Выписка из творений преподобного Макария Великого 3 страница

«Уничижали малая, по моле упадет [630]. Не скажи: как мо­жетпасть духовный? Пребывая таким, он не падает. Когда же примет в себя что-нибудь малое из области греха и не извергнет этого малого из себя покаянием, то оно, укоснев в нем и развившись, уже не терпит пребывать в одиночестве, но влечет и к иному, сродному себе, насильно, как бы цепию, которая образовалась от продолжительного благоприятства первоначальному виду греха, принятому произвольно. Если духовный вступит в борьбу с явившимся злом и отразит его молитвою, то останется в своей мере преуспеяния, утратив, однако, отчасти бесстрастие в такой степени, в какой попуще­но было пристрастие ко вкравшемуся злу. Если же духовный будет окончательно низвлечен возрастающим насилием во­зобладавшего им послабления, отвергши труд борьбы и мо­литвы, то по необходимости подвергнется обольщению и от других страстей. Таким образом, будучи передаваем одною страстию другой и каждою из них мало-помалу увлекаем, лишается Божественной благодати, увлекается уже тогда и в большее зло, даже в противность своему произволению, от насилия видов греха, возобладавших им прежде».

«Непременно возразишь мне на это: неужели духовный не мог, в то время как зло начинало действовать в нем, умолить Бога, чтоб не впасть в столь бедственные последствия? — И я говорю, что мог. Но, пренебрегши малым, он произвольно принял его как ничтожное, не позаботясь помолиться о нем и не ведая, что это малое служит причиною большего, вводит в большее, как в добре, так и во зле. Когда же страсть возрас­тет и, впущенная произвольно, возгнездится в нем, тогда уже и против воли его начинает действовать против него упорно. Уразумев сущность дела, должно прибегать молитвою к Богу, противостоять и сопротивляться врагу, которого прежде защищали, препираясь с человеками. Случается даже и то, что мы, будучи уже услышаны Господом, не получаем помощи ощутительно для нас: потому что она приходит не по тому образу, который предполагается для нее человеком, но так, как устроивает Бог нам на пользу. Ведая удобопоползновенность нашу ко греху и наклонность пренебрегать грехами, Он помогает нам много скорбями, чтоб мы, избавившись бесскорбно, снова не стали увлекаться и впадать опрометчиво в те же согрешения. Основываясь на этом, мы утверждаем, что необходимо терпеть постигающее нас, что пребывание в пока­янии есть состояние, вполне соответствующее нам»[631].

«Мы все — потомки Адама; все родимся во грехе его, и по этой причине все определением Божиим осуждены на вечную смерть, не имеем возможности спастись без Христа. Все, и самые праведнейшие между человеками, избавляются от веч­ной смерти единственно чрез посредство Христа, распявшегося за всех и искупившего всех кровию Своею. По этой причине и Сам Искупитель предлагает для всех одно делание, объемлющее в себе все прочие делания, и повелевает Апостолам говорить всем одно: покайтеся, приближися бо Царствие Небесное [632]. Вместе с этим Спаситель преподал многие частные заповеди, от исполнения которых достигается совершенство в покаянии, и исполнение это завещал до самой смерти, сказав: иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, в живот вечный сохранит ю [633]. И опять, повелевая отречься от всего, присовокупляет: аще же и свою душу [634]. Запечатлевая великое значение заповедей, Он говорит: иже аще разорит едину заповедий сих малых, мний наречется в Царствии Небеснем [635]. Если Христос, какздесь объяснено, назначил пребывать в покаянии до смерти, следовательно, тот, кто утверждает, что покаяние может быть окончательно исполнено прежде смерти, отвергает заповедь, отрицаясь от погубления души до смерти, — является он пре­ступником всех Христовых заповедей. Нет конца покаянию до самой смерти и для малых и для великих! Никто не возмог на самом деле достичь совершенства в покаянии, такого совершен­ства, которое не нуждалось бы в приложении или не было уже способно к нему! И потому мы, если и не удостоимся выпол­нить его как должно, то по произволению будем упражняться в нем, чтоб не причислиться к отвергающим заповедь намеренно, чтоб не подвергнуться за это осуждению. Рассмотри от начала мира жизнь всех, совершивших благополучно странствование земное, и найдешь, что таинство благочестия во всех благоугодивших Богу свершилось чрез покаяние. Был ли кто осужден? ^0сужден он за пренебрежение покаянием. Был ли кто оправ­дан? оправдан он, потому что прилепился к покаянию»[636].

