Мы хотим вырваться из выдуманного мира! 20 страница

Но прежде, чем сделать это, позволим себе некую параллель. Представим, что перед нами стоит задача сравнения планет в рамках солнечной системы. Для начала мы должны будем определить их пространственно-временные параметры и описать их движение (как минимум, в рамках солнечной системы); затем можно будет использовать для сравнения физические, химические и т.п. параметры, известные из различных научных дисциплин. Более того, на каждой из планет будет своя система координат (географических), по которым легко найти любой объект – континент, остров, гору. С другой стороны, солнечная система в целом имеет свои координаты в нашей галактике и т.д.

Эта параллель позволяет поставить вопрос: а нельзя ли аналогичным образом определить «координаты» («адрес») любой социально-экономической системы («планеты»), равно как ее метасистемы («солнечной системы») и подсистем («континентов», «островов»)? Если да, то мы можем создать своего рода «универсальный классификатор» (напомним, речь идет всего лишь о гипотезе) экономических систем во времени и в пространстве (естественно, социально-экономическом, а не географическом или физическом). Последнее существенно облегчит и задачу сравнения, и возможности типологизации, и решение гораздо более сложной задачи разработки конкретно-всеобщей картины жизни экономических систем. А теперь сами гипотезы.

Первая из этих гипотез достаточно проста и прямо вытекает из описанного выше свойства взаимосоответствия основных параметров экономического пространства-времени: для экономических систем действует правило взаимосвязанности их социопространственных и социовременных координат. Если мы, например, говорим «переходная экономика», то уже квалифицируем экономическую систему не только во времени, но и в пространстве, или наоборот, не только в пространстве, но и во времени.

При этом последовательность систем в социально-экономическом времени может далеко не совпадать с их последовательностью во времени астрономическом. Регрессивные социально-экономические системы (скажем, крепостничество для 19 века) могут возникать позже прогрессивных (например, рыночной экономики, основанной на труде мелких собственников и наемных рабочих).

Подобно тому, как река может течь на север, на юг, на запад, на восток, хотя и всегда вниз, так и социально-экономическое время может идти вперед, назад, останавливаться, хотя астрономическое время будет всегда бежать в одном направлении.

Социально-экономическое пространство так же отлично от географического. В отличие от последнего это совокупность определенных, воспроизводимых экономических отношений, которые, конечно же, как-то географически локализованы, но совпадения с географическим регионом здесь может и не быть. Скажем, в одной и той же стране или ее области может «располагаться» несколько разных социально-экономических пространств, разных систем отношений.

Вторая гипотеза, пожалуй, наиболее важна для сравнительного исследования. Как мы уже сказали, с оциально-экономические системы могут быть представлены как некоторые вектора в n-мерном экономическом пространстве-времени. Раз система – вектор, значит, она имеет определенное направление развития. Это тезис, который фактически повторяет сформулированный выше вывод о социально-экономических системах как диалектически развивающихся, исторически возникающих и умирающих.

Гипотеза, в соответствии с которой система представляется как вектор, имеющий координаты в n -мерном экономическом пространстве-времени, позволяет, повторим (1), выделить в экономических системах различные измерения и каким-то образом определить их для каждой из экономических систем. Иными словами, мы можем сказать, (2) что в каждом измерении социально-экономического пространства-времени каждая из систем имеет свои координаты [183].

Тем самым каждая социально-экономическая система предстает как совокупность параметров, по которым ее можно (3) сравнивать с любой другой экономической системой, если определены измерения пространства-времени. Представление же о системе, как о векторе, позволяет (4) определить ее динамику, возможные траектории будущего развития (или отмирания).

Важно, что социально-экономическое пространство-время, в отличие от «обычного», имеет не 4, а n измерений. При этом число n, в принципе, стремится к бесконечности, хотя на каждом этапе развития экономики и экономической науки ограничено.

Третья гипотеза. Единая система координат оказывается применима не только к экономическим системам, но и к их подсистемам и метасистемам, что позволяет «сопрягать» систему с ее подсистемами и метасистемой (во всяком случае, в той мере, в какой последние имеют те же координаты). Разумеется, это не означает, что экономические системы, метасистемы и подсистемы состоят из абсолютно совпадающих элементов. Это значит лишь, что такой совпадающий набор элементов содержится в них наряду с другими, не совпадающими элементами.

