Циклическая концепция исторического прогресса 5 страница

"Кризисные" настроения невольно наводят на размышления о биоло гически конечной определенности социального организма, человече ской расы.

Необходимо отнести к этим факторам и приближающуюся круг лую дату конец столетия и одновременно тысячелетия, второго тысячелетия новой эры. Отрезки в 100 и 1000 лет с давних пор счита лись далеко не только хронологическими величинами. В их "кругло сти" всегда видели, притом не только астрологи, какуюто рубеж ность, переломность, завершенность, словом, стадиальноцикличе скую мерность человеческого бытия.

Конечно, циклическая тема в современной фило софскоисторической литературе перенасыщена реминисценциями прошлого (имена Шпенглера, Тойнби и др.). Но есть здесь и новые для нас мо менты. Среди них заметно выделяется социальноисторическое обоб щение известной гипотезы больших (48 55 лет) циклов Н.Д.Конд ратьева (1892 1938). Интересно, что на 50летний период в ритме политического, духовного и художественного становления культур обращал свое внимание еще О.Шпенглер. Подчеркнем, речь идет именно об обобщении, ибо у самого Кондратьева "большие циклы" ог раничены рамками экономики, экономической конъюнктуры капита листического общества. К тому же у него "капиталистическое хозяй ство переживает не только волнообразные колебательные процессы. Оно вместе с тем непрерывно эволюционирует, меняется. В этом эво люционном процессе меняется и самый уровень их равновесия" [19, с.215 216]. То есть колебательные процессы, по Кондратьеву, как бы надстраиваются над эволюционными, имеющими определенное направление развития и детерминирующими, кроме того, уровень и тип равновесия, отклонением от которого и являются данные колеба ния. Социальноисторическое обобщение "больших циклов" Конд ратьева принимает, как правило, концептуальную форму волнового циклического процесса, форму всеобщей колебательности, колеба тельного развития общества. Полная картина этого обобщения вклю чает и сменяющие друг друга миниволны исторического развития, и альтернативные волнылинии, формирующие разнородную много слойность истории, и пучки разнонаправленных волн, инициируе мых какимито необычными, исторически особо важными событи ями, и т.д. [2, с.64, 71 72]. Впрочем "колебательный" вариант цик лической концепции истории еще ждет своей фундаментальной разработки.

Заметный импульс к такой разработке дают эт нологические ("народоведческие") исследова ния Л.Н.Гумилева (1912 1993). И хотя в них много недоговоренностей относительно взаимосвязи этногенеза и собственно социальной истории, их претензия, или заявка, на фило софскоисторическую концепцию достаточно серьезна. Ниже мы в этом убедимся.

Свое философское, мировоззренческометодологическое виде ние "истории людей" в единстве с "историей природы" Гумилев характеризует как затухающую вибрацию [11, с.411]. Затухаю щая вибрация, по автору, есть форма колебательного движения в отличие от поступательного (в нашем понимании линеарнопро грессивного) и вращательного ("циклоидного"); ее можно разли чить, например, в звучании струны после щипка или в движении маятника после толчка.

Ключевое понятие гумилевской этнологии понятие этноса. Оно выражает естественно сложившуюся общность людей, так или иначе противопоставляющую себя всем другим общностям ("мы" и "не мы"), имеющую к тому же неповторимую внутреннюю структу ру и это главное оригинальный стереотип поведения. Гуми лев называет эту общность естественной потому, что люди в ней объединяются по принципу комплиментарности, то есть неосоз нанной симпатии или тяги к одним и антипатии к другим. "Ког да создается первоначальный этнос, пишет Гумилев, то инициаторы этого возникающего движения подбирают себе активных людей именно по этому комплиментарному призна ку выбирают тех, кто им просто симпатичен" [11, с.61].

Так, например, вокруг Ромула и Рема на семи холмах объедини лись примерно 500 человек, что положило начало Риму. Точно так же вокруг Чингисхана собирались люди "длинной воли". Примеры можно множить.

Согласно Гумилеву, этносы являются формой существования вида homo sapiens. Это системы, лежащие на стыке биосферы и социосферы. "Именно этносы, подчеркивает автор, являются феноменами, в коих осуществляется взаимодействие природной среды с производственной деятельностью, со своей материальной и духовной культурой людей" [12, с.285].

