти историческое подтверждение данной теории.

Джордж Хоманс в одной из своих знаменитых книг^[48] утверждал, что малые группы обнаруживают гораздо больше постоянства, чем большие:

"На уровне... малой группы, то есть на уровне такой общественной единицы (не важно, как мы ее называем), где каждый из членов группы обладает информацией первой руки о всех остальных индивидах группы, человеческое общество на протяжении многих тысячелетий обнаруживало способность действовать согласованно...

Оно стремилось производить добавочный продукт, что делало организацию успешной.

...Древний Египет и Месопотамия были такими цивилизациями. Такими же были классические Ипдия и Китай; такой была Греко - Римская цивилизация, и такова наша Западная цивилизация, которая выросла из средневекового христианства...

Плачевность ситуации заключается в том, что после недолгого процветания, все цивилизации кроме одной разрушились,... формальные организации управлявшие целым разваливались на части,... значительная часть технологического прогресса была забыта из-за отсутствия кооперации достаточного масштаба, которая бы позволила ему действовать,... цивилизация медленно впала в Средневековье - Темное Время, почти вернулась ко времени своего зарождения, когда повсеместная враждебность между небольшими группами была условием их сплоченности изнутри...; общество может пасть так низко, но не ниже... Можно прочесть эту мрачную историю в исследованиях цивилизаций от Шпенглера до Тойнби. Единственная цивилизация, не развалившаяся на куски, - это наша Западпая Цивилизация; и мы очень обеспокоены за ее судьбу.

[Однако] на уровне клана или группы общество всегда было способно Действовать согласованно"^[49].

Утверждение Хоманса, что самые малые группы являются наиболее прочными, довольно убедительно и, конечно же, подтверждает теорию, изложенную здесь. Однако его историческая дедукция не полностью соответствует подходу, используемому в данной работе. Его книга фокусирует свое внимание на следующей идее: "Давайте в последний раз обратимся к нашему случаю: на уровне малых групп общество всегда проявляло способность действовать согласованно. Отсюда мы делаем вывод, что если цивилизация должна существовать, то необходимо, чтобы она сохраняла в себе некоторые черты малых групп"^[50]. Вывод, сделанный Хомансом, в значительной мере зависит от предположения, что техника действий или методы малых групп эффективнее. Однако это не обязательно так; малая (или привилегированная) группа находится в более выгодном положении с самого начала, так как некоторые или все индивиды группы имеют необходимую мотивацию для создания и поддержания группы. Однако это не так для большой группы; в большой группе не обнаруживается автоматически, что мотивация всей группы соответствует мотивации отдельных ее участников. Таким образом, совсем необязательно большая группа окажется успешной, копируя методы малой группы, просто потому, что с исторической точки зрения малая группа более эффективна. Привилегированные и промежуточные группы обладают большими преимуществами по определению^[51].

В. Проблемы традиционных теорий

Уверенность Хоманса в том, что уроки, преподанные малыми группами, должны быть усвоены большими организациями, отвечает принципам, на которых основано большинство исследований малых групп. В последнее время проводилось множество таких исследований, целью которых было найти возможность применить полученные результаты непосредственно к большим группам, просто модифицируя эти результаты в соответствии с фактором масштаба^[52]. Некоторые психологи, социологи и политологи полагают, что во всем, за исключением размера, большие группы сходны с малыми, и, соответственно, должны вести себя похожим образом. Однако если различие между привилегированными, промежуточными и латентными группами, приведенное здесь, хоть сколько- нибудь достоверно, то подобное утверждение не представляется справедливым, по крайней мере, когда группы обладают неким общим интересом. Индивиды небольших привилегированных групп могут ожйДать, что их коллективные нужды будут тем или иным способом удовлетворены, а индивиды достаточно небольших групп (средних) имеют все шансы на то, что добровольные действия решат их коллективные проблемы; однако большие, латентные группы не могут действовать в соответствии с их коллективными интересами до тех пор, пока индивиды этих групп свободны в проведении в жизнь своих личных интересов.

