Государство. Различие его от общества

Пройдя длинный окольный путь, мы нашли наконец предмет наших поисков: государство. Мы могли бы достигнуть того же с большими удобствами! Зависело вполне от нас взять идею социального принуждения прямо в той форме, в какой она встречается повсюду, именно в форме государства. К чему было избирать окольный путь? — Для того, чтобы показать, каким образом и почему право вне государства находится на ложном пути. Только в государстве право находит то, к чему стремится: верховное господство над силой....

Социальная... организация принуждения значит то же самое, что государство и право. Государство есть общество как держава регулированной и дисциплинированной принудительной власти. Совокупность основных правил, по которым общество или государство проявляет таким образом свою деятельность, — дисциплина принуждения есть право. Давая такое определение государству, я не желаю этим выразить, что этой формулой исчерпывается вся сущность государства....Но сколь бы ни были разнообразны и многочисленны цели, им уже освоенные и впредь подлежащие усвоению, есть одна цель, превосходящая все другие цели... именно правовая цель — развитие и обеспечение права. Все другие задачи государства отступают перед этой на задний план...; забота и попечение о праве, то есть управление социальной принудительной властью составляет важнейшую жизненную функцию государства.

...Государство есть общество, которое принуждает; для того, чтобы иметь возможность принуждать, общество принимает форму государства, государство представляется формой правильного и прочного отправления социальной принудительной власти, одним словом: государство есть организация социального принуждения.

...Организация социальной принудительной власти, являющаяся... первой и основной задачей государства, представляет собой две стороны: установление внешнего механизма власти и дисциплину ее применения. Формой, в которой разрешается первая задача, служит государственная власть, вторая же задача достигается посредством права. Оба эти понятия друг друга обуславливают: государственная власть нуждается в праве, для последнего необходима государственная власть.

Право — обусловленность его принуждением

Ходячее определение гласит: право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм, и такое определение, по моему мнению, вполне правильно. Оно заключает в себе два момента: норму и осуществление ее посредством принуждения. Только те из установленных обществом норм заслуживают названия правовых норм, которые влекут за собою принуждение, или, — так как согласно вышеизложенному только государству принадлежит монополия принуждения, — которые влекут за собою государственное принуждение. Этим выражается, что правовыми нормами называются лишь нормы, обусловленные со стороны государства таким последствием, или что государство есть единственный источник права....

Право — момент нормы

Как на второй момент в приведенном выше определении права мы указали на норму. Создавая норму, сила, власть преобразуется в право.

...Темою нашего исследования, выражаясь кратко, послужит образование права путем самоограничения силы и власти....

Имеющий власть руководить действиями другого посредством повеления (положительного или отрицательного, повеления действовать или повеления бездействовать, приказа и запрета) может осуществлять такую власть трояким способом: или повелением по поводу каждого отдельного случая, когда признает нужным (индивидуальное повеление), или общим повелением, распространяя его на все будущие случаи определенной категории (абстрактное повеление) и притом в обоих случаях так, что повеление должно иметь обязательную силу лишь для других, или же и для самого издающего повеление (односторонне и двусторонне обязательная сила повеления)....

Формой внешнего проявления нормы служит публичное оглашение ее; такая форма обуславливается самой целью нормы: то, что должно быть обязательно для всех, должно быть и объявлено во всеобщее сведение....

Норма или правило служит содержанием закона....

Норма следует необходимым предположением при всех... понятиях: закон — устанавливает норму; судья — применяет ее; право обнимает собою все нормы....

...Я разумею при этом, конечно, не простую форму права: норму, а то, что составляет сущность права, именно цели, осуществляемые им.

Цели эти суть: 1) порядок, то есть равномерность социального движения. Для полного установления порядка необходимо, конечно, содействие обеих сторон: той, которая руководит им, и той, которая соблюдает его; в последней не может развиться прочная наклонность к порядку, постоянное, обратившееся во вторую натуру и в потребность стремление к сохранению этого порядка, когда первая не считает себя этим порядком связанной, и порядок в этом случае является лишь односторонним, основанным исключительно ная страхе, но тем не менее, какой бы то ни было, это все-таки порядок.

