Сатира на смерть императора Клавдия 11 страница

 

==119

Глава 18

«Ведь ты,— возражают нам,— до бесконечности обязываешь меня, когда говоришь: «и нашим близким». Положи же какой-нибудь предел! Кто оказывает благодеяние сыну, тот оказывает, как ты говоришь, и отцу его. Но, во-первых, спрашиваю, где начало и конец? Затем я желаю, чтобы мне непременно было разъяснено следующее: если благодеяние (оказываемое сыну) оказывается и отцу, то уже ли оно оказывается и брату, и дяде (по отцу), и деду, и жене, и тестю? Скажи мне, где надо остановиться и как долго продолжать перечень лиц? Если я возделаю твое поле, то окажу благодеяние тебе, а если потушу пожар твоего дома или предотвращу его падение, то этим не окажу тебе благодеяния? Если спасу твоего раба, то окажу тебе услугу, а если спасу твоего сына, то за тобой не будет моего благодеяния?»

Глава 19

Неподходящие ты предлагаешь примеры, потому что, кто возделывает мое поле, тот оказывает благодеяние не полю, а мне; и кто подпирает дом, чтобы он не падал, тот делает это для меня, так как сам по себе дом не обладает чувством. Такой благодетель имеет своим должником меня, потому что более никого не имеет. И кто возделывает мое поле, тот желает этим оказать услугу не ему, а мне. То же самое скажу и относительно раба: он — вещь, находящаяся в моей власти; его спасают для меня, поэтому я за него и бываю в долгу. Но сын сам имеет возможность принять благодеяние ^6С, поэтому он и принимает его, а я радуюсь (сделанному для него) благодеянию, оно (близко) касается меня, но не делает меня обязанным. Однако я бы желал, чтобы ты, не считающий себя обязанным за благодеяние, оказанное твоим близким, ответил мне: имеет ли отношение к отцу доброе состояние здоровья, счастье и богатство сына? Станет ли он (отец) счастливым, если сын у него будет здоров, и несчастным, если потеряет его? Итак, что же: разве не получает благодеяния тот, кто становится, таким образом, благодаря мне и более счастливым, и освобождается от опасности величайшего несчастия?

«Нет,— возражают нам,— так как иные предметы доставляются другим, но доходят и до нас; требовать же обратно каждый предмет можно только с того, кому он дается, так, например, деньги требуют (только) с тех, кому они поверены в долг, хотя бы они, каким-либо образом, дошли и до меня. Нет благодеяния, польза которого не касалась бы лиц, близких к тому, кому оно оказывается, а иногда и находящихся в более далеком (по времени) отношении. Не спрашивают, куда переносится благодеяние тем лицом, которому оно оказывается, но где оно помещается на первый раз. Тебе надо требовать удовлетворения от самого ответчика и главного виновника!»

 

К оглавлению

==120

Что же отсюда? Послушай, разве не говоришь: «даровал мне сына» и «если б он погиб, я не стал бы жить»?

Разве ты не обязан (отплатить) благодеянием за жизнь того, чью жизнь предпочитаешь своей? Далее, когда спасли твоего сына, ты падаешь на колена и возносишь молитвы богам, как будто сам спасенный. От тебя исходят такие слова: «Нет никакого различия между тем, спас ли ты принадлежащее мне или самого меня; ты двоих спас — и меня даже более». Почему ты это говоришь, как скоро не получаешь благодеяния? Потому что и в том случае, если сын мой возьмет в долг денег, я заплачу кредитору, однако сам от этого не буду должником, и, если сын мой будет захвачен в прелюбодеянии, я покраснею от стыда, но от этого сам не стану прелюбодеем. Я говорю, что обязан (отплатить тебе благодеянием) за сына не потому, что действительно обязан, но потому, что желаю в лице своем представить тебе добровольного должника. Правда вследствие того, что он сохранен целым, я получил величайшее удовольствие, величайшую пользу и притом избежал тягчайшей скорби сиротства. Но в настоящем случае вопрос заключается не в том, принес ли ты мне пользу, но в том, оказал ли благодеяние? Ведь пользу приносят: и животное, и камень, и трава, тем не менее они не оказывают благодеяния, которое никогда никем не оказывается, кроме желающего. Ты же хочешь оказать его не отцу, а сыну; а отца иногда даже и не знаешь. Поэтому, когда говоришь: «Итак, разве я не оказал благодеяния отцу спасением его сына?» — то сопоставь с этим следующее: «Итак, я оказал благодеяние отцу, о котором не знал, о котором и не думал». Что же, значит, может со временем случиться, когда, ненавидя отца, спасешь сына, то ты оказываешься сделавшим благодеяние человеку, к которому относился в высшей степени враждебно в то время, когда делал это благодеяние?