«Самое естество научает нас пребывать в покаянии до смер­ти. Ум не может быть праздным. Если б ум был и весьма значителен по объему и силе, природным и приобретенным, то он, находясь в состоянии здравия, действует в области добра, если же, возуповав на свое превосходство, оставит упражнение в добре, то по необходимости уклоняется в об­ласть зла, и опять удаляясь от злого, естественно привлекает­ся к деятельности благой и правильной. Такая деятельность для новоначальных, средних и совершенных заключается в молитве, в очищении помыслов и в терпении попускаемых скорбей, без чего невозможно совершать и прочих добродете­лей, соделывающих покаяние благоприятным»[637].

«Если покаяние есть прошение милости, то упражняющему­ся в покаянии должно озаботиться о том, чтоб не услышать се, сыти есте [638], должно продолжать неотступное прошение, как не имеющему достаточно, потому что всяк просяй приемлет» [639].

«Если будет помилован только тот, кто сам милует, то, как думаю, покаянием держится весь мир, человеки содействуют друг другу в покаянии по устроению Божия Промысла»[640].

«Если мы будем подвизаться в покаянии до самой смерти, — и тогда не исполним должное: потому что и тогда не при­несем ничего равноценного Царству Небесному»[641].

«Как естественно нам есть, пить, говорить, слышать, так естественно и каяться»[642].

«Умерщвляется по определению закона однажды заслужив­ший смерть: если же кто продолжает жить, тот уже живет по вере, ради покаяния, если бы и не за свои грехи, то за грех прародительский, общий всему человечеству»[643].

«Мы очистились крещением; очистившись, получили запо­веди. Нарушающий заповеди оскверняет крещение, забвение прием очищения древних своих грехов [644], которыми не бываетскуден никто, подвергаясь ежедневно согрешениям невольно, хотя бы и стремился к исполнению всех заповедей»[645].

«Покаяние нужно всем: оно показывает нам грехи наши, соделанные прежде произвольно, а ныне, — когда мы возненавидели страсти и начали удаляться от них, — служащие причиною согрешений невольных»[646].

«Признающий свое покаяние окончательно исполненным, зрит вспять, в нем обновляются впечатления от прежних согрешений»[647].

«Истинно разумный разумеет и то, что он нуждается в покаянии: разум истины даруется покаянием, и покаяние — разумом истины»[648].

«Христос поручился за нас на условии покаяния: отвергаю­щий покаяние отвергает Спасителя»[649].

«Добрыми делами естества[650], без покаяния, мы не можем совершить ничего заслуживающего помилование от Бога; Гос­подь дарует нам великое помилование за расположение души, настроенной покаянием. Принуждающий себя и пребываю­щий до кончины своей в настроении, доставляемом покаяни­ем, спасется за понуждение себя и за покаяние, хотя бы и подвергся некоторым согрешениям: обетовано это Господом в Евангелиях»[651].

«Провозглашающий о себе, что он не нуждается в покая­нии, этим объявляет себя праведником, а Писание именует его порождением ехидны [652]. Признающий себя совершившим покаяние по причине мнения о своей праведности сочетавается, не ведая того, со сластями страстей: потому что мнение и кичливость принадлежат к таким сластям»[653].

«Зараженный самомнением не возможет спастись: презорливый же и обидливый муж и величавый ничесоже сконча­ет [654], говорит Писание»[655].

