Сатира на смерть императора Клавдия 12 страница

Ты же, напротив, приказываешь мне в одно и то же время любить и ненавидеть, жаловаться и благодарить, чего природа не принимает. А я лучше, сравнив между собою сделанные мне благодеяния и обиды, посмотрю, не останутся ли еще у меня в долгу.

Подобно тому как тот, кто на нашем письме сверху пишет другие строки, этим не уничтожает, а только закрывает прежние буквы, так и приходящая после обида не позволяет проявляться благодеянию.

Глава 7

На лице твоем, руководству которого я предоставил себя, собираются складки, и нахмуривается чело, как будто я зашел далее того, чем надлежало. Ты представляешься мне говорящим: «Куда ты, столь мне близкий, уходишь? Сюда держи путь — к берегу!» ¹⁴

Не могу более продолжать (вышеприведенных рассуждений).

Итак, если этот вопрос, по твоему мнению, удовлетворительно рассмотрен, то мы перейдем к вопросу о том, «бывают ли что-нибудь должны тому, кто помог нам против своего желания?» (invitus).

Я мог бы высказать этот вопрос и подробнее, если бы предложению не надлежало быть более кратким, дабы лишь немедленно следующее за ним разъяснение показывало, что предметом исследования служит вопрос как о том, бываем ли мы в долгу у того, кто помог нам, этого не желая, так и о том, бываем ли мы в долгу и у того, кто помог, сам этого не зная ¹⁵. А если кто сделал какое-нибудь добро по принуждению, то ведь до такой степени ясно, что этим он нас нисколько не обязывает, что и не надо на доказательство этого тратить каких-нибудь слов.

Легко будет решить и этот (вышеприведенный) вопрос, и всякий подобный ему, какой только можно предложить, как скоро мы всякий раз станем прилагать (к разрешению его) свое соображение относительно того, что ничто не бывает благодеянием, кроме совершаемого для нас вследствие некоторого обдуманного намерения, и притом намерения дружелюбного и благосклонного.

Таким образом, мы не воздаем благодарности рекам, хотя они и носят на себе большие суда и обильным и постоянным потоком бегут для того, чтобы перевозить богатства, или обильные рыбой и прекрасные разливаются среди пышных полей.

Никто не считает себя обязанным благодеянием и Нилу, точно так же как и ненавистью, когда он без меры разливается

 

==131

и медленно входит в берега. Не оказывает благодеяния и ветер, хотя он и веет тихо и благоприятно, не оказывает его и полезная и здоровая пища, ибо кто намерен сделать мне благодеяние, тот не только должен приносить пользу, но и желать этого.

Поэтому ничем не бывают обязаны ни безгласным животным, а ведь как много людей избавила от опасности быстрота коня, ни деревьям, а ведь как многих, страдающих от жара, прикрыла густота ветвей! Но какое же различие в том, принес ли мне помощь тот, кто не сознает этого, или тот, кто не мог сознавать, как скоро и тому, и другому недоставало желания?

Какое различие в том, приказываешь ли ты мне быть обязанным за благодеяние кораблю, или повозке, или копью, или тому человеку, который, подобно этим предметам, не имел никакого намерения совершить благодеяние, но оказал помощь случайно?

Глава 8

Иной и принимает благодеяние, сам этого не сознавая, но никто не получает благодеяния от несознающего. Подобно тому как многих вылечивают случайные обстоятельства и тем не менее еще не бывают вследствие этого спасительными средствами,— так для иного и падение в реку, в большой мороз, служило причиною выздоровления ¹⁶; подобно тому как у иных, благодаря ударам бичей, прогонялась четверодневная лихорадка и внезапный испуг, обращая дух к другой заботе, скрывал от сознания со страхом ожидавшиеся часы ¹⁷, и тем не менее ничто из этого не бывает по существу своему спасительным, хоть и приносило спасение, так и некоторые люди приносят нам пользу, не желая этого, даже более — именно потому, что не желают. И мы тем не менее не бываем обязаны им благодеянием за то, что судьба обратила в лучшее их пагубные намерения.

Не думаешь ли ты, что я чем-нибудь бываю обязан тому, чья рука, отыскивая меня, поразила моего врага и кто если бы не ошибся, то причинил бы мне вред?