2) Равенство. Принципиально равенство заключается уже в самой норме, ибо всякая абстракция основана на предположении равенства в конкретном... В тот момент, когда власть обращается к закону для оглашения, возмещения ее поведений, она открывает доступ в свое обиталище праву, и тотчас же начинается обратное влияние закона на власть, потому что закон влечет за собой связанные с ним неразрывными узами порядок и равенство; принятый в виде приемыша в доме власти, закон с течением времени занимает в нем место старшего сына.

Наконец 3) право в субъективном смысле. Возможно ли такое право в деспотии?...Деспотия, по самой сущности ее, исключает всякое участие подданных в государственной власти,... — деспотия не знает государственного гражданского права. (...)

Содержание права — жизненные условия общества

Предметом предыдущего исследования послужили два момента — принуждения и нормы, — заключающиеся в выше установленном нами понятии права в обширном смысле как совокупности действующих в государстве принудительных норм. И принуждение, и норма суть моменты чисто формальные, не заключающие в себе никакого указания на содержание права....

Возвращаясь к высказанному мною выше положению, что масштабом права служит не абсолютный масштаб истины, а относительный — цели. Отсюда само собою вытекает, что содержание права не только может, но и должно быть бесконечно разнообразным. Как врач не может приписывать всем больным одно и то же лекарство, а сообразует избираемое им средство с состоянием больного, так и право не может всюду создавать одни и те же определения, а должно, напротив, сообразоваться с состоянием народа, степенью его культуры, потребностями времени и, правильнее говоря, даже и не должно, а это само собою делается, это — сам собою слагающийся исторический факт....

Всякому, не боящемуся исследований и размышления, цель нигде не открывается с такой очевидностью, как в области права; обнаружить эту цель, освободить ее от обманчивой оболочки мнимой истины, отрешенной от всякой цели, составляет высшую задачу науки права....

Если эта идея справедлива, то вопрос о содержании права сводится к вопросу о цели права....

Возвращаясь к последнему понятию, я определяю право, как обеспечение жизненных условии общества в форме принуждения....

Я называю жизненными условиями...не только условия физического существования, но и все те блага и наслаждения, которые по мнению субъекта придают жизни ее настоящую цену....

Герберт Спенсер

Основания социологии (1896) [169]

Глава XIX

НАВЕДЕНИЯ СОЦИОЛОГИИ

I. Что такое общество?

§ 212. Общество есть некоторая сущность, ибо хотя оно и образовано из разъединенных единиц, однако на известную конкретность агрегата этих единиц указывает общая неизменность их группировки в занимаемой ими площади.

§ 213. Так как свойства общества сходны со свойствами живого тела, то нужно рассмотреть основания, позволяющие утверждать, что постоянные отношения между частями общества аналогичны постоянным отношениям между частями живого тела.

II. Общество как организм

§ 214. Первая черта, позволяющая смотреть на общество как на организм, это — его непрерывный рост.

§ 215. По мере того как общество растет, его части становятся несходными между собою: оно обнаруживает усложнение строения.

§ 216. Это сходство будет понято еще лучше, когда мы заметим, что одновременно с прогрессивной дифференциацией социальных строений совершается и прогрессивная дифференциация социальных отправлений.

III. Рост общества

§ 224. Общества, подобно живым телам, начинаются в формах зародышей; они берут начало из таких масс, величина которых совершенно ничтожна сравнительно с теми массами, до которых некоторые из них доходят.

§ 225. Величина, которой достигают агрегаты различных классов, бывает крайне разнообразна. В животном царстве мы замечаем это, рассматривая Простейших и Позвоночных, а среди обществ — те высшие общества, в состав которых входят миллионы людей.