«Если смиренномудрие не приносит никакого вреда совер­шенному, то и совершенный да не оставляет начальную при­чину смиренномудрия — покаяние»[656].

«Насытившийся покаянием не может смиренномудрствовать»[657].

«Если б мы тщательно заботились о смиренномудрии, то не нуждались бы в наказаниях. Все злое и лютое, постигаю­щее нас, постигает за превозношение. Попущено было ангелу сатаны мучить [658] Апостола, чтоб Апостол не превознесся; тем более нам, увлекающимся превозношением, попустится сата­на. Он будет попирать нас, доколе мы не смиримся»[659].

«Побеседуем несколько о бессловесной страсти гнева. Она опустошает, смущает и помрачает всякую душу; она во время движения и действия своего соделывает человека — особливо удобопоползновенного и быстропреклонного к ней — подоб­ным зверю. Страсть эта преимущественно утверждается, укреп­ляется, пребывает несокрушимою дотоле, доколе диавольское древо огорчения и раздражительности, гнева и ярости напаяется злою водою гордости: дотоле оно возрастает сильно, цветет обильно, приносит множество плодов — преступлений Закона Божия. Таким образом здание, воздвигнутое в душе лукавыми духами, пребывает в неприкосновенной, несчастной целости, утверждаясь и укрепляясь на основании своем — на гордости. Если хочешь, чтоб греховное древо, страсть огорчения и раз­дражительности, гнева и ярости посохло в тебе и сделалось бесплодным, чтоб секира Духа, приближившись, срубила его, ввергла в огонь, по определению Евангелия, и истребила со всякою злобою; если хочешь, чтоб дом беззакония, непрестан­но и злонамеренно созидаемый диаволом, который, собирая, как камни, различные предлоги, и благословные и суетные, или на самом деле или в помыслах, сооружает здание злобы в душе; если хочешь, говорю, чтоб этот дом был разрушен и разметан, то имей незабвенным в сердце твоем смирение Гос­пода. Рассуждай: кто Господь, и чем соделался Он ради нас? С какой высоты Божественного света, откровенного горним существам соответственно их зрительной силе, славимого на небе всеми разумными созданиями, Ангелами, Архангелами, Престолами, Господствиями, Началами, Властями, Херувима­ми, Серафимами и не именуемыми Писанием умными Силами, которых имена не достигли до нас, по проречению Апостола, в какую глубину человеческого смирения Он низошел по неиз­реченной благости Своей и по всему уподобился нам, седящим во тьме и сени смертней, соделавшимся пленниками при по­средстве преступления Адамова, находящимся в насильственной власти демонов, которые действуют в нас страстями наши­ми. Когда мы находились в этом лютом порабощении, в обла­сти невидимой и горькой смерти, — не устыдился такого поло­жения нашего Владыка всей твари видимой и невидимой: Он смирил Себя и воспринял человека из страстей бесчестия и из состояния отвержения, куда низвергнут был человек, осужден­ный определением Божиим. Владыка соделался подобным нам по всему, кроме греха, то есть за исключением страстей бесче­стия. Наведенные казни определением Божиим на человека в наказание за преступление заповеди и за впадение в грех, то есть телесную смерть, труды, голод, жажду, все это Он восприял, со делавшись тем, что — мы, чтоб мы со делались тем, что — Он. Слово плоть бысть [660] чтоб плоть соделалась Сло­вом; Богатый обнища нас ради, да мы нищетою Его обога­тимся [661], — по великому человеколюбию уподобился нам, чтоб мы уподобились Ему всеми добродетелями. Точно! с того вре­мени, как пришел Христос, человек изменяется в нового чело­века, будучи обновляем благодатию и силою Духа, достигая в меру совершенной любви, изгоняющей страх и уже не подвер­гающейся падению. Любы николиже отпадает [662]: потому что Бог, — говорит Иоанн, — любы есть, и пребывали в любви в Бозе пребывает [663]. Этой меры сподобились Апостолы и все те, которые, подобно им, обучились добродетели основательно и правильно, представили себя Господу совершенными, последо­вавши Христу в течение всей жизни своей желанием совершен­ным. Постоянно созерцай, — не побеждаясь забвением, — смирение, которое Господь восприял на Себя по любви к нам, по неизреченному человеколюбию. Созерцай вселение Бога Слова в ложесна Девы, принятие им человечества, рождение от жены, постепенность телесного возрастания, бесчестия, до­сады, поношения, поругания, укоренил, биения, оплевания, насмеяния, наругания, червленную хламиду, терновый венец, приговор на Него правителей, вопли против Него беззаконных иудеев, Ему единоплеменных — возми, возми, распни Его [664] — крест, гвозди, копие, напоение оцтом и желчию, наругания над Ним язычников, насмешки тех, которые, проходя мимо Его распятого, говорили Ему: аще Сын ecu Божий, сниди со креста, и веруем в Тя [665]. Созерцай и прочие страдания, которые Господь претерпел ради нас: распятие, смерть, тридневное по­гребение во гробе, сошествие во ад. Какие же были за тем плоды страданий? воскресение из мертвых, пленение ада и смерти, вознесение на небеса душ, исшедших оттуда с Госпо­дом, седение одесную Отца [666], превыше всякого начала и влас­ти и всякого именуемаго имени [667], честь, слава, поклонение всех Ангелов Первенцу из мертвых по причине понесенных Им стра­даний, как и Апостол говорит: Сие бо да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе: Иже во образе Божий сый, не восхищением непщева быти равен Богу, но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся яко же человек: смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя. Темже и Бог Его превознесе и дарова Ему имя, еже паче всякого имене, да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и зем­ных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос во славу Бога Отца [668]. Вот, в какую славу и высоту, по суду правды Божией вышеисчисленные страда­ния возвели Господня человека! и потому, если с любовию и усердием будешь памятовать о них незабвенно в сердце тво­ем, страсть огорчения и раздражительности, гнева и ярости не будет обладать тобою. Когда самое основание этой страс­ти, гордость, будет выворочено кверху рассматриванием сми­рения Христова: тогда и все здание беззакония, ярости, гнева и печали разрушится удобно и само собою. Какое жестокое и каменное сердце не смягчится, не умилится, не смирится, если уму будет постоянно соприсутствовать памятование о смирении Единородного Сына Божия, о претерпенных Им страданиях? не представит ли оно себя, по Писанию, про­извольно в попрание всем человекам, как попираются ими зем­ля и пепел? Когда душа, взирая на смирение Христово, будет смиряться и сокрушаться, какая ярость, какой гнев возмогут возобладать ею? какая печаль возможет одолеть ее?»[669]

