А. Принуждение в профсоюзах

В наш век большого бизнеса и больших трудовых коллективов значительное число профессиональных союзов - крупные организации. Однако так было не всегда. Первые профсоюзы являлись небольшими местными организациями, какими они и оставались некоторое время. Американское трудовое движение началось с серии небольших союзов, преследовавших местные интересы, каждый из которых был совершенно независим от другого. Это, между прочим, было справедливо и для Великобритании^[59]. Развитие сколько-нибудь жизнеспособных национальных союзов в Соединенных Штатах заняло более полувека; и даже после их оснорария прошло немало времени, прежде чем они заменили местные союзы и стали основным проявлением силы рабочих. Множество ранее созданных национальных рабочих союзов развалилось (например, "Рыцари Труда"). И правда не только в том, что местные союзы выросли до национальных союзов, но и в том, что эти первые союзы возникли не на крупных заводах, а на небольших фирмах, и первые союзы были отнюдь не такими большими, как современные местные союзы. Обычно предполагается, что^союзы должны выполнять свои функции прежде всего на больших заводах, где невозможен личный контакт нанимателя с работником.ТИменно на таких заводах можно и сейчас найти сильные организации рабочих./Однако ранние профсоюзы были распространены не на заводах, появившихся благодаря промьппленной революции, а в строительстве, типографском и обувном деле, в других областях, характеризующихся небольшим масштабом производства. Огромные сталелитейные заводы, машиностроение и т.п. были среди последних отраслей, охваченных профсоюзным движением. Обычно это объясняется тем, что квалифицированные рабочие наиболее легко поддаются организации; а такие рабочие чаще встречаются в небольших фирмах. Однако это неполное объяснение, так как, например, угледобывающая отрасль характеризуется неквалифицированным трудом, а небольшие фирмы в этой отрасли доминировали достаточно долго до появления индустриальных гигантов^[60].

Развитие профсоюзов можно объяснять различными факторами; его можно объяснить частично и тем, что малые группы оказываются более успешными в обеспечении себя коллективными благами, чем большие. Более высокая заработная плата, меньший рабочий день, лучшие условия труда - все это коллективные блага, которых добиваются союзы для своих рабочих. Жертвы, необходимые для создания и поддержания эффективного профсоюза более чем значительны; поддержание организации и забастовка как основное оружие профсоюза требуют постоянных вычетов из зарплаты рабочего, пока наниматель не согласиться на условия, требуемые союзом. Небольшие союзы обычно обладают еще одним преимуществом по сравнению с большими: они могут предлагать своим индивидам неколлективные социальные выгоды. В некоторых ранних союзах именно такой социальный аспект оказывался довольно значительным^[61]. Поэтому вполне понятно, что во времена жесткого сопротивления, оказываемого профсоюзам консервативными силами и враждебным окружением, они возникали как маленькие и независимые местные организации и оставались такими некоторое время.

Если местный союз уже существует, то ничто не мешает возникновению сил, которые смогут побудить его охватить всю отрасль или создать федерацию с другими местными союзами данной отрасли. Рыночные силы работают против любой организации, которая охватывает только часть рынка. Наниматели не могут выжить в рыночной ситуации, если они выплачивают своим служащим более высокую заработную плату, чем конкурирующие с ними фирмы в этой отрасли. Каждый союз заинтересован в том, чтобы все фирмы на данном рынке поддерживали один уровень заработной платы. Когда организованно действует лишь часть отрасли или одна квалификационная группа, у нанимателей есть свои рычаги воздействия на забастовку. В добавление к этому, рабочие данной квалификации, мигрирующие из одного места в другое, заинтересованы в принадлежности к национальному союзу, который давал бы им возможность получить рабочее место в любом новом сообществе. Наконец, масштабы политической власти большого союза значительно превосходят масштабы власти малого. Тенденция к объединению локальных союзов и организаций профсоюзов на доселе незатронутых фирмах усиливается вместе с тем, как улучшаются транспортные и коммуникационные связи и, соответственно, увеличивается рынок^[62].

Попытки создать большой национальный союз вполне понятны. Однако как объяснить успех некоторых подобных попыток обеспечить коллективное благо для большой латентной группы? Основным фактором, помогающим большим организациям выжить, является то, что членство в таких группах и участие в забастовках являются в значительной степени принудительными.