Часто противник, произнося ложную клятву, тем самым лишал доверия даже достоверных свидетелей и делал подсудимого заслуживающим сожаления, как оклеветанного враждебною стороной. Некоторых спасало то самое влиятельное положение (противника), которое их угнетало, и судьи не желали в угоду этому последнему осудить того, которого они были намерены осудить по судебному процессу ¹⁸.

Тем не менее они не оказывали благодеяния подсудимому, хотя и помогали ему, потому что спрашивают о том, куда было направлено копье, а не о том, куда оно попало, и благодеяние отличает от обиды не результат, а душевное настроение. Противореча, оскорбляя судью гордостью и предоставляя обвинять меня одному свидетелю ¹⁹, противник мой тем самым поправил мое дело. Но я и не спрашиваю о том, не ради ли меня он допустил эту ошибку: намерение его было мне враждебно.

 

==132

У у

Глава 9

Чтобы воздать благодарность, я должен иметь желание делать то же самое, что должен был (желать делать) и тот (благодетель), дабы оказать благодеяние. Что может быть несправедливее человека, который ненавидит того, кем был в тесноте придавлен, забрызган или толкнут туда, куда не хотел? Но как скоро обида заключается в действии, то что иное может избавить от обвинения, как не отсутствие знания о своем действии? Одно и то же обстоятельство производит то, что один не оказывает благодеяния, а другой не причиняет обиды: и другом, и недругом делает направление воли. Сколь многих людей болезнь избавила от военной службы? Иных противник вызовом к суду не допустил попасть под разрушение дома. Иные были застигнуты кораблекрушением для того, чтобы не попасть в руки пиратов. Тем не менее мы не бываем обязаны благодеянием ни этим обстоятельствам, так как здесь дело делается без сознания долга,— ни противнику, тяжба с которым, беспокоя и задерживая, тем самым спасла нас. Ничего не бывает благодеянием, кроме того, что исходит от доброго настроения воли, того, что сознается человеком, его оказывающим.

Иной помог мне, сам не сознавая этого,— я ничем не обязан ему; иной помог, желая мне навредить,— буду подражать ему!

Глава 10

Обратимся к первому благодетелю: ты желаешь, чтобы я что-нибудь сделал для его вознаграждения? Но он сам ничего не сделал для того, чтобы оказать мне благодеяние. Перейдем к другому: ты хочешь, чтобы я вознаградил его, добровольно возвращая то, что получил против его желания? Что же говорить о третьем, который совершил благодеяние вместо обиды!

Чтобы я был обязан тебе благодеянием, мало одного желания с твоей стороны; чтобы я не был обязан,— тебе достаточно не желать. Ибо одно желание не делает благодеяния, но как не бывает благодеяния в том случае, если и самому доброму и полному желанию недостает материальных средств (для его осуществления), так не бывает благодеяния и тогда, когда материальной помощи не предшествовало доброго желания, потому что не помощь только твоя нужна мне для того, чтобы за это быть обязанным тебе, но помощь, оказанная преднамеренно.

Глава 11

Клеанф употребляет пример такого рода: «Я послал двух мальчиков разыскать и вызвать Платона из академии. Один обыскал весь портик, равно как обежал и другие места, где, по его предположению, можно было встретить Платона, и вернулся домой насколько усталым, настолько же и безуспешным;

==133

другой — присел возле ближайшего фокусника и в то время, когда, скитаясь и блуждая, присоединился к толпе домашних слуг и играл, встретил проходящего мимо Платона, которого не искал. Первого мальчика,— говорит он,— который насколько мог — выполнил то, что было ему приказано, мы похвалим, а другого, счастливого бездельника, накажем» ^2С.

Настроение воли — вот что налагает на нас обязательство и вот под каким условием оно делает меня должником: для благодетеля мало иметь только желание, как скоро оно не оказало помощи, и мало оказать помощь, как скоро он этого не желал.

