Тема 2. Основные гносеологические модели

1.Объективистско-реалистская гносеологическая модель

2. Конструкционистская гносеологическая модель

3.Символическая гносеологическая модель

Проведенный нами экскурс по культурно-историческим эпохам значим не только демонстрацией богатства познавательного опыта, накопленного европейским человечеством, и обозрением тех смыслов, которыми были нагружены в каждую из представленных культурных эпох важнейшие для современной гносеологии-эпистемологии понятия знание, познание, истина. Без сомнения, возникновение и исторические трансформации познавательного опыта европейской культуры во всей своей совокупности должны быть учтены при любой сколь-нибудь серьезной претензии на философское исследование проблем познания. Значимость проведенного анализа не ограничивется этим.

Я постараюсь обосновать один важный теоретический тезис, суть которого заключается в следующем: основополагающие ориентации и целевые установки, вокруг которых и благодаря которым сформировался познавательный опыт античности, средних веков и Нового времени, не исчезли и не рассеялись в прошедших столетиях - они сконденсировались в виде принципов, объединяющих пестроту и многообразие теоретико-познавательных концепций второй половины Х1Х и ХХ столетий в некие типы или, если использовать ходовой ныне термин, - модели. Гносеологические модели это не только философское достояние, они имеют свои прототипы в многообразных проявлениях человеческой жизнедеятельности. Мы постараемся засвидетельствовать многообразие типов познавательной деятельности, существующих в современной нам действительности, когда в разных сферах культуры науке, искусстве, религии и пр., у людей с различным складом мыслительной деятельности один тип познавательной деятельности превалирует над другим.

Итак, будем исходить из того, что какой бы оригинальностью ни отличались теоретико-познавательные воззрения того или иного мыслителя, их можно отнести к одной из трех принципиально возможных гносеологических моделей: первая модель подчинена принципу реальности - дадим ей условное название объективистско-реалистская гносеологическая модель (ради сокращения примем в качестве ее обозначения такую аббревиатуру -1 ОГМ (основная гносеологическая модель); основу второй модели раскрывает принцип конструирования - мы, с той же степенью условности, называем данную модель конструкционистской гносеологической моделью (2 ОГМ); третья модель отвечает принципу символизма - в данном случае достаточно строго можно назвать ее символической гносеологической моделью (3 ОГМ). Каким образом названные модели сопоставимы с рассмотренными нами культурными эпохами в истории европейской ментальности, мы оценим позднее, а сначала попытаемся раскрыть их существо. В качестве предварительной общей их характеристики отметим следующее.. Каждая из основных гносеологических моделей обладает внутренней целостностью, определенной завершенностью и последовательностью в плане соблюдения принятого за исходный принципа. Каждую из вышеобозначенных ОГМ мы представим через постановку и решение ими по меньшей мере трех важнейших теоретико-познавательных вопросов, а именно:

· каким образом трактуется природа познавательной деятельности;

· что понимается под знанием;

· какой смысл вкладывается в понятие истины;

1 вопрос: Объективистско-реалистская гносеологическая модель (1 ОГМ)

а) Познание такой модус человеческой жизнедеятельности, который в отличие от всех остальных проявлений человека подчинен и действует по принципу реальности, поскольку по сути своей является способом запечатления, воспроизведения в познающем субъекте реальной действительности, окружающего нас мира. Познание уникальный канал связи человека с миром, только посредством познания мы и можем получать объективные представления о мире.