Но, отложив в сторону разговорные препирательства, отвечу прямо, как юрисконсульт ": «Надо обращать внимание на душевное состояние благодетеля: он оказал благодеяние тому, кому желал оказать. Если он сделал это в честь отца, то благодеяние получил отец, но отец не обязывается (отвечать) за благодеяние, оказанное его сыну. Отец не бывает в долгу, хотя и получает наслаждение от этого благодеяния. Но тем не менее, если ему представится случай, он будет иметь желание и сам что-нибудь сделать в благодарность, но не как поставленный в необходимость уплатить долг, а как имеющий повод начать (имеется в виду обмен благодеяний). Благодеяние не должно быть требуемо от отца обратно: если он чем-нибудь вознаграждает за него, то может быть назван справедливым (Justus), но не благодарным (gratus), ибо иначе не может быть и конца следующему (умозаключению): «Если я оказываю благодеяние отцу, то оказываю его и матери, и деду, и дяде (по матери), и детям, и родственникам, и рабам, и отечеству». Где же, таким образом, благодеяние остановится? Ведь здесь является тот неразрешимый сорит ⁶²,

==121

которому трудно положить предел, так как он понемногу идет все далее и далее и не перестает распространяться.

Глава 20

Предлагают обыкновенно такой вопрос: «Два брата находятся между собою во вражде: если я спасаю одного из них, то оказываю ли этим благодеяние тому, кому тяжело будет переносить, что ненавистный брат его не погиб?»

Несомненно, что благодеянием будет оказываться помощь даже и тому человеку, который не желает этого; равно как оказавший помощь против своего желаьия не сделал благодеяния.

«Ты называешь,— говорят,— благодеянием то, чем тот оскорбляется и мучится?»

Многие благодеяния имеют печальный и скорбный вид, как, например, резать, жечь и заключать в узы с врачебной целью. Надо обращать внимание не на то, не огорчается ли кто-нибудь оказанным ему благодеянием, а на то, следует ли радоваться этому человеку или нет? Не бывает еще негодным тот денарий, который бросил варвар и человек, не имеющий понятия о государственной монете. Благодетельствуемый и ненавидит, и в то же время принимает благодеяние, если только оно приносит пользу, если тот, кто делал его, делал для того, чтобы помочь. Неважно, как скоро и кто примет доброе дело с недобрым расположением духа. А теперь обрати это (т. е. вышеприведенное рассуждение) в противоположное: человек ненавидит своего брата, иметь которого для него полезно. Я убил его (т. е. брата). Этот поступок не будет благодеянием, хотя бы тот (т. е. другой брат) и называл его (этим именем). Я нахожу следующее: известная вещь приносит пользу, поэтому она — благодеяние; приносит вред — и поэтому не заключает в себе благодеяния. А вот я подарю нечто такое, что не приносит ни пользы, ни вреда и тем не менее будет благодеяние.

Я нашел чьего-нибудь отца мертвым в пустыне и похоронил его; я не принес пользы ни самому покойнику, ибо что ему за дело до того, каким способом он превратится в прах ^бэ; ни сыну, ибо какая ему будет от этого выгода? Скажу, что приобрел этот последний: благодаря мне он исполнил важную и необходимую обязанность. Я сделал для его отца то, что он (сын) сам желал бы и даже обязан был бы сделать. Однако этот поступок мой будет благодеянием только в том случае, если я оказал его не ради одного только сострадания и человеколюбия, имея в виду лишь только похоронить труп, безразлично, чей бы он ни был, но если я узнал тело, если я тогда же решил сделать это для сына. Если же я покрыл землею неизвестного мертвеца, в этом случае мне никто ничем не обязан за отправление этого долга. Исполняя (в данном случае) долг общего человеколюбия, я не имею никого, кто был бы у меня в долгу за отправление мною этой обязанности.

