Нет. Сейчас выбери лучшую выпивку, и налей двойную. Ладно? А то не отдышусь никак. Пятнадцать километров за полчаса - это тебе не хрен собачий

-Хорошо. Теперь поговорим о деле. В том, что ты проспал два дня, нет ничего страшного. За эти дни удалось многое узнать. На подконтрольный нам филиал "Альфа-банка" был совершён очередной налёт "пылающего костра". Правда, не всей банды. Малышка вместе с мужем и деверем была. И с сыном. Вот тебе задание. Прямо сейчас, выходишь отсюда, и чешешь лапти на Чистые пруды, в "Рок-н-ролл". Посмотри, что к чему. Войди в доверие, как я говорил. Я сегодня здесь до шести-семи утра. Так что, жду тебя с вестями в любое время. Усёк, монах?

Конечно. Как освобожусь, сразу к вам...

Отлично. И, это, пса своего не теряй больше.

Да, босс, он сам куда-то убежал. Я его искал, но не нашёл. Спасибо тебе, Альфред. Я у тебя в долгу.

Перестань, - босс махнул рукой, и закурил. - Всё путём. Всё, иди. Иди...

И монах пошёл на задание. Всё при нём. И красная Библия в правом рукаве, и потёртый Патерсон восьмого калибра, и коробочка, и почти новенький мобильник. И пёс, конечно же. Через какое-то время пришёл монах к бару "Рок-н-ролл". Возле бара стоит легендарный мафиозный автомобиль - чёрный Ситроен, и несколько десятков хороших, дорогих мотоциклов. Оставил Крематория на улице, а сам вошёл в бар. Подошёл к барной стойке. Заказал стандартный стаканчик рома с колой. Минут сорок спокойно разговаривал с барменом о жизни, о стране, о музыке, да вообще обо всём на свете. Тут ему на правое плечо кто-то положил тёплую руку. Монах спокойно повернул голову, и чуть со стула не упал. Такие красивые, глубокие зелёные глаза смотрели на монаха в упор. Зрачки были похожи на дула взведённых револьверов, готовых монаха тут же расстрелять. Монах утонул в этих глазах, и не мог выговорить не звука.

Ты кто? - спросила малышка, беря его стакан.

Монах. А в чём проблема?

В тебе. Спросишь, почему? Отвечаю - ты мне не знаком. Как тебя зовут?

Я сам прихожу, - перебил монах малышку, как обычно, в своей манере, - А называют меня - монах. Я ясно выражаюсь, мадам?

Монах вырвал из рук малышки собственный стакан, и опрокинул в себя до дна. Поставил его на место, прикурил, обернулся, и от увиденного даже очки слегка приспустил. Ему в лицо целились два взведённых чёрных кольта Миротворца сорок пятого калибра. В баре стояла мёртвая тишина. Только густой дым медленно поднимался к белому потолку. Монах вздохнул, и, с пофигистким выражением лица, спокойно достал свой пистоль восьмого калибра, и наставил прямо в лоб малышке. Все, кто был в баре, в следующую секунду, разразились диким хохотом. Малышка заулыбалась, и опустила стволы.

Ты парень не промах. Монах, так монах. Мне без разницы...

Ты "малышка два кинжала"?

Некоторые меня так называют, - сказала Иришка, и махнула рукой всем присутствующим. Все стали заниматься своими делами, и заиграл лёгкий танцевальный рок-н-ролл (Пурген - Реинкарнация). - А в чём, собственно, дело-то?

Я много о тебе слышал. Деньги мне нужны. Я живу один. Собака у меня есть. Пёс на улице пока околачивается. Хочу работать на тебя, "красная Кассандра".

Ты знаком с моей "работой"!?

Работа – это очень вульгарно. Я бы назвал это искусством!, - и убрал пистоль на место.

Да, парень, ты реально не промах, - говорит малышка, щёлкнув старой, слегка потёртой зиппой. - С тобой есть о чём поговорить. Ты не против? Но, наедине.

Можно. У меня есть парочка вопросов к тебе. И, как раз, личных...

Хорошо. Серый! - заорала Иришка, ища деверя. Он, через несколько секунд, подошёл.

Что, Ир? Опять что-то срочное?

Найди-ка мне тихое помещение. Нужно поговорить с монахом, тет-а-тет.

Крёстная мать. Свободных помещений нет давно. Ты же их под склады нашего оружия используешь с десяток лет уже. Ситроен, кстати, свободен. Сойдёт, босс?

Конечно, Серёг. Монах, - дёрнула малышка монаха за рукав. Там что-то брякнуло. - Пойдём.

Вышли на улицу, щёлкнули зажигалками, и Иришка неожиданно взвизгнула. Возле Ситроена смирно сидел скучающий Крематорий, и, увидев хозяина, лениво поплёлся к нему.

Это что ещё за чертовщина?! - заорала Иришка, и Крематорий, пока тихо, зарычал. Монах коротко присвистнул. Пёс склонил башку, подошёл к монаху, и начал скулить. Монах ему по голове отвесил щелбан. Пёс умолк.