Подобная трактовка природы познавательной деятельности имеет под собой прочную основу опыт повседневной жизни; именно он непрерывно убеждает нас в том, что люди смогли приспособиться и выжить в окружающем мире в силу того, что правильно представляют происходящее в нем. По мнению Гуссерля, такой подход к познанию отвечает естественной установке отношения человека к миру. Напомню при этом, что естественная установка означает открытое и доверчивое восприятие мира, что свойственно, по мнению данного мыслителя, донаучному человечеству и представителям восточных культур. Живущее в горизонте этой установки человечество рассматривает познаваемый мир как данный, как нечто само собой разумеющееся, наличествующее; он является миром, доступным человеческому опыту. Да и сам познающий человек воспринимается как часть этого мира, он включен в него, здесь уместно говорить о вжитости человека в мир. Само познание (в данной установке) рассматривается как реальный факт, настолько реальный, как скажем, сапог для сапожника (это сравнение использовал сам Гуссерль). Подобное толкование природы познания нередко называют наивным, в теоретических терминах его оценивают как натуралистический, объективистский подход. Из сказанного поспешно было бы делать вывод, что данная модель объясняет механизм познавательной деятельности лишь в сфере обыденной жизни и годна в границах повседневности.

Данная модель познания (отвечающая принципу реальности) характеризует не только естественно-практический способ человеческого существования, она во многом раскрывает целевую ориентацию и главный отличительный признак научного познания, в первую очередь, естествознания, сложившегося в Новое время. Я напомню: начиная с провозвестников новой науки (таких, например, как Бэкон) и ее корифеев (таких, как Ньютон), исследователи стремились приблизиться к природе как она есть сама по себе, а не руководствоваться гипотетическими измышлениями о ней. Классический тип науки действует по принципу объективности, который в данном случае и конкретизирует принцип реальности применительно к науке.

б) Принципу реальности подчинена и трактовка природы знания. С позиций 1 ОГМ, из всего разнообразия человеческих представлений и образов знанием является только то, что в той или иной форме (той или иной степени) соотносимо с миром самих вещей, предметных связей и так или иначе зависимо от них. Знания это совокупность познавательных образов, обладающих сходством с познаваемым объектом, являющихся его портретной (зеркальной, фотографической) копией. Подобный критерий знания, во-первых, отсекает от него мир грез и фантазий и все то, что построено на голом воображении; во-вторых, максимально стремится оградить мир знаний от привнесений, идущих со стороны самого познающего знание отличается от мнений, верований, идеалов, норм, оценок и пр. Исходя из этого внутренняя логика 1 ОГМ, принуждаемая принципом реальности, заставляет совершить такой ход мысли: раз в знаниях раскрывается мир вещей (процессов, связей, отношений, изменений, свойств и пр.) как они есть сами по себе значит, в знаниях перед нами предстает подлинное бытие. Такая трактовка знаний знакома нам она отвечает духу платоновско-аристотелевской традиции. Поскольку мир подлинного бытия категориально был определен как сфера сущности, то и подход, отождествляющий природу знания со сферой сущности, получил специальное название эссенциализм (от латинского слова эссенс - сущность). Мир подлинного бытия, его сущностные характеристики это по сути дела и есть тот оригинал, копией, репрезентацией или зеркальным отражением которых является мир знаний. Претендуя на выход в сферу сущности, данная гносеологическая модель настаивает на том, что главная и основная функция знания заключается в объяснении мира, а уже на ее основе возможно все остальное проектирование и ретроспектирование, предсказание и прогнозирование и пр.

в) В рамках 1 ОГМ не составляет труда понять, что есть истина. Она и является той мерой, с помощью которой устанавливается соответствие знаний подлинной природе самих вещей (процессов, свойств) истина понимается как соответствие. Истоки концепции истины как соответствия также лежат в платоновско-аристотелевской традиции. Согласно принципам данной модели, в частности той трактовке природы знания, которая изложена выше, гораздо сложнее показать, как возможно ложное знание. Ведь то, что не отвечает подлинной сути самих вещей, знанием и не является, а оказывается мнением, верой, идолами и вообще, чем угодно, только не знанием. Но мы не будем пока входить во внутренние нестыковки данной модели, нам сейчас важнее подтвердить, что и при решении вопроса об истине данная модель исходит из принципа реальности; и не только в раскрытии природы истины, но и ее критерия. Отыскивается такой критерий (это могут быть и критерии), который позволил бы выйти за пределы самого знания - в мир вещей.

