Пролог о предмете курса: определения этики и эстетики

А. В. Пустовит

ЭТИКА И ЭСТЕТИКА Наследие Запада История красоты и добра Учебное пособие

Киев 2006

ББК 87.7я73 П89

Рецензенты: Н. С. Свидло, д-р философ, наук, проф.

С. В. Тышко, д-р искусствоведения, проф.

Одобрено Ученым советом Межрегиональной Академии управления персоналом (протокол Na 6 от 2.07.04)

Пустовит А. В.

П89 Этика и эстетика: Наследие Запада. История красоты и добра: Учеб. пособие. — К.: МАУП, 2006. — Библиогр. в конце гл. — 680 с.

ISBN 966-608-480-5

Еще в глубокой древности было осознано триединство добра, истины и красоты. Если определить этику как область философии, в центре которой находится проблема добра, а эстетику — как область философии, в центре которой находится проблема прекрасного, то именно это триединство позволяет объединить этику и эстетику в единый курс. Такая попытка предпринимается впервые, в учебных планах высших учебных заведений этика и эстетика традиционно присутствуют как два отдельных курса. Единство истины, добра и красоты было аксиомой для европейской мысли очень долго — от античности до эпохи Романтизма. Таковы хронологические рамки предлагаемого пособия.

Для студентов, преподавателей гуманитарных дисциплин, а также для всех, кто интересуется этикой и эстетикой.

ББК 87.7я73+87.8я73

А. В. Пустовит, 2006 Межрегиональная Академия ISBN 966-608-480-5 управления персоналом (МАУП), 2006

Светлое памяти мое; бабушки Валентины Николаевны Бондаревой

ПРЕДИСЛОВИЕ

Этика и эстетика — это две различные, но связанные друг с другом области философии. Выдающийся немецкий философ XX в. М. Хайдеггер (1889—1976) писал о том, что сущность философии — вопрошание (задавание вопросов): вопрошание мира человеком и человека миром. Речь идет о так называемых вечных вопросах философии: что есть прекрасное, что есть добро? Как правильно жить? Что есть человек? Каким следует быть человеку? Есть ли в жизни смысл и в чем он состоит? Может ли быть прекрасной человеческая жизнь и при каких условиях? Тождественна ли прекрасная жизнь счастливой жизни? Существует ли человеческая свобода и каковы ее границы?

"Является ли человек тем, чем он кажется астроному, — крошечным комочком смеси углерода и воды, бессильно копошащимся на маленькой и второстепенной планете? Или же человек является тем, чем он представлялся Гамлету (см. эпиграф к гл. 3. — А. Я.)? А может быть, он является и тем, и другим одновременно? Существуют ли возвышенный и низменный образы жизни, или же все образы жизни являются только тщетой?" ¹.

Итак, философия — наука не ответов, но вопросов. Ни на один из этих вопросов не существует однозначного ответа, каждый из них имеет тысячелетнюю историю. Лучшие умы человечества, пытаясь их разрешить, создали сокровищницу общечеловеческой мудрости. Цель предлагаемого учебного пособия — ознакомить учащихся с этим наследием хотя бы отчасти.

Еще в глубокой древности было осознано единство добра (блага), истины (правды) и красоты (прекрасного). Их называет в одном ряду уже Платон (Федр, 246Е). Такой набор часто встречается в Средневековье в латинской формулировке: bonum, verum, pulchrum ². "Beauty is

¹ Рассел Б. История западной философии. — М., 1959. — С. 8.

² Татаркевич В. 1сторш шести понять. Мистецтво. Прекрасне. Форма. Творч1сть. Вщтворництво.

Естетичне переживания. — К., 2001. — С. 7.

truth, truth — beauty" (в прекрасном — правда, в правде — красота), — пишет английский романтик, великий поэт Дж. Китψ (1795—1821) в "Оде греческой вазе" (1819).

Если определить этику как область философии, в центре которой находится проблема различения добра и зла ("Этика является общим исследованием того, что такое добро", — пишет выдающийся английский философ Дж. Э. Мур (1873—1958) в своем фундаментальном трактате "Principia Ethica"), a эстетику — как область философии, в центре которой находится проблема прекрасного, то именно это триединство позволяет объединить этику и эстетику в единый курс. Единство истины, добра и красоты было аксиомой для европейской мысли очень долго — от античности до эпохи Романтизма, от Сократа до Канта. Таковы хронологические рамки предлагаемого учебного пособия.

Курс этики и эстетики адресован студентам, для которых философия не является профильным предметом, поэтому из всего многообразия этических и эстетических проблем выбраны те, которые непременно встают перед каждым вступающим в самостоятельную жизнь человеком, то есть, разумеется, перед тем, кто хочет прожить жизнь сознательно и не склонен отдаться на волю случая или всегда плыть по течению. Перед таким человеком встает дилемма: разрешать ли эти экзистенциальные (смысложизненные) проблемы вполне самостоятельно или же, решая их, воспользоваться результатами выдающихся мыслителей. Автор исходил из того, что второй вариант предпочтительнее.