«Подобает научиться духовному закону, возложить на себя подвиги [670] о благочестии и постигающие скорби переносить с терпением, как свои. Без этого никто не может сделаться ис­тинно премудрым».

На вопрос, какие бы то были подвиги о благочестии, пре­подобный Марк отвечал: «Это заповеди Христовы, из кото­рых первая и величайшая — любовь. Она не мыслит зла, вся любит, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит [671], по слову Писания. Поступая так, она не судит тех, которые представляются обижающими ее. Любовию мы различаемся один от другого, и все недостаточествуем по отношению к ней, ожидая восполнения этому недостатку от благодати Хри­стовой, если мы не вознерадим о возделывании любви по нашим силам. Бог знает и сколько мы не можем сделать по немощи, и сколько не совершаем дел любви по нерадению. Любовь укрепляется не от одних произвольных трудов, но и от случающихся скорбей: и потому мы нуждаемся, чтоб Бог ниспослал нам много терпения и кротости. По отношению к этому говорит Апостол: хотяй быти мудр в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет [672]. Мудрые по букве признаютсогрешающими одних обижающих, а премудрые по Духу Бо-жию, будучи и обижаемы, порицают себя, когда не переносят обид терпеливо, с благим произволением, с радостию. Пори­цают они себя не только за это, но и по той причине, что признают скорби возникшими из данного ими некогда пово­да, из какого-либо прежнего согрешения, хотя согрешения бывают легче и тяжелее одно другого. Кто мстит за себя, тот как бы обвиняет Бога в бессудии, а кто претерпевает нашед­шую скорбь, как свойственную себе, тот терпением приносит исповедание в преждесоделанных согрешениях, за которые и подвергается страданию от наведенной напасти».