Если задаться вопросом: с какими течениями и именами в реальном историко-философском процессе связана данная модель?- то со всей безусловностью к ее сторонникам следует отнести марксистскую традицию в философии. С акцентом на постановку именно вышеозначенного круга проблем и их решения на базе принципов 1 ОГМ написан важный в философском отношении труд В.И.Ленина Материализм и эмпириокритицизм (1908-1909 гг.), который был посвящен обоснованию и защите именно гносеологических воззрений марксизма Этой ссылки достаточно, чтобы экстраполировать данную модель на постановку и решение теоретико-познавательных вопросов в марксистско-ленинской философии всего т.н. советского периода.

Если индивидуализировать основные отличительные признаки 1ОГМ применительно к тому, что мы называем марксистско-ленинской теорией познания, то необходимо отметить следующие моменты. По первому признаку - оригинальность трактовки собственно познавательной деятельности видится в том, что воспроизведение, запечатление познаваемого объекта познающим субъектом раскрывается как процесс отражения, который в указанной работе уподобляется таким процессам, как копирование, фотографирование представляющей познавательный интерес действительности. Этот чрезвычайно важный для данной концепции тезис не просто постулировался над доказательством того, что познание по своей сути является процессом отражения, работали многие творческие коллективы и не только у нас в стране, но и и в некоторых, как их называли тогда, соцстранах (в частности, видную роль сыграли болгарские философы, среди которых самым известным был Т.Павлов). Не могу не сказать также и о том, что теория отражения была одним из главных научно-исследовательских направлений, которое придало своеобразие уральской философской школе, а разработки в этой области ряда уральских философов (таких, как М.Н.Руткевич Ленинская теория отражения Свердловск, 1971., И.Я.Лойфман один из основателей и бессменных редакторов серии выпусков по теории отражения) получили союзную известность. Поясняя своеобразие марксистской гносеологии, следует отметить, что трактовка природы познания как отражения основана на признании принципа материальности познаваемая действительность существует вне и независимо от познающего субъекта со всеми вытекающими из этого последствиями. Данный принцип назван В.И.Лениным первым в числе трех т.н. важных гносеологических выводов, на которых держится теоретическая философия марксизма.

Что касается второго момента ОГМ того, что понимается под знанием, - то, в противовес всем подвергнутым критике философским учениям, В.И.Ленин в своих гносеологических выводах утверждает сущностную природу знания (в том смысле, что в знаниях непременно раскрывается сущность познаваемого), ибо решительно никакой принципиальной разницы между явлением и вещью в себе нет и быть не может. Знания противополагаются верованиям, мнениям, в том числе распространенным в обществе.

Специальные параграфы рассматриваемой работы посвящены вопросам истины (один из них называется Существует ли объективная истина?) и ее критериям (Критерий истины в теории познания). Марксистская гносеология по этому пункту ОГМ продолжает традицию аристотелевской концеции истинности как меры соответствия содержания человеческих знаний познаваемой действительности. Выделяемое марксистами своеобразие их концептуальной позиции в данном вопросе связано с опорой на принципы материализма и диалектики. Принцип материализма конкретно означает настаивание не на истине вообще, а на объективной истине. Объективность главная и решающая характеристика истины, именно она позволяет разомкнуть горизонт собственно самих знаний, которые по своему статусу представляют собой ментальную реальность, и выйти к реальному миру, на познание коего и нацелена познавательная деятельность. Практика (а мы уже неоднократно сталкивались с ее трактовкой в марксизме как материальной, предметно-чувственной деятельности) является единственным гарантом истинности знаний. Опора на принцип(ы) диалектики выражается в признании процессуального характера обретения знаний, сопряженности объективной истины с динамикой в ней абсолютного и относительного, а также конкретности истины.

Мы не случайно столь подробно остановились на марксистской гносеологии как одной из конкретных версий 1 ОГМ. Можно сказать, что данная версия почти в чистом виде раскрывает особенности объективистско-реалистской гносеологической модели. Конкретизация, которую мы произвели, дает основание для подобного названия гносеологической модели без всяких оговорок.