Разумное решение, например, этических проблем возможно только в каждом конкретном случае, применительно к отдельному, неповторимому человеку в конкретной ситуации ("истина всегда конкретна", — писал Гегель). Автор надеется помочь читателю предельно отчетливо сформулировать и осознать этические проблемы; отчетливая формулировка проблемы — первый шаг к ее решению. Что же касается самого решения, то философия выработала множество этико-нормативных программ, которые, правда, имеют нравственно-обязывающее значение только для тех, кто их принимает. Знакомство с этими программами (например, стоицизмом, эпикуреизмом, христианской этикой) — важнейшая задача курса. Принять или не принять ту или иную этико-нормативную программу — суверенное право каждой личности, на которой и лежит ответственность за риск морального выбора.

"Видеть становление вещей — лучший способ их объяснить", — писал Гёте ¹. Каждый из вечных вопросов философии имеет историю и не может быть понят в отрыве от этой истории. Поэтому курс построен по историко-хронологическому принципу: рассматриваются этика и эстетика античности, Средневековья, эпохи Возрождения и Нового времени.

Книга состоит из двух частей: первая содержит теоретический материал, являющийся основой лекционного изложения, во второй помещены фрагменты классических текстов и сформулированы задания, которые должны быть выполнены при подготовке к практическим занятиям. Поясняя многие термины (часто выделенные курсивом), автор не стремился дать законченные и исчерпывающие определения. Изучающим курс следует самостоятельно поработать над этим, обращаясь к различным словарям и энциклопедиям.

Как правило, в учебных планах вузов курсу этики и эстетики предшествуют курсы истории культуры и философии. Изложение материала рассчитано на достаточно эрудированных читателей, владеющих азами философии и культурологии в объеме общеобразовательных вузовских курсов. Крайне желательно, чтобы изучение подготовленного автором учебного пособия "История европейской культуры", изданного МАУП в 2004 г., предшествовало изучению курса этики и эстетики.

Автор считает своим приятным долгом выразить глубокую благодарность тем студентам МАУП, которые добросовестно готовились к практическим занятиям и тем много способствовали созданию второй части учебника; а также друзьям и коллегам-преподавателям, участвовавшим в обсуждении рукописи, — Наталье Филипповне Из-моденовой, Ольге Назаровне Скурлатовой, Ольге Петровне Демидовой, Елене Владимировне Рыбаковой, Татьяне Александровне Мете-лёвой, Ларисе Наумовне Проскуликовой, Виктору Алексеевичу Пи-роженко, Алексею Константиновичу Шевченко.

¹Гете И. В. Избранные сочинения по естествознанию. — М., 1957. — С. 389.

Часть 1

Два противоположных начала — с этого должно все начинать...

И даже в конце каждой высказанной истины

должно прибавлять, что помнишь противоположную истину.

Паскаль

Говорят, что между двумя

противоположными мнениями лежит истина.

Никоим образом! Между ними лежит проблема.

Гёте

Во все эти таинства... можно, пожалуй, посвятить и тебя...

Что же касается тех высших и сокровенных,

ради которых первые, если разобраться, и существуют на свете,

то я не знаю, способен ли ты проникнуть в них.

Сказать о них я, однако, скажу... за мной дело не станет.

Так попытайся же следовать за мной, насколько сможешь.

Платон

ПРОЛОГ О ПРЕДМЕТЕ КУРСА: ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЭТИКИ И ЭСТЕТИКИ

Термин "этика" происходит от древнегреческого слова ethos ("этос"), которое еще у Гомера обозначало привычное место обитания, общее жилище, позднее стало означать "привычка, нрав, характер, темперамент, обычай". Возникновение термина "этика" и становление этики как особой систематизированной дисциплины связаны с именем великого древнегреческого ученого Аристотеля (384—322 до н. э.).

Этика, по Аристотелю, — это "философия, касающаяся человека" [1, 208 ]. Напомним, что термин "философия" в буквальном переводе с греческого означает "любовь к мудрости". По аналогии с термином "этический" и для его точного перевода римский оратор и философ Цицерон образовал слово "моральный" (moralis); он пишет о моральной философии. В дальнейшем от прилагательного "моральный" было образовано существительное "мораль" (moralitas), которое и является латинским эквивалентом древнегреческого термина "этика". Подобным же образом в русском языке от слова "нрав" происходит прилагательное "нравственный" и термин "нравственность". Итак, термины "этика", "мораль", "нравственность" близки по смыслу; некоторые авторы рассматривают их как синонимы.

Какое место занимает этика в системе философских наук? Античные мыслители Зенон из Кития и Эпикур (родоначальники стоицизма и эпикуреизма — двух важнейших философско-этических традиций европейской философии и культуры) разделяли философию на логику, физику и этику, следуя в этом традиции, восходящей к платоновской Академии [14, Щ.