Представь, что кто-нибудь хотел дать и ничего не дал. Я пользуюсь его душевным расположением, но не пользуюсь благодеянием, которое слагается из вещественного содержания и душевного расположения. Как ничего я не бываю должен тому, кто хотя и желал мне дать в долг денег, но не дал, точно так же я буду другом, но не должником тому, кто хотя и желал оказать мне благодеяние, но не мог. И я, со своей стороны, желаю что-нибудь для него сделать,— так как и он желал для меня этого,— но если я, воспользовавшись благосклонностью фортуны, что-нибудь для него и сделаю, то этим окажу ему благодеяние, а не дам вознаграждения, и он будет должен отплатить мне за это. Отсюда начнется обмен благодеяний: счет пойдет с меня.

Глава 12

Я уже понимаю, что ты хочешь спросить, тебе нет нужды высказывать этого: лицо твое говорит!

«Бывают ли,— спрашиваешь ты,— что-нибудь должны тому, кто помог нам ради самого себя?» Ведь я часто слышу от тебя жалобу на то, что иное люди делают ради самих себя, а считают это в долгу за другими.

Стану отвечать тебе, мой Либералий, но сначала разделю этот вопрос и справедливое отделю от несправедливого. Ведь большое различие заключается в том, оказывает ли кто-нибудь нам благодеяние исключительно «ради самого себя» или только, между прочим, «и ради самого себя». Кто имеет в виду только самого себя и помогает нам потому, что иначе не может помочь себе, тот стоит для меня наравне с тем, кто заботится о зимнем и летнем корме для своего скота, наравне с тем, кто откармливает своих пленников для того, чтобы они выгоднее продавались, и с тем, кто кормит и чистит жирных быков, наравне с содержателем гладиаторов, который с величайшим старанием заботится относительно обучения и наряда своей артели. «Много отличается от благодеяния,— говорит Клеанф,— торговое предприятие».

Глава 13

Но, с другой стороны, я не настолько несправедлив, чтобы ничем не считать себя обязанным тому, кто, будучи полезным

 

==134

для меня, был в то же время таким же и для самого себя. Ибо я не требую того, чтобы он заботился обо мне, не обращая никакого внимания на себя; нет, я желаю даже, чтобы оказанное мне благодеяние принесло еще более пользы самому благодетелю, лишь только бы тот, кто оказывал его, оказывал, имея в виду двоих (т. е. себя и меня), и полагал различие между мною и собою. Пусть он сам пользуется большею частью этого благодеяния, но если он допустил меня до соучастия в нем, если он помышлял о двоих, то я оказываюсь не только несправедливым, но и неблагодарным, как скоро не радуюсь тому, что оказанная мне им помощь принесла пользу и ему самому. Только величайшей злобе свойственно ничего не называть благодеянием, кроме того, что принесло благотворителю какой-нибудь ущерб.

Тому благодетелю, который оказывает благодеяние ради своей собственной пользы, отвечу: «Зачем, воспользовавшись мною для своих целей, утверждаешь, что скорее ты оказал мне помощь, чем я тебе?»

«Представь,— говорят,— что мне иначе нельзя быть чиновником, как под тем условием, если я из большого количества пленников выкуплю десять пленных граждан. Разве ты ничем не будешь мне обязан, как скоро я освобожу тебя от рабства и оков? Но я сделаю это ради самого себя!» "

На это отвечу: в настоящем случае ты одно делаешь ради самого себя, а другое — ради меня: ради самого себя делаешь то, что выкупаешь, ибо тебе, для твоей пользы, достаточно выкупить кого угодно. Поэтому я обязан тебе не за то, что ты меня выкупаешь, но за то, что выбираешь меня, так как и выкупая другого ты имел возможность достигнуть того же самого, что — выкупая меня. Ты разделяешь со мною выгоду предприятия и принимаешь меня к соучастию в благодеянии, имеющем принести пользу нам обоим. Ты предпочитаешь меня другим: все это делаешь ты ради меня. Итак, если бы выкуп десяти пленных мог сделать тебя претором, а нас, пленников, было бы только десять человек, то никто из нас не был бы тебе ничем обязан, потому что нет у тебя ничего, что бы ты мог за кем-нибудь считать в долгу отдельно от своей собственной выгоды. Я без зависти отношусь к благодеянию и не желаю, чтобы его оказывали только одному мне, но желаю, чтобы его оказывали «и мне».