Помимо марксизма, в духе 1 ОГМ вопросы, связанные с познанием, решались и французскими материалистами ХУ111 в.

Вполне резонно может возникнуть вопрос, почему бы не назвать эту модель материалистической? Такой вывод было бы поспешно делать. И вот какой аргумент можно привести в этой связи. Как это ни странно, но по своим основным признакам данная модель (1 ОГМ) отвечает и тем размышлениям о познании, знании и истине, которые мы встречаем в текстах Платона, Аристотеля, Демокрита и многих других античных мыслителей. Правда, всякий раз нужны некоторые оговорки. Так, позицию Платона некорректно было бы оценивать как объективистскую. (Ведь если настаивать на строгости употребления хотя бы центральных понятий классической гносеологии (а таковыми, бесспорно, являются понятия субъекта и объекта познания) нельзя не заметить, что объект-субъектные характеристики познавательной деятельности свойственны новой и новейшей европейской философии, использование их применительно к античной философии является ее модернизацией, подстраиванием под современную проблематику.) В то же время нам хорошо известно платоновское соотнесение знаний с миром подлинного бытия, с сущностью вещей. А ведь мир идей как сфера подлинного бытия даже с большой натяжкой принципу материализма не отвечает. Чисто терминологически платоновская позиция может быть названа эссенциалистско-бытийственной (или бытийной).

Надо оговорить и еще одну вариацию 1 ОГМ. Я имею в виду такое мощное в западной философии эпистемологическое направление как позитивизм. (Напомню, ранее мы условились под эпистемологией понимать теорию научного знания). Основоположник данного течения О.Конт, подытоживая к первой трети Х1Х в. в развитие новоевропейской науки в сфере естествознания и пытаясь перенести ее метод, как рациональный и наиболее эффективный, на социальную область знания и собственно саму философию, настаивает на том, что позитивная наука и позитивная философия должны подчиняться принципу реальности. Каким образом сохранить привязку научных знаний к реальности в том сложном механизме развития, который претерпевает наука? вот центральный вопрос как для самих исследователей, так и для методологов науки последних двух столетий.

2 вопрос: Конструкционистская гносеологическая модель (2 ОГМ)

В отличие от 1ОГМ, принципы 2ОГМ не столь очевидны - они не вычитываются из житейского опыта и не вытекают естественным образом из повседневности; напротив, - во многом идут вразрез с обыденными представлениями. Объяснение этому я нахожу в том, что впервые принципы данной гносеологической модели были отрефлексированы и четко представлены на материале науки. И здесь нет никакого противоречия с тем, что абзацем выше научно-познавательная деятельность в лице О.Конта сопрягалась с 1ОГМ. Наука сама по себе деятельность многогранная, поэтому может иметь несхожие интерпретации. В русле конструкционистской познавательной модели истолковывал науку И.Кант. Если вернуться к тезису о неочевидности принципов интересующей нас 2ОГМ, то в качестве аргумента нельзя не признать значительную удаленность науки от прозы жизни, в смысле ее сложности и недоступности для лиц неискушенных и не имеющих специальной подготовки, поэтому о том, что в ней происходит, непосвященному судить сложно. Кант был одним из посвященных и мог о ней судить. Но об этом речь уже шла в одной из предыдущих лекций. Обратимся к принципам 2 ОГМ, которые достаточно прозрачны в кантовской Критике чистого разума.

а) Оценивая современную ему науку, Кант обнаруживает в ней такую отличительную особенность, которую до него философы не фиксировали: Естествоиспытатели поняли, что разум видит только то, что сам создает по собственному плану, заставляет природу отвечать на его вопросы, а не тащиться у нее на поводу (подчеркнуто мною Н.Б.) Выходит, что своими открытиями ученые обязаны в первую очередь себе самим, а не их обнаружению в действительности. Поскольку в качестве примеров открытий чаще всего он ссылается на законы науки, то из такого признания следует, что законы не начертаны в самой природе, не ей они принадлежат, а являются результатом научного творчества. Законы эта самая существенная составляющая науки продукт человеческой деятельности, ее творение.