 

==122

Иной скажет: «Зачем с таким старанием ты решаешь вопрос о том, кому оказал благодеяние, как будто имеешь намерение со временем потребовать его обратно?»

Есть такие люди, которые полагают, что никогда не следует требовать воздаяния за благодеяние, и приводят следующие основания для этого: «Человек недостойный не воздаст и тому, кто у него требует воздаяния, а достойный сделает воздаяние и сам по себе. Кроме того, если ты оказал благодеяние человеку доброму, то смотри, чтобы напоминанием не причинить ему обиды, как будто (намекая на то, что) по своей воле он и не был намерен возвращать. Если же ты оказал благодеяние дурному, то и неси за это кару. Не унижай благодеяния (чуждым для него) именем, делая его кредитом. Кроме того, чего закон не приказал требовать обратно, то запретил».

Все это верно. Пока ничего не теснит меня, пока судьба ничего от меня не требует, я скорее буду искать случая оказать благодеяние, чем требовать воздаяния за него. Но если дело идет о спасении детей, если подвергается опасности жена, если спасение и свобода отечества посылают меня даже туда, куда идти мне бы и не хотелось, то я поборю свой стыд и буду свидетельствовать, что мною сделано все, дабы не нуждаться в помощи неблагодарного человека; необходимость вновь получить благодеяние, в самое последнее время, победить стыд — требовать воздаяния. Затем, когда я оказываю благодеяние доброму человеку, то оказываю его таким образом, как бы не имею намерения никогда просить воздаяния, если это не окажется необходимым.

Глава 21

«Но закон,— возражает (противник),— не требуя ответного воздаяния благодеяний, тем самым запретил это делать».

Не бывает ни закона, ни судебного следствия на многое, доступ к чему дает обычай жизни людей, сильнейший всякого закона. Ни один закон не повелевает хранить в молчании тайны друзей. Ни один закон не повелевает быть добросовестным даже и в отношении к врагу. Какой закон обязывает нас исполнять то, что мы кому-нибудь обещали? Но тем не менее я стану высказывать свое неудовольствие тому, кто не сохранил сказанного в тайне, и буду сердиться за данное и не сдержанное слово.

«Но ведь ты,— говорят,— из благодеяния делаешь кредит!»

Всего менее, ибо я не требую (воздаяния), но прошу и даже не прошу, а только напоминаю, так как даже самая крайняя необходимость не доведет меня до того, чтобы прийти к человеку, с которым мне долгое время надо бороться. Кто настолько неблагодарен, что для него недостаточно одного напоминания, мимо того я пройду и не сочту достойным побуждения к благодарности.

Подобно тому как ростовщик не подает ко взысканию на некоторых должников, которых знает за обанкротившихся

 

==123

и у которых не осталось никакого стыда, который бы они могли потерять, так и я буду явно и постоянно проходить мимо некоторых неблагодарных и стану просить награды за благодеяние лишь у того, у кого буду не отнимать, а брать обратно (мною) данное.

Глава 22

Много бывает таких людей, которые не умеют ни отпереться от того, что получили, ни вознаградить за это: они и не настолько добры, насколько благодарны, и не настолько дурны, насколько неблагодарны, они медленны и ленивы; это — должники ленивые, но не дурные. Им я стану не выговаривать, но напоминать и возвращать заблуждающихся к их обязанности. И они мне немедленно ответят следующее: «Извини, клянусь Гераклом, я не знал, что ты нуждаешься в этом, иначе я охотно принес бы тебе. Пожалуйста, не считай меня неблагодарным: я помню, что ты для меня сделал!»

Зачем мне колебаться — сделать этих людей лучшими и в отношении к ним самим, и в отношении ко мне? Стану предотвращать от греха всякого, кого только буду иметь возможность; тем более буду предотвращать своего друга, чтобы он не погрешал, и в особенности не погрешал против меня. Не допуская его быть неблагодарным, я тем самым оказываю ему другое благодеяние. И не с грубостью стану я требовать у него вознаграждения за оказанное ему (добро), но, насколько возможно, самым кротким образом, чтобы дать ему возможность сделать воздаяние; я обновлю его память и стану просить его благодеяния; он сам поймет, что я прошу награды.

