Часть 2 Откуси Большое Яблоко 7 страница

– Спасибо. Мне кажется, что я похудела на 2,27 кг, – говорит она. – Я начала заниматься виндсёрфингом. Ты когда-нибудь пробовала? Это удивительно. А пляжи такие красивые. Они как будто рыбные деревни.

– Вау. – Мысли о рыбных деревнях и длинных растянутых берегах, которые удивительно звучат.

– Как на счет парней? – я спрашиваю.

Она дергала ногой так, как будто у нее на пятке был огромный волдырь.

– Они чудесны. Хэнк – один из парней – он около 190 см ростом и состоит в теннисной команде своего университета. Клянусь, Кэрри, мы обе должны поехать в Дюк. Там самые горячие парни.

Я улыбаюсь.

– У нас в Нью-Йорке тоже есть много горячих парней.

– Не таких, как там, – она драматично вздохнула. – Хэнк мог бы быть идеальным, если бы не одна вещь.

– У него есть девушка?

– Нет. – Она одарила меня пронзительным взглядом. – Я никогда бы не встречалась с тем, у кого есть девушка. Не после Лали.

– Лали. – Я пожала плечами. Каждое упоминание о чем – то из прошлого с болью отдает в мой кишечник.

Далее я знаю, что мы будем говорить о Себастьяне. И я правда не хочу этого. С тех пор, как я переехала в Нью-Йорк, я реже думала о Лали или Себастьяне, или о том, что было прошлой весной. Такое ощущение, что все эти вещи происходили не со мной.

– Так Хэнк…, – сказала я, пытаясь оставаться в настоящем.

– Он… – она покачала головой.

– Он не… очень хорош в постели. У тебя такое было?

– Я определенно слышала об этом.

– У тебя все еще не было…

Я стараюсь не замечать это.

– Что это значит? Плох в постели?

– Он ничего не делает. Просто сует его. И потом, через три секунды все заканчивается.

– Разве так не всегда? – я спрашиваю, вспоминая, что говорила мне Миранда.

– Нет. Питер был действительно хорош в постели.

– Правда? – я все еще не могу поверить, что старый занудный Питер был таким жеребцом.

– Разве ты не знаешь? Это одна из причин, почему я была так зла, когда мы расстались.

– Что ты собираешься тогда делать? – я спрашиваю, скручивая мои волосы в пучок. – С Хэнком?

Она улыбается мне секретной улыбкой.

– Я не замужем. И даже не помолвлена. Так что…

– Ты спишь с другим парнем?

Она кивает головой.

– Ты спишь с двумя парнями. Одновременно? – Сейчас я прихожу в ужас.

Она бросает на меня взгляд.

– Ну, я уверена, что ты не спишь с обоими сразу, но, – я колеблюсь.

– Сейчас восьмидесятые. Все изменилось. К тому же, я предохраняюсь.

– Ты можешь чем-то заразиться.

– Ну, я не заразилась. – Она смотрит на меня, и я закрываю тему.

Мэгги всегда была упрямой. Она делает то, что она хочет, когда она это хочет, и не говорите ей что делать. Я рассеянно тру свою руку.

– Кто этот другой парень?

– Том. Он работает на автозаправочной станции.

Я смотрю на нее в изумлении.

– Что? – она спрашивает. – Что не так с парнем, который работает на автозаправке?

– Это такое клише.

– Во-первых, он – невероятный виндсёрфер. А во-вторых, он пытается сделать что-то из своей жизни. У его отца есть рыбацкий катер. Он мог быть рыбаком, но он не хочет закончить, как его отец.

Он ходит в общественный колледж.

– Это отлично, – говорю я пристыжено.

– Я знаю, – она соглашается. – Я скучаю по нему. – Она смотрит на свои часы. – Ты не против, если я позвоню ему? Он, наверное, вернулся с пляжа сейчас.

– Действуй. – Я протягиваю ей телефон. – Я собираюсь принять душ.

Я иду в ванную, пока я сообщаю ей о нашем маршруте.

