Скорби суть по преимуществу удел иноков

Последнего времени

Святые Отцы, иноки первых времен христианства, совер­шенные христиане, исполненные Святого Духа, имели откро­вение Свыше о монашестве последнего времени и произнесли о нем пророчество, сбывающееся пред очами нашими. Все предречения Отцов схожи между собою и возвещают, что монашество последних времен будет проводить жительство весьма слабое, что ему не будет предоставлено ни тех душев­ных и телесных сил, ни того обилия благодатных даров, ка­кие были предоставлены первым монахам, что самое спасение будет для него весьма затруднительным.

Некоторый египетский Отец однажды пришел в исступле­ние и сделался зрителем духовного видения. Три монаха, ви­дел он, стояли на берегу моря. С другого берега раздался к ним голос: «Примите крылья и придите ко Мне». Вслед за гласом два монаха получили огненные крылья и быстро пере­летели на другой берег. Третий остался на прежнем месте. Он начал плакать и вопиять. Наконец и ему даны были крылья, но не огненные, а какие-то бессильные, и он полетел чрез море с большим трудом и усилием. Часто ослабевал он и погружал­ся в море; видя себя утопающим, начинал вопиять жалостно, приподымался из моря, снова летел тихо и низко, снова изне­могал, снова опускался к пучине, снова вопиял, снова припо­дымался, и, истомленный, едва перелетел чрез море. Первые два монаха служили изображением монашества первых вре­мен, а третий — монашества времен последних, скудного по числу и по преуспеянию[327]. — Некогда святые Отцы Египетско­го Скита пророчески беседовали о последнем роде. «Что сдела­ли мы?» — говорили они. Один из них, великий авва Исхири-он, отвечал: «мы исполнили заповеди Божий». Спросили его: «что сделают те, которые будут после нас?» — «Они, — ска­зал авва, — примут (будут исполнять) делание вполовину против нас». Еще спросили его: «а что сделают те, которые будут после них?» — Авва Исхирион отвечал: «они отнюдь не будут иметь монашеского делания; но им попустятся скорби, и те из них, которые устоят, будут выше нас и отцов наших»[328]. — Архимандрит Аркадий, настоятель Кирилло-Новоезерского монастыря, скончавшийся в 1847 году, поведал о себе ниже следующее: «Однажды я был в скорби по какому-то случаю. Угнетаемый ею, пришел я к утрени, и, стоя у утрени, размыш­лял о моей скорби. Не знаю — что со мною сделалось: я не­вольно закрыл глаза, ощутил какую-то забывчивость, но не дремание, потому что слышал внятно каждое слово совершав­шегося тогда чтения. Внезапно вижу пред собою преподобного обители нашей, Кирилла. Он говорит мне: «Что ты унываешь? разве не знаешь, что монахи последних времен должны спа­саться скорбями?» Услышав эти слова, Архимандрит очнулся. Видение оставило в душе простейшего старца — таков был архимандрит Аркадий — глубокое спокойствие. — Итак, скорби суть по преимуществу удел наш, удел современного монаше­ства, удел, назначенный нам Самим Богом. Да будет это сведе­ние источником утешения для нас! да ободряет и укрепляет оно нас при всех постигающих нас разнообразных скорбях и искушениях. Смиримтеся убо под крепкую руку Божию, всю печаль (попечение) вашу возвергши Нанъ, яко Той печется о нас [329], и вседушно предадим себя обучению скорбями, при тща­тельнейшем исполнении евангельских заповедей: такова о нас воля Господа Бога нашего. Наши скорби большею частию весьма утончены, так что при поверхностном взгляде на них нельзя признать их и скорбями. Но это лишь злохитрость врага наше­го, стяжавшего в борьбе с немощным человеком необыкновен­ные опытность и искусство от долговременного упражнения в борьбе. Падший дух усмотрел, что искушения явные, грубые и жестокие возбуждают в человеках пламенную ревность и му­жество к перенесению их; он усмотрел это и заменил грубые искушения слабыми, но утонченными и действующими очень сильно. Они не вызывают из сердца ревности, не возводят его в подвиг, но держат его в каком-то нерешенном положении, а ум в недоумении; они томят, постепенно истощают душевные силы человека, ввергают его в уныние, в бездействие и губят, соделывая жилищем страстей по причине расслабления, уныния, бездействия. Пред Богом ясны и злохитрость сатаны и тяжесть наводимых им браней на современное иночество. Бог увенчает новейших борцов не менее древних, хотя подвиг первых менее явен, нежели подвиг вторых. Мы не должны преда­ваться расслаблению, унынию и бездействию; напротив того, обратим все внимание и все усилие на исполнение евангельс­ких заповедей. Это исполнение откроет нам бесчисленные коз­ни врага, ту злохитрую обдуманность, с которою они устроены и расставлены. Мы увидим, что современные, по наружности слабые, скорби и напасти стремятся, подобно древним силь­ным скорбям и напастям, отвлечь человека от Христа, уничто­жить на земле истинное христианство, оставив одну оболочку для удобнейшего обмана. Мы увидим, что слабые искушения, но придуманные и исполняемые с адским лукавством, действу­ют гораздо успешнее в видах сатаны, чем искушения тяжкие, но очевидные и прямые.