Кант обобщает то, что характерно для научно -познавательной деятельности, и переносит свои выводы на любой познавательный процесс. Свой коперниканский переворот в гносеологии, заключающийся в принципиально новом понимании природы познания, он формулирует в таком тезисе: до сих пор считали, что всякие наши знания должны сообразовываться с предметами () будем исходить из предположения, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием (подчеркнуто мною Н.Б.). Если этот тезис понимать буквально, то познание предстает как способ сообразования познаваемого объекта с познающим субъектом. С учетом сказанного выше, познание (по Канту ) по своей сути оказывается творением, созиданием, конструированием познаваемого предмета. Творение, конструирование, созидание в данном случае являются синонимами, и они проясняют, почему в названии 2 ОГМ используется термин конструкционистская; момент условности заключается в том, что на том же основании можно было бы назвать данную модель креационистской или подобрать любой другой термин, раскрывающий познание как творчество, созидание того, что становится полем нашей познавательной деятельности.

Тот факт, что особенности науки дают повод для подобной трактовки природы познания, подверждается и более поздними примерами. Сошлюсь на один из них. Спустя более чем столетие, в начале ХХ века, в среде физиков и философов науки крайне популярным становится так называемый операционализм. Представители этой методологии утверждали, что физика в целом наука об операциях главным образом измерительных и вычислительных, а не наука о природе. Или вот еще одно весьма характерное для операционализма положение: гипотезы и теории физики не являются более или менее истинными или адекватными, поскольку они не соответствуют никаким объективно существующим предметам. Они служат простыми и эффективными способами систематизации и обогащения нашего опыта, а не компонентами картины внешнего мира. В обоих суждениях операционализм демонстрирует свое противостояние наивному реализму (чаще всего так они оценивали позицию своих оппонентов) именно по вопросу о том, что собой представляет научное познание. В науке познаваемый объект (физическая реальность если речь идет о физике; математическая реальность если речь идет о математике; лингвистическая реальность - если речь идет о лингвистике и т.д.) не предстоит как некая изначальная данность исследователю он является продуктом его деятельности. Деятельность ученого-исследователя (познающего субъекта) это и опытно-экспериментальные процедуры, включающие в себя инструментальную составляющую, и многообразные способы мыслительной активности (от систематизации и обобщения до логико-математического моделирования). Методы исследовательской деятельности складываются из отдельных операций (материальных или ментальных) отсюда и название рассматриваемого направления философии науки - операционализм.

Некоторые представители операционализма (например, американский физик и философ науки Бриджмен) распространяли вышеизложенный принцип за пределы науки, считая, что в повседневной жизни, искусстве, религии и любых других сферах человек с помощью своих чувственных впечатлений и работы собственного мозга наработал такие эффективные понятия-приспособления, которые позволяют ему адаптироваться и достаточно успешно существовать. Вопрос же о том: Соответствуют ли они действительности? попросту некорректен, ведь человек не способен выскочить из самого себя.

Ссылка на конкретные имена не должна заслонить того безусловного факта, что в истории, прежде всего, новой и новейшей европейской философии сформировался особый подход в трактовке самого существа познавательной деятельности и того, что связано с ней. (Его можно называть как угодно подходом, традицией, моделью суть от этого не меняется). В нем присутствует некая внутренняя логика, вынуждающая принять вполне определенные следствия из принятой посылки трактовки познания как деятельности по конструированию познаваемого объекта. Хотя при обосновании данного подхода философские акценты и даже замыслы его конкретных исполнителей могут сильно отличаться. Если операционализм занимался исследованием преимущественно физических теорий, а Кант намеревался произвести переворот в гносеологических воззрениях - принципиально по-новому представить что и как мы можем познать (во всяком случае в Критике чистого разума), то, например, такой философ, как Беркли, несомненно, принадлежащий плеяде классических мыслителей Нового времени, в Трактате о принципах человеческого знания всю силу своих аргументов направляет в русло онтологической проблематики. Он стремится доказать, что объекты человеческого познания представляют из себя идеи разного рода, которые принадлежат и существуют лишь в познающем деятельном существе. Главные теоретические оппоненты для Беркли философы, отстаивающие тезис о том, что идеи по своему существу являются лишь копированием, воспроизводением, отражением вещей. Он же выстраивает онтологию, согласно которой все вещи, составляющие Вселенную () их бытие состоит в том, чтобы быть познаваемыми. Тем самым Беркли лишний раз демонстрирует нам как онтология перетекает в гносеологию.