– Сегодня вечером мы собираемся встретиться с Бернардом и выпить в Peartree, который является фантазией, бар возле Объединенных Наций.

Возможно, мы сегодня днем мы могли бы пойти пообедать в Таверну "Белая Лошадь". Там зависают все известные писатели. И между прочим, мы могли бы пойти в Сакс. Я бы хотела познакомить тебя со своей подругой Мирандой.

– Конечно, – говорит она, как будто она едва слышала мои слова. Ее внимание полностью сосредоточено на телефон, когда она набирает номер ее бой-френда или я должна сказать номер "любовника".

Райан и Капоте Дункан в Таверне "Белая лошадь", сидят за столиком на тротуаре. Перед ними кружка с кофе, и они выглядят усталыми, будто легли спать поздно и только проснулись. Глаза Райана отекшие и Капоте небритый, его волосы все еще мокрые после душа.

– Эй, – говорю я. Они сидят рядом с входом, поэтому избежать их невозможно.

– О, привет, – говорит Капоте устало.

– Это моя подруга Мэгги.

Райан сразу оживился от румянца Мэгги, типичная американская красота.

– Что собираетесь делать, девчонки? – спрашивает он флиртуя, похоже это его режим по умолчанию с женщинами. – Не хотите присоединиться?

Капоте смотрит на него раздраженным взглядом, но Мэгги садится прежде, чем кто – то из нас возразил. Она, наверное, думает, что Райан – симпатичный.

– Ты откуда, Мэгги? – спрашивает Райан.

– Из Каслберри. Кэрри и я лучшие подруги.

– Правда? – спрашивает Райан, как будто это очень интересно.

– Райан и Капоте в моем писательском классе, – я объясняю.

– Я все еще не могу поверить, что Кэрри попала в этот класс. И вообще приехала в Нью-Йорк и все такое.

Капоте подымает брови.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, слегка раздраженная.

– Ну, никто всерьез не думал, что ты станешь писателем, – смеется Мэгги.

– Это безумие. Я всегда говорила, что хочу стать писателем.

– Но ты никогда на самом деле не писать. До выпускного класса. Кэрри работа в школьной газете, – она говорит Райану.

Она поворачивается ко мне.

– Но даже тогда, ты на самом деле не писала для газеты, не так ли?

Я закатываю глаза. Мэгги так и не поняла, что я писала все эти рассказы для газет под псевдонимом. И я не собираюсь рассказывать ей сейчас. С другой стороны, она заставляет меня выглядеть, как дилетант перед Капоте. Который уже, кажется, убежден, что я не принадлежу к классу

Великолепно. Мэгги только, что подлила горючего в его костер.

– Я всегда много писать. Просто не показывала тебе.

– Конечно, – Мэгги говорит, улыбаясь, как будто это шутка. Я вздыхаю. Она что не видит, что я изменилась? Возможно, это потому что она не изменилась совсем. Она – всё та же Мэгги, так что она думает, что я такая же всегда была.

– Как прошел показ? – я спрашиваю, отвлекая разговор подальше от моего предполагаемого отсутствия писательства.

– Прекрасно, – Капоте, говорит рассеянно.

– Как ты можешь сказать, Капоте – человек, который ничего не знает о моде. Он знает, с другой стороны, достаточно много о моделях, – говорит Райан.

– Разве все модели не глупые? – спрашивает Мэгги.

Райан смеется.

– Это не совсем так.

– Райан помолвлен с моделью, – я говорю, интересно Бекки рассталась с ним, в конце концов. Не похоже, что он ведет себя так как, будто его бросили. Я смотрю на Капоте вопросительно. Он пожимает плечами.

– Когда ты женишься? – спрашивает Мэгги вежливо. Она и Райан походу установили связь, и мне интересно расстроится ли она тем, что он недоступен.

– В следующем году, – отвечает Райан. – Она уехала в Париж этим утром. – Ага. Поэтому нет необходимости в формальном расставании, в конце концов. И бедный Райан сидит здесь без ключа.