Требования принимать на работу только членов профсоюза и другие подобные инструменты, использующиеся для придания членству в союзе принудительного характера, - отнюдь не новшество. Около шестидесяти лет назад Сидней и Беатрис Уэбб утверждали, что предприятия, нанимающие только членов профсоюза, уже тогда были довольно распространенным явлением в Англии. Эти слова вполне подходят и для современной Америки: "Новизна принудительного механизма современных профессиональных союзов - лишь странное заблуждение журналистов". Принудительное членство в профессиональном союзе неотъемлемо от самого существования союза. "Трудовые клубы ремесленников в восемнадцатом веке отвергли бы саму идею позволить любому человеку работать в их сфере, если он не принадлежит к их клубу... В самом деле, для рабочего-лудилыцика или заклепщика, не являющегося членом профсоюза, настолько же невозможно получить работу на Тайнсайдской верфи, насколько невозможно купить дом в Ньюкастеле, не заплатив налога на собственность. Это молчаливое и скрытое, но совершеннейшее принуждение - идеал любого профессионального союза"^[63]. Принудительное членство в профсоюзах Британии сохранило свою "молчаливость и скрытность" до настоящего времени^[64].

В ранний период существования американского рабочего движения такие закрытые предприятия учреждались профсоюзами при первой возможности, хотя специфические гарантии, обеспечиваемые в настоящее время подобными организациями, тогда еще не существовали. Например, в 1667 году в Нью-Йорке возницы, предшественники ногонщиков, практически добились того, что только члены профсоюза могли работать в данной сфере^[65]. В 1805 году устав профсоюза обувщиков гласил, что ни один член их профсоюза не будет работать на того, кто принял на работу не члена профсоюза обувщиков^[66]. Согласно печатным источникам, закрытые организации окончательно оформились к 1840 году^[67], "Если собрать все доступные факты, то можно сделать вывод, что практически каждый профсоюз до гражданской войны добивался отстранения людей, не являющихся его членами, от работы в области действия профсоюза"^[68].

В общем, принудительный юнионизм - это далеко не современное изобретение, его возникновение относится к моменту зарождения организованного труда, оно существовало еще в небольших не национальных союзах. Однако принудительное членство не может объяснить создание или возникновение первых небольших локальных союзов, хотя может служить убедительным доводом при доказательстве жизнеспособности возникших позднее и больших но размеру национальных союзов. Принудительное членство предполагает онределеную организацию, которая, собственно, и создает это принудительное членство, то есть вводит правило, по которому не члены профсоюза не могут работать в определенном месте¹. Для неорганизованных рабочих трудно создать большой союз, даже если они осознают необходимость принуждения, так как им впервые приходится создавать организацию для проведения такой политики. Но малый союз может'возникнуть без всякого принуждения и затем, при необходимости, обеспечить свое выживание и усилить власть путем превращения членства в принудительное. Если союз уже существует, он может увеличиться в размере или объединиться с другими союзами в целях проведения политики в интересах больших групп рабочих при условии, что он обладает принудительным членством. Таким образом, изначальное использование принципа принудительности в рабочих союзах вполне соответствует гипотезе о первоначальном возникновении тенденции к объединению в союзы на базе малых групп в небольших фирмах.