Иногда я буду употреблять и более жесткие выражения, это в том случае, если буду надеяться на возможность его исправления; окончательно же «отпетого» (deploratum) человека я не стану раздражать и по той причине, чтобы не сделать его из неблагодарного врагом. Если же мы не станем прибегать даже и к словесному наказанию ^м неблагодарных, то этим сделаем их еще более ленивыми к воздаянию благодеяний. Ужели же некоторых даже и таких людей, которые могут быть доступны излечению и могут сделаться добрыми, как скоро их что-нибудь уязвит, мы допустим погибнуть, лишая их словесного убеждения, при помощи которого иногда и отец исправлял сына, и жена возвращала к себе заблудшего супруга, и друг снова пробуждал к себе охладевающее доверие друга?

Глава 23

Иных, для того чтобы они пробудились от своей дремоты, надо не бить, но возбуждать; точно так же у иных желание честно расплатиться за добро не пропадает, а только ослабевает; его (это желание) и станем возбуждать. «Не превращай дара своего

 

==124

в обиду, ибо ведь обидою будет, если ты для того не станешь просить воздаяния, чтобы я оказался неблагодарным. А если я не знаю, чего ты желаешь, если, будучи связан занятиями и призван к другим делам, я не нашел удобного случая? Укажи мне, что я могу сделать и чего ты желаешь! Зачем ты отчаиваешься, не испытав? Зачем спешишь потерять и благодеяние и друга? Откуда ты знаешь, не желаю я или нахожусь в неведении? недостает ли мне душевного расположения или возможности? Испытай сам!»

Итак, я стану напоминать без огорчения, не публично, без порицания, так, чтобы ему думалось, будто он сам пришел в память, а не другие вернули его.

Глава 24

У божественного Юлия вел процесс один из ветеранов, употребивший некоторое насилие против своих соседей, и был тесним этим процессом ⁶⁵.

«Помнишь ли, император,— сказал он однажды,— как в Испании, возле реки Сукрона, ты вывихнул ногу?» И когда Цезарь сказал, что помнит, то продолжал: «А помнишь ли, как в то время, когда ты желал присесть под одним деревом, которое распространяло самую ничтожную тень, тогда как солнце страшно палило и кругом была в высшей степени суровая местность, где одно только это дерево и возвышалось среди острых скал,— один из соратников подостлал тебе свой плащ?» Когда же Цезарь сказал: «Разве я не помню этого? И притом, изнуренный жаждою, не имея возможности на ногах дойти до ближайшего источника, я уже хотел ползти на руках, если бы (один) соратник, храбрый и мужественный человек, не принес мне воды в своем шлеме»,— он (упомянутый ветеран) продолжал далее: «Можешь ли, император, узнать того человека или тот шлем?»

Цезарь отвечал, что он не может узнать шлема, но человека узнать прекрасно может, и прибавил, рассердившись, как я думаю, на то, что тот отвлек его, среди судебного заседания, к старому рассказу: «Во всяком случае, это был не ты!»

«Справедливо, Цезарь,— отвечает тот,— что ты не узнаешь меня, ибо, когда это случилось, я был еще целым. После того при Мунде, мне в бою был выколот глаз и в голове вставлены (раздробленные) кости. И шлем тот, если увидишь, то не узнаешь его, так как он разрублен надвое испанским мечом» ⁶⁶. Цезарь запретил вводить его в хлопоты и подарил своему воину те участки земли, где пролегала соседняя дорога, причина раздора и тяжб ⁶⁷.

Глава 25

Так что же? Разве не следовало просить награды за благодеяние от полководца, память которого была затемнена от множества дел, которому его высокое положение, поставив его

 

==125

распорядителем войска; не давало возможности помнить о каждом простом солдате?

Это не значит — просить назад благодеяния, но взять его обратно положенным в добром месте и приготовленным к возвращению, но для взятия которого тем не менее надобно было протянуть руку.

Итак, я стану просить награды за благодеяние, потому что буду вынужден сделать это или в силу необходимости, или ради (блага) того, у кого буду просить (этой награды).

Цезарь Тиберий ⁶⁸ одному человеку, заговорившему было: «Ты помнишь..?», отвечал в самом начале разговора, прежде чем тот представил другие доказательства прежней дружбы: «Не помню, чем я был!»