§ 226. Затем в обоих случаях величина агрегата возрастает при помощи двух процессов, которые совершаются то вместе, то порознь. Возрастание происходит то путем простого размножения единиц, приводящего к расширению группы, то путем соединения групп в большие группы, а затем — соединения этих больших групп в еще большие группы. Общественный рост совершается путем слияний и вторичных слияний. Первобытная общественная группа, подобно той первоначальной группе живых молекул, с которой начинается органическая эволюция, никогда не достигает сколько-нибудь значительной величины путем простого возрастания. Образование более обширных обществ происходит только путем соединения более мелких обществ; мы можем наблюдать, как этот процесс совершается еще и теперь среди нецивилизованных рас, а прежде совершался у предков цивилизованных рас. Повторение подобного процесса на более высокой ступени приводит к соединению вторичных агрегатов и образованию третичных.

§ 227. Существует еще одна аналогия. Общественный рост обнаруживает основную черту эволюции с двух ее сторон: интеграция проявляется и образованием большей массы, и увеличением связности этой массы вследствие сближения частей....

X. Общественные типы и конституции

§ 256. Общества могут быть распределены прежде всего по степеням их сложения, как простые, сложные, двойной сложности и тройной сложности; затем, хотя и с меньшей определенностью, их можно распределить на такие, у которых первенствует военная деятельность, и такие, у которых первенствует деятельность промышленная.

§ 259. При военном типе общества армия есть мобилизованный народ, а народ — отдыхающая армия; поэтому здесь армия и народ имеют одинаковое строение. Черта, повсюду характеризующая военное строение, состоит в том, что различные совместные действия единиц совершаются принудительно. Подобно тому как воля солдата настолько подавляется, что он во всех обстоятельствах является простым исполнителем воли своего офицера, так и воля гражданина во всех видах деятельности, как общественной, так и частной, руководится волею правительства. Кооперация, при помощи которой поддерживается жизнь военного общества, есть принудительная кооперация. Социальное строение, приспособленное к борьбе с окружающими враждебными обществами, руководится централизованной регулятивной системой, которой вполне подчинены все части, подобно тому как в индивидуальном организме внешние органы вполне подчинены главному нервному центру.

§ 260. Черты, посредством которых промышленный тигі так сильно отличается от типа военного, возникают из отношений между индивидами, которые вытекают из промышленных деятель-ностей. Все промышленные сделки, будет ли это договор между хозяевами и рабочими, между покупателями и продавцами, между специалистами и теми, кто в них нуждается, — всегда совершаются путем свободного обмена. Это отношение добровольной кооперации, при которой взаимный обмен услугами не имеет принудительного характера и ни один индивид не подчиняется другому, становится господствующим типом отношений во всем обществе, по мере того как промышленные деятельности получают господство. Определяя ежедневно мысли и чувства, оно образует социальные единицы, умственная организация и привычки которых придают общественным устройствам соответствующие формы. Развитая система поддержания жизни, придающая социальному организму промышленный тип, подобно развитой поддерживающей системе животного, приобретает для себя регулирующий аппарат рассеянного, или нецентрализованного типа: мало того, она стремится также децентрализовать первичный регулятивный аппарат, принуждая его почерпать свою власть путем полномочий от более многочисленных классов.

§ 261. Существенные черты этих двух социальных типов затемняются вследствие разнообразных причин. Такими причинами являются: глубоко укоренившийся характер данной расы, влияние непосредственно предшествовавшего образа жизни и социального типа: природа, местопребывание общества; организация и образы действия окружающих обществ и смешение рас, вызванное завоеваниями и другими причинами.

§ 263. Если бы позволило место, можно было бы посвятить несколько страниц вопросу о возможном будущем типе общества. Это общественный тип, поддерживающая система которого развита более, чем у какого бы то ни было из ныне существующих обществ, и в котором продукты индустрии не будут употребляться ни на поддержание военной организации, ни на исключительное увеличение материального благосостояния, но будут посвящаться на выполнение высших деятельностей.