Логика формулирует законы правильного мышления, представляет собой канон разума. Приложение разума к области необходимости и познание законов природы дают физику (например, если поднять массивное тело над поверхностью планеты Земля и отпустить, совершится

свободное падение — из совокупности причин с необходимостью возникает следствие). Приложение разума к области свободы и познание ее законов дают этику (например, нищий просит подаяние — можно подать или не подать, вы свободно принимаете решение). Итак, можно говорить о натуральной философии (величайший естествоиспытатель XVII в. И. Ньютон назвал свой труд, впервые изданный в 1687 г., "Математические начала натуральной философии") и моральной философии (сопоставьте это разделение философии на натуральную и моральную с противостоянием "природа — культура" [10, гл. 1]).

Один из современных авторов определяет этику так: этика — это раздел философии, изучающий феномен морали [13, 3 ]. Что же такое мораль? Одно из возможных определений морали таково: мораль (нравственность) — один из основных способов нормативной регуляции действий человека в обществе [5]. Может возникнуть вопрос: зачем регулировать действия человека в обществе? Чтобы обосновать ответ, вспомним определение Аристотеля: человек — существо общественное (politikon zoon). Человек не может жить один, вне общества себе подобных. Если младенец попадает в стаю волков и вырастает среди них (подобные случаи известны и описаны учеными), он не становится человеком в полном смысле слова. Выросший вне социальной среды ребенок не только не научается мыслить и говорить, но даже не осваивает прямохождение. Таким образом, ребенок в момент рождения — не человек, а только "кандидат в человека". Это связано с одним важнейшим обстоятельством: видовой опыт человека зафиксирован во внешней форме — во всей совокупности предметов материальной и духовной культуры. И каждый человек может стать представителем своего вида — вида homo sapiens, только если он усвоит (в определенном объеме) и воспроизведет в себе этот опыт.

Итак, усвоение, или присвоение, общественно-исторического опыта есть специфически человеческий путь онтогенеза, полностью отсутствующий у животных. Следовательно, специфически человеческое в человеке не наследуется генетически, но должно быть получено извне, от окружающих людей, от общества. Обучение и воспитание —- это общественно выработанные способы передачи человеческого опыта, накопленного на протяжении человеческой истории [3, 220 ]. Только обучение и воспитание формируют человека из неразумного младенца. То, что мы называем "человеческой природой", есть социальный (общественный) и исторический феномен [10, гл. 1]. Эта важнейшая роль воспитания и образования в формировании человека была

осознана еще в древности; уже мыслители античности прекрасно понимали, что именно воспитание и образование отличают эллина от варвара и мудреца-философа от человека толпы.

Человек не может жить в обществе и быть свободным от него. Живя в обществе, человек должен согласовывать свои личные стремления и поступки с тем, чего ждет от него и может ему позволить окружающее его общество. Возможны два крайних случая: человек, слишком пренебрегающий общественными интересами ради личных, может стать общественно опасным (преступным); человек, всецело отрекшийся от собственных интересов ради служения обществу, может стать неудовлетворенным, несчастливым и потерять интерес к жизни. Как соединить индивидуальное устремление к счастью с выполнением общественного долга? Проблема оптимального выбора жизненной стратегии, которая должна быть "золотой серединой" между порочными крайностями, и является одной из вечно актуальных проблем этики — проблемой, которую вынужден решать каждый вступающий в самостоятельную жизнь человек.

Один из выдающихся мыслителей XX в. Эрих Фромм (1900-1980) рассуждает об этике таким образом: любая наука и любое искусство имеют теоретический и практический аспекты. Например, теоретический аспект медицины — это знание о том, как устроено человеческое тело (анатомия), как действуют на человеческий организм различные химические вещества (фармакология) и т. д. Практический же аспект медицины — здоровье. Аналогично, теоретический аспект этики — это знание о человеческой природе, а практический — искусство жить, "...сама жизнь есть искусство, в сущности самое важное и в то же время самое трудное искусство для человека. Его объектом является не та или иная специализированная деятельность, а сама жизнедеятельность, то есть процесс развертывания и осуществления всех потенций человека. В искусстве жить человек одновременно художник и модель, скульптор и мрамор, врач и пациент.

Гуманистическая этика, которая принимает, что "добро" — это то, что хорошо для человека, а "зло" — то, что для него плохо, предполагает, что для того чтобы знать, что же именно хорошо для человека, необходимо понять его природу. Гуманистическая этика есть прикладная наука "искусства жить", основанная на теоретической "науке о человеке" [12, 40, 10, гл. 6].

"Искусство жить" может означать также и "искусство быть счастливым". Определение Фромма можно соотнести с мыслью француз-

ского писателя и философа XVII в. Сент-Эвремона: "Счастливый человек — это виртуоз, который не просто проживает свою жизнь, но создает ее, как художник создает произведение искусства". Значит, несчастный человек — это тот, кому недостает виртуозности; он не создает свою жизнь, а живет, как придется. Соотечественник Сент-Эвремона, писатель XVIII в. С. де Буфлёр писал: "Наслаждение — счастье безумных, счастье — наслаждение мудрых".