С другой стороны, Капоте, вероятно, вполне способен лгать. Может быть, он сказал мне, что Бэкки собиралась бросить Райан, потому что он хочет для себя Бэкки.

– Интересно, – говорю я, но не обращаюсь ни к кому в частности.

Капоте кладет пять долларов на стол.

– Я ухожу.

– Но, – Райан возражает. Капоте немного качает головой. – Я полаю, я тоже, – неохотно говорит Райан. – Было приятно познакомится. – Он улыбается Мэгги. – Что ты делаешь вечером?

– Кэрри хочет, чтобы мы пошли и выпили с каким-то парнем.

– Бернард Сингер не "какой-то парень" – я говорю. Капоте остановился.

– Бернард Сингер? Драматург?

– Это парень Кэрри, – говорит Мэгги пренебрежительно.

Глаза Капоте расширились за его очками.

– Ты встречаешься с Бернардом Сингером? – он спрашивает, как будто не возможно, что уважаемый Бернард Сингер будет заинтересован во мне.

– Угу, – говорю я, как будто это не имеет значения.

Капоте кладет руку на спинку кресла, не зная, должен ли он идти после этого.

– Бернар Сингер – гений.

– Я знаю.

– Я бы хотел познакомиться с Бернардом Сингером, – говорит Райан. – Почему бы нам, не встретится с вами позже и не выпить, ребята?

– Было бы отлично, – говорит Мэгги.

Как только они уходят, я стону.

– Что? – спрашивает Мэгги, несколько оборонительно, зная, что она сделала что-то неправильно.

– Я не могу привести их к Бернарду.

– Почему? Райан милый, – она говорит, как будто он единственный нормальный человек, которого она когда – то встречала. – Я думаю, я ему нравлюсь.

– Он помолвлен.

– И? – Мэгги берет меню. – Ты слышала его. Её здесь нет.

– Он флиртует. Это ничего не значит.

– Я тоже флиртую. Так что это идеально.

Я ошибалась. Мэгги изменилась. Она стала секс-наркоманом. И как я могу объяснить по поводу Бернарда.

– Бернард не захочет с ними встретиться.

– Почему нет?

– Потому, что он старше. Ему тридцать.

Она смотрит на меня с ужасом.

– О боже, Кэрри. Тридцать? Это отвратительно!

 

Глава 14

 

Учитывая отношение Мэгги, я решаю не представлять ее Миранде после всего. Они, возможно, сильно подерутся из-за секса, и я буду в самом центре всего этого. Вместо этого, мы бродим вокруг квартала Виллидж, где экстрасенс читает Мэгги карты Таро.

– Я вижу мужчину с темными волосами и голубыми глазами.

– Райан, – пищит Мэгги, и потом я беру ее на прогулку в Вашингтонский Парк Квадрата.

Здесь обычный ассортимент уродов, музыкантов, торговцев наркотиками, кришнаиты, и даже двое мужчин ходят на ходулях, но все, о чем она может говорить о том, что здесь нет травы.

– Как они могут звать это парком, если везде грязно?

– Здесь возможно была трава, когда-то. И здесь деревья, – я указываю.

– Но посмотри на эти листья. Они почернели. И даже белочки грязные.

– Никто не замечает белок.

– Они должны, – говорит она. – Я говорила тебе, что собираюсь стать морским биологом?

– Нет.

– Хэнк – майор биологии. Он говорит, если ты морской биолог, ты можешь жить в Калифорнии или во Флориде.

– Но ты не любишь науку.

– О чем ты говоришь? – спрашивает Мэгги. – Я не люблю химию, но биологию обожаю.

Это новость для меня. Когда мы ходили на биологию в прошлом году, Мэгги отказалась запоминать имена видов и типов, говоря, что это глупо, и никому это не пригодится в настоящей жизни, так, зачем беспокоится.

Мы еще немного походили вокруг, пока Мэгги не стало проблемно с этой жарой и со всеми этими странными людьми, как она говорит и пока она не получила еще один волдырь.