XI. Общественные метаморфозы

§ 264. В общественных организмах, как и в организмах индивидуальных, строение приспособляется к деятельности. Если обстоятельства приводят к основному изменению в образе деятельности, то мало-помалу совершается основная перемена в форме строения:.но если вновь принимаются за старую деятельность, то совершается возвращение к старому типу.

§ 267. Конечно, общественные метаморфозы всегда усложняются и затемняются специальными причинами, которые никогда не бывают одинаковыми. Так, в нашем случае привычки, верования и чувства были изменены обширными преобразованиями, внезапно вызванными железными дорогами и телеграфами.

Глава XXII

ПОЛИТИЧЕСКИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ

Рассматриваются эволюция правительств, общих и местных, как результат естественных причин; их типы и метаморфозы; возрастание их сложности и специализация, прогрессивное ограничение их функций....

II. Политическая Организация вообще

§ 440. Общество в социологическом смысле этого слова образуется только тогда, когда, кроме смежного существования, существует еще и сотрудничество. Сотрудничество делается возможным благодаря обществу и само делает возможным общество. Оно предполагает соединение людей, а люди остаются соединенными потому, что их удерживают выгоды кооперации. Но согласованные действия не могут совершаться без участия некоторых деятелей, которые приспособляли бы их друг к другу относительно времени, количества и рода, далее, деятельности не могут быть разнообразными, если сотрудники не выполняют несходных обязанностей. Другими словами, сотрудничество должно получить организацию, добровольную или недобровольную.

§ 441. Организация, необходимая для сотрудничества, бывает двух родов, различных по своему происхождению и природе. Одна, возникающая прямо из достижения индивидуальных целей и косвенно приводящая к общественному благосостоянию, не принудительна и развивается бессознательно. Другая, возникающая прямо из достижения общественных целей и косвенно приводящая к индивидуальному благосостоянию, принудительна и развивается сознательно. В настоящее время мы должны, насколько это возможно, ограничить наше внимание последней.

§ 442. Политическая организация, постоянно распространяясь на все большие массы, прямо способствует благосостоянию, удаляя те препятствия для сотрудничества, которые возникают из антагонизма индивидов и племен, и в то же время она косвенно приводит к тому же результату другими путями. В небольшой общественной группе могут существовать только зачатки разделения труда. Но это еще не все. Без существования большого общества, а следовательно, и большого спроса, не могут возникнуть ни те сложные комбинации индивидов, ни те утонченные механические орудия, которые развивают обрабатывающую промышленность....

IX. Представительные собрания

§ 496. Исследование возникновения представительного собрания окажется гораздо более трудным, чем исследование рассмотренных выше форм политической организации. Так как здесь и процесс и продукт более подвержены изменениям, то придется довольствоваться менее специальными выводами. Мы ограничимся тем видом представительного собрания, который возникает в общинах, занимающих такую обширную территорию, что их члены принуждены пользоваться своими правами при посредстве депутатов; затем мы займемся исключительно теми случаями, когда собравшиеся депутаты не замещают собой ранее существовавших политических деятелей, но кооперируют с ними. Из какой части первобытного политического устройства возникло представительное собрание, понимаемое в вышеуказанном смысле?

§ 497. Третий элемент триединого политического устройства, хотя и пассивный, но имеющий первоначально верховное значение, приходит все в более и более подчиненное положение, по мере того как военная деятельность развивает пригодную для себя организацию; когда же война перестает быть хроническим явлением, то этот третий элемент вновь приобретает значение. Субординация ослабевает, лишь только она становится менее необходимой. Страх перед правителями, местными или верховными, и сопутствующие страху выражения преданности уменьшаются, это происходит особенно в тех случаях, когда исчезает престиж сверхъестественного происхождения....Развивающийся индустриализм, разрушающий старые отношения, основанные на неподвижном status'e, и заменяющий их новыми отношениями, основанными на договоре, приводит во взаимное соприкосновение массы людей, обстоятельства которых делают их способными, а воспитание побуждает их изменить политическую организацию, унаследованную от милитаризма....