Глава 14

«А что,— говорят,— ты ничем не был бы мне обязан, если бы я приказал бросить ваши имена на жребий и твое имя выпало бы в числе подлежащих выкупу?»

Итак, я был бы обязан, но немного, а в чем заключается это (немного) — скажу.

Здесь ты нечто делаешь ради меня, потому что даешь мне случай выкупиться. Тем, что выпало мое имя, я обязан судьбе,

==135

а тем, что оно получило возможность выпасти,— тебе. Ты дал мне доступ к своему благодеянию, большею частью которого я обязан судьбе, но и тем самым, что получил возможность быть обязанным судьбе, я обязан тебе.

Я совсем опущу тех, благодеяние которых представляет собою торговое предприятие. Кто оказывает это благодеяние, тот думает не о том, «кому», но о том, «за сколько» может его оказать; благодеяние это всецело обращено к самому себе.

Кто-либо продал мне хлеб: мне нельзя жить, если я не куплю его, но я не бываю обязан жизнью за то, что купил. И я думаю не о том, как необходим был этот (продукт), без которого мне нельзя жить, но о том, что я не имел бы его, если бы не купил, что нисколько не заслуживает благодарности то, чего у меня не было бы, если бы я этого не купил, при доставлении чего продавец думал не о том, сколько он принесет пользы, но о том, сколько доставит себе барыша. Что я купил, за то не бываю в долгу!

Глава 15

«Таким образом,— замечают нам,— ты утверждаешь, что, кроме небольшой платы, ничего не бываешь обязан платить ни врачу, ни наставнику, потому что уже нечто уплатил им; но ведь ко всем этим лицам у нас существует великая любовь и уважение».

На это отвечают, что иные вещи стоят дороже того, за что покупаются. От врача ты получаешь неоценимую вещь: жизнь и хорошее здоровье, от преподавателя прекрасных искусств — свободные науки и образование души; таким образом, этим людям платят не за стоимость вещи, а за труд, за то, что они усердно служат, за то, что, отозванные от собственных дел, занимаются с нами; они получают награду не за свою заслугу, но за свое занятие.

Можно, однако, с большею достоверностью сказать и кое-что другое (по этому поводу), что я и немедленно изложу, изъяснив, предварительно, каким способом можно разоблачить ложь следующего рассуждения.

«Иное,— говорят,— бывает дороже того, чем продано, и по сей причине хотя оно и было куплено, но ты остаешься мне за это кое-что должным сверх уплаченного».

Прежде всего, какая важность в том, сколько это (само по себе) стоит, как скоро условие относительно цены заключается между покупателем и продавцом? Затем, я купил это не за свою, но за твою цену.

«Оно стоит дороже,— говоришь ты,— чем продано». Но ведь оно и не могло быть продано дороже! Ведь цена каждого предмета бывает сообразна со временем. Хотя ты и сильно хвалишь эти вещи, но они стоят столько, поскольку не могут продаваться дороже. Кроме того, кто хорошо купил, тот ничего не бывает должен продавцу!

 

==136

Далее, хотя бы эти вещи и стоили дороже, тем не менее здесь нет никакого дара с твоей стороны, потому что вещь ценится сообразно не со своим употреблением и действием, а с обычаем и существующею ценою.

Какую цену ты назначаешь тому, кто, перевозя тебя через море, пролагает верную дорогу среди течений, когда земля уже скрылась из виду, и предусматривает предстоящие бури; кто при всеобщей беспечности вдруг приказывает связывать паруса и стоять наготове к нападению и внезапному натиску волн? Однако и этому человеку наградою за такое дело бывает обычная плата за провоз!

Во сколько ты ценишь гостеприимство в пустынной местности, кров во время дождя, баню или огонь во время холода? Тем не менее я знаю, за какую цену можно получить доступ к этому. Что для нас делает тот, кто поддерживает падающее жилище и с невероятным искусством подпирает дом, где мы квартируем ", имеющий трещины с самого низа? Тем не менее устройство подпор оплачивается невысокою и определенною ценою. Стена (города) делает нас безопасными от врагов и внезапных нападений разбойников, однако известно, что работник, который возводит эти башни, предназначенные защищать общественную безопасность, получает известную поденную плату.