Различие, развитое в данном исследовании, также предполагает, что традиционное объяснение существования добровольных ассоциаций, приведенное в 1-ой главе, нуждается в корректировке. Традиционная теория особо подчеркивает повсеместность участия в добровольных ассоциациях, характерную для современного общества, и пытается объяснить существование малых и больших групп одинаковыми причинами. В своей наиболее изощренной форме традиционная теория утверждает, что преобладание участия именно в современных добровольных ассоциациях обязано своим существованием "структурной дифференциации" развивающихся обществ; то есть, проще говоря, тому факту, что малые простейшие группы примитивного общества или исчезали, или становились более специализированными, и функции множества небольших групп перешли к большим добровольным ассоциациям. Но если отбросить бессмысленное понятие универсального "инстинкта к объединений", то каким образом возникают большие добровольные ассоциации? Несомненно, существуют функции, которые могут выполнять именно большие организации, по мере того, как малые первоначальные группы становятся более специализированными и затем исчезают. И осуществление этих функций большими группами, без сомнения, приносит определенную выгоду большому числу людей. Но под вопросом остается то, обеспечит ли перспектива получения такой выгоды необходимую для индивида мотивацию Для вступления в большую организацию, не говоря уже о ее создании? Ответ заключается в следующем: какими бы выгодными не были действия Данной большой организации, не существует необходимой для индивида латентной группы мотивации, чтобы он вступил в такую ассоциацию¹¹. Какой бы важной не была функция, нельзя сказать с определенной долей уверенности, что латентная группа будет в состоянии организоваться «выполнить данную функцию. Малые первоначальные группы, наоборот, без сомнения могут выполнять функции, приносящие им выгоду. Традиционная теория добровольных ассоциаций, таким образом, допускает ошибку^ безоговорочно утверждая, что латентные группы будут функционировать для реализации своих целей таким же образом, что и малые. Существование больших организаций должно объясняться совершенно иными факторами^ чем те, которые объясняют существование небольших групп. Это доказывает несовершенство традиционной теории, необходимость ее модификации в свете логических связей развиваемых в данном исследовании. Подобное утверждение усиливается тем, что традиционная теория добровольных ассоциаций не совсем гармонирует с эмпирическими фактами, подчеркивающими, что участие в больших добровольны! организациях не настолько распространено, насколько предполаг ает данная теория^[53].;

Существует еще одно направление, по которому может быть модифицирована традиционная теория благодаря проведенному здесь анализу. Оно включает вопрос консенсуса в группе. Обычно в дискуссиях о' внутриорганизационной или групповой сплоченности безоговорочно считается, что основной вопрос, от которого зависит согласованность; группы, - это "степень консенсуса" в группе; если наблюдается множество несогласных, координированное добровольное взаимодействие це будет достигнуто; но если существует достаточно высокая степень согласия по вопросам, что и как должно быть достигнуто, то достаточно эффективное: действие группы в целом возможно^[54]. Уровень консенсуса иногда^ рассматривается как единственная важная детерминанта действия группы или ее согласованности. Естественно, отсутствие консенсуса отрицательно сказывается на возможности согласованного действия. Однако совсем не обязательно полный консенсус относительно того, какое коллективное благо и каким образом добывать, приведет к достижению цели группы. В большой латентной группе не возникнет тенденции к созданию организации для достижения цели посредством добровольного, рационального действия индивидов, даже «ели существует полный консенсус. В самом деле, в этой работе мы первоначально исходим из того, что в группе существует полный консенсус. Это, естественно, нереалистичное предположение. Но выводы, сделанные на основе данной предпосылки, оказываются гораздо более реалистичными: если даже в условиях полного консенсуса большая добровольная ассоциация не в силах создать организацию для достижения коллективных целей, то это тем более справедливо в реальных условиях, когда консенсус не полный и часто его вообще не существует. Поэтому необходимо провести различия между препятствиями для групповых действий, возникающими вследствие отсутствия консенсуса, и препятствиями, появляющимися из-за недостатка индивидуальной мотивации.