Левая сторона - правая сторона (проблема выработки доминанты) 2 страница

Голове не свойственны такие размашистые движения, как конечностям. Фактически, голова есть полюс неподвижности, с которым связаны все значительные, координируемые ею движения. У ребенка, имеющего спастическое состояние, эта первичная дифференциация происходит недостаточно полно. Кажется, что повышенная чувствительность, локализующаяся и концентрирующаяся обычно в голове, у этих детей распространяется по всему организму. Все тело становится сверхчувствительным, так сказать, "подобным голове". Что касается движения, то голова, напротив, недостаточно изолирована или отделена от тела, так что она одновременно с мышцами оказывается охваченной импульсивными формами движения. Особенно это заметно при атетозе, но то же можно сказать и о других формах церебрального паралича.

Учтя все сказанное выше, мы сможем понять, как следует вести себя с детьми, страдающими церебральным параличом и - как нужно держаться с ними в рамках лечебной педагогики. При общении с такими детьми мы постоянно должны помнить об их повышенной чувствительности и избегать внезапных, резких, сильных сенсорных, а для детей с атетозом - еще и сверхэмоциональных раздражителей. Для парализованных детей разработано много лечебно- педагогических упражнений и физиотерапевтических процедур. Некоторые из них строятся на том, чтобы путем упражнения научиться устранять голову от участия в процессах движения тела, что особенно эффективно для маленьких детей.

Физиотерапевтические упражнения и правильный лечебный ритм (лечебная эвритмия) - очень важные терапевтические методы, требующие совета и участия врача, поэтому они остаются за рамками данной книги.

Общение с парализованным ребенком станет существенно легче, если мы сможем представить себе ситуацию, в которой он находится - то, как он переживает сам себя, и если мы сможем почувствовать, как ребенок оказывается в плену своего сенсорного опыта. Равным образом помощь в процессе лечения окажут сведения о том, что чувствительность по отношению к тем или иным сенсорным впечатлениям, которая обычно локализуется только в лице и голове, у таких детей распространяется на все тело. Зная это, мы сможем понять, что прикасаться к конечностям больных детей надо с той же сдержанностью и осторожностью, как к лицу другого человека. Так, например, подвинуть кресло, в котором сидит ребенок, можно лишь в том случае, если вы окажетесь в поле его зрения и предупредите его об этом. Такому ребенку всегда необходимо говорить заранее о том, что вы уже здесь и что вы намерены сделать.

К этим детям можно приближаться только тихими шагами, легко и постепенно, избегая их неожиданной реакции в связи с сверхповышенной чувствительностью всего тела и конечностей. Напротив, каждый раз нужно пытаться переадресовать эту повышенную чувствительность к восприятию, голове, где она и должна быть локализована, чего можно добиться, если предложить ребенку смотреть в зеркало на свои движения. Таким образом, постепенно сенсорная сверхчувствительность и движения разъединяются и дифференцируются. Если мы в общении с парализованным ребенком усвоим манеру вживания в его сущность, о чем говорилось выше, нам станет станет понятно, что у него в значительной степени отсутствует опыт своего "Я", опыт стереотипов поведения тела, которые развиваются у здорового человека на основе опыта прикосновений, движений, хорошего физического самочувствия и равновесия. Этот опыт, наполненный различными чувствами, в большинстве своем бессознателен либо находится на пороге сознания, но он является предварительным условием физической уверенности, сноровки и хорошего самочувствия. У парализованного ребенка этот главный телесный опыт отсутствует.

При недостаточном разделении функций головы, функций восприятия, с одной стороны, и телесных, физических функций - с другой, для парализованного ребенка очень типична ходьба, напоминающая движения ножниц. Эта ходьба отличается перекрестным движением ног, когда ребенок идет или пытается идти. При этом мы можем легко понять, что с ним происходит, по глазам самого ребенка. Когда мы смотрим, оси обоих глаз должны перекрещиваться или пересекаться, благодаря чему все, что воспринимается каждым глазом порознь, должно сливаться в единую картину. При церебральном параличе эта тенденция, по-видимому, охватывает только нижние конечности, как это бывает при так называемом синдроме Литтля, который сравнивает движение ног при ходьбе с движением ножниц.