Глава 16

Не будет и конца, если я еще далее стану разыскивать примеры для пояснения того, что великое иногда ценится малою ценою.

Итак, что же за причина, почему я остаюсь еще нечто должным врачу и наставнику и не могу разделаться с ними одною платою?

Это потому, что из врача и наставника они переходят в друзей и обязывают нас не искусством, которое продают, но любезным и дружелюбным расположением. Поэтому, как скоро врач делает не более того, как только берет руку и считает меня в числе своих пациентов, давая, без всякого сочувствия ко мне, наставления о том, что надо делать и чего избегать, то я ничего не бываю ему более должен, потому что он смотрит на меня не как на друга, а как на повелителя ".

Не имею повода почитать и наставника, как скоро он держал меня наряду с толпою учеников, не считал меня достойным исключительного и особого попечения, как скоро он никогда не обращал ко мне своего душевного расположения; и когда он изливал свои познания среди толпы, то я не был научаем им, но воспринимал их сам.

Итак, почему же мы бываем многим обязаны этим лицам? Не потому, что проданное ими стоит дороже того, чем мы купили, но потому, что они сделали нечто для нас самих: он (врач) истратил более старания, чем это необходимо для врача, боялся за меня, а не за славу своего искусства, не довольствовался одним

 

==137

указанием лекарств, но и (сам) подавал их, разделял волнение окружающих, поспешал ко времени критических моментов ²⁴, никакая услуга не была ему в тягость или позор, он не безучастно выслушивал мои жалобы; среди массы приглашающих я для него был предметом усерднейших попечений. Он настолько бывал свободен для других, насколько это позволяло мое здоровье; ему я обязан не как врачу, а как другу.

Другой (наставник), в свою очередь обучая меня, понес труды и скуку. Он научил меня и преподал мне нечто сверх того, что сообщается наставниками для всеобщего сведения; своими убеждениями он пробудил во мне хорошие способности и отчасти образовал во мне своими похвалами бодрое настроение духа, а отчасти своими увещаниями разогнал лень.

Таким образом, приложив, так сказать, руку ", он извлек скрытый и недеятельный талант; не со скупостью он расточал свои познания с целью долее быть нужным, но желал, если бы возможно было, перелить все свои познания. Я окажусь неблагодарным, если не стану любить его наравне с самыми дорогими друзьями!

Глава 17

И представителям самых низких занятий ²⁶ мы кое-что прибавляем сверх установленной платы, как скоро их труд показался нам несколько более заслуживающим внимания. Мы бросаем прибавку и кормчему, и самому дешевому рабочему, и поденщику. В отношении же к высшим искусствам, которые сохраняют или украшают жизнь, представляется неблагодарным всякий, кто не считает себя должным ничего сверх данного.

Прибавь сюда и то обстоятельство, что сообщение этих знаний сближает между собою души людей. Как скоро это (сближение) достигнуто, то как врачу, так и наставнику за труд уплачивается вознаграждение, а за душевное расположение — остаются в долгу.

Глава 18

Когда Платон переправился на судне через реку и перевозчик ничего не потребовал с него, то, считая это сделанным в честь свою, он сказал, что у того (т. е. перевозчика) остался долг за Платоном.

Немного спустя после этого, когда перевозчик с таким же усердием стал перевозить даром и того и другого, он (Платон) уже сказал, что за Платоном не осталось никакого долга ²⁷. Ведь для того, чтобы я был тебе чем-нибудь обязан, тебе следует не только что-нибудь сделать для меня, но и сделать так, чтобы это было именно «для меня». Никого нельзя требовать к уплате за то, что бросаешь в толпу ²⁸.

«Что же, значит, тебе ничего за это не будут должны?»

Как от одного лица — ничего; за что бываю в долгу вместе со всеми, за то вместе со всеми и стану платить!

 

==138

Глава 19

«Ты отрицаешь, говорят, чтобы оказал какое-нибудь благодеяние тот, кто бесплатно перевез меня на судне через реку По?»