Скажем, можно целостно, по единой системе параметров, охарактеризовать систему отношений собственности на предприятии, в регионе, в стране, сравнив их затем с господствующими отношениями собственности в странах, принадлежащих к данному кругу стран (развитых, развивающихся или стран с переходной экономикой) и т.п.

Иными словами, при использовании предлагаемого методологического подхода каждая из сравниваемых систем оказывается открыта «вверх» и «вниз» для анализа по единой взаимосвязанной системе параметров.

Завершая наши размышления над проблемой построения гипотезы «периодической системы параметров (элементов)» экономических систем, мы можем сделать кажущийся банальным, но принципиально важный вывод: совокупность экономических систем, находящихся в данном социально-экономическом пространстве-времени, образует единый организм с единой системой «координат» и с диалектически едиными (но не одинаковыми) закономерностями развития. Из этой банальной посылки можно сделать ряд далеко идущих выводов.

Во-первых, можно установить закономерности генезиса и угасания отдельных «звезд» – конкретных экономических систем (или их совокупностей, даже целых формаций или цивилизаций).

Во-вторых, если признать диалектический характер экономических систем, можно предположить и то, что их совокупность развивается столь же диалектически, чем-то напоминая дерево, рождающееся из семени, проходящее через различные стадии: росток (в нем ствол, листья, семена и т. п. соединены в единую синкретичную систему); молоденькое деревце, на котором есть всего-то три-четыре ветви; могучий организм с сотнями ответвлений, мощной корневой системой, тысячами листьев.

Сказанное позволяет предположить, что в социально-экономическом (и любом другом генетически развивающемся) мире система «координат» (параметров) пространства-времени будет вырастать и усложняться (подобно живому организму, дереву, или, если использовать другой образ, подобно расширяющейся вселенной) по мере эволюции человечества (при этом, однако, не будем забывать о том, что на определенном этапе сама экономическая формация начинает переживать эпоху заката, трансформируясь в пост-экономическую).

Начавшись с простейшей и крайне ограниченной системы координат примитивного сообщества, где в синкретичном единстве были слиты все многочисленные черты будущего многообразия социально-экономической жизни, эта система «координат» (векторов) усложнялась, усложняется и будет усложняться по мере развития и усложнения социально-экономической жизни человечества. Именно эта историко-генетическая модель развертывания все большего многообразия закономерностей и измерений («координат») социально-экономической жизни и обусловит соподчиненность (логику взаимосвязи) системы параметров, «координат», по которым мы ныне можем определять качество конкретных экономических систем. Тем самым «координаты» отдельных систем в социально-экономическом пространстве и времени, сами системы и состояние социально-экономического пространства-времени оказываются сопряжены и взаимосвязаны единой логикой естественной эволюции социума.

Наконец, мы можемпредположить, что названная взаимосвязь координат между и внутри векторов приводит к формированию устойчивых групп стран. Традиционно их подразделяют на «первый» (развитые страны), «второй» (бывшие и нынешние «социалистические страны») и «третий» (развивающиеся страны) миры. В основе этого деления лежит смесь двух критериев: уровня экономического развития и господствующего способа производства. Обрисованный выше «многовекторный» подход к сравнению экономических систем позволяет нащупать конкретно-всеобщее единство[184] различных экономических систем, объединяемых в определенные «анклавы» не по принципу формальной общности «ежа и сапожной щетки», а конкретно-всеобщей взаимосвязи содержательных характеристик, которыми обладает каждая экономическая система по каждому из векторов.