«Имеются три вида благочестия: первый состоит в том, чтоб не согрешить; второй — в том, чтоб, согрешивши, тер­пеливо переносить приключающиеся скорби; третий — в том, чтоб плакать о недостатке терпения, если не переносим скор­би с должным терпением. Если мы здесь не совершим прими­рения с Богом, установленными от Него средствами, то это по необходимости навлекает на нас подсудимость на будущем Суде: разве только Бог, увидев, что мы смирились и плачем, изгладит, как Сам ведает, грехи наши всесильною благодатию Своею. Если же мы не только не смиримся и не восплачем о нерадении в исполнении вышеупомянутых видов благо­честия, но и еще будем защищать себя словами мирской пре­мудрости (учености) и ею превозноситься над благоговейными, то как будем помилованы, действуя противоположно ус лови ям помилования?»

Когда преподобный беседовал так, — «один из учеников его, уповавший на воздержание свое, и по этой причине пребы­вавший вне познания истины, — покушавшийся претерпевать все скорбное, но неправильно думая о себе, что страдает как мученик, возразил Старцу: «Где говорит Писание, что по вине каждого и по праведному суду Божию находят бедствия на человеков?»

Старец отвечал: «Возлюбленный! найдешь это во многих местах Писания, как в Ветхом, так и в Новом Завете. Впро­чем, и мы укажем тебе некоторые из таких мест, если жела­ешь того. Уразумев истину, отвергни высокомудрие — мало этого — отвергни зломудрие, и приобрети смирение, заим­ствовав его от Бога, Который сказал: возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмъ и смирен серд­цем: и обрящете покой душам вашим» [673].