Таким образом, интересующая нас 2 ОГМ, будучи индивидуализирована, присутствует и у Беркли, и у Канта, и у операционалистов. Они не единственные фигуранты по данной модели, хотя в чем-то, может быть, наиболее яркие и представительные, что и было показано.

В данном контексте не могу обойти вниманием вот какое явление. Индивидуализируя 2 ОГМ через конкретные имена и направления, нельзя не упомянуть марксизм. И пусть не спешит читатель с обвинениями в непоследовательности: ведь столько было сказано по поводу марксизма при рассмотрении 1 ОГМ, какое отношение данное течение имеет к рассматриваемой конструкционистской концепции познания? Вопрос резонный, но факт остается фактом. Я имею в виду многочисленные исследования философов-теоретиков советского периода, доказывавших, что принцип отражения в марксистской гносеологии органично включает в себя принцип тврчества. Познание - это такой отражательный процесс, который носит вместе с тем творческий характер. В 70-е годы на страницах журнала Вопросы философии велась активная полемика по поводу одного из комментариев В.И.Ленина, данного им в т.н. Философских тетрадях по поводу гегелевской философии. Это был комментарий к фразе: сознание не только отражает, но и творит мир. Мнения дискутирующих разделились одни считали, что подобный принцип не отвечает духу марксизма, ведь Ленин, как мы ранее показывали, отстаивал идею об отражении, а отражение и творчество процессы, на первый взгляд, не совместимые друг с другом. Другие, среди которых, в первую очередь, следует назвать М.Н.Руткевича, приводили аргументы в пользу того, что эта фраза не простой пересказ гегелевского положения, а без всяких натяжек принадлежит Ленину. Приводились аргументы в обоснование того, что Ленин в Материализме и эмпириокритицизме (1909) делал акцент на принципе отражения, тогда как в Философских тетрадях (1914 1917) на идее творчества. Тому способствовали социально-политические обстоятельства, которые уместнее обсуждать по курсу истории марксистской философии. Поскольку по духу своему марксизм рассматривает человека как существо активное, не только копирующее и запечатлевающее то, что есть, но и созидающее еще не существующее в действительности, постольку и процесс познания предстает как отражательно- творческий процесс. Благодаря своим знаниям, в которых учитываются интересы и потребности людей, они создают, наряду с девственной природой, т.н. вторую природу, искусственную среду своего обитания. Если бы познание рассматривалось как простая копия, и ему не придавалось бы творческого характера - этот важный момент философия марксизма была бы не способна объяснить.

Что касается упомянутых выше логических следствий, то они касаются вопросов о знании (как своеобразном результате познавательной деятельности) и истине.

б). Знание. Если строго следовать логике рассматриваемой конструкционистской модели, то сконструированный познаваемый предмет собственно и является искомым результатом - продуктом познавательной деятельности. Поскольку конструирование происходит благодаря тому, чем располагает познающий субъект значит, знания в самом первом приближении можно определить как своеобразные трансформации способностей познающего субъекта. Никакого воспроизведения сущности познаваемого в знаниях не происходит. Скорее, в знаниях мы имеем мир, являющийся человеку. В этом смысле уместно противопоставить эссенциализму (в подходе к существу знания) 1 ОГМ феноменализм 2 ОГМ. В отличие от эссенциалистской установки на объяснение познаваемого мира, феноменализм в качестве основной познавательной функции ориентирован на его описание.

