Как противостоять мировому злу 5 страница

А Юрьева матка каля речки ходила,

Каля речки ходила, ключики‑замочки носила,

Ключики‑замочки носила, земельцу отмыкала,

Земельцу отмыкала да травку выпускала.

 

Фольклер сохранил и обрядовые действия:

 

Поведем Юру до бора,

Да посадим Юру на хвою.

Пусть наша Юра посидит,

Да болей свету поглядит.

Где наша Юрия ходила,

Там наше жито уродило,

Где наша Юра юровала,

Там наше жито украшала.

 

Здесь появился новый термин: юровать, что означает священнодействовие над рожью Юры, которая проливает на нее дожди, наводит туманы и росы. Судя по песне, это произошло до того, как Юру посадили на ветвь скорее всего сосны, (которая у белорусов является образом мирового дерева). Скорее всего, юрование было не только деянием самого божества, но и жреческим обрядом.

Видимо к Юре относится и заговор – пожелание: отомкни землицу, выпусти росицу на зеленую травицу, на здоровую водицу, да на ярую пшеницу. На тихое летечко, да на буйное житечко.

Вот еще фрагмент из заговора на весенний холод: Юрьева мати прочь пошла, золотые ключи понесла. Юрьева мати вернися, золотые ключи нашлися!

Теперь дадим ответ на вопрос, что возник у нас в самом начале. Само имя Юрий есть по смыслу и звучанию буквально принадлежащий Юре, иначе говоря, это сын, который числит родство по матери, и который позднее стал выполнять ее функции. Из книги Яна Барщевского (начало девятнадцатого века), он известен как сын Бури – божество, обделенное мировой несправедливостью.

Таков Юрий – матрический бог громовик, проливающий влагу. И коль скоро он проливает ее для роста травы, то праздник его обязан предшествовать празднику Макара – Велеса! Ведь сперва должна вырасти трава, а потом уж на нее выгоняется скот. В этом разгадка той проблемы: почему с выгоном скота чествуют Перуна? Чествуют вовсе не воинского бога Перуна, а Громовика Юрия, который к этому времени успел дать траву для скота. Слияние образа Громовика Юрия с воинским Перуном, очевидно, произошло позднее.

Получается так, что день Юрия, как сына Бури, есть в то же время и день Велеса и Мокоши. Но, поминают в этот день и действительного Перуна, дабы унял он хищных зверей, и скот остался в целости. Так в одном празднике перемешались различные пласты языческой традиции.

 

 

Даждьбогов день

 

Все современные нищие попрошаи кормятся "Христа ради". При этом хорошо известно, что ни церковь, ни сам ее основатель милости никогда не давали. Фактически современные нищие играют на извратившемся чувстве народа, которое восходит к общинной языческой эпохе. Тогда временно обнищавший, но дееспособный человек поддерживался миром. Так же нищие бессознательно уподобляются древним жрецам, которые по праздникам обходили народ, и им действительно обязаны были давать на пропитание.

От попрошаев известно, что бог троицу любит. Это выражение просящих, связанное с подачей им (по сути жертвенной) милости, произносится как бы задумчиво, и имеет глубокий смысл. Выходит, что есть бог, который любит еще трех богов.

Как известно, место троицы в Библии несовместимо с тем, которое она занимает в народном сознании. Фактически, троица – устное религиозное понятие, перекочевавшее из язычества в христианство, и берущее начало от древнеславянского Триглава.

Выражение, что бог троицу любит, можно понимать как начало (жизнь дающего) нечетного ряда чисел: один и три. А можно понимать и как многократно преломленное тайное язычество. Великий Род едино любит триединство мироздания: воздушный, земной и подземный миры. Если эта фраза приводит просителя к успеху, то за ней, по своему грамотный нищий, уже с озорством может сказать: бог не дурак – любит пятак!

1. Как бы то ни было, по языческим представлениям двое и четверо тяготеют к смерти, а трое и пятеро – к жизни. Поэтому, ничего удивительного в том, что там, где почитают двух богов, должно быть место и третьему. Весной мы имеем почитание Перуна Громовика – почитание зеленой травы и защиты стада, (пастухи, воинское сословие). Почитание Велеса – почитание памяти предков, труда, здоровья и домашних накоплений, (сословие землепашцев). Почитание Даждьбога – почитание тепла, света и разума, (сословие жреческое). Праздник Мокоши, как обряд матрической традиции, оказывается несколько в стороне от этой триады. Триглав – мужское божество.