§ 500. Каким образом народ приобретает правящее значение? Первичная цель, с которой созывают главарей и представителей, — это вотирование налога....Прежде чем прибегнуть к насилию, старались войти в соглашение.

§ 501. Эта возможность предписывать условия, под которыми вотируются налоги, приводит к возможности, а затем и праву участвовать в законодательстве. С самого начала существовала неизменная связь между поддержкой, оказываемой главе государства, и защитой, которую от него ожидают: исходя из этого факта, легко объяснить деятельность парламентов. В грубых, безыскусственных собраниях короля, которые сохранили в значительной мере свою первобытную форму и на которых присутствуют военные вожди и свободные люди, способные носить оружие, обыкновенно рядом с поднесением подарков имело место и обсуждение общественных вопросов, как юридических, так и военных: подобным же образом, когда, после успешного сопротивления крайностям королевской власти, созывается собрание знати и представителей, тогда вновь повторяется, только в больших размерах, это одновременное требование денег одной стороной и требование справедливости другой стороной. Народное представительство возникает вследствие численного возрастания людей, жизнь которых проходит в добровольном, а не в принудительном сотрудничестве.

§ 502. Общий закон организации гласит, что различие в отправлениях ведет к дифференциации и отделению частей, совершающих эти отправления; согласно этому закону и здесь происходит разделение. Избранные народом члены национального собрания, первоначально созванные отчасти с такой же целью, как и остальные члены, а отчасти с иной целью, впоследствии обнаруживают стремление отделиться, и там, где промышленная часть общества приобретает все большую силу, это стремление приводит к образованию представительного собрания, отличающегося от первоначального совещательного собрания.

§ 503. Так как мы рассматриваем здесь только постепенную эволюцию представительного собрания, то нет надобности говорить о тех представительных собраниях, которые в новейшее время создавались сразу....

XIV. Законы

§ 529. Указывая на то положение (подтверждение которого можно найти даже среди самых первобытных племен), что идеи, чувствования и привычки, которые родители передали своим детям и которые они сами получили от своих родителей, превращаются в конце концов в неизменную группу обычаев, мы тем самым признаем, что закон вначале, как и до последнего времени, являлся главным образом воплощением предковских правил.

§ 530. К правилам, внушенным обыкновенными покойниками и образующим кодекс поведения ранее возникновения какой бы то ни было политической организации, вскоре присоединяются правила, ведущие свое начало от выдающихся покойников, которые были вождями, внушали страх и пользовались повиновением, а после смерти превратились в призраки, внушающие еще больший страх и пользующиеся еще большим повиновением. А когда общества расширяются и увеличиваются путем войны и вожди превращаются в королей, тогда приказания этих королей, сохранившиеся в памяти потомков, и те приказания, которые считаются данными (часто при посредстве жрецов) их призраками, становятся священным кодексом поведения, который присоединяется к кодексу, установленному ранее путем обычая....

§ 533. В обществах, сделавшихся большими и сложными, возникают такие взаимные отношения и такие формы деятельности, которые не предусмотрены священным кодексом; при регулировании этих действий и отношений правитель вполне свободен. Когда число подобных предписаний накапливается, возникает собрание законов несомненно человеческого происхождения; хотя эти законы и приобретают авторитет, основанный на уважении к людям, издавшим их, и к поколениям, одобрившим их; однако они не имеют священного характера законов божественного происхождения: закон человеческий дифференцируется от закона божеского. В обществах, сохраняющих свой воинственный тип, эти два вида законов продолжают походить друг на друга в том отношении, что их авторитет имеет чисто личное происхождение. Открыто признанным основанием для повиновения им считается то обстоятельство, что они суть выражение воли небесного правителя или воли земного правителя, или, иногда, воли безответственной олигархии. Пока общественный тип продолжает быть организованным по принципу принудительного сотрудничества, до тех пор закон, имеющий целью поддержать принудительное сотрудничество, должен быть прежде всего направлен на регулирование неизменных иерархических отношений, на поддержание неравенства и на усиление власти, а об индивидуальных интересах массы он может заботиться только как о вещи второстепенной. По мере же того как принцип добровольного сотрудничества начинает все более и более характеризовать общественный тип, исполнение договоров и подразумеваемое этим признание равенства прав всех людей становятся основными требованиями, а согласование индивидуальных интересов — главной целью закона, авторитет которого поддерживается ввиду того, что повиновение ему способствует общественному благосостоянию.