Аристотель определял этику как философию, касающуюся человека, а его соотечественник Эпикур связывал философию и счастье: "Кто говорит, что заниматься философией еще рано или уже поздно, подобен тому, кто говорит, будто быть счастливым еще рано или уже поздно" [4, 402 ](см. также в части 2 "Письмо к Менекею" Эпикура).

Итак, Фромм пишет об "искусстве жить"; если вспомнить теперь о том, что некоторые авторы определяют эстетику как философию искусства [7, 6], то станет понятным еще один (помимо вышеупомянутой общефилософской идеи триединства истины, добра и красоты) аспект взаимосвязи этики и эстетики.

Со времен античности мыслители различают в человеке два начала — разум и чувство, и в соответствии с ними — два вида познания. Разумное познание (noesis, ноэсис) противопоставляют чувственному познанию (aisthesis, эстесис). Эти понятия позволяют разделить мыслителей на сенсуалистов и рационалистов; такое деление сохраняет свое значение до самого появления кантовской теории о двух основах познания, этого синтеза рационализма и сенсуализма [11, 9]. От греческого слова aisthesis происходит термин "эстетика", предложенный немецким философом XVIII в. А. Г. Баумгартеном (1714—1762). Вслед за Лейбницем он выделял три области духовного мира человека: разум, волю, чувство. Первые две области изучаются логикой и этикой. Баумгартен определяет эстетику как теорию чувственного познания (греческое слово aisthetikos означает "чувственный"). Эстетика, таким образом, рассматривает чувственный аспект восприятия человеком реальности, придает особенное значение его способности воспринимать и познавать мир посредством органов чувств, прежде всего зрения и слуха. Поскольку одним из средств такого чувственного познания реальности является искусство, то эстетика является областью знания, близкой к искусствоведению.

Существуют две модели познания мира — "поэтическая" и "научная". Первая создается из слов или знаков, каждое из которых вызывает бесконечный поток ассоциаций; это слова-образы, метафоры,

воплощающие единство противоположностей (о том, что такое метафора, см. далее в гл. 4). Эта модель использует мышление в образах, присущее искусству, и соотносится с чувственным познанием мира. Образы (многозначные слова, символы) сплетаются своими ассоциативными "полями", образуя более сложные образные сочетания. "Научная" модель конструируется из однозначных слов, из знаков и символов строго определенного смысла. Это слова-термины, они связываются и разделяются строго по законам логики. Наука использует мышление в понятиях, запрещает противоречия и обращена к интеллекту [9, 43 ].

Если наука Нового времени ориентируется на покорение природы, практическое овладение миром и достижение пользы, то "к сфере эстетического относятся все компоненты системы неутилитарных взаимоотношений человека с миром (природным, предметным, социальным и, прежде всего, духовным), в результате которого он испытывает духовное наслаждение" ¹ [2, 12 ]. Итак, предметом эстетики является человеческая чувственность, ответственная за целостное, образное постижение человеком мира.

Разделению культуры на науку и искусство соответствует функциональная асимметрия человеческого мозга. Установлено, что в левом полушарии локализовано логическое мышление (дискретное, аналитическое, чутко реагирующее на противоречия), а в правом — художественное (образное, непрерывное, синтетическое, обеспечивающее целостность восприятия) (Ф. Кессиди. К проблеме "греческого чуда" [10, гл. 2]). Важно помнить о том, что человеческий мозг, хоть и разделен на два полушария, все же представляет собой единое целое. Человеческой культуре, хоть и разделенной на науку и искусство, тоже присущи единство и цельность.

Оба вида мышления неразрывно связаны друг с другом. В творчестве величайших ученых есть нечто поэтическое, великие поэты суть одновременно великие мыслители (таковы, например, Гете и Пушкин) ¹.

Еще Аристотель заметил, что наличие чувств (аффектов) роднит человека с животными, а разум есть только у человека. Однако это не означает, что чувства человека тождественны чувствам животных. И подлинно человеческие чувства, и творческое воображение, и об-

¹ См. часть 2, комментарий к трагедии Пушкина "Моцарт и Сальери".

² Великий немецкий математик Вейерштрасс сказал об одном из своих учеников: "Он стал поэтом. Для математики ему не хватало воображения". О математике как об одном из воплощений культуры (наряду с пластикой и музыкой) пишет О. Шпенглер [10, матем. прил. I].

разное мышление, так же, как и мышление в понятиях, должны быть воспитаны. Средством развития способности мыслить в понятиях является овладение научными знаниями, изучение истории философии, истории развития логических категорий. Для развития же образного мышления и формирования подлинно человеческой чувственности нет иного пути, кроме овладения сокровищами мирового искусства, что и составляет сущность эстетического воспитания [6, 325-326 ].

