Тетрадь стихов, посвященная отцу. Прочь уходит, не помешкав, чтоб от встречи ускользнуть,

Прочь уходит, не помешкав, Чтоб от встречи ускользнуть,

Но в ушах звенит насмешка — Некий бог закрыл ей путь.

Смотрит он суровым взглядом, Ужас средь гостей растет,

Он становится с ней рядом, А она стоит и ждет.

Вся тревоги и смятенья

И волнения полна... Ей уйти бы — но к дуэнье

Прижимается она...

«Что, скажи, с тобою сталось?

Где обеты? Где мечты? Ты неверной оказалась, Клятве изменила ты!»

Гости вкруг него стеснились — Праздник он испортил им, —

Но сейчас же расступились Перед криком громовым.

«Пусть лишь на себя пеняет Тот, кто близко подойдет!»

И толпа ему внимает,

В ней сочувствие растет.

«Нет, не будет кровожадным,

Верьте, мщение мое, Только зрелищем отрадным

Я порадую ее.

Чтобы лучше наслаждаться Ты могла и к другу льнуть,

И помехи не бояться — Я уйду. Свободен путь.

Сожаленьям здесь нет места, Нынче свадьба и моя,

Ночь и кровь — моя невеста, С ней теперь венчаюсь я.

ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ

Только раз дай мне напиться

Светом из твоих очей, А теперь пора пролиться

Крови бешеной моей!»

Сам себя клинком пронзает,

Что готовил он давно, Нити жизни обрывает,

И в глазах его темно.

Глухо падает на землю,

В мышцах не осталось сил,

Смерть несчастного объемлет, Где же бог, чтоб воскресил?

А Люцинда подхватила

Беспощадно — злобный меч

И в себя его вонзила — Снова крови течь и течь.

Вся в испуге и смятенье,

Видя брызжущий поток, У нее взяла дуэнья

Кровью залитый клинок.

А Люцинда в содроганье

Падает ему на грудь, И, припав устами.к ране,

Хочет жизнь в него вдохнуть.

Флер, что обвивал так нежно Величавый, стройный стан,

Кровью был облит мятежной, Щедро лившейся из ран.

Но людей порывы слабы, Смерть не могут отогнать,

А не то она могла бы

Жизнь вселить в любимого опять.

Наконец, от дорогого,

Вся в крови, оторвалась,

И толпа, с роптаньем, снова Ужаснувшись, раздалась.

ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ

Как богиня, что решает Смертью наказать себя,

Взгляд на мужа устремляет, Отрекаясь, не любя.

И усмешкою презренья

Искривился бледный рот,

Возглас страха и мученья Горестям конец кладет.

Гости в ужасе бежали, Прекратилась суета,

И кимвалы замолчали,

В пышных залах пустота.

ДИАЛОГ

Певец стоит одушевлен, Сжимает крепко цитру он

И струны бьет перстами... «Как ты поешь, мою песню любя. Звенишь, будто есть душа у тебя,

Как будто горит в тебе пламя?»

««Ты думаешь, что недоступно мне — Боренье души и свет в глубине,

И образы, в сердце кипенье? Они мерцают, как звездочек рой, Они полыхают, как вихрь огневой,

И только ввысь их стремленье.

Я ощущала весь жар огня, Когда твое слово звало меня, —

Но я о тебе забывала — Когда дыханье уст молодых Из самого сердца глубин дорогих,

Тебя играть побуждало.

И дивный облик тогда возникал,

Он золотом локонов в песне сверкал,

Напевов чудесных полный, Горело пламя в девичьих очах,

ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ

И ты исчезал, утопая в мечтах, Восторга несли меня волны.

Тот образ в сердце мое проник, И цвел сильнее каждый миг,

В божественных звуках тая; Вот тонет, вот всплывает он, Лазурью неба освещен,

Он словно заря золотая!»»

«Ах, цитра! Что за волшебство — Родник звучанья твоего,

Как май, он веселится; Он дыханьем тебя дарит, В ответ твоя струна звенит

И пляской сфер искрится!

Ты в ней мечту и радость пьешь, Всю музыку ей отдаешь —

И стынешь одиноко. Но ты мечтала и жила, Горела ею и цвела,

А я — я был далеко!»

««Лелею я, певец, мечты, Достичь стремлюсь я высоты,

И звезд ловлю мерцанье, — Звенит струна и жизнь скорбит, Струна звучней — заря горит,

И даль встает в сиянье!»»

СТРАШНЫЙ СУД

ШУТКА

Ах! От этой мертвой жизни, От хвалы, что там поют,

Я тоскую как от тризны, Дыбом волосы встают.

Коль получит завершенье Жизнь с игрою сил ее —