Когда мы вернулась в квартиру, она объясняла преимущества кондиционирования воздуха. К тому времени, когда мы должны были пойти встретиться с Бернардом, я была на грани.

Тут она начала противится, чтобы идти в метро.

– Я никогда сюда не вернусь, – заявила она. – Здесь воняет. Я не понимаю, как ты выносишь это.

– Это лучший способ добраться куда нужно, – говорю я, стараясь заставить её пойти вниз по лестнице.

– Почему мы не можем взять такси? Моя сестра и мой зять сказали мне брать такси, потому что это безопасно.

– Они тоже дорогие. И у меня нет денег.

– У меня есть 50 долларов.

Что? Я хотела, чтобы она сказала мне, что у неё есть деньги раньше. Она могла заплатить за наши гамбургеры.

Когда мы находимся в безопасности в такси, Мэгги говорит своё заключение о том, почему Ньюйоркцы ходят в черном.

– Это всё потому, что здесь так грязно. И черный цвет не показывает грязь. Можешь вообразить, на что бы их одежда была похожа, если бы они носили белый? Я имею в виду, кто носит черный летом?

– Я ношу, – говорю я, в замешательстве от того, что я в чёрном.

Я одета в черную футболку, черные кожаные штаны, на два размера больше, которые я купила по 90 % скидке в одном из тех дешевых магазинов, на Восьмой Улице и в туфлях с острым носком, черного цвета и на высоких каблуках с 1950-ых годов, что я нашла в винтажном магазине.

– Черный – для похорон, – Мэгги говорит. – Но, возможно, жители Нью-Йорка любят черное, потому что они чувствуют, что они умерли.

– Или, может быть, впервые в своей жизни они чувствуют, что они живы.

Мы застряли в пробке около торгового центра Макэс, и Мэгги открывает окна, обмахиваясь рукой.

– Посмотрите на всех этих людей. Они не живут, а выживают.

Я должна признать, она права в этом. Нью-Йорк это выживание.

– С кем мы снова встречаемся? – спрашивает она.

Я вздыхаю.

– Бернардом. Парнем, с которым я встречаюсь. Драматургом.

– Пьесы – это скучно.

– Бернард не согласится с тобой. Так, что не говори, что они скучные при встречи с ним.

– Он курит сигары?

Я уставилась на нее.

– Ты сказала, что ему за тридцать. Я представляю его курящим трубку и носящим шлепанцы.

– Тридцать – это не старый. И не говори ему мой возраст, то же. Он думает, что мне девятнадцать лет или двадцать. Таким образом, тебе должно быть девятнадцать или двадцать то же. Мы – второкурсники в колледже. Хорошо?

– Не хорошо, когда ты врёшь парню, – говорит Мэгги.

Я глубоко вздыхаю. Я хочу спросить ее, что если Хэнк узнает о Томе, но я не спрашиваю.

Когда мы, наконец, проталкиваемся через вращающуюся дверь в Груше, я свободна, чтобы видеть, что темная голова Бернарда склонилась над газетой и стаканом виски перед ним. Я все еще дрожу, когда знаю что увижу его.

Я отматываю назад время, вновь переживая ощущения его мягкого рта сплетающегося с моим.

Поскольку наше излюбленное место приближается, я становлюсь нервной, волнуюсь, что он собирается взять и отменить или не появиться вообще. Мне жаль, что я так переживаю, но я рада иметь парня, который заставляет меня чувствовать это. Я не уверена, что Бернард чувствует то же самое, все же. Этим утром, когда я сказал ему, что ко мне неожиданно приехала подруга, он сказал:

– Повидайся со своей подругой тогда. Мы увидимся в другое раз.

Я издала вздох разочарования.

– Но я думала, мы увидимся сегодня вечером.

– Я никуда не иду. Мы сможем увидится, когда она уедит.

– Я рассказала ей о тебе. Я хочу тебя с ней познакомить.

– Зачем?