Разве не надо было у такого человека просить награды за благодеяние? Для него желательно было забвение: он уклонялся от знакомства со всеми друзьями и сверстниками и желал видеть одно только свое настоящее положение, о нем одном только думать и разговаривать; прежнего друга он считал соглядатаем!

С большею осторожностью надо выбирать время для просьбы о награде за благодеяние, чем для просьбы о благодеянии. Надо соблюдать осторожность в словах, дабы и человек благодарный не мог обидеться, и неблагодарный не мог пренебречь. Молчать и выжидать надо было бы только в том случае, если бы мы жили среди людей мудрых; впрочем, и мудрым лучше было бы также показывать, чего требует положение наших дел. И к богам, знания которых не избегла ни одна вещь, мы тем не менее обращаемся с просьбами, и наши молитвы не упрашивают их, но напоминают. И тот жрец, о котором рассказывает Гомер ⁶⁹, совершает священные службы богам и возносит религиозное поклонение алтарям. Желание и способность быть убежденным — добродетель второстепенного достоинства. Послушных коней ты заставишь повиноваться, слегка поводя удилами туда и сюда: у некоторых надо бывает (предварительно) смягчать душу, которая служит наилучшим правителем для себя самой. Всего ближе (к нам) стоят,такие люди, которые, после напоминания, снова возвращаются на путь. У них не надо отнимать вождя. Острота зрения присуща бывает и закрытым глазам, но она остается без употребления, и (только) наступление дневного света призывает ее к своим отправлениям. Инструменты остаются в бездействии, если художник не употребит их на свое дело. Иногда доброе желание и бывает в душах, но остается в бездействии — частью благодаря удовольствиям и нерадению, частью — благодаря незнанию обязанностей. Мы должны сделать это (присущее душе доброе) желание плодотворным и, под влиянием гнева, не оставлять людей в пороке, но, подобно наставникам учеников, терпеливо сносить ошибки слабой памяти, и подобно тому как эта последняя часто, после напоминания одного или двух слов, бывает доводима до связанного воспроизведения всей речи, так, при помощи напоминания, надо призывать ее и к воздаянию награды (за добро).

 

==126

КНИГА ШЕСТАЯ

Глава 1

Иные вопросы, достойнейший из мужей Либералий, исследуются только для упражнения разума и всегда остаются вне жизни '. А некоторые и в то время, пока исследуются, доставляют удовольствие и по своем разрешении приносят пользу. Я представляю тебе множество подобных вопросов всех родов,— а ты должен по своему усмотрению приказать или продолжать их подробное исследование, или представить только краткое обозрение ². Но и в этом последнем случае, если даже ты прикажешь скорее отступить (от них), нечто тем не менее будет сделано, так как полезно знать и то, подробное изучение чего бывает излишне.

Итак, я буду зависеть от выражения твоего лица и сообразно с тем, как оно мне посоветует, над одним стану останавливаться долее, а другое устранять и выбрасывать.

Глава 2

Предлагали вопрос: можно ли отнимать благодеяние ³? Некоторые отрицают возможность этого, потому что благодеяние не вещь, а действие, подобно тому, как одно есть дар, а другое — самый процесс дарения, одно — мореплаватель, а другое — мореплавание. И хотя больной не бывает без болезни, тем не менее больной и болезнь — не одно и то же; так и самое благодеяние представляет собою одно, а то, что благодаря благодеянию доходит до кого-нибудь из нас,— другое. Первое (самое благотворительное действие) — бестелесно; оно не уничтожается, а его материя переносится туда и сюда и меняет своего господина.

Итак, когда ты отнимаешь (предмет благодеяния), то сама природа вещей не может возвратить назад того, что дала. Она прерывает, но не уничтожает своих благодеяний. Кто умирает, тот все-таки жил; кто потерял глаза, тот тем не менее видел. С полученным нами может быть сделано только то, что его (в настоящий момент) у нас не будет, но чтобы его не существовало вовсе,— этого сделать нельзя: часть благодеяния, и притом самая верная, заключается в прошедшем. Иногда мы встречаем препятствие к более продолжительному пользованию благодеянием, но самое благодеяние от этого еще не исторгается. Хотя бы природа призвала для достижения этого все свои силы, ей тем не менее нельзя вернуться назад. Можно отнимать дом, деньги, собственность и все то, к чему прилагается имя благодеяния,— само же по себе это последнее стойко и неподвижно. Никакая сила не сделает того, чтобы один не давал, а другой не принимал.