Главнейшая причина, по которой скорби особенно тягост­ны для современного монашества, заключается в нем самом и состоит преимущественно в недостатке духовного назидания. Недостаток духовного назидания должно признать величай­шим бедствием. И нескоро усматривается это бедствие! не­скоро оно делается понятным для инока! Новоначальный, объятый ревностию, в которой имеет большое значение кровь и весьма малое значение духовный разум, обыкновенно до­вольствуется тем назиданием, которое он встретит в монасты­ре или которое он захочет дать сам себе. Уже впоследствии, при самом тщательном изучении Священного Писания и Оте­ческих писаний, подвижникам, и то немногим, делается мало-помалу ясным, что для иноческого преуспеяния необходимо духовное назидание, что душевное назидание, как бы оно ни было по наружности роскошно и великолепно, как бы ни прославлялось слепотствующим миром, пребывает во мраке и последующих ему хранит во мраке, в области падших духов[330]. Руководство словом Божиим из книги, а не из живых уст, то единственное руководство, которое нам предоставлено, при­чем инок по необходимости сам делается в значительной степени своим руководителем, несмотря на приносимую суще­ственную пользу, сопряжено с большими и частыми погреш­ностями и уклонениями, неминуемыми последствиями неве­дения и состояния под владычеством страстей. Неведение но­воначального и преобладание в нем страстей не дают ему возможности понимать Писание как должно и держаться его с должною твердостию. Перелетая чрез греховное море, мы часто ослабеваем, часто в изнеможении падаем и погружаемся в море, подвергаемся опасности потонуть в нем. Состояние наше, по причине недостатка в руководителях, в живых сосу­дах Духа, по причине бесчисленных опасностей, которыми мы обстановлены, достойно горького плача, неутешного ры­дания. Мы бедствуем, мы заблудились, и нет голоса, на кото­рый могли бы выйти из нашего заблуждения: книга молчит, падший дух, желая удержать нас в заблуждении, изглаждает из нашей памяти и самое знание о существовании книги. Спа­си мя, Господи, взывал Пророк, провидя пророческим духом наше бедствие и приемля лицо желающего спастись, яко оскуде преподобный! нет духоносного наставника и руководи теля, который непогрешительно указал бы путь спасения, которому желающий спастись мог бы вручить себя со всею уверенностию! Умалишася истины от сынов человеческих, суетная глагола кийждо ко искреннему своему [331], по внуше­нию душевного разума, способного только развивать и печат-леть заблуждения и самомнение. Мы крайне слабы; окружающие нас соблазны умножились, усилились чрезмерно: в обольстительных разнообразии и привлекательности предстоят они болезненным взорам ума и сердца, притягивают их к себе, отвращают от Бога. Мы столько подчинились влиянию соблазнов, что даже руководство Словом Божиим, единствен­ное средство спасения, нами оставлено. При нем необходимо вести самую внимательную жизнь, чуждую рассеянности, а наша поврежденная воля требует совсем противного. Мы ус­тремились к вещественному преуспеянию, к преуспеянию мира! нам нужны почести, нам нужны изобилие и роскошь! нам нужны рассеянность и участие в наслаждениях мира! чтоб до­стигнуть этого, мы исключительно озабочены развитием пад­шего естества. Самое понятие о естестве обновленном нами утрачено; евангельские заповеди пренебрежены и забыты; де­лание душевное нам вовсе не известно, а телесным деланием мы заняты настолько и с тою целию, чтоб могли казаться пред миром благоговейными и святыми и получать от него возмез­дие его. Тесный и прискорбный путь спасения оставлен нами: идем по пути широкому и пространному. Спаси мя Господи! яко оскуде преподобный. Умалихомся мы, иноки, паче всех язык, и есмы смирены по всей земли днесь грех ради наших. И несть во время сие князя и пророка и вождя [332] для предво­дительства в невидимой чувственными очами брани не к крови и плоти, но к началом, и ко властем и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным [333].