– Потому что она – мой лучший друг. И, – Я прервалась. Я не знала, как сказать ему, что я хотела его представить в выгодном свете, хотела, чтобы Мэгги была запечатлена им и моей удивительной новой жизнью. Хочу, чтобы она поняла, как далеко я зашла в такой короткий промежуток времени.

Я думала, он должен был догадаться по моему голосу.

– Я не хочу работать в качестве няни, Кэрри, – сказал он.

– Ты не будешь! Мэгги девятнадцать, возможно двадцать, – я, должно быть, казалась очень настойчивой, потому что он смягчился и согласился, чтобы встретиться и выпить.

– Но только один напиток, – он предостерег. – Ты должны провести время со своей подругой. Она приехала, чтобы увидеть тебя, не меня.

Я ненавижу его, когда Бернард говорит так серьёзно.

Тогда я решила, что его комментарий был определенно оскорбителен. Конечно, я хотел провести время с Мэгги. Но я хотел видеть его, так же. Я думала перезвонить ему и отменить всё, только чтобы показать ему что мне всё равно, но в действительности не видя его я была слишком угнетённой. И я подозревала, что буду тайно негодовать на Мэгги, если я не смогу увидеть Бернарда из-за нее.

Мэгги меня напрягает.

Готовясь выходить сегодня вечером, она продолжала говорить, что она не понимает, почему я "наряжаюсь", чтобы пойти в бар. Я попыталась объяснить, что это не такой бар, но она только уставилась на меня в непонимании и сказала:

– Иногда я действительно не понимаю тебя.

Именно тогда у меня был момент прозрения: Мэгги никогда не полюбит Нью – Йорк.

Она конституционно неподходящая для города. И когда я поняла это, моя враждебность исчезла

Это хорошо. Это не ошибка Мэгги или моя. Это – просто наш способ жизни.

– Это Бернард, – говорю я сейчас, подталкивая Мэгги мимо метрдотеля к бару. Интерьер Груши гладкий – черные стены с хромовыми подсвечниками, черные мраморные столы и зеркало вдоль задней стенки. Саманта говорит, что это – лучшее место знакомства в городе: Она встретила Чарли здесь, и она раздражена, когда он приезжает сюда без нее, думая, что он мог бы встретить другую девочку.

– Почему здесь так темно? – Мэгги спрашивает.

– Это, как предполагается, таинственно.

– Что таинственного в том, что ты не видишь того с кем ты говоришь?

– О, Мегз, – говорю я и смеюсь.

Я вырастаю позади Бернарда и хлопаю его по плечу. Он начинает улыбаться и поднимает свой напиток.

– Я начал думать, что вы не приедете. Думал может у вас появились лучшие планы.

– Мы думали, но Мэгги настояла, что мы должны увидеть тебя сначала, – я кратко касаюсь затылочной части его волос. Это похоже на талисман для меня.

В первый раз, когда я коснулась его волос, я была потрясена их тонкой мягкостью, такой как у девочки, и я была удивлена тем, как они нежны это заставило меня чувствовать, что будто бы его волосы были предвестником его мягкого, доброго сердца.

– Вы должно быть подруга, – говорит он, переводя взгляд на Мэгги.

– Привет.

– Привет, – Мэгги говорит осторожно.

С ее выгоревшими на солнце волосами и розовыми щеками, она такая же сливочная как свадебный торт, в резком контрасте с угловатым Бернардом и изогнутым носом и мешкам под глазами, которые заставляют его, казаться, человеком, который проводит все время внутри темных пещер, таких как Груша.

Я надеюсь, что Мэгги увидит его романтичность, но сейчас она выражает лишь настороженность.

– Напитки? – Бернард спрашивает, по виду не осознающий столкновение культур.

– Тоник с водкой, – говорю я.

– А мне пиво.

– Возьми коктейль, – я убеждаю.

– Я не хочу коктейль. Я хочу пиво, – Мэгги настаивает.

– Позволь ей пить пиво, если она хочет, – говорит Бернард шутливо, как бы говоря, что я напрасно усложняю Мэгги жизнь.