Таким образом, вместе с праздником Перуна и Велеса, нам естественно иметь и праздник Даждьбога, ибо пришло и его время. Даждьбог оказался скрыт под ликом Николы. День Николы приходится на 18 мая. Ранее мы отмечали, что образ Николы перекрыл так же и образ Велеса.

В самом этом нет ничего удивительного. В результате этого, у простого народа Никола оказался самым популярным святым, вторым после Бога и фактически его заместителем. Инородцы так и думали, что Никола – это русский бог. На загадку: когда Бог умрет, то кто на его место заступит? Народ давал однозначный ответ – Никола.

2. Из фольклора этого праздника, мы находим, что Никола и Юрий оказываются в творческом состязании:

 

Ой, ты Юрья, Микола

Обойди жито науколе, (кругом)

Юрий кажет – обойду

Микола кажет – погляжу

Юрий кажет – корениста

Микола кажет – колосиста

Юрий кажет – с прикроем,

Микола кажет – с припеком

 

Любопытно, что дождь действительно как бы обходит поле – начинается с одного его конца и идет к другому, а солнце глядит – светит на рожь.

Получается, что Микола – Даждьбог сморит за рожью как и Громовик – Юрий, но если Громовик его поливает, то Даждьбог греет и светит. На это время такова его основная функция. Никольские песни связанны с посевами зерновых и его день оказывается чисто аграрным праздником.

3. Намек на то, что это был праздник не только землепашцев, но и жрецов, указывает следующая песня, которая относится этнографами к числу никольских, но от самого Николы, там только зачин. После идет картина трех миров, соединенных воедино мировым деревом. Эту картину можно отнести к отголоскам жреческого многомыслия, к прославлению мудрости и знания, которые должны были иметь место в этот день.

 

Як пошел Никола

У чистое поле

Жита глядети.

Ради боже жита,

Густо колосисто,

Ядром ядренисто.

А ехали гости

С чужой волости,

В бору ночевали

Под сосной огонь клали

Чтоб эта сосенка

Да на нашу сторонку.

А с этой сосны

Было три угоды, (части)

В корне сосны

Да густое жито.

В середине сосны

Да ярые пчелы.

А в верхушке сосны

Да звонкие гусли.

А мы б с того жита

Пива наварили.

В середине сосны

Ярых пчел наловили.

Меды выбираем

Да воск топим,

В гусельки играем.

 

Судя по песне, на Николин день были праздники пчеловодов. В это время пили мед и играли на гуслях. Разведение пчел было промыслом волхвов. В поздние времена, в белорусских лесах, волхвы шили кафтаны и сапоги, так и имели борти – лес позволял такой промысел. Уделом жрецов была так же музыкальная игра.

К этому можно добавить еще одну немаловажную деталь. Жрецы изготовляли из меда ритуальные медовые напитки. Деятельность современных языческих общин показывает, что в таком внутреннем производстве есть необходимость. Столетиями, до времен Петра Первого, Русь славилась лучшими в мире медовыми напитками, производство которых у жрецов перехватили монастыри.

4. Затронутый здесь вопрос о жреческом пчеловодстве столь важен, что мы позволим себе несколько выйти за пределы праздничной темы. Предметом нашего внимания будет книга А.А. Коринфского "Народная Русь". Там мы находим, что в древности пасеку окружали плетеной оградой с черепами коней на шестах. Ни сколько не смущаясь, христолюбивый Коринфский тут же замечает, что так окружались капища Даждьбога.

Стало быть, черепа принадлежали принесенным в жертву Солнцу коням! Далее он же отмечает, что пчела – птичка божья, всю жизнь до смерти над медом трудится, его же людям оставляет. Иначе говоря, в своей работе пчела несет признак святости, как ее исконно понимали на Руси. Пчелы вещие, они знают и слышат больше, чем змеи. Кроме этого, они непосредственно общаются с божеством, летают к нему на небо.

Это полностью согласуется с данными Калевалы, где колдунья – мать Лемминкяйнена нуждается в меде верховного бога (Рода) с девятого неба. Туда она посылает маленького человечка – пчелу. Пчела приносит нужный мед, колдунья пробует его на язык, убеждается, что это то, что надо. Этим медом она смазывает разрубленные члены сына, он воскресает и говорит, что очень хорошо выспался.