Обычно ходьба в силу необходимости совершается в виде параллельных, а не пересекающихся движений. Если преобладают симптомы атаксии, то иногда можно наблюдать, что ноги при ходьбе широко расставлены - движение, противоположное перекрещиванию. У такого ребенка движения по большей части совершаются рывком и производят впечатление утрированных. При ходьбе ребенок выбрасывает стопы вперед и кнаружи. Кажется, что он не идет, а сидит верхом на чем-то и его движения представляют собой полную противоположность движениями при скрещивании ног. Таким детям нередко бывает очень трудно фиксировать взгляд на одной точке, у них отмечается склонность к косоглазию в наружном направлении; кажется, как будто зрительные оси не могут пересечься или не могут в течение длительного времени фиксироваться в состоянии пересечения. (Здесь, разумеется, мы имеем ввиду не причинную, а только симптоматическую связь).

При атетозе, когда часто и в большей степени, чем ноги, повреждаются лицо, затылок и руки, обнаруживается еще одна форма дисгармонии между головой и телом. Атетозные движения, как мы уже говорили, вызываются скорее эмоциональными, чем сенсорными раздражителями. Таким образом, здесь речь идет о нарушении дифференциации между головой и расположенной посередине тела системой дыхания и биения сердца, а также рук и кистей рук. Получается так, будто функции "средней" системы начинают преобладать настолько, что эмоциональные реакции находят свое выражение в формах движения, распространяющегося кверху и охватывающего голову.

Из характера наших предшествующих рассуждений можно понять, что при различных формах церебрального паралича имеет место нарушение естественного функционального дифференцирования человеческого организма в трех его областях: голове, теле и конечностях.

При атетозном параличе необходимость помощи ребенку в восстановлении гармонии между тремя этими областями наиболее очевидна, чем при других формах паралича. Ребенку, страдающему атетозом, можно помочь добиться эмоционального контроля в сфере движений, если делать вместе с ним упражнения, обучающие движениям, на фоне очень мягкой ритмической музыки. Простые, напеваемые вполголоса ритмические мелодии особенно пригодны для упражнений на движения, сначала пассивных, а впоследствии уже активных. Вообще, на парализованного ребенка наиболее успокаивающее и гармонизирующее воздействие оказывает прежде всего комбинированное использование цвета и музыки. Для этого мы разработали такую терапию, при которой движения эвритмиста в такт соответствующей музыке проецируются на экран в виде цветных теней. Если в это время понаблюдать за детьми, то можно увидеть признаки расслабления и гармонизации.

Как при обычном общении с ребенком, страдающим параличом, так и в процессе воспитания никогда нельзя забывать, что такому ребенку каждый раз необходимо подтверждать его пространственную ориентацию и помогать при этом пережить образ своего тела, используя для этих целей различные приемы.

Еще одно нарушение может серьезным образом, но уже иначе, чем при церебральном параличе, ограничивать развитие движений ребенка - гипотония. Ее причины до сих пор точно неизвестны, но нередко это заболевание, по-видимому, локализуется.в области мозга. Ребенок не может держать головку и пользоваться руками в том возрасте, когда это делают здоровые дети; он лежит, вытянувшись. Иногда такие дети, находясь уде в школьном возрасте, все еще не в состоянии двигаться. Гипотония может быть связана с общей задержкой развития и представлять собой очень тяжелое нарушение. Иногда в таких случаях появляются незначительные спазмы, но основной симптом указывает на обратное: слабый, вялый мышечный тонус, общая вялость и бессилие. В остальном такой ребенок выглядит сравнительно нормальным, хотя и несколько апатичным, сонным.

Обращение с детьми, страдающими гипотонией, должно отличаться от обращения с теми, кто поражен церебральным параличом. С детьми, имеющими гипотонию, следует заниматься постоянно и весьма интенсивно, чтобы добиться какого-либо прогресса в развитии движений и в общем развитии. Вновь и вновь, как можно чаще нужно стимулировать первичный хватательный и подошвенный рефлексы. Тренировка последнего дает лучшие результаты, если ребенок будет стоять босиком на круглом куске дерева. Таким детям необходимо помогать, настойчиво и своевременно стимулируя их движения, постоянно разговаривая с ними. Но еще раз следует обратить внимание на то, что лечение движением должно проводиться под наблюдением врача.