Если принять во внимание важность принудительного членства, а также то, что штрейкбрехеры имеют законное право быть нанятьми и тем самым сводят усилия забастовщиков на нет, отнюдь не удивительным кажется факт, что в истории рабочего движения, особенно в период становления и развития больших национальных союзов, нередко использовалось насилие^[69]. Насилие применяли как работодатели со своими бандами наемников, так и рабочие. (Джей Гоулд хвастливо заявлял: "Я могу нанять одну половину рабочего класса, чтобы убить другую"^[70].) Как утверждает Дэниел Белл, "начиная с забастовок железнодорожников 1877 года,...почти каждая из крупных забастовок последующих сорока лет сопровождалась ответным всплеском насилия". Он приписывает это "социальному дарвинизму", характерному для американской мысли с ее "интегрированной системой ценностей", "санкционирующей отраслевое сопротивление работодателей всякому объединению в союзы"^[71]. Несомненно, фанатичная идеология, господствующая среди работодателей и "их друзей", приводила к насилию, но она не должна рассматриваться как его единственная причина, поскольку гораздо более радикально настроенные политические движения не всегда приводили к подобным всплескам насилия. Консервативная философия или так называемая философия "бизнес юнионизма", типичная для американских трудовых союзов, была, без сомнения, менее "обидной" для консервативных идеологов, чем коммунизм, социализм или анархизм, хотя она, по-видимому, приводила к гораздо большему насилию. Корректное объяснение такому поведению можно найти, если принять во внимание необходимость какого-либо принуждения для получения коллективного блага большими группами. Если рабочие какой-либо определенной фирмы устраивают забастовку, функция предложения труда смещается влево; таким образом, зарплата тех рабочих, которые продолжают работать или штрейкбрехеров окажется выше, чем она была до этого. Забастовщики же, наоборот, на протяжении всей конфликтной ситуации не получают ничего. То есть все экономические мотивы, затрагивающие индивидов, находятся на стороне тех рабочих, которые не участвуют в пикетировании. В таком случае удивительно ли, что необходимо принуждение, чтобы заставить рабочих отказаться от соблазна работать во время забастовки? И что настроенные против союза работодатели вынуждены также применять насилие?

Насилие оказывается наибольшим, когда союз еще только пытается организоваться на фирме^[72]. Если силовые структуры работодателя обнаружат свою "конкурентоспособность" в самом начале борьбы, то союз вынужден будет "раствориться", и мир на фабрике будет восстановлен. Если же победит союз, риск для фирмы "запаршиветь" будет столь очевиден, что рабочие вскоре приобретут привычку не сопротивляться попыткам профсоюзов организовать пикетирование, что опять же приведет к наступлению времени мирного заключения трудовых соглашений между работодателем и союзом. <

Принудительное членство и пикетирование, таким образом, являются сущностью профсоюзов. По словам Генри Джорджа: "Трудовые ассоциации могут повысить заработную плату только с помощью применения силы; это может быть сила, примененная пассивно или активно, или сила, находящаяся в резерве, но это должна бьггь сила; они должны принуждать или обладать властью принудить работодателей; они должны принуждать рабочих, которые не хотят участвовать в борьбе; они должны делать все возможное для того, чтобы захватить в свои руки все поле деятельности, которое они хотят охватить, и заставить других рабочих либо присоединиться к ним, либо умереть от голода. Люди, утверждающие, что профсоюзы пытаются повысить зарплату, применяя лишь моральные убеждения, похожи на тех, кто говорит, что "тигры живут, питаясь апельсинами"^[73]. Утверждение, что при заключении коллективных договоров имеет место принуждение, используется отнюдь не для атаки на профсоюзы. Оно может в равной мере использоваться и для доказательства того, что в случае, когда большинство рабочих голосует за выход на забастовку, все рабочие должны быть принуждены действовать в согласии с этим решением, а не продолжать работать^[74]. Таким образом, принуждение со стороны полиции должно будет предотвратить насилие толпы.

В добавление к принудительному членству, пикетным линиям и насилию, некоторые союзы используют также поощряющую избирательную мотивацию: они предлагают неколлективную выгоду тем, кто вступит в союз, отвергая тех, кто к ним не присоединится. В определенных случаях такие неколлективные блага довольно значительны. Например, некоторые большие союзы предлагали различные формы страховки тем, кто вступит в союз. Неудивительно, что первый большой национальный союз в Великобритании - Объединенное Общество Инженеров, доказавший свою жизнеспособность, предлагал довольно широкий круг неколлективных благ своим членам. По словам Дж.Коула:

Объединенное Общество Инженеров обычно считается "новой моделью" в организации профессиональных союзов... Оно стало моделью для целой серии "Объединенных" обществ, сформированных в течении последующих двадцати лет.

Сущность "новой модели" состояла в тесной взаимосвязи трудовой и дружеской деятельности. ООИ обеспечило для всех своих участников широкий спектр благ, начиная от выплат во время забастовок и в случае безработицы и заканчивая выплатами но болезни и старости... Короче говоря, это был в равной мере Профессиональный Союз и Дружеское Общество¹⁷.