Ученик остановил Преподобного на этом слове и сказал ему: «Если каждый из нас подражает смирению Христову тем, что признает постигающие его скорби должным себе воз­даянием, как сказано тобою, то из этого очевидно явствует, что и Христос, пострадав, исполнил долг свой. Но я считаю такое мнение богохульством». — Авва отвечал: «Скажи мне, возлюбленный, берущие взаем деньги, при поруке поручите­лей, одни ли должники? или одинаково с ними должники и поручившиеся за них?» — Ученик: «Очевидно, что и пору­чившиеся». На это Старец: «Будь же убежден со всею достоверностию, что Христос, восприняв нас, соделал Себя долж­ником, как и Божественное Писание свидетельствует о Нем: Агнец Божий, вземляй грехи мира [674], быв по нас клятва [675]. Он восприял смерть за всех нас; Он умер за всех нас: тебя ли одного не восприял Он? объясни это искренно». — Ученик, припав к ногам Старца, сказал: «Я согрешил, как младенец, сказав в неведении сказанное мною; но отнюдь не отрекаюсь Избавителя и Восприемника всех верующих в Него. Знаю, что кроме Его нет иной надежды человекам на спасение, как говорит Апостол: ecu согрешиша и лишены суть славы Божия, оправдаеми туне благодатию Его» [676]. — Братия, при­сутствовавшие тут, получили пользу, увидев, что брат познал истину и покаялся. Старец продолжал: «Теперь остается нам показать из Писания, что из случающегося с каждым из нас печального ничто не случается несправедливо, все по правед­ному суду Божию. Иные страдают за свое зло, а иные за ближних: в недра входят вся неправедным: от Господа же вся праведная [677]. По этой причине сказано: или будет зло во граде, еже Господь не сотвори? [678] И еще: вся дела Господня с правдою [679]. И: еже сеет тожде сие и пожнет [680]. И: аще не­правда наша Божию правду составляет, что речем? еда ли неправеден Бог, наводяй гнев? да не будет [681]. И три отрока, ввергнутые в разжженную печь, учат нас этому образу мыс­лей, сказав, что они ввергнуты по своей вине и по Божию повелению, хотя они восприняли лицо согрешивших соотечест­венников, будучи сами невинны[682]. И святой Давид, оскорбля­емый Семеем[683], исповедует, что подвергается оскорблениям по повелению Божию и за свою вину[684]. И Исайя, и Иеремия, и Иезекииль, и Даниил, и другие Пророки предвещали народу Израильскому и народам языческим, что их постигнут скор­би, соответственно грехам, совершенным каждым народом. Пророки объявляли вместе и вины и наведения за эти вины: за это именно, — предрекали Пророки, — за то, что провоз­глашалось в среде народа то и то, делалось то и то, постигнет их то и то. Объясняя это же, блаженный Давид говорит в Псалмах своих: разумех, Господи, яко правда судьбы Твоя, и воистину смирил мя ecu [685]. И еще: поношение безумному дал мя ecu. Онемех и не отверзох уст моих, яко Ты сотво­рил ecu [686]. Эти слова Давида и мы должны произносить к Богу, когда подвергнемся укоризнам от кого-либо, и благодарить Бога за то, что Он послал обличителя сокровенных в нас лукавых мыслей, послал с тою целию, чтоб мы, рассмотрев мысли наши с достоверностию, исправили себя. Большей ча­сти наших греховных недугов мы не знаем! потому что только мужу совершенному свойственно содержать в памяти свои недостатки. Если и явные нарушения закона духовного не­удобопонятны, тем неудобопонятнее нарушения его, совер­шаемые в области мыслей. Но мы, не ведая большей части греховности нашей, смущаемся от наведений. Поймем же, как благоразумные, что Господь наводит искушения для пользы нашей и посредством их делает нам много добра: во-первых, посредством их открываем присутствие в себе злых мыслей, сокровенно обладающих нами; по открытии их подается нам истинное, непритворное смиренномудрие; потом избавление от суетного возношения и обнаружение разнообразной зло­бы, таившейся внутри нас, как говорит Писание: проникоша ecu делающий беззаконие, яко да потребятся в век века [687]. Братия! наверно знайте следующее: если не будем переносить наведений с терпением, верою и благодарением, то никогда не возможем открыть злобу, сокровенную внутри нас. Если же не откроем ее, то не возможем ни отразить и прочих злых помыслов, борющих нас, ни взыскать очищения от впе­чатлений, произведенных преждесоделанными грехами, ниже получить твердой уверенности относительно будущего».

«Наводимые скорби и обличения не уподобляются по наруж­ности винам; но в духовном значении отношения одних к другим сохраняют точную правду. Это можно увидеть и из Священного Писания: задавленные упавшею на них башнею Силоамскою не обрушали башни на других, пленники, отве­денные на семьдесят лет в Вавилон для покаяния, не брали в плен других для покаяния. Средства наказания не имеют не­уклонного сходства с винами: так, воины, уличенные в про­ступках, подвергаются побоям, но не тому самому злу, кото­рое сделали. Подобно этому и все мы наказу емся постигаю­щими нас скорбями и благовременно и правильно к покаянию, но не тождественно, то есть не в то самое время, когда согре­шаем, и не тем злом, в котором виновны. Это-то и приводит некоторых к неверию правде Божией, то есть отсрочка нака­зания и несходство наказаний с винами».