 

==127

Глава 3

Прекрасно, на мой взгляд, у поэта Рабирия восклицает Антоний ⁴, когда видит, что его счастье переходит к другому ⁵ и что ему ничего не осталось, кроме права умереть, да и то лишь в том случае, если он скоро этим правом воспользуется. «Мое имение (восклицает он) составляет все то, что я раздарил!» О, сколько бы он мог иметь, если бы пожелал! Это богатство верное, оно пребудет в одном месте при всевозможном изменении человеческого жребия; чем его будет более, тем оно менее станет привлекать к себе зависти. Что ты бережешь его, как будто свою собственность? Ты ведь только управитель. Все, что заставляет вас, надменных и превознесенных над человечеством, забывать о своей бренности, что вы храните вооруженные за железными запорами, что из чужой крови похищенное вы защищаете своею, ради чего выводите флоты для окровавливания морей, ради чего разрушаете города, не зная, сколько стрел приготовляет судьба для противников, ради чего, после стольких нарушений уз родства, дружбы и товарищества между двумя враждующими, потрясена была вселенная,— все это не ваше! Оно находится у вас в виде залога (depositum) и внезапно устремится к другому господину: всем этим будет владеть враг или преемник ваш, враждебно к вам настроенный! ⁶ Ты спрашиваешь, как это сделать своею собственностью? Отдавая в дар!

Итак, заботься о своем имении и приготовляй себе верное и неотъемлемое обладание им, стараясь сделать его не только более ценным, но и более безопасным. То, на что ты смотришь с уважением, обладая чем ты считаешь себя богатым и сильным,— слывет под низким именем. Оно называется: дом, слуга, деньги, а когда ты это подарил, то оно уже будет благодеянием.

Глава 4

«Ты утверждаешь,— говорят (нам),— что иногда мы не бываем в долгу за благодеяние у того человека, от которого это последнее получили, следовательно, оно у нас отнято».

Много бывает такого, благодаря чему мы перестаем быть в долгу за благодеяние: перестаем не потому, чтобы это последнее было у нас отнято, но потому, что оно осквернено.

Кто-нибудь защитил меня перед судом, но он в то же время (при помощи насилия) нанес моей жене постыдное оскорбление. Он не отнял благодеяния, но, противопоставив ему равносильное оскорбление, тем самым освободил меня от долга; и если он причинил более оскорбления, чем ранее принес пользы, то не только прекращается благодарность (за благодеяние), но как скоро оскорбление перевешивает в сравнении с благодеянием, то представляется и свободное право мстить и жаловаться; таким образом, благодеяние не уничтожается, а превозмогается (обидою).

 

==128

Что же, разве иные родители не бывают настолько жестоки и преступны, что законным и справедливым представляется от них отвращаться и отказываться? Ужели же отсюда следует, что они отняли то, что дали? Вовсе нет,— но беззаконие последующих времен уничтожило заслугу всего прежнего исполнения долга ⁷. Уничтожается не благодеяние, но благодарность за благодеяние, и является в результате не то, что я не имею благодеяния, но то, что перестаю быть за него в долгу. Так, например, кто-нибудь поверил мне в долг денег, но он же зажег мой дом; долг уплачен моим убытком: я не возвратил ему долга, но тем не менее не состою у него и в долгу. Точно таким же образом и этот: отнесшись ко мне с некоторою благосклонностью, с некоторою щедростью, но после того с многою гордостью, обидою, жестокостью, он поставил меня в такое положение, что я в отношении к нему становлюсь совершенно свободен, как будто ничего и не получал. Он осквернил свои благодеяния. Не имеет прав на своего колона ⁸, хотя бы и продолжал оставаться в силе контракт ⁹, тот, кто потоптал его жатву, подрезал его виноградники: не имеет прав не потому, что уже получил условленное, но потому, что достиг того, чтобы не получать. Так, кредитор часто оказывается повинным перед своим должником, как скоро при другом обстоятельстве он отнял у него более того, сколько взыскивает по долговому процессу. Ведь между кредитором и должником сидит судья, который может сказать: «Ты поверил в долг денег, но что же из этого? Ты зато увел скот, убил его раба, владеешь тем участком земли, которого не покупал; после произведения сравнительной оценки уходи должником ты, который пришел кредитором!»