Братства железнодорожников в Соединенных Штатах привлекали рабочих, предоставляя им страховку. В ранний период существования союзов железнодорожников несчастные случаи были довольно распространенным явлением, поэтому многие страховые компании не продавали страховые полисы рабочим-железнодорожникам. Таким образом, союзы железнодорожников обеспечивали сильные стимулы для вступления рабочих в союз. В ранний период профсоюзы проводников, предоставляя выплаты по страховке, пошли так далеко, что исключили все остальное из своей деятельности¹⁸.

Были, однако, периоды в истории железнодорожных союзов, когда они теряли деньги на программах страхования. И тогда, чтобы предотвратить массовый выход из профсоюза, они вынуждены были сосредоточить свои усилия на обеспечении своим членам прав, связанных с трудовым стажем. Членам были гарантированы эти права в контрактах союза с железнодорожными компаниями, тогда как рабочие - не члены союза вынуждены были зависеть от доброй воли работодателей,'когда речь заходила о правах, зависящих от трудового стажа. Неудивительно, Political Science, XXVI (May 1954), 1-7, которая также опубликована в Academy of Political Science как буклет, под редакцией Dumas Malone и названа The Right to Work.

¹⁷ G.D.H.Cole, Working Class Movement, p. 173.

¹⁸ Toner, pp. 93-114. См. также J.Douglas Brown, "The History and Problems of Collective Bargaining by Railway Maintenance of Way Employees," unpub. diss., Princeton University, 1927, pp. 36-38, 69-70, 222.

что союзы железнодорожников в определенные моменты становились единственными союзами, не использовавшими никакого принуждения для обеспечение членства. Газета Братства инженеров-локомотивщиков представляла это следующим образом: "Ограничения в отраслях промышленности найма на работу принадлежностью к профсоюзам имеет для них то же значение, что и права трудового стажа для братств железнодорожников. Эти ограничения - становой хребет союзов, и если от них отказаться, то невозможно будет эффективное заключение трудовых договоров. Без ограничений невозможно поддерживать жизнеспособность союза"^[75].

Довольно трудно найти больше, чем несколько примеров того, как крупные союзы поддерживали себя исключительно при помощи обеспечения для своих участников неколлективных выгод, таких как страховка или права трудового стажа. С другой стороны, большинство союзов все-таки обеспечивают некоторый набор неколлективных благ (страховка, повышение благосостояния, право трудового стажа)^[76]. Некоторые союзы помогают своим членам найти работу. Более важно то, что почти всякий союз отстаивает интересы рабочего в споре с работодателем; он отстаивает право рабочего на определенное количество рабочих часов, на равную долю при выполнении самой неприятной работы, защищает от произвола начальников и т.п. И хотя союз может помогать отстаивать подобные интересы и не члену профсоюзам он это делает, в основном, с целью привлечь данного рабочего; в то же время рабочий ощущает постоянную тревогу за то, что в один прекрасный момент он останется без всякой поддержки, если будет упорствовать в своем нежелании вступить в профсоюз^[77].

Наконец, большая часть национальных союзов получает дополнительную силу от того, что они являются федерациями, то есть от того, что их члены принадлежат небольшим местным союзам, и, следовательно, имеют место преимущества малых групп. Малые группы, в свою очередь, могут удерживаться в национальном союзе благодаря неколлективным благам, обеспечиваемым этим союзом. Национальный союз может создать группу экспертов, под чьим наблюдением могут находиться местные союзы, и предложить что-то типа "страховки на случай забастовки" в форме центрально-администрированного забастовочного фонда. Он также может обеспечить прямую неколлективную выгоду некоторым участникам, предоставляя им возможность получить место работы и членство в местном союзе, если они мигрируют из одного места в другое.

С ростом отраслей и последующим проникновением в них больших профсоюзов, небольшие локальные союзы потеряли свою ранее значительную силу. Сейчас местные профсоюзы включают в себя более тысячи членов, и они давно перестали быть малыми группами. Более того, национальные союзы вбирают в себя функции, ранее представляемые местными союзами^[78]. Обычно ни один союз, состоящий из ста, а тем более тысячи членов не может представлять из себя эффективную социальную единицу. Детальное эмпирическое исследование современных местных союзов показало:

Лишь немногие союзы пытаются обеспечить полную рекреационную программу, а также защиту для своих рабочих. Однако местные союзы, за которыми мы наблюдали, считали для себя непрактичным конкурировать с уже существующей системой социальной защиты в обществе. Безусловно, пикник для семьи летом или танцы зимой оказались бы успешной затеей, если местный союз взял бы на себя большую часть затрат. И на самом деле, довольно обычным делом для местных союзов оказалось отпускать приблизительно 10 процентов своих фондов на социальные нужды - "чтобы рабочие чувствовали, что они получают что-то за свои взносы". Вечеринки для детей на Рождество также очень популярны среди мероприятий профсоюзов, однако этим масштабом и ограничивается их социальная деятельность^[79].