Отрицаю! Он делает нечто доброе, но не оказывает благодеяния, потому что делает это ради самого себя, или, во всяком случае, не ради меня. Да и он сам, в конце концов, не думает, что оказывает мне благодеяние, но делает это или ради государства, или ради соседей, или ради своего честолюбия, и за это ожидает получить какую-нибудь иную выгоду, чем та, какую может он получить от каждого в отдельности.

«Итак, значит,— возражает собеседник,— если государь подарил всем галлам право гражданства, а испанцам — свободу от податей, то каждый из них в отдельности ничем ему не будет за это обязан?» ²⁹

Ужели не будет обязан? Конечно, будет, но не как за особое благодеяние, а как за часть общего!

«Никакой мысли обо мне,— замечает собеседник,— он не имел в то время, когда оказывал всеобщую помощь. Он не желал дарить права гражданства собственно мне и не обратил ко мне душевного расположения; так зачем же я буду обязан тому, кто и не представлял меня себе, когда намеревался сделать то, что сделал?»

Прежде всего, когда он думал делать добро всем галлам, то думал делать добро и мне, потому что и я был — галл; он думал и обо мне, (хотя представлял меня) не в моих собственных признаках, но в признаках общих (всей нации).

Далее и я со своей стороны буду обязан ему не за особый, собственно мне предназначенный дар, но за дар, предназначенный для всех вообще. Будучи одним из народа, я стану платить не за себя, но принесу уплату за отечество.

Подобно тому как в том случае, если кто-нибудь поверит в долг денег моей отчизне, я не назову себя его должником и, будучи кандидатом или ответчиком на суде, не объявлю этого долга ³⁰, но тем не менее отдам свою долю для уплаты последнего, так я не считаю себя в долгу и за тот дар, который предназначается для всех, потому что хотя он и дал его мне, но не ради меня и хотя — мне, но не зная, мне ли давал его. Тем не менее я буду знать, что мне надо нечто уплатить, потому что дар этот, после долгого кругообращения, доходит и до меня. Ради меня надлежит быть совершенным тому, что должно меня обязывать!

Глава 20

«Таким образом,— говорит противник,— ты ничем не бываешь обязан ни солнцу, ни луне, потому что не ради тебя они совершают свое движение?»

Но как скоро они совершают движение ради сохранения целого, то совершают его и ради меня, потому что и я — часть

 

==139

целого. Прибавь сюда теперь и то, что условия их и нашего положения — несходны, потому что кто приносит мне пользу с целью чрез меня быть полезным себе, тот не оказывает благодеяния, ибо делает меня орудием своей пользы. Солнце же и луна хотя и приносят пользу нам ради самих себя, тем не менее они приносят ее не ради того, чтобы чрез нас быть полезными себе, ибо что мы можем принести им?

Глава 21

«Я стану знать,— говорит он,— что солнце и луна желают приносить нам пользу лишь в том случае, если они будут иметь возможность не желать этого, но им нельзя не совершать движения: пусть они остановятся и прекратят свое дело!» "

Гляди, сколькими способами разоблачается несостоятельность этого рассуждения!

Кто не может не иметь желания, тот, вследствие этого, еще не обладает меньшею степенью желания,— напротив, самая невозможность изменения служит даже доказательством твердости воли. Добрый человек не может не делать того, что он делает, потому что если не станет этого делать, то не будет добрым; следовательно, добрый человек (по-твоему) не оказывает благодеяния, потому что делает то, что должен, а что должен, того не может не делать?

Кроме того, большое различие в том, скажешь ли ты: «Он не может не делать этого, потому что вынуждается к этому», или скажешь: «Он не может не желать (делать это)»: потому что если он вынуждается делать, то я обязан бываю благодеянием не ему самому, но принуждающему его; если же ему необходимо желать этого по той причине, что он не имеет лучшего предмета желания, то он сам вынуждает себя. Таким образом, за что я не бываю ему обязан как вынужденному, за то бываю обязан как принуждающему.

«Пусть перестанут,— говорит,— желать!»

В настоящем случае пусть представится тебе следующее (возражение): Кто будет настолько безрассуден, что не станет признавать желанием то, чему нет опасности прекратиться и обратиться в противное, тогда как, напротив, никто не должен представляться имеющим столь сильное желание, как то лицо, желание которого до такой степени непоколебимо, что является вечным? Или, как скоро обладает желанием и тот, кто сейчас же может не иметь этого желания, то уже не будет казаться имеющим желание лицо, природе которого несвойственно превращение этого желания?