Между благодеяниями и обидами также ведется счет. Часто, говорю я, благодеяние остается в силе и за него не бывают в долгу: это в том случае, если того, кто оказывает его, стало преследовать раскаяние, если он назвал себя несчастным за то, что дал, если, давая, он вздыхал, хмурил лицо, думал, что потерял, а не подарил, если он дал ради своей собственной пользы или, по крайней мере, не ради моей, если он не переставал издеваться, хвалиться, всюду хвастаться и делал дар свой горьким. Благодеяние остается в силе, хотя за него и не бывают в долгу, подобно тому как некоторые капиталы, относительно которых право суда не предоставляется кредитору, считаются находящимися в долгу, но не вытребываются по суду.

Глава 5

Нам говорят: «Ты оказал благодеяние, но после того причинил обиду: и благодеянию подобает благодарность, и обиде — мщение».

Отвечаю: и я не должен воздавать благодарности, и тот не должен, в удовлетворение мне, понести наказание: один из нас освобождается другим. Говоря: «Я воздал ему обратно

Римские стоики

==129

благодеяние», мы выражаем не ту мысль, что воздали обратно именно то самое, что ранее получили, но ту, что вместо этого воздали нечто другое, ибо воздавать (reddere) — значит давать вещь за вещь. Разве это не так? Ведь при всякой уплате обратно возвращается не то же самое, что было взято, но лишь столько же. Ведь говорят, что мы возвратили деньги, хотя вместо серебряных монет и заплатили золотыми, хотя в дело пошли не нуммы (наличные деньги), а уплата была совершена при помощи перевода или словесного заявления (verbis) ¹⁰.

Мне кажется, ты говоришь: «Напрасно теряешь труд: ведь разве важно мне знать, продолжает ли оставаться в силе то, за что не бывают в долгу? Говорить остроумные пустяки свойственно юристам, которые утверждают, что не может быть приобретаемо давностью пользования в собственность наследство, но только то, что заключается в наследстве: как будто наследство есть нечто отличное от того, что заключается в наследстве!» "

Ты лучше разъясни мне различие в том, что может относиться к делу, именно: когда один и тот же человек оказал мне благодеяние и он же после того причинил мне обиду, то должен ли я и возвратить ему благодеяние и тем не менее отомстить ему за себя и, таким образом, как бы вести дело отдельно с двумя лицами, или я должен одно зачислить за другое и не иметь против него' никакого дела, так что благодеяние уничтожалось обидой, а обида благодеянием? Ибо я вижу, что так именно делается на этом форуме, что же касается того права, которое действует в вашей школе, об этом должны знать вы сами. Судебные процессы различаются между собою и относительно одного и того же: о чем ведем дело мы, ведут дело и против нас. Судебная формула ¹² не смешивается: если кто-нибудь оставил у меня на хранение деньги и он же после того совершил у меня покражу, то и я буду вести с ним дело о покраже и он со мною — о депозите.

Глава 6

Приведенные тобою для примера случаи, мой Либералий, определяются известными законами, которым необходимо следовать: один закон с другим не смешивается. Тот и другой из них идет своей дорогой: относительно депозита (т. е. отданного на хранение имущества) полагается свое судебное следствие, точно так же, поистине, как и относительно воровства — свое. Благодеяние (напротив) не подчинено никакому закону: для него судебный посредник — это я.

Мне можно как сравнивать между собою то, сколько оказал мне каждый пользы или вреда, так и заявлять о том, мне ли более должны или я должен.

В тех (имеется в виду в вышеприведенных случаях судебных процессов) ничего не подлежит нашей власти: там надо идти путем, которым нас ведут.

 

К оглавлению

==130

В благодеянии все заключается в моей власти, и я, таким образом, являюсь судьею в этих делах: я не разделяю и не развожу их, но и обиды и благодеяния отсылаю для обсуждения к одному и тому же судье ^1Э.