Горе миру от соблазн: нужда бо есть прийти соблаз­ном [334], предвозвестил Господь. И пришествие соблазнов есть попущение Божие, и нравственное бедствие от соблазнов есть попущение Божие. К концу жизни мира соблазны должны столько усилиться и расплодиться, что по причине умножения беззакония изсякнет любы многих [335], и Сын Человеческий пришед обрящет ли веру на земли? [336] земля Израилева, Церковь, будет низвращена от меча — от убийственного насилия соблазнов — и пуста весьма [337]. Жи­тельство по Боге соделается очень затруднительным. Содела-ется оно таким потому, что живущему посреди и пред лицом соблазнов невозможно не подвергнуться влиянию соблазнов. Как лед при действии на него тепла теряет свою твердость и превращается в мягчайшую воду, так и сердце, преисполнен­ное благого произволения, будучи подвергнуто влиянию со­блазнов, особливо постоянному, расслабляется и изменяется. Соделается жительство по Боге очень затруднительным по обширности, всеобщности отступления. Умножившиеся отступ­ники, называясь и представляясь по наружности христианами, тем удобнее будут преследовать истинных христиан; умножив­шиеся отступники окружат бесчисленными кознями истинных христиан, противопоставят бесчисленные препятствия их бла­гому намерению спасения и служения Богу, как замечает свя­той Тихон Воронежский и Задонский. Они будут действовать против рабов Божиих и насилием власти, и клеветою, и зло-хитрыми кознями, и разнообразными обольщениями, и гоне­ниями лютыми. Спаситель мира едва нашел малозначущий и отдаленный Назарет, чтоб укрыться от Ирода и от возненави­девших Его книжников, фарисеев, священников и первосвя­щенников иудейских: так и в последнее время истинный инок едва найдет какой-либо отдаленный и неизвестный приют, чтоб в нем с некоторою свободою служить Богу и не увлекаться насилием отступления и отступников в служение сатане[338]. О, бедственное время! О, бедственное состояние! О, бедствие нрав­ственное, неприметное для чувственных людей, несравненно большее всех вещественных, громких бедствий! О, бедствие, начинающееся во времени и не кончающееся во времени, но переходящее в вечность! О, бедствие из бедствий, понимаемое только одними истинными христианами и истинными инока­ми, неведомое для тех, которых оно объемлет и губит!

Соделавшись зрителями такого духовного видения, произ­несем из пламени соблазнов то исповедание и ту песнь славос­ловия, которые произнесены тремя блаженными отроками из горящей пещи Вавилонской. Любовию нашею соединимся со всем человечеством, рассеянным по лицу земли: от всего чело­вечества, будучи представителями его пред Богом, произнесем исповедание и славословие Богу, пролием пред Ним смирен­ную молитву о себе и о всем человечестве. Благословен ecu, Господи, Боже отец наших, хвально и прославлено имя Твое во веки. Я ко праведен ecu во всех, яже сотворил ecu нам, и вся дела Твоя истинна, и правы путие Твои, и ecu суди Твои истинни, и судбы истинны сотворил ecu no всем, яже навел ecu на ны и на град святый отец наших Иерусалим, яко истиною и судом навел ecu сия вся грех ради наших. Согрешихом и беззаконновахом отступивше от Тебе, и прегреши-хом во всех, и заповедий Твоих не послушахом, ниже соблюдохом, ниже сотворихом, якоже заповедал ecu нам, да благо нам будет. И вся, елика сотворил ecu нам, и вся, елика навел ecu на ны, истинным судом сотворил ecu, и предал ecu нас в руки врагов беззаконных, мерзких отступников... Не предаждь уоо нас до конца имени Твоего ради, и не разори завета Твоего, и не отстави милости Твоея от нас... Лу­шею сокрушенною и духом смиренным да прияти будем. Не посрами нас, но сотвори с нами по кротости Твоея и по множеству милости Твоея, и изми нас по чудесам Твоим, и даждь славу имени Твоему Господи [339]. Святые Отцы сказали о иноках последнего времени: «В последнее время те, которые поистине будут работать Богу, благополучно скроют себя от людей и не будут совершать среди их знамений и чудес, как в настоящее время, но пойдут путем делания, растворенного сми­рением»[340]. В самом деле: какой ныне самый благонадежный путь спасения для инока? Тот путь, который способен охра­нить его от влияния соблазнов извне и внутри. Он заключает­ся по наружности в удалении от знакомства и свободного обра­щения вне и внутри монастыря, в неисходном, по возможнос­ти, пребывании в монастыре и в келлии, а по душе в изучении и исполнении евангельских заповедей, или, что то же, в изуче­нии и исполнении воли Божией[341], и в безропотном и благодуш­ном терпении всех попускаемых Промыслом Божиим скорбей, при признании себя от искренности сердца достойным этих скорбей. Евангельские заповеди научают инока смирению, а крест совершенствует его в смирении[342]. Смирение истребляет из души и тела все греховные страсти и привлекает в нее бла­годать Божию. В этом и заключается спасение.