Список использованной и рекомендуемой литературы

1. Аристотель. Этика / Пер. Э. Радлова. — СПб., 1908.

2. Бычков В. 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica: В 2т. - Μ.; СПб., 1999.-Т. 1.

3. Гиппенрейтер Ю. Б. Введение в общую психологию: Курс лекций. — М., 2002.

4. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М., 1986.

5. Дробницкий О. Г. Мораль // БСЭ. — 3-е изд. — М., 1974. — Т. 16.

6. Кондратов В. А. Этика. Чичина Е. А. Эстетика. — Ростов-н/Д, 1999.

7. Кривцун О. А. Эстетика. — М., 1998.

8. Кунцман П., Буркард Ф.-П., Видман Ф. Философия: dtv-Atlas. — Μ., 2002.

9. Померанц Г. Две модели познания // Померанц Г. Выход из транса. — М., 1995.

10. ПустовитА. В. История европейской культуры: Учеб. пособие. — К.: МАУП, 2004.

11. Татаркевич В. Історія шести понять. Мистецтво. Прекрасне. Форма. Творчість. Відтворництво. Естетичне переживання. — К., 2001.

12. Фромм Э. Человек для самого себя // Фромм Э. Психоанализ и этика. - М., 1998.

13. Шрейдер Ю. А. Этика. Введение в предмет. — М., 1998.

14. Этика / Под общ. ред. А. А. Гусейнова, Е. Л. Дубко. — М., 2000.

Глава 1. АНТИЧНОСТЬ

Познай самого себя. Надпись на стене храма Аполлона в Дельфах

Прекрасна во всем соразмерность; излишек и недостаток мне не нравятся.

Демокрит

1.1. ВВЕДЕНИЕ

Античность — фундамент европейской культуры. Выдающийся русский философ А. Лосев (1893—1988) в работе "Двенадцать тезисов об античной культуре" охарактеризовал ее главные черты [42, 81—86 ]:

• объективизм. Личность не имеет в античной культуре такого колоссального и абсолютизированного значения, как в новоевропейской культуре; человек — не более чем часть мира; личность — только хорошо организованное и живое тело; античная культура безлична, объективна;

• космологизм. Основа античной культуры, ее абсолют — космос, объективный мир, который воспринимается как прекрасный ("нарядный") и гармонично устроенный (греческий корень косм- означает порядок. Высший образец порядка для грека — мироздание, поэтому оно называется "космос". Порядок для грека всегда прекрасен; однокоренное со словом "космос" слово "косметика" означает буквально "наука об украшении" [14, 369 ] ). "Космосом", т. е. "порядком" назвал мироздание Пифагор ¹;

• пластичность, скульптурность, осязаемость, наглядность, "зрелищный" подход к миру, созерцательность, "страх бесконечности". Если мир прекрасен и гармоничен, он должен быть конечным, замкнутым и пропорциональным (т. е. части должны соответствовать целому и друг другу; пример такого рода соответствия — совершенное человеческое тело); гармония не терпит чрезмерностей ни в большом, ни в малом;

• статика, неподвижность, аисторизм. Основная идея античного мировоззрения — вечное возвращение; интуиция шара и круга пронизывает всю античность; движение по окружности (в том числе и движение во времени — вечное возвращение) рассматривается как самое совершенное, потому что только у окружности едины начало и конец;

• рационализм. Мир воспринимается как умопостигаемый; пифагорейцы считали основой космоса число, математическую закономерность, постигаемую разумом [42, гл. 2]. Дальнейшее развитие человеческого знания подтвердило эту гениальную догадку.

Когда говорят "античность", имеют в виду наследие Древней Греции и Древнего Рима. Наивысший подъем древнегреческой культуры

¹ Ср. эпизод из разговора Сократа с Калликлом ("Мудрецы учат, Калликл...") — см. часть 2. Платон. "Горгий".

имел место в V—IV вв. до н. э. Греция классической эпохи — это множество отдельных городов-государств (полисов). "Полис есть совокупность семей, территории, имуществ, способная сама обеспечить себе благую жизнь" (Аристотель). Жить — значит быть гражданином полиса, хранить его и ценить; нельзя ни к чему не принадлежать и быть просто человеком. Одна из форм политической организации полиса — демократия (буквально — власть народа): при решении вопросов государственной важности прибегают к голосованию, каждый свободный гражданин имеет один голос. Государство — это сообщество равных, свободных граждан, оно гарантирует каждому его права. Гибель полиса — величайшее мыслимое несчастье для его граждан, поэтому деятельная преданность интересам полиса совершенно естественна для гражданина. В таком обществе частный интерес неотделим от общего, ситуация отчуждения граждан от власти немыслима, жизнь и деятельность должностных лиц протекают у всех на виду, поскольку город мал (свободное население афинского государства составляло в V в. до н. э. около двухсот тысяч человек). Гегель в "Эстетике" в качестве классического определяет такое общественное состояние, когда цели и ценности коллектива (полиса) находятся в равновесии с целями и ценностями индивида: "Субстанция государственной жизни была столь же погружена в индивидов, как и последние искали свою собственную свободу только во всеобщих задачах целого" [15, II, 149 ](вспомните приведенное выше определение этики: приложение разума к области свободы). А. Швейцер, характеризуя это общество, называет древнего грека скорее гражданином, чем просто человеком [42, гл. 2.4]. Гражданская доблесть и героический патриотизм стали одной из ценностей, завещанных эпохой классики будущему.