§ 534. Нужно ли говорить о том, что системы законов, принадлежавших последовательным общественным стадиям, сопровождались приспособленными к ним чувствованиями и теориями? Ныне господствующие теории, приспособленные к современному компромиссу между милитаризмом и индустриализмом, являются шагом вперед по направлений к той окончательной теории, согласно которой существование закона не будет иметь другого оправдания, кроме указания на то, что этот закон поддерживает условия, необходимые для полной жизни в общественном состоянии....

Фрідріх Ніцше

Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого (1883—1885) [170]

ПРЕДИСЛОВИЕ ЗАРАТУСТРЫ

...Слушайте, я учу вас о Сверхчеловеке!

Сверхчеловек — смысл земли. Пусть же и воля ваша скажет: Да будет Сверхчеловек смыслом жизни!

...Заратустра смотрел на толпу и удивлялся. Потом говорил он так: «Человек —это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.

Опасно прохождение, опасна остановка в пути, опасен взгляд, обращенный назад, опасен страх.

Величие человека в том, что он мост, а не цель; и любви в нем достойно лишь то, что он — переход и уничтожение....

Смотрите, я — провозвестник молнии, я — тяжелая капля из грозовой тучи; а имя той молнии — Сверхчеловек».

РЕЧИ ЗАРАТУСТРЫ

О трех превращениях

Я говорю вам о трех превращениях духа: о том, как дух стал верблюдом, верблюд — львом и, наконец, лев — ребенком....

О войне и воинах

...Любите мир как средство к новой войне, и мир короткий — сильнее, чем мир продолжительный.

Не к работе призываю я вас, но к борьбе; не к миру, но к победе. Да будет труд ваш — борьбой, а мир ваш — победой!

Только тогда можно молчать и быть невозмутимым, когда есть лук и стрелы: иначе возникают ссоры и пустословие. Да будет мир ваш — победой!

Вы утверждаете, что благая цель освящает даже войну? Я же говорю вам, только благо войны освящает всякую цель.

Война и мужество совершили больше великого, чем любовь к ближнему. Не сострадание, а храбрость ваша спасала доньше несчастных.

...Для хорошего воина «Ты должен» звучит приятнее, нежели «Я хочу». И даже то, к чему предрасположено сердце ваше, должно быть сперва приказано вам.

...Так живите жизнью повиновения и войны! Что толку в долгой жизни! Какой воин захочет пощады!

Я не щажу вас, я люблю вас всем сердцем, собратья по войне!

О новом кумире

...Государством зовется самое холодное из всех чудовищ. Холодно лжет оно; и вот какая ложь выползает из уст его: «Я, государство, я — это народ».

Это ложь! Родоначальниками народов были созидающие — это они наделили верой и любовью соплеменников своих: так служили они жизни.

Те же, кто расставил западни для людей и назвал это государством, — разрушители: меч и сотню вожделений навязали они всем.

Там, где еще существует народ, не понимает он государства и ненавидит его как дурной глаз и посягательство на исконные права и обычаи....

Народятся многие множества: для лишних и было изобретено государство!...

Государством зовется сей новый кумир; так все — хорошие и дурные — опьяняются ядом; там все теряют самих себя; там медленное самоубийство всех называется жизнью.

Взгляните же на всех этих лишних людей!...Взгляните, как лезут они, эти проворные обезьяны! Как карабкаются друг через друга, как срываются в смердящую пропасть!