Оказалось, что многие общенациональные союзы (хотя и не все), существующие на сегодняшний день, могут не получить значительной поддержки от подчиненных им малых групп, так как даже местные союзы стали достаточно большими, а с ростом среднего локального союза, национальный союз может оказаться неспособным поддерживать себя только за счечг обеспечения социальных выгод.

Возможно, что и рост социальной защиты, и страховка по безработице, спонсируемая правительством, вместе с распространением частных страховых компаний, сделали собственную политику профсоюзов, связанную с обеспечением страхования для привлечения рабочих в свои члены, гораздо менее действенной. Подобный вид избирательной мотивации может обеспечиваться лишь союзами, обладающими очень хорошим деловым чутьем; лишь немногие американские профсоюзы выжили благодаря этим мерам. Неколлективные блага, обеспечиваемые посредством защиты индивидуальных работников, отстаивающих свои интересы в споре с работодателем, за последние несколько десятков ле г также оказались ограничены законом, заставляющим профсоюз защищать любого рабочего данной группы, независимо от того, принадлежит он профсоюзу или нет. Результатом предоставления профсоюзу "особой юрисдикции" стала легализация требования, чтобы профсоюз защищал любого рабочего данной группы, подпадающего под юрисдикцию профсоюза^[80]. (Хотя, по-видимому, нельзя быть уверенным наверняка, что недовольство нечленов профсоюза выражается с такой же силой, как недовольство членов профсоюза.) Такое законодательное требование должно ослабить мотивацию к вступлению в профсоюз для возможности удовлетворить жалобы.

В двух словах, большинство союзов больше не могут черпать значительную силу из малых групп, а предлагаемая союзом неколлективная выгода не всегда достаточна для привлечения новых индивидов. Небольшая величина и неколлективная выгода сейчас могут объяснить существование лишь некоторых союзов. В большинстве случаев источником членства в союзе является принудительное членство или принудительное пикетирование. Принудительное членство в настоящее время является общим правилом. Не так давно около 95% купонизированных рабочих были охвачены различными видами "профсоюзной защиты", которая обычно исключает или затрудняет для рабочего возможность не быть членом профсоюза, под чьей юрисдикцией он находится^[81]. В некоторых штатах существует ряд^законов обеспечивающих "право на труд" (большинство таких штатов - неиндустриальные), однако такие законы редко выполняются^[82].

Таким образом, повсеместное принудительное членство можно было предсказать теоретически, так как профессиональные союзы - обычно большие организации, борющиеся за получение выгоды для больших или латентных групп. Деятельность профессионального союза в первую очередь направлена на повышение заработной платы, улучшение условий труда, создание благоприятного для рабочих законодательства и т.п.; рабочий, принадлежащий к группе, которую представляет союз, не может быть отчужден от подобных благ просто в силу их природы. Союзы существуют для заключения коллективных договоров, а не для индивидуализации этого процесса. Следовательно, большинство достижений союза, даже если они более впечатляющие, чем требования самого придирчивого члена союза, не могло бы предложить рациональному рабочему стимулов для вступления в союз; индивидуальные усилия рабочего не оказали бы никакого значительного эффекта на общий исход, и не зависимо от того, поддерживал он союз или нет, он будет получать значительную выгоду от достижений союза. Следующая часть этой главы исключает из рассмотрения союз, являющийся малой группой, а также союзы, поддерживающие себя за счет обеспечения привлекательных для рабочих неколлективных благ, а будет рассматривать некоторые теории, касающиеся профсоюзов и имеющие в основании достаточно упрощенное, но, в целом, правильное предположение, что союзы, с тех пор как они стали национальными организациями, являются институтами, действующими главным образом, и общих интересах больших групп рабочих.