Еще одной причиной тяжелого нарушения в движениях ребенка может стать то или иное последствие полиомиелита, которое само по себе не является нарушением развития. Полиомиелит обуславливает прерывание функций нервов, результатом чего могут стать тяжелые явления вялого паралича. Часто ребенок с тяжелым параличом одной из конечностей в период своего развития страдает тяжелыми эмоциональными нарушениями. Психологические последствия этого заболевания можно выявить в том случае, если врач способен понять качественные различия между правой и левой стороной, верхом и низом. Иногда в тяжелой форме полиомиелита парализованная конечность отстает в росте и постепенно превращается в безжизненный пассивный придаток тела. Если заболевание охватывает только левую сторону, сторону защиты и терпения, ребенок будет компенсировать этот недостаток очень агрессивным поведением. Тяжелыми последствиями левостороннего вялого паралича могут стать нетерпимость, агрессивность и враждебность.

Напротив, реакции ребенка с правосторонним параличом могут отличаться преувеличенной пассивностью и уступчивостью. Часто ребенок не способен к концентрации или не проявляет достаточной инициативы. У детей с обоими парализованными ногами нередко можно наблюдать развитие силы в плечах, руках и кистях рук, им свойственны также сила воли и выдержка. Кажется, что волевые усилия и физическая крепость, в обычном состоянии присущие именно нижними конечностям, переместились в верхнюю часть тела, проявившись здесь в физическом развитии, а также в развитии личности.

Намного чаще, чем нарушения движений после тяжелых последствий, встречаются незначительные, часто едва заметные двигательные нарушения, причина которых кроется в так называемых "минимальных" повреждениях мозга. При более или менее нормальном развитии движений эти нарушения остаются незаметными. Иногда вообще развитие моторики происходит несколько медленнее, настолько, что может не привлечь к себе внимания. И только путем тщательного обследования можно определить, что координация движений снижена и в известном смысле нарушена. В отдельных случаях это нарушение можно установить лишь тогда, когда ребенок пытается копировать кистями или пальцами рук быстро меняющиеся движения. Он не может выполнять дифференцированные движения со свойственной своему возрасту быстротой и ловкостью. Некоторым детям при совершении таких движений становится дурно, либо они теряют сознание.

Такие небольшие нарушения движений не только влияют на способность овладения письмом или выполнения задач, требующих более тонкой координации движений, но и различным образом нарушают общее развитие. Часто бывает недостаточно ясно, насколько полная реализация собственной личности и внутренняя уверенность человека зависят от работы его тела и координации движений. Так, в одной из предыдущих глав мы говорили от том, что формирование речи и умственной деятельности зависит от развития координации дифференцированных движений.

Большие, но не пропадающие зря усилия, терпение и проницательность необходимы для того, чтобы помочь ребенку преодолеть трудности, связанные с координацией движений, улучшить контроль за ними и приобрести ловкость, что необходимо для формирования личности.

 

Беспокойный ребенок

 

Приводимое ниже описание гипервозбудимого ребенка поможет составить о нем определенное представление.

Как только маленький Алек начал ходить, спокойно сидеть стало невозможно: на своих небольших ножках он беспрерывно сновал взад-вперед. Тогда, как и теперь, не было ни минуты покоя, ни малейшего отдыха. Алек беспрестанно в движении: здесь он возьмет что-нибудь, там до чего-нибудь дотронется, столкнет что-то со стола или сорвет гардины. Важные письма со стола он порвал и в мгновение ока бросил в огонь. При малейшем разочаровании Алек кидается на пол, стучит ногами и кричит. Без явной причины он бьет себя по голове, громко плачет и кусает себя за запястья. Даже если его внимание прикованно к чему-либо, ребенок обеими руками бесцельно, сильно и судорожно машет перед своим лицом. Если за ним постоянно не следить или даже не запереть его, он способен выбежать на улицу и куда-нибудь исчезнуть. Без какой бы то ни было причины Алек может отчаянно плакать по нескольку часов днем или ночью. Иногда, сидя, он раскачивается взад-вперед или то в одну сторону, то в другую сторону, но когда он сидит? Он мчится прочь от стола, отказывается есть и бросает полную тарелку на пол так, что она разбивается. Иногда Алек стягивает скатерть со стола вниз вместе со всем,, что на ней стоит. Кажется, он не способен говорить правды, наотрез отрицает свои проступки. Часто ребенок преднамеренно рассказывает лживые истории. Он не признает ничьей собственность, беря все что ему хочется кому бы это ни принадлежало - игрушки других детей или личные вещи своих родителей.