Каким образом конкретизировать данную, достаточно абстрактную трактовку существа знаний? Что считают важным в характеристике знаний сами представители данной модели?

У Беркли мы находим такое суждение: предметы ощущений суть не что иное, как эти же ощущения, соединенные, смешанные или сросшиеся вместе. Тем самым он подчеркивает в знании организующее, объединяющее начало. По Беркли, знания представляют собой собрание идей: соединенные вместе определенный цвет, вкус, запах, форму, консистенцию, - признают... за отдельную вещь и обозначают словом яблоко; другие собрания идей составляют камень, дерево, книгу и тому подобные чувственные вещи.

У Канта, безусловно, гораздо более сложные рассуждения о том, что собой представляют знания. У него существует много различных градаций знания опытное, априорное, апостериорное, синтетическое, аналитическое, чистое, рассудочное и др.; но при всех тонкостях в его трактовках существа знания есть общие с Беркли моменты. Вот один из них, принципиально значимый для того, что мы обсуждаем. Мы думаем, что одна из важнейших целей человечества получать знания о природе, т.е природа главный объект познавательной деятельности людей. Кант устраняет для нас эту очевидность, рассуждая таким образом: мы сами вносим порядок и закономерность в явления, называемые нами природой, и их нельзя было бы найти в явлениях, если бы мы или природа нашей души не вложили их первоначально. Для него атрибутивной составляющей любого рода знаний является то, что наша познавательная способность дает от себя самой. В этом смысле и для него знания это своеобразные состояния познавательных способностей субъекта, а именно: чувственного созерцания, рассудка, разума. Существенный признак знания, по Канту, в его интегрирующей, объединяющей, упорядочивающей хаос впечатлений функции - синтез многообразного порождает знания; он считает, что связь есть единственное, которое не дается объектом, а может быть создано только самим субъектом. Те сложности, с которыми сталкивается читатель кантовской Критики чистого разума, в основном и связаны с уяснением своеобразных механизмов синтеза на уровне созерцания, рассудка и разума.

Вместе с тем Кант, в отличие от Беркли, не принимает чисто субъективистской трактовки знания; он критикует подобный подход, не отличающий знания от видимости и химер, отождествляющий знание с верованием, убеждением или мнением, и стремится обосновать его объективную значимость. Мы встречаем у него такое оценку знания заключаются в определенном отношении представлений к объекту. Но в его трактовке объект является уже следствием деятельности познающего субъекта достижения единства в его мыслительной деятельности (то, что у Канта получило название трансцендентальное единство апперцепции). И тогда существо знания все-таки замыкается на субъекте.

Отвечает установкам 2 ОГМ и операционалистская трактовка знания. В ней также все завязано на познающего субъекта исследовательскую деятельность физика-экспериментатора или физика-теоретика. Какой бы сложности символические и теоретические конструкции ни возникали в физике, имеет оправдание в ней лишь то, что обладает физическим значением именно оно гарант так называемой физической реальности. В свою очередь, физическая реальность это некоторая часть человеческого опыта, поскольку ничто не реально, если оно не может стать частью человеческого опыта. Комментарии излишни; следует только произнать, что подобные аргументы ближе даже Беркли, чем Канту.

в) Истина. По вопросу о том, что есть истина и каковы ее критерии, 2 ОГМ также имеет своеобразие. В самом общем плане суть его заключается в том, что истина и ее критерий отдаются в полное ведение субъекта, замыкаются в кругу его деятельности. В рамках 2 ОГМ не действует теория корреспонденции, трактующую истину как соответствие знаний тому, что само знанием не является. Можно сказать, что истина (и соответственно - ложь, заблуждение, ошибка) представляет собой оценку некоторых ментальных актов человеческой деятельности; установить которую (истину или заблуждение) можно также с помощью особых ментальных процедур.