Любопытен и сам образ пчеловода, каким его сложила народная традиция. Пчеловод чист, (от любой грязи пчелы гибнут). Пчеловод знает травы и их свойства, он узнает их от пчел. Он оказывается ведуном‑знахарем. Его уважают в народе. Прислушиваются к его словам, обращаются к нему в случае спорных вопросов или за советом. По всем этим данным, в образе пчеловода просматривается образ служителя белого языческого культа, противоположный трафаретному образу черного деревенского колдуна и уравновешивающий его.

Есть у пчеловодов свои ритуалы, например, по весне, когда рой роится, пчеловод стоит перед ним на коленях, просит Даждьбога сберечь рой и разговаривает с маткой, чтобы она не улетела, чтоб дала добрый мед.

Для организации пасеки, пчеловоду надо было знать многие тонкости Природы. На пасеках должно быть тихо и чисто. Там должен быть особый микроклимат. Так при основании новой пасеки на выбранном месте оставляли на ночь тарелку с двадцатью семью ложками воды. Если к утру в этой тарелке воды прибывало (от росы), то пасеку ставить можно. Если воды убывало, то это место сухое, тут не будет влажной, сочной травы и пасека себя не оправдает. Иногда на пасеке специально выкапывали колодцы или изменяли русло ручья, чтобы обеспечить нужную влажность. Такова одна из тонкостей пасечного дела.

Требование чистоты пасеки аналогично требованию чистоты капища.

 

 

Ярилин день

 

1. Пятым, после Мокоши богом, которого поминают с ухмылкой, оказывается Ярило. Некогда в древности Ярило понимался как бог ярости и мужской силы. Сила эта видилась и как военная, и как половая. Воинские традиции культа Ярилы народ почти позабыл, зато другую его ипостась помнил и поклонялся ей еще в начале двадцатого века.

В этой своей ипостаси Ярилу еще, якобы, звали мерянским именем Кострома. Божество Кострома утратило свою логичность в системе праздников, и природа его сущности остается размытой. Его можно понимать как весеннюю составляющую Ярилы, которая приходит в разгар весны, но и так же быстро покидает нас, коль скоро окажется заметен переход весны в лето. При всем этом, в культе Ярилы просматривается три праздника. Его приход на землю. Наивысшее проявление его силы, когда вся Природа дышит свежей весенней силой. И его уход – его похороны, до 30 июня.

2. По случаю прихода Ярилы есть чисто женские ритуалы. В этот день, молодой, на белом коне, гордый приезжает Ярило на Землю. В разгар лета, в конце июня, дряхлого и плешивого, но с крепким фаллосом Ярилу хоронят. Оба эти дня являются веселыми праздниками. Эти события мы уже описали в главе «Боги» и потому отсылаем читателя к узлу "Ярило".

По сохранившейся в Белоруссии традиции, на 10 мая Ярило является в белом на белом коне с теплым весенним солнцем в правой руке и с ржаными колосьями через левое плечо. Голова его в венке из весенних полевых цветов. В этот день Даждьбог дает Яриле свою светоносную силу, и Ярило становится богом, несущим Солнце.

В таком образе девицы сажали выбранную подругу на коня, привязанного к дубу, и в венках, в белых одеждах водили вокруг хоровод с песнями о том, как Ярило по свету ходил, в поле рожь родил, людям детей плодил. Где конь его станет, там рожь подымается, куда сам глянет, там колос цветет.

3. В городах, день 24 мая был посвящен действительным любовным играм, а не мыслям о них, как это было на ляльнике и красной горке. В городах этот праздник справлялся с буйным весельем. К полудню Ярило, уже в мужском облике, руководил неистовыми плясками своих поклонниц и поклонников, что шли за ним в свите, учинял игры, стучал в барабан деревянным фаллосом. Все его слушались. К этому дню приурочивались двусмысленные, по нынешним меркам похабные, поговорки и загадки. Например: "Выскочил Ярилко из‑за печки, начал бабу жарить, аж палка стучит. Отгадай, что это?"

Гуляние продолжалось всю ночь у костров на горках. Невзначай обливали друг друга молоком и медом – на счастье. На празднике допускалось свободное объяснение в любви, поцелуи, объятия. Матери насильно отправляли туда жеманных дочек поневеститься. Возникающие из‑за женщин споры разрешались тут же кулачным боем или показом удали, как решит народ или сам Ярило.

4. С днем Ярилы связываются похороны Костромы. Что это такое – остается не понятным. Если Косторма – это сам Ярило, то хоронить его рано. Ежели Косторома – это непорочное девичество, то тогда все становится на свое место. Праздник Костромы принадлежит матрической ветви язычества.