Туда, к трону власти стремятся они: в безумии своем мнят они, будто счастье восседает на нем! Часто грязь восседает на троне — и трон нередко стоит в грязи!...

Только там, где кончается государство, начинается человек — не лишний, но необходимый: там звучит песнь того, кто нужен, — единственная и неповторимая.

Туда, где государство кончается, — туда смотрите, братья мои! Разве не видите вы радугу и мосты, ведущие к Сверхчеловеку!

Так говорил Заратустра.

О старых и молодых женщинах

...Когда сегодня, в час захода солнца, шел я один дорогой своей, повстречалась мне старушка, и так обратилась она к душе моей:

«О многом сказал Заратустра и нам, женщинам, но ничего не поведал о женщине».

И я возразил ей: «Говорить о женщине следует только с мужчинами».

...«Мужчине следует остерегаться женщины, когда она любит: ибо тогда готова она на любую жертву, и все остальное не имеет никакой ценности в глазах ее.

Мужчине следует остерегаться женщины, когда она ненавидит: ибо он в глубине души своей только зол, она же — скверна»....

Счастье мужчины зовется «Я хочу». Счастье женщины — «Он хочет»....«Дай же мне твою маленькую истину!» — сказал я.

И молвила старушка:

«Идешь к женщинам? Не забудь плетку!»

Так говорил Заратустра....

На блаженных островах

...Взгляните, какое изобилие вокруг нас! И находясь тут, как славно смотреть в морские дали.

Некогда, глядя в даль моря, говорили «Бог»; ныне же учу я вас говорить «Сверхчеловек».

Бог — это некое предположение; но я не хочу, чтобы домыслы ваши простирались далее вашей созидающей воли.

Вы можете создать Бога? — Так не говорите тогда ни о каких богах! Но Сверхчеловека создать возможно.

Быть может, это будете не вы сами, братья мои! Но переделать себя и стать отцами и предками Сверхчеловека — да будет это лучшим созданием вашим!...

Об умаляющей добродетели

...И Заратустра остановился и задумался. Наконец он печально произнес: «Все измельчало!...люди измельчали и мельчают все больше. И причина этому — их учение о счастье и добродетели.

Они умеренны и в добродетели, ибо хотят они комфорта. А с комфортом совместима лишь умеренная добродетель.

...Много лжи у маленьких людей.

Некоторые из них имеют свою волю, но большинство лишь служит воле других. Встречаются и среди них искренние, но большинство — всего лишь плохие актеры.

Есть между ними актеры бессознательные, есть и актеры вопреки воле своей: искренние всегда редки, особенно — искренние актеры.

Мужские качества здесь —- редкость; вот почему женщины их становятся мужчинами. Ибо только тот, в ком достаточно мужского, освободит в женщине женщину.

И вот худшее лицемерие, которое встречал я у них: даже те, кто повелевает, подделываются под добродетели повинующихся».

«Я служу, ты служишь, мы служим», — так молится здесь лицемерие господствующих, — и увы! если первый господин — только первый слуга!

Даже в их лицемерие проникло любопытство взора моего: и разгадал я их счастье — счастье мух — и их жужжание на освещенных солнцем оконных стеклах.

Сколько доброты, столько и слабости вижу я. Сколько справедливости и сострадания, столько и слабости....

О старых и новых скрижалях

...Когда пришел я к людям, то обнаружил, что восседают они на старом предубеждении своем: все верили, что давно уже знают, что есть для человека добро и что — зло.

...Эту сонливость встряхнул я, когда начал учить: никто еще не знает, что есть добро и зло, никто, кроме созидающего!

Созидает же тот, кто придает земле смысл и дарует ей будущее, а человеку — цель; он же и создает добро и зло.

...Человек... есть мост, а не цель...

Мне жаль всего минувшего, ибо вижу я, что оно предано, — предано духу, милости и безумию каждого нового поколения, которое приходит и все, что было, перетолковывает так, чтобы стало оно мостом ему!