Такой короткий и весьма наглядный рассказ дает представление об очень тяжелых нарушениях развития ребенка, и, все же, иная мать в этом ребенке способна узнать своего совершенно нормального, любимого и веселого двухлетнего малыша.

Все сказанное мы должны принять к сведению, если хотим понять описанное выше состояние ребенка. К сожалению, нередко такое понимание отсутствует. Мы еще вернемся к этому вопросу, когда будем разбирать симптомы и причины гиперкинетического синдрома.

В своем патологическом проявлении эти симптомы, вероятно, относятся к самым утомительным и мучительным из всех, которые могут возникнуть в период развития ребенка. Часто они вызываются воспалительным процессом в головном мозге - энцефалитом, перенесенным ребенком в первые годы жизни. Здесь вследствие раннего патологического воздействия на мозг симптоматика совершенно иная, чем при церебральном параличе или в тех случаях, когда ребенок становится совсем "тихим", неподвижным. Последние патологические проявления являются типичными для асфиксии (аноксемии), при которой наблюдается недостаточное обеспечение кислородом очень чувствительного и быстро растущего мозга у плода в период, начиная с третьего месяца внутриутробного развития, или у грудного ребенка, чаще всего - вследствие нарушения кровоснабжения. С точки зрения патологии энцефалит представляет собой противоположное состояние. Здесь речь идет о воспалительном процессе, при котором кровь (как и при любом воспалении) поступает к мозгу с большой скоростью и проходит через него со всей метаболической силой и теплотой. Возможно, причины возникновения обоих заболеваний становятся наиболее понятными, если рассматривать их с чувством сопереживания, при всей противоположности последующих симптомов, являющихся наиболее существенными для развития.

Развитие речи у ребенка с гипервозбудимостью может протекать либо нормально, либо с различными нарушениями. Некоторые дети говорят особенно громко, безудержно, другие - ограниченно или не говорят вообще. Грубые движения тела совершаются в большинстве случаев нормально, но при более тонких движениях часто обнаруживаются соответствующие нарушения, являющиеся следствием "минимальных повреждений мозга".

Приступы судорог или эпилептоидные припадки как признаки повреждений мозга у таких детей не являются чем-то необычным. Далее, у детей, страдающих более тяжелой формой гипервозбудимости, или заторможенности, можно наблюдать раскачивающиеся движения: сидя или стоя, ребенок раскачивается назад, вперед или в стороны. Иногда при этом он падает на колени или локти и стучит лбом по полу и матрацу. Еще один своеобразный симптом, который можно часто наблюдать, - чрезмерное дыхание. В определенных фазах - нередко довольно продолжительное время - такие дети делают частые и чрезмерно сильные вдохи. Кажется, что днем весь процесс дыхания протекает избыточно активно. Нередко ритм сна оказывается тяжело нарушенным: одни дети не могут вечером заснуть, другие просыпаются посреди ночи от кошмаров, что еще более осложняет ситуацию в семье. У маленьких детей могут встречаться серьезные трудности, связанные с приемом пищи, сопровождающиеся необычными манерами и претензиями; подобные капризы за столом сохраняются у таких детей вплоть до юношеского возраста. У этих детей может отмечаться чрезмерная мастурбация и иные формы сенсорного возбуждения, которые могут вызывать навязчивые состояния.

Иногда такие дети берут небольшие предметы - кусочек ленты или палку - и размахивает ими перед глазами или же дерутся этими предметами. Часто они делают стереотипные движения пальцами перед лицом, чтобы получить особенные световые эффекты. Они любят играть с водой, плещутся или набирают воду в рот, причем кажется, что попытка плюнуть или сделать нечто подобное имеет для них какое-то особое значение. У некоторых детей бывают такие периоды, когда потребность в особенных вкусовых ощущениях превращается в манию, например, потребность в сахаре и сладостях или в уксусе и исключительно пикантных пряностях. Они встают посреди ночи, чтобы удовлетворить свою потребность.