– Жаль, – мой голос кажется растерянным.

Я могу уже сказать, что это – ошибка. У меня нет ни малейшего понятия, как соединить мое прошлое – Мэгги – с моим настоящим – Бернардом.

Два мужчины протискиваются следом за Мэгги, с намерением занять места в баре.

– Мы должны заказать стол? – Бернард спрашивает.

– Мы могли поесть. Я был бы счастлив накормить Вас девушки обедом.

Мэгги кидает мне вопросительный взгляд.

– Я думала, что мы собирались встретить Райана.

– Мы можем пообедать. Еда здесь хорошая.

– Это паршиво. Но атмосфера интересная, – Бернард подходит к метрдотелю, и мы движемся к пустому столу около окна.

– Продвинься. – Я подталкиваю Мэгги и бросаю на неё значительный взгляд. Ее пристальный взгляд немного враждебный, как будто она все еще не понимает, почему мы здесь.

Однако, она следует за Бернардом к столу. Он даже выдвигает ее стул для нее.

Я сижу рядом с ним, полная решимости сделать эту работу.

– Как прошла репетиция? – Я спрашиваю громко.

– Паршиво, – говорит Бернард. Он улыбается Мэгги, чтобы включать ее в беседу. – Всегда есть момент в середине репетиций, когда все актеры, кажется, забывают свои тексты.

Что похоже на то, что происходит прямо сейчас

– Почему так? – Мэгги спрашивает, играя с ее пивным стаканом.

– Понятия не имею.

– Но они повторяли свои тексты в течение, по крайней мере, двух недель, правильно? – Я хмурюсь, как будто знание Бернарда дало мне внутренне знание театра.

– Актеры похожи на детей, – говорит Бернард.

– Они обижаются и показывают свои чувства.

Мэгги равнодушно смотрит на него. Бернард терпеливо улыбается и открывает свое меню.

– Что хотели бы Вы, Мэгги?

– Я не знаю. Утиную грудку?

– Хороший выбор, – кивает Бернард. – Я собираюсь заказать обычный стейк.

Почему он кажется настолько формальным? Всегда был Бернард таким, и я никогда не замечала этого прежде? "Бернард – существо привычки," объясняю я Мэгги.

– Это хорошо, – говорит Мэгги.

– Что ты всегда говоришь о том, чтобы быть писателем? – я спрашиваю его. – Ты знаешь – о том, что нужно прожить жизнь так, по привычке.

Бернард кивает снисходительно.

– Другие сказали бы об этом лучше, чем я могу. Но основная идея состоит в том, что, если ты – писатель, ты должен проживать жизнь на страницах.

– Другими словами, Ваша реальность должна быть максимально упрощена, – я разъясняю Мэгги.

– Когда Бернард работает, он ест каждый день на обед одно и то же. Бутерброд с пастурмой.

Мэгги пытается выглядеть заинтересованной.

– Это кажется немного скучным. Но я не писатель. Мне даже не нравится писать письма.

Бернард смеется, игриво указывая пальцем на меня.

– Я думаю, что ты должна последовать своему совету, молодая леди.

Он кивает Мэгги, как будто они находятся в сговоре.

– Кэрри эксперт усложнять жизнь. Я продолжаю советовать ей, чтобы она больше сосредоточилась на писательстве.

– Ты никогда не советовал этого, – я отвечаю, возмущенная. Я смотрю вниз, как будто я просто должна прикрепить салфетку. Комментарий Бернарда выносит на поверхность мои страхи о том, что я не стану писателем.

– Я хотел сказать это, – он сжимает мою руку. – Так что вот. Я сказал это. Мы хотим вина?

– Конечно, – я говорю, ужаленная.

– Божоле подойдет для тебя, Мэгги? – он спрашивает вежливо.

– Я люблю красное, – говорит Мэгги.

– Божоле красное, – я комментирую, и немедленно чувствую себя подавленно.

– Мэгги знала это, – говорит Бернард любезно. Я смотрю то на одного, то на другого.