Итак, классика является живым, неустойчивым, противоречивым единством родового и индивидуального (о родовом и индивидуальном началах в культуре см.: Кнабе Г. С. "Основы общей теории культуры" [42, гл. 1]). Примеры классического искусства — трагедии Софокла, скульптуры Поликлета (изображение одной из них — Дорифор (Копьеносец) — помещено в начале этой главы), эпопеи Вергилия и Тита Ливия. В культуре последующих веков опыт античной классики актуализируется каждый раз, когда общественное и духовное развитие создает возможность гармонического равновесия между обществом и индивидом, между традицией и историческим динамизмом, — в архитектуре Палладио, в римских трагедиях Шекспира, в творчестве Гете и Пушкина. Происходит это редко, потому что полисное устройство

общества и порожденные им этика и эстетика живого равновесия между полюсами общественного развития и между полярно противоположными формами жизненного мироощущения принадлежат античности и в этом смысле невозвратимы. Вместе с тем такие моменты актуализации античного опыта повторяются, потому что потребность в живом равновесии человека и социума заложена в самой природе человеческого общества. Античная классика остается одной из наиболее устойчивых парадигм европейской культуры [25, 17-18 ].

1.2. ЭПОХА КЛАССИКИ: СОКРАТ, ПЛАТОН, АРИСТОТЕЛЬ

Самые высокие достижения древнегреческой философии связаны с именами Сократа (469—399 до н. э.), Платона (427-347 до н. э.) и Аристотеля (384—322 до н. э.). Это представители трех последовательных поколений: Платон, один из величайших философов всех времен, был учеником Сократа, а Аристотель — наиболее выдающимся среди учеников Платона. Время жизни этих мыслителей — так называемый классический период (эпоха классики) в истории Древней Греции.

Сократ и софисты

Учитель Платона Сократ был известен всей Греции даже не столько своей философией, сколько бытовой оригинальностью, чудачеством и необычным поведением. Он был лыс, приземист, с шишкой на лбу, приплюснутым носом и толстыми губами, с глазами навыкате. Его часто видели босиком на базарах и площадях. Одежда у него была одна и та же зимой и летом и, как передают, хуже, чем у рабов. Выполняя гражданский долг, он трижды бывал в военных походах, захаживал в Народное собрание, куда вообще ходил всякий, кто только хотел, но ни о каких регулярных общественных или государственных занятиях не было и речи. Впрочем, одно его занятие действительно можно считать своего рода профессией. Оно заключалось в том, что он постоянно задавал всем какие-нибудь вопросы, добродушные, но одновременно каверзные. И почему-то всегда получалось так, что его собеседник, иной раз самодовольный нахал, запутывался и в конце концов ниче-

го не мог ответить. Сократ, изображая из себя простака, всегда делал вид, что все неудачи своего собеседника приписывает только себе. Многие принимали это добродушие Сократа за чистую монету, некоторые, наоборот, чувствовали в его вопросах какое-то скрытое издевательство, некую иронию. Эта знаменитая сократовская ирония не только признана всеми античными источниками, но и навсегда осталась в памяти всего культурного человечества [30, 15—16 ](примеры сократовской иронии см. в части 2 — разговор Сократа с Мелетом ("Апология Сократа"), похвала Агафону ("Пир")).

Сократ был собеседником себе на уме. Прикинувшись простаком и невеждой, он скромно просил своего собеседника объяснить ему то, что по роду своего занятия этот собеседник должен хорошо знать (например, у рапсода спрашивал о поэзии, а у полководца — о мужестве). Собеседник начинал поучать Сократа, тот задавал несколько хорошо продуманных вопросов и собеседник терялся. Один из таких собеседников, Менон, с которым Сократ беседует о добродетели, с горечью говорит ему: "Я, Сократ, еще до встречи с тобой слыхал, будто ты только то и делаешь, что сам путаешься и людей путаешь. И сейчас, по-моему, ты меня заколдовал и зачаровал и до того заговорил, что в голове у меня полная путаница... Ведь я тысячу раз говорил о добродетели на все лады разным людям, и очень хорошо, как мне казалось, а сейчас я даже не могу сказать, что она вообще такое" (Менон, 80Ь) [40,1, 382-383 ].