Глава 22

«А ну,— говорит,— если могут — пусть остановятся!» Слова твои значат ведь вот что: «Пусть оставят места свои все эти светила, разлученные громадными пространствами и рас-

 

К оглавлению

==140

положенные для охраны вселенной, пусть при внезапном смешении вещей звезды столкнутся со звездами и по уничтожении гармонии между вещами эти божества подвергнутся разрушению и на самой середине пути прекратится действие сильнейшего движения, рассчитанное на столько веков; пусть сгорят внезапным пламенем ³² тела, которые теперь движутся взад и вперед, надлежащею тяжестию уравновешивая мир; пусть они разрешатся от такого разнообразия и все обратится в одно! Пусть всем овладеет огонь, которого обнимет затем ленивая ночь и зияющая пучина пожрет столь великое множество богов!»

Но они даже и против твоего желания приносят тебе пользу и ради тебя совершают свой путь, хотя есть у них и другая, более важная и первая причина!

Глава 23

Прибавь теперь и то, что не внешняя необходимость понуждает богов, но законом для них служит их собственная вечная воля. Таким образом, они не могут представляться намеренными что-нибудь делать вопреки своему желанию, ибо они сами восхотели продолжать совершение всего того, чего теперь не могут прекратить; и боги никогда не раскаиваются в своем первом решении.

Без сомнения, им нельзя теперь остановиться и обратиться к противному, но не по другой какой причине, как только по той, что их собственная сила " удерживает их в исполнении намерения; и не вследствие слабости они продолжают свое бытие, но вследствие того, что им не угодно уклоняться от наилучшего и решено идти именно таким образом.

Но при первоначальном создании ³⁴, когда (боги) все устроили, они видели и наши (нужды), у них было помышление и о человеке. Таким образом, они не могут казаться совершающими течение и делающими свое дело только ради себя, потому что часть этого дела составляем и мы. Следовательно, мы состоим в долгу за благодеяние и у солнца, и у луны, и у прочих небесных светил, так как хотя у них есть и более важные цели, для достижения которых они восходят, тем не менее, направляясь к важнейшему, они помогают и нам.

Прибавь сюда, что они помогают нам преднамеренно. Поэтому мы и бываем обязаны им, получая благодеяние не от тех, которые не сознают этого, но от тех, которые знали, что мы будем получать то, что получаем; и хотя цель у них есть более высокая и плод их деятельности — более важный, чем сохранение смертных, тем не менее от начала вещей была предпослана мысль и о нашей пользе и миру было дано такое устройство, что попечение о нас является имевшимся ^э5 в виду не из последних. Мы должны воздавать почтение родителям нашим, хотя многие сходились и не для того, чтобы родить. Боги же не могут представляться не знающими того, что были намерены делать,

==141

как скоро для всего они немедленно предусмотрели пропитание и помощь; и не с небрежением произвели они тех, для которых создали столь многое! Ведь природа помышляла о нас прежде, чем сотворить, и мы не настолько малоценное создание, чтобы ускользнуть от ее попечения.

Посмотри, сколько она вручила нам, до какой степени действие человеческой власти не заключается в (одних) людях!

Посмотри, сколько предоставляется возможности блуждать телам (нашим), которых она (природа) не ограничила пределом земель, но направила в каждую из частей своих ^э6.

Посмотри, каким дерзновением обладает дух человеческий; как один он познает богов или ищет их и умом, обращенным к горнему, сопутствует божествам "; ты будешь знать, что человек не случайное и необдуманное творение! ^îs

Среди величайших дел своих природа не имеет ничего, чем бы могла более хвалиться или, по крайней мере, пред кем бы могла хвалиться!

Каково же безумие — спорить с богами относительно их даров?

Каким образом будет этот человек благодарен в отношении к тем, кому нельзя отплатить без издержек ³⁹, как скоро он полагает, что ничего не получил от тех, от которых получает весьма многое и которое всегда станут давать и никогда не будут получать обратно? ⁴⁰