По мысли Гумилева, природа этноса, его возникновения и разви тия, т.е. этногенеза, энергетична. Какая энергия имеется здесь в ви ду? Опираясь на В.И.Вернадского, автор отвечает: биогеохимическая энергия живого вещества (энергия, накапливаемая растениями пу тем фотосинтеза и усваиваемая затем животными через пищу). Мы, люди, часть биосферы и "ничто натуральное нам не чуждо". [11, с.3О]. Далее биогеохимическая энергия живого вещества уточняется как этническое поле, создаваемое пассионарной энергией, или просто пассионарностью. В плане преемственного отношения к теории Вер надского пассионарность предстает как эффект воздействия энергии живого вещества на характер и поведение человека, члена того или иного этноса.

Заметим, пассионарность стала своеобразной визитной карточкой Гумилева, через нее, собственно, он и вошел в нашу литературу. Во обще говоря, пассионарность это страсть. Ее генерируют и излуча ют люди беспокойные, одержимые, горящие желанием чтото пере делать или изменить в этом мире. От такого, обыденного понимания пассионарности отталкивается в своих работах и Гумилев, но идет дальше и глубже. Для него пассионарность "характериологическая доминанта, необоримое внутреннее стремление (осознанное или, ча ще, неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели (часто иллюзорной)" [11, с.71]. Пассионарность антиинстинкт, поскольку нередко она толкает человека на поступки, которые идут вразрез с его инстинктом самосохранения. Ради дости жения взлелеянной цели пассионарная личность не жалеет ни своей собственной жизни, ни тем более жизни и счастья других людей, сво их соплеменников и современников. Модусы пассионарности самые разные: гордость, тщеславие, алчность, ревность и т.д. Пассионар ность, по Гумилеву, появляется в результате мутации, т.е. измене ния генотипа человека. Признак пассионарности переносится обыч ным половым путем, через передачу соответствующего гена потомст ву. В психологическом плане пассионарность выступает как "импульс подсознания".

Пассионарных, отклоняющихся от нормы личностей не так уж много. Но они создают необходимую для развития этноса критиче скую массу, увлекая своим примером всех других членов этноса, за ряжая их своей энергией. "Другие члены" этноса, по Гумилеву, это субпассионарии те, у кого пассионарный импульс меньше импуль са инстинкта самосохранения, и так называемые гармоничные особи люди с взаимной уравновешенностью пассионарности и инстинкта самосохранения. На протяжении жизни этноса соотношение между пассионариями, субпассионариями и гармоничными личностями ме няется, причем существенно.

"Этногенез идет за счет пассионарности. Именно эта энергия пассионарность, и растрачивается в процессе этногенеза. Она ухо дит на создание культурных ценностей и политическую деятель ность: управление государством и написание книг, ваяние скульп тур и территориальную экспансию, на синтез новых идеологиче ских концепций и строительство городов" [11, с.210]. Без пассионарности, то есть напряжения сверх тех усилий, которые необходимы для существования просто в инерционноагрегатном равновесии с природой, даже жестче в прокрустовом ложе при роды, не было бы ни экономики, ни политики, ни культуры, не бы ло бы и собственно развития, а осталось бы только то, что Гумилев называет этноландшафтным равновесием.

Почему и как появляются пассионарии? Что такое пассионарная му тация? Согласно Гумилеву, пассионарии появляются в результате "пас сионарного толчка", который длится приблизительно от одного до пяти лет. За последние три тысячи лет, по автору, на территории Евразии за фиксировано много таких толчков: в XVIII, XI, VIII и III вв. до н.э.; в I, VI, VIII, XI, XIII и XIV вв. н.э. [11, с.123 125, 379]. Географически толчок выглядит так: на узкой (200 300 км) и вытянутой полосе зем ной поверхности (от толчка к толчку полосы не совпадают) возникает серия пассионарных популяций; новые этносы появляются через 130 160 лет инкубационного брожения этих популяций.

Разумеется, пассионарный толчок возникает не как Минерва из го ловы Юпитера. У него тоже есть свой источник, или импульс. По гипо тезе Гумилева, таким источником является "вариабельное космическое облучение", возможно, вспышка сверхновой звезды [11, с,406]. В мута генности космических лучей Гумилев, похоже, не сомневается, хотя и отмечает, что более точное объяснение механизма пассионарных мута ций будет, возможно, предложено в дальнейшем.

Являясь энергетическим процессом, этногенез подчиняется второ му началу термодинамики, или закону энтропии: первичный заряд пассионарности аккумулируется и в последующем расходуется на преодоление сопротивления среды, как природной, так и социальной*. Энтропийный, вплоть до выравнивания энергетических потенциа лов, вектор этногенеза четко реализуется как последовательность его основных фаз.