По традиции, описанной А. Коринфским, в этот день девушки в простых нарядах становились в круг на лугу. Выбранная по жребию красавица на время ритуала становилась Костромой. Она стояла с потупленной головою, а все девицы подходили к ней, и отвешивали поклон. Потом клали ее на дубовую доску и относили на берег реки. Кострома засыпала. Ее на берегу пытались поднять, пробудить. Потом начинали купаться, обливая друг друга. При этом одна из девиц оставалась на берегу и била в лубяное лукошко кулаком как в бубен или барабан, (кудес). После этого купания, Кострома должна быть потоплена в воде. В связи с этим разрывался и бросался в воду ее соломенный образ. А девицы возвращались домой, одевали нарядные сарафаны и водили хороводы.

 

 

Зеленые святки

 

Это время игры русалок. Этнографическая традиция связывает зеленые святки с Великоднем, который приходится на четверг.

На зеленые святки так же, как и по случаю сотворения земного мира красят яйца и украшают их символами земли, воды, пахотного поля, неба, солнца, белого света. Эти яйца красят и едят в течении зеленых святок. Но празднование творения мира оказывается более жреческим праздником. Народ, конечно, не отказывается от яиц и яичниц, но для него существуют более насущные и естественные явления, так, что народная традиция отразила именно их.

1. В первых числах июня, когда на полях зеленеют яровые, входит в силу зелень берез и сливается с зеленью травы по цвету, начинается русальная неделя – зеленые святки. В эту неделю (условно 4 – 10 июня) русалки отдыхают, резвятся в зелени и становятся видны людям. По своей природе русалки доброжелательны, но не знают меры и только поэтому опасны. Они, девы утренней росы, дают людям красоту и здоровье. Потому к ним ходят в лес по утрам, вешают им на деревьях венки и рубашки, водят хороводы вокруг березок, завивают для них венки из веток. В эту неделю не купаются – русалки защекочут, можно и захлебнуться. Так же, как под новый год, на зеленые святки гадают о судьбе и замужестве.

2. В среду русальной недели добывают живой огонь. Этот труд – жертва Даждьбогу и богу священного небесного огня Сварогу.

С двух сторон поочередно мужики тянут за канат, который накручен на вертикально установленное бревно, заостренное с двух концов. Снизу, где острый конец бревна входит в плаху, насыпан трут и положена солома. За ними следит старик, который руководит всей работой. Полученный живой огонь разносили по очагам, им зажигали костры у дорог на окраине деревни. Он спасал от нечисти, несущей эпидемии, и от случайных неприятностей. В доме, где горит живой огонь, не случается пожара. Огонь этот принадлежит набирающему силу Солнцу, и потому в это время он наиболее живителен. Этим живым огнем поджигали костры на купальскую ночь, продляя апогей силы Солнца и увеличивая число теплых дней.

3. Песни этого времени говорят сами за себя: Ну, не радуйся ты, дубняк, кленник. Что дубняк, кленник, ель кудрявая, ель кудрявая, сосна зеленая. Только радуйся белая береза, что ты белая да кудрявая, что кудрявая, моложавая, что к тебе идут красны девицы и несут к тебе все гостинчики, все шириночки да платочечки. А за ними идут стары бабушки и несут все гостинчики – все яичнницу со драченою. А за ними идут стары старички тебе кланяются бал – березе, что ты белая да кудрявая, ты кудрявая, моложавая.

Зеленые святки праздник не только молодости, но и старости, ибо то, что удалось дожить до весны – радость. Кроме этого, кудрявая береза – еще и хранительница душ предков, с которыми неизбежно готовится встретиться пожилой человек. Ритуалы старости всегда очень интимны. На показ же выставляются ритуалы молодости и радости жизни.

На русальной неделе, происходили вещи выходящие за рамки обыденной повседневности. А именно, эта неделя отличалась особым ритуальным поведением девиц и молодых женщин. Сейчас это почти забыто, потому, что авторы прошлого века стеснялись писать об этом из религиозного ханжества. Так, следующий ниже материал полностью отсутствует в трудах христолюбивого И. М. Снегирева (1837 г.), но присутствует в собраниях песен и обрядов т.1 в.1 П.В. Шейна (1898 г.).