«Вопрос. Скорби, наводимые на нас, очень разнообраз­ны. Одни из них истекают от человеков оклеветывающих, злоречащих, ласкательствующих, вводящих в заблуждение, обольщающих, окрадывающих, обижающих, соблазняющих, враждующих, презирающих, ненавидящих, притесняющих, биющих, подвергающих гонению, — словом, делающих то зло, которое человеки могут делать человекам. Другие скорби возникают от собственного тела, когда оно бесчинствует, про­тивоборствует духу, ищет неги, впадает в различные недуги и болезни, подвергается падениям, ушибам и прочим разнооб­разным последствиям немощи своей. Опять иные скорби при­ходят извне; таковы: угрызения псов, ядовитых и плотояд­ных зверей, также заразительные поветрия, голод, землетря­сения, наводнения, морозы, зной, старость, убожество, заточение и тому подобное. Наносятся скорби злыми духами, с которыми мы находимся в войне, по словам Апостола; они наблюдают за нашими словами и делами, а по ним заключают о помыслах, которые естественно должны быть подобны сло­вам и делам. Справедливо умозаключение демонов! если наш самовластный ум не будет по причине неверия беседовать с искусительными вражескими приражениями, если он не оста­вит подобающую ему совершенную надежду на Бога и не начнет плодить помыслов, то не может последовать ни слов, ни дел. Но ты сказал, что всякого рода бедствия постигают падшего соразмерно вине его, привлекая нас в познание прав­ды Божией: покажи же нам и причины скорбей, чтоб мы таким образом поверили тому, что мы именно виновны в на­водимых нам скорбях и должны терпеливо переносить напа­дающие на нас скорби. Опасаемся подвергнуться тяжкой муке по определению ожидающего нас загробного Суда, не только как грешники, но и как отвергшие врачевание».

«Ответ. Причина всякого скорбного случая — помыслы каждого. Я мог бы указать, как на причину, на слова и дела, но они не рождаются прежде помыслов, а потому помыслам приписываю все. Предшествует помысл; потом чрез слова и дела образуется общение человека с человеком. Имеются два образа общения: один от злобы, а другой от любви. При посредстве общения мы воспринимаем друг друга, не понимая даже этого: восприятиям же последуют по необходимости скорби, как и Писание говорит: поручаяйся за друга, врагу предает свою руку [688] Каждый терпит скорби, постигающие его, не только из-за себя, но и из-за ближнего, — в том, в чем восприял ближнего на себя.

Восприятие от злобы есть непроизвольное. Оно соверша­ется так: отнимающий что-нибудь у ближнего принимает на себя искушение этого ближнего, хотя и не хочет; также зло­словящий — злословимого, лихоимствующий — лихоимствуемого, насилующий — Насилуемого, оговаривающий — ого­вариваемого, презирающий — презираемого. Чтоб не пере­числять каждого действия отдельно, — всякий обидящий восприемлет искушения обидимого, соразмерно обиде. Об этом свидетельствует Божественное Писание. Праведный, — го­ворит оно, — от лова убегнет, в негоже место предается нечестивый [689]. И еще: изрываяй яму искреннему своему, впадется в ню: и валяяй камень на себе валит [690]. И: в недро входят вся неправедным, от Господа же вся праведная [691]. Если же неправда наша, — как сказал Апостол, — Божию правду составляет в отношениях наших одного к другому: то что речем? Едва ли неправеден Бог, наносяй гнев [692] не только на вразумляемых скорбями, но и на восстающих про­тив скорбей безрассудно и свирепо?