Конкретизируя сказанное и обращаясь к уже знакомым по ранее изложенному индивидуализациям (Дж.Беркли, И.Канту, операционализму), нельзя не отметить следующее.

Операционализм вообще устраняет проблему истинности из методологии науки и в соответствии со своей прагматистской ориентацией оценивает научные гипотезы и теории с позиции их эффективности и экономной простоты. Подобный подход достаточно логично вытекает из главного тезиса данной философии науки, о котором ранее шла речь: гипотезы и теории физики не являются более или менее истинными или адекватными, поскольку они не соответствуют никаким объективно существующим предметам.

Подтвердить вписанность кантовской позиции в обозначенную трактовку истины 2 ОГМ гораздо сложнее. Дело в том, что по поводу истины в интересующем нас тексте (Критике чистого разума) есть многочисленные пассажи, и некоторые из них могут дать основание для оценки его позиции как концепции соответствия; он неоднократно говорит об истине с ее содержательной стороны в контексте соответствия знаний предмету (или объекту) знаний. Но в пункте (б) мы разъясняли, что предмет (или объект) знания в конечном счете является для него порождением субъекта. Мне представляется, что наиболее органично отвечает его концепции то, что он называет формальной стороной истины. Он раскрывает ее таким образом: истина или видимость находятся не в предмете, поскольку его созерцают, а в суждении о предмете, поскольку его мыслят чувства не ошибаются потому, что они вообще не судят и истина, и ошибка имеют место только в суждении, т.е. только в отношении предмета к нашему рассудку. В знании, полностью согласующемся с законами рассудка, не бывает никакого заблуждения. () заблуждение происходит только от незаметного влияния чувственности на рассудок, вследствие чего субъективные основания суждения соединяются с объективными и отклоняют их от их назначения. Напрашивается такой комментарий приведенного фрагмента. По Канту, истина представляет собой согласованность знаний с законами мыслительно-рассудочной деятельности; а, соответственно, заблуждение - несогласованность знаний с законами рассудка. Такая концепция истинности получила название теории когеренции (от латиского слова когеренция согласование).

Позицию Беркли определить достаточно просто. Для него так же, как и для Канта, расхождение (рассогласованность), принадлежащих знанию положений с законами логики ставит под сомнение вопрос об их истине. Если у Канта негативную роль в этом процессе играет человеческая чувственность, то у Беркли с истинного пути уводит знание абстрактная словообразовательная деятельность, поскольку роль чувственных впечатлений для него непререкаема.

По своим основоположениям 1 ОГМ и 2 ОГМ прямо противоположны друг другу. И все-таки было бы сильным упрощением рассматривать противоположность данных моделей через оппозицию материализм идеализм. Относительно неправомерности соотнесения 1 ОГМ с материализмом речь уже шла. Что касается отождествления 2 ОГМ с идализмом, то здесь также есть возражения. Если даже взять те примеры, на которых были выстроены наши рассуждения Беркли, Кант, операционализм., то операционализм вообще отказывается признавать деление на материализм и идеализм, да и кантовская позиция только с большими натяжками может быть отнесена к идеализму; а вот применительно к позиции Беркли данное отождествление проходит.

И еще одна оговорка. При всей противоположности рассмотренных ОГМ историко-философская реальность преподносит такие случаи, когда те или иные позиции (или течения) трудно отсортировать только в какое-то одно русло, т.е. некоторые концепции нельзя однозначно отнести к 1 ОГМ или только ко 2 ОГМ. К примеру, если взять такое мощное течение западной эпистемологии, как позитивизм, обладающее удивительной живучестью (существует с первой трети Х1Х столетия по сей день). Мы упоминали о нем в 1 ОГМ в связи с тем, что позитивизм подчиняет познавательную деятельность принципу реальности. Но вполне уместно приводить это течение в качестве примера феноменалистской трактовки знания (что свойственно 2 ОГМ) позитивизм начисто отрицает всякие поиски сущности познаваемой реальности как неприемлемую для него метафизику.