Теперь мы хотели бы вкратце остановиться на основных симптомах гипервозбудимости, чтобы интерпретировать ее с точки зрения развития ребенка. Источником почти всех случаев гипервозбудимости является энцефалит. Он может быть следствием таких детских заболеваний, как корь, ветрянка, свинка, краснуха, коклюш, либо может возникать в результате вирусной инфекции. К несчастью, бывают случаи энцефалита вследствие реакции на прививку, такие случаи нечасты, но обычно имеют тяжелые последствия.

Одной из важнейших особенностей, касающейся этиологии энцефалита, является то, что энцефалит вызывает совершенно различные последствия в зависимости от возраста, в котором человек перенес данное заболевание. Если энцефалитом заболевает грудной младенец или ребенок дошкольного возраста, то отмечается типичный синдром двигательной расторможенности, гипервозбудимости, неспокойного, чрезвычайно активного ребенка, которого невозможно контролировать. Картина болезни иногда осложняется судорожным состоянием, которое может привести к значительной задержке развития. Обыкновенно интеллектуальному уровню также наносится определенный ущерб.

Если энцефалитом ребенок заболевает в школьном возрасте, особенно в промежутке между пятью и девятью годами, то картина болезни характеризуется нарушениями преимущественно нравственного характера. По-видимому, интеллектуальные способности к восприятию и общее развитие ребенка едва лишь задеты в отличие от тяжелого нарушения способностей нравственного порядка.

Если энцефалитом заболевает взрослый, то в большинстве случаев последствия болезни по сравнению с перенесенной в детстве будут противоположными. Движения у таких больных постепенно и все с большей степени замедляются, возникает картина болезни Паркинсона, для которой характерны невыразительные черты похожего на маску лица, все более замедляющаяся, спотыкающаяся походка, дрожание рук, общая вялость и отсутствие побуждения к движению.

На гипервозбудимых детей школьного возраста (сегодня, вероятно, реже чем раньше) часто жалуются из-за их особенно злостного и негативного поведения; эти дети настолько ловко и умело все разрушают, что в их действиях видится преднамеренность. Они всегда делают то, что больше всего вредит другим людям, разрушают незаменимые вещи или разбивают то, что имеет определенную ценность для конкретного человека, либо материальную ценность вообще. Ложь, обман и притворство, характерные для этих детей, описываются как особенно преднамеренные и сознательные. И хотя интеллектуальным способностям детей гипервозбудимость не всегда наносит какой-либо значительный ущерб, все же постепенно у них развиваются соответствующие нарушения. Поэтому их антисоциальное поведение нельзя интерпретировать как преднамеренное и рассчитанное; для этого у детей нет необходимых интеллектуальных способностей. Несмотря на это, с такими детьми связан ряд проблем, в которых легко можно увидеть криминальную направленность или преступление, причем ситуация может серьезно осложняться, в первую очередь у подростков.

Уровень недостаточности интеллекта может не совпадать с уровнем чрезмерной активности и нарушений нравственного характера. Кажется, что у некоторых детей интеллектуальные способности сравнительно нормальны, в то время как их нравственное развитие еще не вышло из фазы инфантильности. Эти ребята, став подростками, все еще находятся под воздействием импульсов, порывов и желаний, свойственных лишь детям раннего возраста. У иных развитие интеллекта нарушено настолько тяжело, что они не могут говорить, а кроме того, у них обнаруживаются и другие тяжелые нарушения. Между этими крайними формами отмечаются всевозможные промежуточные; мы не смогли установить специфики определенных функций интеллекта или их нарушений при симптоматике гипервозбудимости.

Хотя поведение таких детей может быть агрессивным и трудно переносимым окружающими, некоторым из них все же удается установить прямой и сердечный контакт со взрослыми и другими детьми.

Но у иных детей вследствие недостаточной контактности и недостаточных связей с другими людьми может развиться аутический тип поведения. Здесь тоже возможны различные промежуточные формы, располагающиеся между двумя крайностями.