Данные Шейна позволяют раскрыть суть обряда завивания березки. Суть заключается в том, что в это время, девушки и женщины отрекаются от своих ребят и мужей, желают им скорой смерти и объединяются в женский союз посредством обряда кумления. При этом поются соответствующие песни, которые приводятся ниже. В это время, женщины переходят в состояние матриархата, который имеет в себе некоторые элементы реванша. Из песен этого времени следует, что женщина побеждает мужчину в состязаниях и он вообще болен, только женщина – жена может его спасти, но жена медлит, муж умирает, и жена этому радуется.

Объединительным центром женского собрания является березка, в которой сидит девичья богиня – Пава или Леля. В песнях упоминаются именно эти имена. Так или иначе, это не Лада – богиня брака, соединяющего мужа с женой, а молодая строптивая богиня исключительно женского начала, собирающая своих почитательниц в некий орден весталок, пусть временный. Завитие веток березы происходит как раз с обращением к этой Паве, которая есть общая кума.

По поверию, вокруг этой березы пляшут шиши. В этой атмосфере, в присутствии и свидетельстве Павы, все девицы кумятся, а именно, целуются через завитые ветви березы, обретая этим элемент интимной близости и вступая в отношения общего род став, которое не предполагает наличие мужа.

Не случайно перед Купалой происходит раскумление девиц, А петь песни русальной недели после Купалы считается большим грехом. Русальные песни вроде того, что

 

Ой Лели ли, ой, Лели ли.

Сватался Ивашка за красную Рожу.

Рожи не отдали, Ивашке отказали.

Ой Лели ли, ой Лели ли…

 

Или

 

Ково в свете люблю, тово нанавижу.

Ково ненавижу – завсегда в глазах

 

действительно выглядят не по купальски.

На Купалу девы выходят из под власти своей богини и отдаются мужчинам. Понимание временности обращения к Леле – Паве, проходит через весь праздник, который должен длится семь дней, но в девятнадцатом веке, большинстве сел он продолжался всего сутки и проиходился на Семик. На следующий день, на Троицу, шли в лес смотреть на оставленные там венки. Если венок увядал, то, значит, девица выйдет замуж, если оставался свежим, то Пава принимает ее, и гулять девице и на следующий год незамужней. В других селах наоборот – если венок увядал, то отставаться ей холостой.

 

Уж ты кумушка, кума

Покумися со мной

Побранися со мной

Помирися со мной

Поцелуйся со мной

Распростися со мной.

 

Эта хороводная песенка, после которой два хоровода девиц друг против друга останавливаются и целуются. Очевидно, песенка предполагает обращение не просто к подружке, а к тому, кто скоро уйдет, вероятно, к Паве. Следует заметить, что любые нарушения порядка среди девиц на этой неделе были категорически запрещены. Сила этого порядка как‑то была сосредоточена в березке. Ребята, наоборот, могли и напакостить девицам в это время.

4. Перейдем к изложению материалов Шейна. Завивание березки происходит на праздник Семик. С раннего утра девицы и молодки ходят на кладбище поминать мертвых. Потом готовят различные блюда и к двум часам дня нарядные идут в лес. В лес идут глубоко, с мистическим чувством изменения жизни.

 

Девушка лесом шла

Красавица темным шла

Эх казалось девушке –

В лесу листья шумят

Все деревья говорят:

Об своем теплом гнезде

Тужит плачет девушка

Об своем милом дружке

Мужик – плохая голова…

 

Уже заранее как‑то ясно, что мужику стало плохо. В лесу выбирают густую березку и завивают ее. Это делается молча с шепотом на завиваемые ветви. Делается это тайно от парней. Для этого и уходили в лес. Парни могут срубить завитую березку и унести. После того, как береза завита и украшена, девицы делают себе из березы венки, садятся в стороне на лужайке, поют песни и трапезничают.

 

Как под белою под березою

Бел горюч камень разгорается.

Разнемогся мил, во постель слег

Запросил милой ключевой воды

Ключевой воды со Дунай – реки

 

Далее поется про то, как молодка три часа ходила за водой, но к тому времени вода уже не помогла. Текст песни, на наш взгляд, был утрачен и воспроизведен Шейну неудачно. Песня кончается так:

 

Вот зажгли свечи воску ярого

Понесли мила вон из горенки.

 

Поев, поводив хоровод на полянке и перецеловавшись вволю, девы оставляют венки в лесу, березку обступают кругом, срубают и несут в село. Село обходят попарно, березку несут впереди. Поют песни.