Восприятие ближнего на себя предано нам Господом Иису­сом. Он совершил это восприятие, исцелив, во-первых, наши душевные немощи, потом целя всяк недуг и всяку болезнь [693], вземля грех мира [694], возустрояя естество чистое в верующих Ему искренно, избавляя их от смерти, предав истинное Богопочитание, научая благочестию, наставляя словом и приме­ром, что ради любви мы должны переносить страдания даже до смерти, сверх этого, соделав нас причастниками Духа и посредством Его даровав терпение и те блага, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша [695]. Он восприемлет искушения за нас: поношения, поругания, узы, предательство, биение по ланитам, напоение уксусом и желчию, пригвождение гвоздями, распятие, прободение копием. Таким образом, приобщившись нам плотию и духом и восприяв на Себя страдания за нас, Он предал такое восприятие в закон святым Апостолам и ученикам Своим, а прежде их Пророкам, Праотцам, Патриархам, научив вторых Святым Духом, а первых Своим всесвятым вочеловечением. Являя это восприятие, Он говорил: не бойтеся, Аз победих мир [696]. Также: Аз за них свящу Себе, да и тии будут священи во истину [697]. И еще: болши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя [698]. На этом основании святой Павел, подражая Господу, говорил о себе: ныне радуюся в страданиих моих о вас, яко исполняю лишение скорбей Христовых во плоти моей за Тело Его, еже есть Церковь [699]. В этих словахАпостол изобразил прикровенно восприятие от любви. Хочешь ли яснее познать, как все Апостолы приобщились нам и мыслию и словом и делом, и по причине такого общения восприяли искушение за нас? Мыслию вступили они в общение с нами, предлагая нам Писания, объясняя таинственное значение про­рочеств, увещевая уверовать Христу, как Спасителю, служить Ему, как Сыну Божию по естеству, доказывая проповедь пора­зительными знамениями, молясь за нас, проливая слезы, делая все, что должно делать озаренным истиною в мысли. Вступили они в общение словами, умоляя нас, угрожая нам, уча, обли­чая, показывая срам маловерия нашего и невежества, объяс­няя Писание о значении времен, исповедуя Христа, пропове­дуя, что Он был распят за нас, что Он — вочеловечившееся Слово, что вочеловечившееся Слово — единая личность, а не две личности, хотя и исповедуется в двух естествах, соединен­ных нераздельно и неслитно, останавливая зловерие и пре­граждая ему путь во всяком времени, месте и деле, не соглаша­ясь с ложью, удаляясь от хвалящихся по плоти, с тщеславны­ми не пребывая, кичливых не боясь, уничижая лицемеров, приемля смиренных, усвояя благоговейных, научая нас тако­му же поведению. Приобщились они нам делами, подвергаясь гонениям, поношениям, лишениям, оскорблениям, злодеяни­ям, заключению в темнице, насильственной смерти и прочим страданиям за нас. Вступив в то же общение с нами, они при посредстве его восприяли и искушения наши. Аще скорбим, — говорят они, — о вашем спасении; аще ли утешаемся, о ва­шем утешении [700], приняв этот закон любви от Господа, Кото­рый сказал: больше сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя [701]. Такое поведение они предали и нам. Если Господь положил душу Свою за нас, говорят они, то и мы должни есмы души наша по братии полагати [702]. Также: друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Хрис­тов [703]. Познав, что имеются два образа общения человеков меж­ду собою, что за ними последует двоякое восприятие, одно невольное, а другое по любви, не будем любопытствовать при встречающихся с нами искушениях, подвергая подробному исследованию качество восприятия, как, когда, чрез кого при­шло искушение: одному Богу свойственно знать соответ­ственность каждого из них с виною, определение на них своего времени, направление всей твари к содействию попускаемому искушению[704]. Наша единственная обязанность веровать правде Божией и знать, что все постигающее нас скорбное, против воли нашей, постигает или по любви или за греховность, что по этой причине мы обязаны переносить искушения с терпени­ем, не отражая их противодействием им, чтоб не приложить этим нового греха к грехам нашим. Прежде всего прошу вас, братия, быть очень внимательными к сказанному, чтоб и мы, подвергшись искушению за слова наши, не подверглись ему бесплодно, и чтоб вам не предать забвению сказанного, приняв сказанное без должного усердия. Забвение — дщерь сердеч­ной хладности (уныния): мать обоих — неверие.