Аутическое поведение может приобрести такую форму, что начнет преобладать в картине болезни в целом; тогда у ребенка действительно можно диагностировать аутизм. Как в отношении функций интеллекта, так и по поводу описанного выше случая следует заметить, что нарушения коммуникабельности не являются специфическими при гипервозбудимости. Поэтому в дальнейшем на этой теме мы останавливаться не будем.

Разобрав причины возникновения, а также медицинские и психологические аспекты гипервозбудимостн, обратимся вновь к рассказу матери, из которого видно, что своего страдающего гипервозбудимостью (даже в преувеличенной форме) двухлетнего малыша она считает нормальным и здоровым. Отсюда можно сделать вывод о том, что поведение детей в возрасте от двух до пяти лет, имеющих гипервозбудимость, напоминает поведение нормально развивающегося ребенка. Именно в этом возрасте дети проходят ту фазу развития, когда импульсы в большинстве своем очень интенсивны, действия необыкновенно преувеличены и выполняются с затратой большого количества энергии и всяческой чрезмерностью, а внутренней уверенности и рефлексии еще недостаточно. В этот период социальная мотивация поведения детей еще не развилась до такой степени, как это будет позже, когда они пойдут в школу. Хотя в первые годы жизни инстинкт подражания у детей весьма заметен, все же еще нет потребности в адаптации: к этому они придут позже.

В возрасте от двух до пяти лет нормальный ребенок проходит через необычайно разнородное смешение раздражений и впечатлений, буквально низвергающихся на него. У ребенка пока нет большого опыта, он не создал еще свою собственную систему, с помощью которой мог бы справиться с возрастающим многообразием раздражений и впечатлений, действию которых он постоянно подвергается. Ребенок еще только учится постепенно создавать из всего этого осмысленную всеохватывающую картину единого целого, причем его фантазия и переживание реальности находятся в том драматическом взаимодействии, которое взрослые люди, как правило, уже не в состоянии переживать так глубоко, как свои собственные чувства. Точнее говоря, ребенок приходит к свойственному только ему одному переживанию себя самого, своего "Я", в то время, когда его представления и понятия еще недостаточно сформировались для того, чтобы он мог справиться с так называемым "реальным миром".

Если попытаться прочувствовать бытие маленького ребенка этого периода, то оно может напомнить дионисиев экстаз, который тысячелетия назад испытывали люди, когда их душа начинала постигать свою самость. В менее выраженной форме, вероятно, это можно пережить под влиянием наркотиков или алкогольного опьянения.

Некоторые формы поведения детей, страдающих гиперкинезом, напоминают подобные состояния. Разумеется, это сравнение не совсем точно. Оно сходно с состоянием алкогольного опьянения в том, что чувство собственного достоинства, проявляющееся в гипертрофированной форме, выступает на первый план.

Если на гипервозбудимого ребенка, перенесшего энцефалит, взглянуть с этой точки зрения, то мир его опыта предстанет в новом свете: больной ребенок будет восприниматься вами уже не таким злым и коварным; вы поймете, что недостаток контроля и сдержанности вызывается у него скорее крайне сильной симпатией и самоуверенностью, чем чувством злобы и антипатии к вам.

Неспокойного ребенка, вообще человека, мы сможем понять лучше, если представим себе, что в его душе или эмоциональной конституции действуют две могучие силы, одна из которых - симпатия и любовь. Она побуждает нас к открытости, доброжелательности и активности, но она же вызывает и агрессию. Симпатия - основа всех человеческих чувств - равным образом заключает в себе ненависть и любовь.

Противоположностью симпатии является другая сила - антипатия. Благодаря ей мы что-то отвергаем, каких-то вещей остерегаемся; она делает нас замкнутыми, побуждает отказываться от чего-либо; она скорее отстраняет нас от наших ощущений. Она дает нам возможность различать, познавать вещи и в конце концов формировать определенные суждения. Антипатия способствует развитию мира наших понятий и разума, а не мира чувств и замыслов.

Точка равновесия этих жизненных сил (симпатии и антипатии) заметно меняется на различных формах поведения ребенка, одна из которых обозначается как экстравертивная, а другая - как интровертивная. Равновесие между ними и определяет наше поведение.