Первая фаза этногенеза подъем, вдохновленный императивом "Надо исправить мир, ибо он плох". В свою очередь фаза подъема рас падается на два периода: скрытный, или инкубационный, охватываю щий, как уже отмечалось, примерно 130 160 лет, и явный. Человече ский коллектив, впервые выходящий на историческую арену именно на этом этапе, представляет собой крепко сложенную иерархическую сис тему, где каждый знает свое место. Общественный императив здесь "Будь тем, кем ты должен быть". Антропогенное влияние на ландшафт, природу в эту эпоху является ограниченным и в общемто плодотвор ным. Люди больше занимаются собой, чем природой, к тому же и преоб разовательные возможности этноса пока невелики.

Вторая фаза акматическая. Это время наибольшей, пре дельной активности этноса, его пассионарных, или экстремаль ных, особей. Этническая система набухает энергией; происходит пассионарный перегрев, который стимулирует внутренние и внеш ние войны. Наглядным примером такого перегрева может служить феодальная междоусобица в Западной Европе в XI XIV вв.; по своему дополнявшаяся крестовыми походами, которые внешне вы глядели как борьба за "освобождение Гроба Господня". На этом этапе отношение общества к человеку оформляется в виде импера тива "Будь сам собой!", не только, скажем, "оруженосцем или копьеносцем своего графа или герцога, но еще Ромуальдом или ка кимнибудь Ангерраном" [11, с. 165]. У всех вдруг появляются имя и желание прославлять его. Давление на ландшафт, природу даже меньше, чем на первой фазе. Люди "давят" прежде всего друг на друга (завоевания, миграции), природой заниматься просто не когда.

Акматическая фаза этногенеза недолга. Рано или поздно наступа ет спад, или надлом, следующая, третья, фаза этногенеза. Переход к ней обозначается императивом "Мы устали от великих". Надлом уменьшает энергетический, или пассионарный, потенциал этниче ской системы. Система упрощается и начинает давать сбои. Намеча ется медленное, но неуклонное пассионарное оскудение; завоевания и переселения сменяются более спокойными, не столь рискованными занятиями наукой, техническими изобретениями, реформаторством. Например, в Европе фаза надлома хронологически совпала с эпохой Возрождения. В этой фазе антропогенеза антропогенное давление на природу одно из самых больших и деструктивных.

Характеризуясь нарастающей тягой людей к нормальной и спокойной жизни (поведенческий императив "Дайте жить, гады!"), этнос вступает в новую фазу своего развития фазу инерции. Здесь стереотип поведения выражается принципом "Будь таким, как я".

* Подругому кривую этногенеза Гумилев объясняет как инерционную линию, "возника ющую время от времени вследствие толчков", которыми могут быть только мутации, вернее микромутации, отражающиеся на стереотипе поведения, но не влияющие на фенотип" [ 11, с.92].

"Я" это идеальный носитель нового, инерционного стереотипа по ведения. Например, в Англии таким носителем, или общезначимым идеалом, становится джентельмен, в Византии святой, в Цент ральной Азии богатырь, в Китае просвещенный крестьянин. В эту же категорию входит и культ царя как бога, "божественность цезаря" и т.п. [11, с.305]. Отклонение от общепринятого идеалаоб разца считается крамолой и обязательно наказывается.

Фаза инерции характеризуется сокращением "активного пассио нарного элемента" и полным довольством "эмоциональнопассивного и трудолюбивого обывателя", интенсивно накапливающего матери альные и культурные ценности [11, с. 306 307]. Верх во всем здесь берут гармоничные люди, те, кто следует идеально средним нормам "цивилизованности", особи "золотой посредственности". Торжеству ющий обыватель инерционной эпохи объявляет себя царем природы и приступает к ее безжалостному покорению, непомерному расшире нию техносферы. Идеологическую санкцию на это ему дает теория прогресса. Впрочем природа начинает мстить за себя: упрощаются и исчезают многие природные биоценозы, ранее плодородные пахот ные земли превращаются в пустыни и т.д. Словом, на инерционном этапе этногенеза складывается ситуация взаимного отчуждения че ловека и природы.

Фазу инерции Гумилев называет осенью этноса, но осенью золотой. "Дождливая и сумрачная" осень следующая фаза этногенеза об скурация. На авансцену истории выходят субпассионарии, которых те перь большинство. Они навязывают этносу новый императив поведе ния: "Будь таким, как мы!", т.е. требуй одного "хлеба и зрелищ", не стремись к тому, чего нельзя "съесть или выпить", высмеивай трудолю бие, презирай интеллект, не стесняйся невежества и т.д.

