Различие между натурфилос. Демокрита и натурфилос. Эпикура. Системе. Наконец, то обстоятельство, что Эпикур противо­положен стоикам, также ничего не объясняет

системе. Наконец, то обстоятельство, что Эпикур противо­положен стоикам, также ничего не объясняет. Их суеверие и все их мировоззрение были уже опровергнуты, когда небесные тела были изображены как случайные комплексы атомов, а про­исходящие в них процессы — как случайные движения этих атомов. Этим была уничтожена вечная природа небесных тел, — Демокрит ограничился тем, что вывел это следствие из упомя­нутой предпосылки ²⁴⁾. Да и само наличное бытие их этим было уничтожено ²⁵⁾. Последователь атомистики не нуждался, таким образом, в новом методе.

Но в этом не вся еще трудность. Тут возникает более зага­дочная антиномия.

Атом есть материя в форме самостоятельности, единичности, есть как бы воображаемая тяжесть. Но высшей действительно­стью тяжести являются небесные тела. В них разрешены все антиномии, составляющие развитие атома, — антиномии между формой и материей, между понятием и существованием; в них осуществлены все определения, которые были необходимы. Небесные тела вечны и неизменны; их центр тяжести внутри их, а не вне их; их единственным действием является движение; разделенные пустым пространством, они отклоняются от пря­мой линии, образуют систему отталкивания и притяжения, сохраняя вместе с-тем свою самостоятельность, и из самих себя порождают, наконец, время как форму своего явления. Небесные тела суть, следовательно, ставшие действительными атомы. В них материя восприняла в самое себя единичность. Здесь поэтому Эпикур должен был бы увидеть высшее осуще­ствление своего принципа, вершину и заключительный момент своей системы. Он утверждал ведь, что принимает атомы для того, чтобы в основание природы был положен бессмертный фундамент. Он говорил, что для него важна субстанциальная единичность материи. Но стоило ему найти реальность этой своей природы, — он не признает ведь никакую иную природу, как только механическую, — стоило ему найти самостоятель­ную, неразрушимую материю в небесных телах, вечность и неизменность которых доказывали вера толпы, суждения фило­софии, свидетельства чувств, — как его единственной целью стало низвести эту природу до преходящего земного существо­вания, как он с жаром набрасывается на почитателей самостоя­тельной природы, содержащей в себе момент единичности. В этом его величайшее противоречие.

Эпикур чувствует поэтому, что его прежние категории здесь рушатся, что метод его теории * становится другим. И самое

• Исправлено Марксом; первоначально было: «теория его метода». Ред,

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

глубокое познание, достигнутое его системой, та последователь­ность, которая ее насквозь пронизывает, в том и заключается, что он это чувствует и сознательно высказывает.

Мы уже видели, как вся эпикурейская натурфилософия проникнута противоречием между сущностью и существованием, формой и материей. Но в небесных телах это противоречие уничтожено, эти борющиеся друг против друга моменты при­мирены. В небесной системе материя приняла в себя форму, включила в себя единичность и, таким образом, достигла своей самостоятельности. Но, достигнув этой точки, она перестает быть утверждением абстрактного самосознания. В мире ато­мов, как и в мире явлений, форма боролась с материей; одно определение уничтожало другое, и именно в этом противоре­чии абстрактно-единичное самосознание чувствовало, что его природа приобрела предметный характер. Абстрактная форма, которая, в образе материи, боролась с абстрактной материей, и была этим самосознанием. Но теперь, когда материя прими­рилась с формой и стала самостоятельной, единичное самосоз­нание высвобождается из своей личины, объявляет себя истин­ным принципом и восстает против ставшей самостоятельной природы.

Это, с другой стороны, может быть выражено так: восприняв в себя единичность, форму, как это имеет место в небесных те­лах, материя перестает быть абстрактной единичностью. Она стала конкретной единичностью, всеобщностью. В небес­ных явлениях против абстрактно-единичного самосознания под­нимается, таким образом, во всем своем блеске, его опроверже­ние, принявшее вещественную форму, — поднимается все­общее, ставшее существованием и природой. Самосознание узнает в небесных явлениях своего смертельного врага. Им, следова­тельно, приписывает оно всякий страх и смятение людей, как это делает Эпикур. Ибо страх и гибель абстрактно-единичного и есть всеобщее. Здесь, таким образом, истинный принцип Эпикура, абстрактно-единичное самосознание, перестает уже скрываться. Оно выходит из своего убежища и, освобожденное от своей материальной оболочки, старается уничтожить дей­ствительность ставшей самостоятельной природы — уничто­жить ее посредством объяснения на основе абстрактной возмож­ности: то, что возможно, может происходить и иначе; возможна также и противоположность возможного. Отсюда полемика против тех, которые âitX&; *, т. е. одним определенным образом,

• — просто. Ред.