Это действительное содержательное, противоречивое (т.е. включающее взаимоотрицание, борьбу) социально-экономическое (а также политическое, технологическое и т.п.) единство (конкретная всеобщность) экономических систем в рамках определенных групп может быть сравнено с взаимным притяжением космических объектов (выше мы использовали параллель между пространством экономических систем и космическим пространством), образующих планетные системы и созвездия. В социально-экономической жизни также присутствуют «притяжение» и «отталкивание» различных систем. Какое именно и как оно действует, каковы «законы всемирного тяготения» в сфере экономической жизни – этот вопрос пока остается без ответа, хотя многие частные аспекты этой проблемы (естественно, по иному сформулированной) широко исследуется специалистами по мировому хозяйству.

Какими именно окажутся эти группы стран мирового сообщества, выделенные не по формальным критериям сходства, а по принципу реального единства, взаимосвязанности их экономик и их социумов, их эволюции и их судеб – вопрос особый. Авторы не имеют в настоящий момент его готового решения. Однако можно твердо предсказать, что это решение не будет сильно отличаться от того, что подсказано самой жизнью, только принимаемой как конкретно-исторический всемирный процесс, а не отражение современного обыденного сознания. Но это уже тема другого исследования…

3.2. Economics: взгляд сквозь призму

современной марксистской теории[185].

После политико-экономических и, соответственно, идеологических перемен 1991 года большинство экс-советских экономистов в одночасье перестали быть марксистами-ленинцами (воистину прозрев на склоне лет они внезапно и одновременно осознали всю тщету попыток автора «Капитала» и его последователей дать научную картину мира). Молодежь сменила идейные и научные ориентиры, даже всерьез не задумавшись о том, стоит ли на деле выкидывать весь прежний багаж. Впрочем, остались еще ортодоксы, верующие в правоту каждой строки «Капитала» не менее, чем христиане верят в Священное Писание, да горстка неангажированных ученых, не пытающихся примкнуть к большинству или к меньшинству, а стремящихся нащупать точки взаимодействия современной экономической теории, относящейся к так называемой mainstream, и классической политической экономии как двух различных (более того – противоположных), но абсолютно необходимых ветвей современной экономической науки.

Впрочем, даже на протяжении 90-х раздавались голоса противников такого подхода к экономической теории, а в последнее время ситуация стала постепенно изменяться.

В России критический подход к доминированию economics вообще был и остается весьма распространен. Наша работа по своим постановкам и нацеленности во многом корреспондирует с серией публикаций в журнале «Вопросы экономики», где еще в 1992-1993 гг. в рамках дискуссии по проблемам поиска новой парадигмы отечественной экономической науки высказывались сомнения в целесообразности сведения теории и преподавания к неоклассической парадигме. Такого рода публикации продолжались и в последующем. Не менее активно публиковались статьи с критикой засилья неоклассики в журналах «Экономист», «Российский экономический журнал» и др. В последние годы вышли две книги, под общим названием «“Капитал” и Economics», под редакцией В.Н. Черковца. Активную политику, направленную на восстановление в правах политической экономии (не в ущерб, а в дополнение к микро- и макроэкономике) ведет зав. кафедрой политической экономии экономического ф-та МГУ им. М.В.Ломоносова А.А.Пороховский, его поддерживают многие коллеги из Санкт-Петербурга, Ростова-на-Дону, других городов России, а также Беларуси и ряда других государств СНГ. Критично относится к абсолютному доминированию Economics директор Инстиута экономики РАН Р.С.Гринберг и ряд других академиков. Укажем также на работы Ю. Осипова и его коллег по Философско-экономическому обществу, регулярно публикующие материалы на эту тему в журнале «Философия хозяйства».

Критикуют economics и зарубежные, в том числе – американские – ученые[186]. В США существует ассоциация гетеродоксальной экономической теории, ряд других научных сообществ, нацеленных на развитие плюрализма в экономической теории. Аналогичные сети и сообщества существуют в Европе, Японии, Китае. В 2007 году создана Международная ассоциация политической экономии.

Весьма симптоматичной стала и публикация в 2007 г. в газете Mond открытого письма французских студентов, недвусмысленно выступивших против засилья формализованной и математизированной неоклассической экономической теории. Ниже мы приводим некоторые выдержки из этого письма:

«Мы, студенты-экономисты разных стран мира, заявляем, что мы принципиально неудовлетворены получаемым нами преподаванием экономики. Для этого имеются следующие причины.