...Но вот другая опасность и предмет страдания моего: память черни не идет дальше деда, а с дедом и время прекращается.

Так предается забвению все прошлое: ибо может статься, что толпа некогда будет господствовать, и время потонет в мелкой воде.

Поэтому, братья мои, нужна новая аристократия, враждебная толпе и всякой тирании, аристократия, которая снова напишет слово «благородный» на новых скрижалях.

Много нужно благородных и многосторонним должно быть благородство их, чтобы могли они составить аристократию! Или, как сказал я однажды: «В том и божественность, что есть боги, но нет никакого Бога!»

О братья мои, я показываю вам новую аристократию и посвящаю вас: вы должны стать зачинателями и воспитателями, сеятелями будущего,— поистине, не о той аристократии говорю я, принадлежность к которой можно купить, как покупают ее торгаши за золото свое: ибо все, что имеет цену, не имеет большой ценности.

Пусть будет отныне честью вашей не то, откуда происходите вы, но то, куда идете. Воля ваша и стопы ваши, стремящиеся дальше вас самих, — да будут отныне вашей новой честью!

...О братья мои, не назад, а вперед должен смотреть аристократизм ваш! Да будете вы изгнаны из земель отцов и прадедов ваших!

Землю детей ваших должны вы любить: любовь эта да будет новым аристократизмом вашим; любите ее, землю еще не открытую, лежащую в дальних морях! Пусть ищут ее корабли ваши!

В детях ваших возмещаете вы то, что были детьми отцов своих: так должны искупить вы все прошлое! Эту новую скрижаль воздвиг я над вами!

Жизнь — это источник радости: но в ком говорит испорченный желудок, этот отец скорби, для того все источники отравлены.

Познавать — это радость для того, в ком воля льва! Но уставший подчиняется чужой воле, любая волна играет с ним....

Следуйте своими путями! А народу и народам предоставьте идти своими! Поистине, темны пути их, не озаренные ни одной надеждой!

Пусть торгаш царствует там, где все, что блестит еще, — это лишь золото его! Время королей миновало: то, что сегодня зовется народом, не заслуживает королей.

Смотрите же, как народ стал подражать торгашам, извлекая малейшую выгоду из всякого мусора!

Они подсматривают друг за другом, они подражают друг другу — и это у них называется «добрым соседством». О блаженные, далекие времена, когда народ говорил себе: «Я хочу быть господином над народами!»

Ибо, братья мои: лучшее должно господствовать, и лучшее хочет господствовать! А где учение гласит иначе, там лучших не хватает!

...Вот учение мое: человеческое общество — это попытка, это долгое искание; ищет же оно того, кто повелевает!

— Это попытка, братья мои! А вовсе не «договор»! Разбейте, сокрушите это слово, слово вялых и половинчатых сердец!...

О воля, отвратительница всех бед, необходимость моя! Сохрани меня для великой победы!

Так говорил Заратустра.

Беседа с королями

...«Надо услышать того, кто поучает: «Вы должны любить мир лишь как средство к новой войне, и мир короткий — сильнее, чем мир продолжительный».

Никто еще не произносил столь воинственных слов: «Что такое — добро? Добро — это быть храбрым. Благо войны освящает всякую цель.

О высшем человеке

Когда я в первый раз пришел к людям, величайшее безумие совершил я, безумие отшельника: я вышел на базарную площадь....

Вот чему научитесь у меня, высшие люди: на базаре никто не верит в высших людей. Хотите говорить перед ними, ну что ж, говорите! Но толпа вам бессмысленно моргает: «Мы все равны!»

«Эй, вы, высшие люди, — бессмысленно моргая, говорит чернь, — нет никаких высших, мы все равны, человек есть человек, и перед Богом мы все равны!»

Пред Богом! Но теперь этот Бог умер. А перед толпой мы не хотим быть равными со всеми прочими. О высшие люди, уходите с базара!

Алексіс де Токвіль

Демократия в Америке (1835—1840) [171]

КНИГА ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

...Глава IV