В диалоге Платона "Гиппий больший" Сократ беседует с прославленным и богатым софистом Гиппием о прекрасном. Гиппий составил речь о прекрасных занятиях, поэтому Сократ считает себя вправе обратиться к нему с вопросом о том, что же такое прекрасное. Верный своему девизу ("Язнаю то, что ничего не знаю"), Сократ не претендует на знание о прекрасном, Гиппий же уверяет, что ему известно, что такое прекрасное. Вначале он утверждает, что прекрасное — это прекрасная девушка. Сократ возражает: не только девушки бывают прекрасными, но также и кони, и лиры, и, например, глиняные горшки. Кроме того, самая прекрасная девушка покажется безобразной рядом с богиней, подобно тому, как самая прекрасная из обезьян покажется безобразной рядом с девушкой. Сократ говорит, что его интересуют не отдельные прекрасные предметы и не такие, которые прекрасны при сравнении с чем-то одним (как девушка рядом с обезьяной), а при сравнении с другим — безобразны (как девушка рядом с богиней). Сократ показывает своему оппоненту, что прекрасное — это

качество, которое может быть присуще самым разным явлениям, в которых оно воплощено. Но Сократа интересуют не эти конкретные воплощения, а прекрасное само по себе.

Тогда Гиппий утверждает, что прекрасное само по себе (всегда, везде, для всех и при любых обстоятельствах) — это золото. Сократ опровергает это утверждение, приведя конкретный пример: если варить кашу в глиняном горшке, то понадобится ложка, чтобы эту кашу размешивать. Деревянная ложка в этой ситуации будет лучше золотой, потому что золото — тяжелый металл, и золотая ложка может разбить глиняный горшок. Итак, Гиппий не может сказать, что такое прекрасное само по себе. Выясняется, что он не обладает тем знанием, на которое претендовал. Диалог завершается пословицей "прекрасное — трудно". Беседы такого рода часто происходили в присутствии слушателей. Совершенно ясно, что они вредили престижу оппонентов Сократа—а ведь собеседниками Сократа часто бывали люди знаменитые и могущественные! Их ненависть в конце концов и погубила мыслителя (см. часть 2 — Платон. Апология Сократа).

Сократ стремился к тому, чтобы освободить собеседника от излишней самоуверенности, показать ему, что в действительности он не обладает тем знанием, на которое претендует, и подготовить к совместному поиску истины.

Почва подготовлена, но сам Сократ отнюдь не хотел ее засевать. Ведь он подчеркивал, что ничего не знает. Однако он задает вопросы, получает ответы, взвешивает их и задает новые вопросы. "Спрашивая тебя, — говорит Сократ собеседнику, — я только исследую предмет сообща, потому что сам не знаю его". Считая, что сам он не обладает истиной, Сократ помогал родиться ей в душе своего собеседника. Свой метод он уподоблял повивальному искусству — профессии его матери. Подобно тому, как та помогала рождаться детям, Сократ помогал рождаться истине. Свой метод Сократ поэтому называл майевтикой — повивальным искусством.

Менон, красноречиво говоря о добродетели, не может дать ей определения, и выходит, что он не знает, что такое добродетель. Гиппий, говоря о прекрасных занятиях, не может сказать, что же это такое — прекрасное.

Поэтому цель майевтики, цель всестороннего обсуждения какого-либо предмета — определение, понятие. Сократ первым возвел знание на уровень понятия. Он обратил внимание на то, что если нет понятия, то нет и знания [51, 226-227 ].

Древнегреческие мыслители до Сократа размышляли не столько о человеке, сколько о строении Вселенной, о закономерностях объективного мира. Сократ первым из греческих философов сделал предметом своих размышлений исключительно человеческое поведение. Познание природы он считал делом бесполезным и нечестивым. Человек, по его мнению, должен размышлять прежде всего о том, что в его власти. А что же находится во власти человека, если не его поведение? Законы, управляющие объективным миром, не зависят от человека. Он не в силах, например, остановить Солнце или создать новую звезду. Итак, надо размышлять о том, что подвластно человеку, что зависит от него, находится в его воле. Аристотель позднее в "Метафизике" напишет о Сократе: "Сократ занимался вопросами нравственности, природу же в целом не исследовал" [5, I, 79 ]. По словам Цицерона, он "низвел философию с небес на землю".

Афинянин Сократ излагал свои взгляды только устно. Они дошли до нас в изложении современников, прежде всего через сочинения его друзей и последователей историка Ксенофонта и философа Платона. Ксенофонт посвятил Сократу и его учению свои произведения "Апология Сократа" и "Воспоминания о Сократе". Платон же почти все свое учение приписал Сократу, так что трудно сказать, где кончается Сократ, а где начинается Платон (особенно в его ранних диалогах) [51, 222 ]. В диалоге Платона "Федр" Сократ говорит о письменности следующее: " В этом, Федр, дурная особенность письменности, поистине сходной с живописью: ее порождения стоят, как живые, а спроси их — они величаво и гордо молчат. То же самое и с сочинениями: думаешь, будто они говорят, как разумные существа, но если кто спросит о чем-нибудь из того, что они говорят, желая это усвоить, они всегда отвечают одно и то же. Всякое сочинение, однажды записанное, находится в обращении везде — и у людей понимающих и, равным образом, у тех, кому вовсе не подобает его читать, и оно не знает, с кем оно должно говорить, а с кем нет. Если им пренебрегают или несправедливо его ругают, оно нуждается в помощи своего отца, само же не способно ни защититься, ни себе помочь".