Как это произошло? Почему я – плохой парень? Выглядит, будто Бернард и Мэгги наезжают на меня. Я встаю, чтобы пойти в туалет.

– Я пойду с тобой, – говорит Мэгги.

Она следует за мной вниз по лестнице, поскольку я пытаюсь успокоить себя.

– Я действительно хочу, чтобы тебе он понравился, – говорю я, устраиваясь перед зеркалом, в то время как Мэгги входит в кабинку.

– Я только познакомилась с ним. Как я могу понять, нравится ли мне он или нет?

– Разве ты не думаешь, что он сексуален? – я спрашиваю.

– Сексуальный? – Мэгги говорит. – Я бы не назвала его таким.

– Но он сексуальный, – я настаиваю.

– Если ты думаешь, что он сексуален, то это – все, что важно.

– Ну, я думаю. И он мне действительно, действительно нравится.

Мэгги выходит из туалета.

– Он не очень похож на парня, – она осмеливается сказать.

– Что ты имеешь в виду? – я вынимаю помаду из своей сумки, пытаясь не запаниковать.

– Он не ведёт себя как, твой парень. Кажется, что он как дядя или, что-то типа этого.

Я замираю.

– Он, конечно, нет.

– Просто, кажется, что он пытается помочь тебе. Нравишься ли ты ему и, я не знаю, – Она пожимает плечами.

– Это – только потому, что он переживает развод, – говорю я.

– Очень жаль, – замечает она, моя свои руки.

Я наношу помаду.

– Почему?

– Я не хотела бы жениться на разведенном человеке

Это вид руин это, не так ли?

Идея, что человек был женат на ком – то еще? Я не была бы в состоянии принять его. Я бы ревновала. Я хочу парня, который любил бы только меня.

– Но что, если, – я делаю паузу, помня, что это – то, что я всегда хотела. И хочу до сих пор. Я щурю глаза.

Возможно это – просто осадок от Каслберри.

Мы справились с остальным ужином, но как-то неуклюже, я говорила вещи, из-за которых выглядела ничтожно, Мэгги в основном молчала, и Бернар притворялся, что наслаждается едой и вином.

Когда наши тарелки пустые, Мэгги снова бежит в уборную, пока я подвигаю свой стул ближе к Бернарду и извиняюсь за паршивый вечер.

– Ничего, – говорит он.

– Это то, чего я ожидал.

Он похлопывает по моей руке.

– Да ладно, Кэрри. Ты и Мэгги в колледже. Мы из разных поколений. Ты не можешь ожидать, что Мэгги поймет.

– Я жду, все равно.

– Тогда ты будешь разочарована.

Мэгги вернулась к столу сияющей, ее поведение стало светлым и игристым.

– Я звонила Райану, – объявила она.

– Он сказал, что он у Капота, и мы должна там встретиться, а затем, может быть, мы пойдем гулять.

Я посмотрела на Бернарда умоляюще.

– Но мы уже гуляем.

– Я ухожу, – сказал он, отталкивая назад свой стул. – Повеселись с Мэгги. Покажи ей город.

Он достает бумажник и протягивает мне двадцать долларов.

– Обещай, что возьмешь такси. Не хочу, чтобы ты ездила в метро ночь.

– Нет, – я пытаюсь вернуть двадцатку, но он не берет. Мэгги уже стоит около выхода, как будто она и так уходит недостаточно быстро.

Бернард быстро чмокает меня в щечку.

– Мы можем встретится в любое время. Твоя подруга здесь только на два дня.

– Когда? – я спрашиваю.

– Что когда?

– Когда мы увидимся снова? – я ненавижу себя за то, что веду как отчаявшаяся школьница.

– Скоро. Я позвоню.

Я покидаю ресторан в гневе. Я так разозлена, я могу едва смотреть на Мэгги. Такси подъезжает к обочине и пара выходит. Мэгги садится на заднее сиденье.

– Ты идешь?

– Разве у меня есть выбор? – проворчала я себе под нос.