Вероятно, ребенок, страдающий гипервозбудимостью, находится под воздействием ее специфических проявлений. Кажется, словно сила симпатии затопляет силу антипатии. Это состояние напоминает по своим проявлениям описанный выше энцефалит как процесс, при котором мозг - орган восприятия - затопляется кровью, являющейся носителем сил, связанных с обменом веществ.

Сила, освобождающая взрослого человека от эмоций и позволяющая формировать понятия и суждения, у детей, страдающих гипервозбудимостью, значительно слабее в сравнении с целенаправленностью действий и проявлением симпатии. Поэтому в процессе терапии сближение с такими детьми должно происходить двумя путями. Прежде всего, следует укреплять в ребенке силы симпатии и агрессии, которые ранее проявлялись в нем редко и были неуравновешенными. До тех пор, пока эти силы воспринимаются как негативные, продвигаться дальше нельзя. Постоянные отказы и запреты расстраивают не только самого ребенка; те, кто с ним общается, тоже раздражаются и приходят в отчаяние. Как только силы, вызывающие разрушительное и агрессивное поведение детей, будут признаны силами симпатии человеческого тепла, можно начинать поиск позитивного пути воплощения энергии, переполняющей ребенка и не контролируемой им. Постепенно вы поймете, что единственным аргументом при общении с такими детьми может быть только любовь. Разумные причины, правдивые аргументы или эстетические ценности недоступны для беспокойного ребенка.

Сказанное касается и здорового ребенка дошкольного возраста: добиться чего-либо можно только добротой и симпатией. Ребенок будет делать все, если он почувствует вашу любовь, даже если до сих пор ему полностью были недоступны такие понятия, как правота, неправота, правда.

Каждой матери известно, что нормальную, естественную неугомонность и повышенную активность дошкольника можно остановить, попросив его что-либо подать или принести. Мать знает, что одна из самых больших радостей для малыша - возможность принести вещи, которые нужны для того или иного дела.

Тем же принципом нужно руководствоваться, ухаживая за ребенком, страдающим гипервозбудимостью. Мы должны искать все возможности, чтобы использовать его двигательную энергию и физическую силу на помощь людям. Именно так ребенок сможет выразить переполняющую его участливость и симпатию.

Если беспокойный ребенок будет использовать свою энергию для защиты и охраны других, за ним следует признать право защищать и охранять свой собственный мир и свое достояние там, где это необходимо. От ребенка нельзя ждать резкого перехода от одной крайности к другой, если вы хотите добиться равновесия. Что бы вы ни делали, во всем должен проявляться ваш профессионализм и все ваши поступки должны быть понятны ребенку.

Чтобы серьезно помочь ребенку, необходимо, кроме всего прочего, укрепить его еще слишком незначительные силы для восприятия дистанции и сдержанности, истоки которых лежат в сфере антипатии. Поэтому ни в коем случае нельзя подвергать ребенка воздействию очень многих и быстро сменяющих друг друга раздражителей.

Детям с другими нарушениями даже могут понадобиться постоянные стимулы и переживания, но для беспокойного ребенка, страдающего гипервозбудимостью, активность такого рода опасна. В связи с этим посещение такими детьми обычной школы становится проблематичным, но еще больше осложнений возникает с посещением специальных школ: в большинстве случаев современная педагогика оцирается как фаз на интенсивное стимулирование, при котором нередко используются визуальные и механические средства обучения. Сколь бы ни был целесообразен такой вид обучения, на ребенка, страдающего гипервозбудимостью, он оказывает разрушительное действие. Ему необходимо спокойное окружение, защищенное от всех чрезмерных внешних раздражителей. В идеальном случае такой ребенок должен сталкиваться лишь с симпатиями и стимулами, которые обладают четко обозначенным смыслом и критериями и строго охраняют окружающий его мир. Это значит, что ребенок не должен бросаться от одного дела к другому, от одного переживания к другому или заниматься всем подряд. Каждый день должен отличаться несколькими хорошо продуманными событиями, в основе которых - сотрудничество с ребенком. Если терпение ребенка слишком быстро иссякает, следует ограничивать время его участия в каком-либо деле.