Стоять, гражданин хороший! - прикрикнул слегка один из патрульных. - Откуда такой красавец?

Оттуда, - монах указал на поворот, откуда минуту назад вырулил. - А в чём проблема, офицер?

Что у тебя за внешний вид? Чё это за балахон? Тебе нечего одеть, что-ли?

Всё своё ношу с собой, - и как свистнет! Патрульные схватились за оружие. Монах поднял руки, будто сдаваясь. - Мужики, у меня есть для вас сюрприз!

-Какой, к чертям, сюрприз?!…

И как заорёт!!! Это Крематорий вцепился патрульному в правую лодыжку, и повалил на серый асфальт. Остальные двое на секунду онемели, и монаху этого хватило. Он, с быстротой летящей пули, выхватил из левого рукава рясы пистоль, и выстрелил на поражение. Прострелил одному грудь, и тот рухнул, как подкошенный. Второй только хотел выхватить свой ствол из кобуры, монах достал его сильным скользящим хуком слева. Второй патрульный слёг на месте. Внезапно, со всех сторон, послышался ор, шум каких-то сирен. Монах краем глаза увидел, что Крематорий добрался уже до пояса своей жертвы. Монах схватил пса за ошейник, и откинул в сторону. Крематорий уж было бросился на него, но, вовремя узнал хозяина, и остановился на месте, словно его притягивал магнит…

-Крематорий, чё встал?! Бегом! - заорал монах, и рванулся с места. Пёс за ним. Бежали очень долго. Точно неизвестно, как долго. Остановились оба в полнейшем изнеможении. Монах начал отряхивать низ рясы, так как бежали по лужам. Монах увидел неподалёку какую-то скамейку. Оказывается, что они добежали до какого-то парка. Вон, и ворота, и большие кусты, и забор. Еле-еле добрели до какой-то не очень чистой лавки. Монах, со стоном, медленно опустился на неё. Пёс лёг в ногах монаха, с трудом переводя дыхание и высунув красный язык. Посидев немного, и слегка отдышавшись, монах внезапно понял, что хочет курить. Но, папирос при себе монах не таскал, боясь потерять. Увидел, невдалеке, какую-то компанию. От них отделился какой-то пафосный тип, одетый по последней моде, дымя дорогой сигарой, и разговаривая по дорогому мобильнику. Монах слегка пнул пса в пузо. Тот приподнялся чуть-чуть. Монах немного наклонился, и сказал на ухо псу:

Видишь компанию? - пёс кивнул. - Отлично. Как только я свистну, налетишь на первого встречного из той тусы. Понял? - очередной кивок пса. Монах почесал ему за ухом, и говорит - Иногда мне кажется, что ты понимаешь всё, что я тебе говорю! - на эти слова Крематорий повернул башку, и подмигнул серым правым глазом (левый глаз у Крематория был голубым), и опять высунул красный язык. Монах и не нашёлся, что и на это сказать. Пёс снова лёг, и направил свирепый взгляд на толпу, убрав язык, и обнажив большие клыки. Мажор всё продолжал трещать по мобиле. Монах, перед тем, как встать, слегка стукнул пса по макушке. Тот, едва слышно, рыкнул. Это можно было оценить, как фразу: " Не мешай, я наблюдаю. "Монах, хрустнув костями шеи и еле переставляя почти ватные ноги, вразвалочку подошёл к мажору.

Молодой человек, прервитесь на секунду, пожалуйста, - крайне деликатно сказал монах, широко улыбнувшись.

Чё от меня надо попу?! Проповеди собрался мне тут читать, дурак старый! Пошёл отсюда, нахер! Или хочешь проблем, поп?! - заорал мажор, слегка приподняв трубку ото рта, и выплюнув сигару. - Мне не нужен священник. Денег не проси, ни копейки не дам, ублюдок! Как же вы меня достали, попрошайки хреновы! Катись отсюда, гандон, к Дьяволу!

А вот это ты зря сказал, - ответил монах, и свистнул, что было сил. Мажор присел от неожиданного резкого звука, и мобильник выронил. Крематорий тут же сорвался с места. Их разделяло около сотни метров. Монах сделал шаг в сторону, спокойно достал и взвёл пистоль, и обернулся. Пёс был уже довольно близко.

Прощайся с жизнью, приятель! Ты умрёшь прощённым...

И, в ту же секунду, в бок пока ещё живого мажора, вцепилась голодная пасть свирепого волкодава. Хвала небесам, что на улице уже наступали сумерки, и солнце начало медленно пикировать за край. И парк был фактически пустой. И, вдруг, эту пустоту сотряс страшный вопль адской боли. Компания, что сидела на грязной, прогнившей лавке, просто онемела и никто не мог сдвинуться с места.

Если хотите жить, валите отсюда, как можно скорей. Я придёржу пса, и дам вам фору. В противном случае - вы умрёте. Решать вам, - сказал монах, наводя пистоль на одну из смазливых девчонок, до одури похожую на педовку. Компания стояла на месте. Мажор уже не орал. Хрипел, не в силах что-либо делать. Раздавалось только монотонное чавканье и бульканье. Монах, с тяжким вздохом сожаления, спокойно нажал на курок. Педовка, с гортанным криком, рухнула с лавки. Из её рук выпала тонкая сигарета, наполовину скуренная. Через несколько секунд в парке никого не было. Пёс, было, рванулся за ними, но монах остановил его. Подобрал недокуренную сигарету. Крепко затянулся, и чуть не обжог себе пальцы. Затоптал дымящуюся сигару. Пошарил по карманам педовки и мажора. В итоге, у монаха появились пара тысяч рублей, два мобильника, плеер Mp3, несколько колец золотых, пара цепочек и три серьги, тоже золотых. Монах раздел до гола мёртвых, и бросил в ближайший, более-менее большой куст, и всё ихнее барахло, на руках, унёс домой...

Хату свою монах никогда не запирал. В дверь врезана только щеколда. Соседи знали, кто живёт рядом. А в подъезд кого ни попадя не пускали. Дом солидный. Тем более, монах не любил звона ключей. Они и выпасть могли из рукавов в любую секунду. Да и в самой квартире, кроме громоздкой старинной мебели и новенького ноутбука, толком ничего и не было. Компьютер спрятан в надёжном месте. Хата трёхкомнатная. В самой большой из комнат жил сам монах, в средней обитал Крематорий. А самая маленькая иногда пустовала, но довольно часто использовалась, как оружейный склад...

Монах, с барахлом в руках, вошёл в подъезд. Консьержка, бабушка лет семидесяти трёх - пяти, немного удивилась, когда увидела, что монах несёт. Вещи монах нёс так, что почти ничего перед собой не видел, и, естественно, консьержка его не узнала.

Ты кто? Ты куда? Это тебе не церковь, парень, такие пожертвования нам не нужны, - спокойно сказала бабушка, сверля взглядом монаха. - Ты кто вообще? Священник? Чё, язык проглотил, что-ли?