Мэгги написала адрес Капота на салфетке.

– Улица Грин-вич? – спрашивает она, произнося каждый слог.

– Гри́нвич.

Она смотрит на меня.

– Хорошо. Гринвич, – говорит она таксисту.

Такси резко повернула, и кинуло меня на Мэгги.

– Извини, – холодно бросила я.

– Что не так? – спрашивает она.

– Ничего.

– Это потому, что мне не понравился Бернард?

– Как он может тебе нравится, – это был не вопрос.

Она сложила руки на груди.

– Ты хочешь, чтобы я тебе соврала? – И прежде, чем я возразила, она продолжила, – Он слишком стар. Я знаю, что он не такой старый как наши родители, но все равно. А еще он странный. Он не похож ни на кого, с кем мы бы росли. Я просто не вижу тебя с ним. – Чтобы смягчит удар, она мягко добавила, – Я говорю это для твоего же блага.

Я ненавижу, когда друзья говорят "для твоего же блага". Откуда ты знаешь, для моего блага это или нет? Они видят будущее? Может быть в будущем, я оглянусь в прошлое и пойму что Бернард вообще – то был "для моего блага."

– Ладно, Мэгги, – вздыхаю я. Такси мчится по Пятой Авеню, и я изучаю вывески: Lord & Taylor, the Toy Building, the Flatiron Building, держу каждую в памяти. Если я навсегда здесь останусь, устану ли я когда-нибудь от этих достопримечательностей?

– В любом случае, – весело говорит Мэгги. – Я забыла сказать тебе самое главное. Лали уезжает во Францию!

– Правда? – глупо спрашиваю я.

– Ты знаешь, что это всё земли Кандезаев? Ну какой – то большой разработчик пришел и купил, вроде бы 50 гектаров и сейчас Кандезаеры миллионеры.

– Бьюсь об заклад, Лали едет во Францию, чтобы встретиться с Себастьяном, – говорю я, делая вид, что мне интересно.

– Я тоже так думаю, – соглашается Мэгги. – И, наверное, она попытается его вернуть. Я всегда думала, что Себастьян из тез парней, которые используют женщин. Возможно, он был с Лали из-за ее денег.

– У него у самого есть деньги, – замечаю я.

– Не важно. Он пользователь, – говорит Мэгги.

В то время как Мэгги болтала, я потратила оставшееся время поездки, размышляя об отношениях.

Должна же быть такая вещь как "чистая" любовь. Но выглядит так, как есть и "нечистая" любовь. Смотря на Капоте и Райана с их моделями. И на Саманту с ее богатыми парнями. И что насчет Мэгги и двух ее парнях – одного для публики, а другого для секса? А еще есть я.

Возможно, то на что Мэгги намекала правда. Если бы Бернард не был известным драматургом, я бы даже не заинтересовалась им?

Такси подъехала к милому дому из коричневых кирпичей с хризантемами на подоконниках. Я стиснула зубы. Я считаю себя хорошим человеком. Девушкой, которая не обманывает и лжет или притворяется для того, чтобы получить парня. Но, может быть, я не лучше, чем кто-либо другой. Может быть, я хуже.

– Пошли, – весело прошептала Мэгги, выпрыгивая из кабины и торопя шаги. – Теперь мы можем, наконец, получать удовольствие!

 

Глава 15

 

Квартира Капоте была не такой, как я ожидала. Мебель составляли диваны и кресла, покрытые ситцем. Там была маленькая гостиная с декоративными тарелками на стенах. В спальне изысканно украшенный шкаф, покрывало из желтого синиля.

– Похоже, что здесь живет старая леди, – говорю я.

– Она живет. Или жила. Женщина, которая жила здесь – старый друг семьи. Она переехала в Мэн, – объясняет Капоте.

– Отлично, – сказала я, плюхнувшись на диван.

Пружина выстрелила, и я оказалась под подушкой на несколько дюймов. Капоте и его "старые друзья семьи", подумала я угрюмо.