Живую и одушевленную устную речь знающего человека Сократ ценил выше письменной, поэтому и беседовал с согражданами о смысле жизни, о нравственной истине и путях самосовершенствования, но ничего не записывал. Диалоги Платона воссоздают эти беседы; многие из них названы именем собеседника Сократа (Горгий, Протагор, Критон, Ион, Федр).

Вся жизнь Сократа прошла в Афинах. С именем его старшего современника, крупнейшего афинского государственного деятеля Перикла (ок. 490-429 до н. э.) связана самая блестящая эпоха в истории полиса — так называемый золотой век Перикла. Деятельность Перикла укрепила демократию в Афинах. В знаменитой речи Перикла, переданной историком Фукидидом, отражен взгляд творцов "золотого века" на самих себя. Перикл восхваляет афинское равноправие, афинскую свободу, афинский образ жизни и воспитания, любовь афинян к мудрости и красоте, наконец, их стремление к предварительному обсуждению и "уяснению" предстоящих дел в речах. Афиняне сами создают свои законы и культурные нормы. Причем их нормотворчество, как следует из речи Перикла, основано на рациональном постижении реальности, связанном с всесторонним "промысли-ванием" фактов: "Мы сами обсуждаем наши действия или стараемся правильно оценить их, не считая речей чем-то вредным для дела; больше вреда, по нашему мнению, происходит от того, если приступать к исполнению необходимого дела без предварительного уяснения его речами. Превосходство наше состоит также и в том, что мы обнаруживаем и величайшую отвагу и зрело обсуждаем задуманное предприятие; у прочих, наоборот, неведение вызывает отвагу, размышление же — нерешительность". Перикл фиксирует здесь важнейшую отличительную особенность афинян: их деятельность основана на "размышлении", тогда как у "прочих" основанием действий является неведение.

Сам облик Афин, особенно отстроенный при Перикле новый Акрополь, должен был стать зримым воплощением "победы разума" [42, гл. 2.2]. Перикл сделал Афины, по его собственным словам, "центром просвещения Эллады". Социально-культурные преобразования полиса представали в сознании их творцов как реализация некоего всеобщего разумного закона [22, 110-113 ].

Эстетический идеал высокой классики выражен в словах Перикла: "Мы любим прекрасное, соединенное с простотою, и мудрость без изнеженности" [21, 22 ]. Много позднее, уже в XVIII в., выдающийся немецкий историк искусства И. Винкельман назовет характерными чертами греческой классики благородную простоту и спокойное величие.

В демократических Афинах каждый свободный гражданин мог участвовать в управлении государством и обсуждении государственных дел, произнося речи в народном собрании. Таким образом, искусство говорить, убеждать и увлекать речью аудиторию оказалось

чрезвычайно важным для афинян. Владение им открывало путь к самым высоким должностям в государстве. Существовали профессиональные учителя ораторского искусства — софисты. Слово "софист" — однокоренное со словом "философ". "София" в переводе с греческого означает "мудрость"; "философ" — значит "любитель мудрости". По преданию, так называл себя Пифагор, отвечая людям, называвшим его мудрецом. Ни Пифагор, ни Сократ не утверждали, что обладают мудростью, но говорили, что любят ее и стремятся к ней. Термин "софист" М. Гаспаров шутливо переводит как "специалист по мудрости" [14, 206 ].

Софисты обучали практической житейской мудрости и ораторскому искусству (риторика), умению убеждать слушателей и склонять их к своей точке зрения. Занимаясь обучением красноречию и пользованию логическими аргументами как искусством, софисты в этом деле руководствовались не столько стремлением к истине, сколько желанием блистать и побеждать в словесном споре, а также стремлением к обогащению. Задача учителя риторики — уметь убедительно представить любое возможное положение дел, а при случае и сделать слабейшего (как правило, в суде) сильнейшим. Риторика связана с софистикой: основополагающий риторический принцип — возможность одной силой слов превратить худое дело в доблестное и наоборот [22, 174 ].

Многие оппоненты Сократа, именами которых названы диалоги Платона, — Протагор, Горгий, Гиппий — это знаменитые софисты, обучение у которых стоило очень дорого (см. часть 2, фрагмент диалога Платона "Протагор"). Иронически восхваляя богатого софиста Гиппия, Сократ говорит: "Многие согласны в том, что мудрец должен быть прежде всего мудрым для себя самого. Определяется же это так: мудр тот, кто заработал больше всего денег" (Гиппий больший, 283Ь) [40,1, 153 ].