Обскурация сумерки этноса: его пассионарное напряжение па дает до критического уровня. Как системная целостность этнос исче зает. Фактически это конец; он наступает примерно через 1500 лет. Но жизнь продолжается и "после конца". Осколки распавшегося эт носа: отдельные персоны, их группы или совокупности со време нем складываются в реликтовый этнос, впадающий в состояние го меостаза (статичности). Тревоги и заботы творческой жизни позади, впереди и навсегда спокойное и вообщето обеспеченное прозяба ние, поведенческий императив которого внешне даже привлекателен: "Будь сам собой доволен". Примеры гомеостатических этносов: або ригены Австралии, североамериканские индейцы, эскимосы, алеуты, пигмеи Центральной Африки и другие так называемые примитивные народы.

Как считает Гумилев, все подобные народы "это не начальные, а конечные фазы этногенеза, этносы, растерявшие свой пассионар ный фонд и поэтому существующие в относительно благополучном состоянии" [11, с.360]. Но это благополучие застойного характера: повторение одного и того же жизненного цикла из поколения в поко ление, отсутствие желания, потребности и способности чтолибо ме нять в окружающем мире, равно как и в самом себе. По мнению Гумилева, скука гомеостаза прекрасно передана А.Островским устами своего героя, актера Счастливцева: "Все, говорит, хорошо, тетуш ка у меня есть, всегда меня накормит, говорит: "Кушай, ты, души своей погубитель", водочки даст: "Выпей, души своей погубитель", "Погуляй, души своей погубитель". "Я, говорит, погуляю по садику, водочки выпью, закушу, лягу в светелке наверху. Яблони цветут, дух легкий, птички поют, а мысли туктуктук, а не по веситься ли мне" [11, с.360 361]. Человеку фазы этнического гомеостаза ничего не надо, кроме насыщения и тепла. Рефлексы заменяют ему идеалы, воспоминания о прошлом занимают место мыслей о будущем. Статичность в виде симбиозного равновесия, или баланса, пронизывает все отношения "гомеостатического" че ловека с природой. Его самого впору рассматривать как только куль турный элемент ландшафта.

Однако надо сказать, что в понимании Гумилева реликтовый эт нос не единственный вариант завершения этногенеза; возможны альтернативы. Уцелевшие представители распавшегося (завершив шего свое развитие) этноса могут ассимилироваться другим (други ми) этносом или, смешавшись с такими же "осколками" смежных эт носов, стать субстратом для формирования нового этноса. К счастью, пассионарные толчки, по убеждению Гумилева, происходят все же чаще, чем "финальные фазы этногенезов", поэтому человечество еще населяет Землю.

В заключение отметим, что при всей привлекательности и, ска жем так, эмоциональной убедительности в пассионарной концеп ции Гумилева слабо прояснены многие вопросы, в том числе и фундаментальные. Вот некоторые из них. Например: пассио нарность это причина или следствие? Другими словами, я (груп па комплиментарных личностей) преследую какието цели, пото му что пассионарен, из меня прет мутантная энергия или как раз наоборот я потому и пассионарен, что наметил и преследую оп ределенные цели? Короче, пассионарность индуцирует цели и Иде алы или, наоборот, идеалы и цели индуцируют пассионарность? Неясно также и отношение пассионарности к биосоциальной оппо зиции истории. Указание на то, что пассионарность это монета, на которой выбиты "орел" социального и "решка" биологического, вряд ли продвигает решение проблемы.

Однако мы не можем полностью согласиться с широко распро страненной критикой в адрес пассионарной концепции Гумилева (у нее, мол, нет обоснования, объективного критерия и т.п.). Метапаттерн всегда такой. Это прозрение, базовая интуиция, умозрительное видение. Метапаттерны не обосновывают их прилагают, накладывают на конкретный эмпирический матери ал для показа, индикации или иллюстрации того, в чем автор абсолютно уверен. Вера в пассионарность, вообще страсть есть только обратная сторона страстной веры. Для метапаттернов ис тории такая тавтология вполне уместна. Другими людьми (чита телями, слушателями) метапаттерны не познаются, а узнаются. Срабатывает какойто особый настрой души, некая изначальная предрасположенность.

Продолжающаяся "работа" циклического метапаттерна истории (а она, как видим, представлена настоящей традицией в философии истории), несомненно, приведет в будущем к рождению новых "циклических" теорий и концепций. Разумеется, мы не знаем, в чем конкретно будет состоять их новизна, но мы уверены, что она в конечном счете будет опираться на интуитивнобазовую определен ность данного метапаттерна. Надеемся, что изложенный выше мате риал убеждает в этом со всей определенностью. "Идеальная Исто рия", культурный прафеномен исторической реальности, религиоз нодуховная укорененность человеческого бытия, пассионарность все это одно и то же и об одном и том же.