 

Как во поле, поле

Стояла береза

На этой березе

Водится Пава

Она брата знает

– Что братец ко мне

Скороль в гости будет?

Сейчас коня снаряжает

Я б тебе пожаловал коня

Да меж нас две люты змеи

То наши жены.

 

Текст песни опять же разрушен. Суть в том, что брат отвечает брату, что не может дать ему коня поехать к Паве из за жен. Если Пава, она же Леля – царица русалий, то вполне понятно, что Пава приглашает обоих братьев в лес для игры. Но жены оказываются этому препятствием.

Об истинной сути песни остается только догадываться. Братьев соблазняет Пава. Одного уже явно соблазнила – познала, и теперь зовет другого. Может быть их жены уже в лесу среди слуг Павы? Может быть весь ритуал проклятия мужей есть защита мужей от русалий? Ведь оба брата песнями жен уже преданы смерти. За то жены и зовутся ими люта змеи. Без этого проклятия, лесные девки, прослышав, что в селе есть здоровые мужики и парни – потянут их к себе, как это сделала Пава. На тему Павы есть народная загадка: "Прилетела Пава, села на лаву, распустила перья про всякого зелья" (отгадка – Весна).

Нельзя исключать, что в очень (а может и не очень) далекие времена, когда ломалась матрическая традиция, в лесу жили женщины, сохранявшие матриархат. Весной они действительно активно приглашали мужиков и парней для любви и пахоты. Соответственно, жены и девушки, согласные с патриархатом, препятствовали этому, и не имея реальной силы запретить мужикам разгул, прибегали к магии.

Так, исторически известно, что в первой половине семнадцатого века, в общине поморских раскольников установилась общность жен, и дети считались общими детьми общины. Так продолжалось пол века. Обмен жен, при котором один шаг до матриархата, оказывается предохранительным клапаном от развала и конфликтов в замкнутых коллективах. Поэтому, биологически такие действия оказываются целесообразными. Вернемся на праздник.

Мужскому полу березка противна. Девицы идут с березкой вокруг села, что есть прямое отражение охранного действия, подобного опахиванию. Они поют.

 

Гей ты березка, белая, кудрявая,

В поле на долине стояла

Мы тебя срубили

Мы тебя сгубили

Сгуби и ты мужа,

Сломи ему голову,

На правую сторону

С правой да на левую,

Семик честной

Семик радостный

Уж ты кумушка, кума.

Расхорошая моя,

Не сварись, не бранись,

Ко мне в гости ходи!

Мы поладим с тобой,

– Поцелуйся со мной.

 

Эту же песню могли петь и в хороводе. По поводу нее, Шейн специально отмечает, что из песни слов не выбросишь.

После обхода села, березку ставили у избы и либо пели песни и смотрели на нее как на какую‑то загадку, либо водили хороводы рядом. В конце праздника, к вечеру с березы снимают ленты. Несут березу к устью реки, и с криками: топи семик, топи сердитых мужей! Бросают ее в воду. Потом пускают по воде венки, которые могут и потонуть от тяжеловесных проклятий на головы мужей. Естественно, что ставя мужей в опасное положение, смертельные проклятия могут пасть и на саму проклинательницу. Если венок не потонул, то все в порядке.

5. После этого, собственно надо было выгнать русалок с Павой, поскольку время их кончилось. Как проводили русалок – писалось ранее. Приведем здесь другой вариант этого действия. На русальский вечер бабы говорят друг другу: пойдем сестры кулеша варить! Все выходят на улицу и вместе с ними выходит и русалка. Это высокая дева в одной рубашке с растрепанными волосами верхом на кочерге и с помелом через плечо. Она в таком виде идет впереди процессии. Детишки дразнят русалку: русалка, русалка пощекочи меня. Или наоборот: что же ты меня не щекочешь? Стучит бубен. Все поют. Подойдя ко ржи, русалка бросается в толпу и начинает щекотать того, кто попался (из детишек). Их отбивают. Все набрасываются на русалку. Она бежит в рожь. Все кричат: "Мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить!" И все уходят по домам.

Вот наговор от русалки: Водяница – лесавица, шальная девица! Отвяжися, откатися, в мой двор не кажися; тебе тут не век жить, а неделю быть. Ступай в реку глубокую, на осину высокую. Осина трясется, водяница уймется. Мне с тобой не водиться, не кумиться. Ступай в бор к лесному хозяину. Он тебя ждал, на мху постель слал, муровой устилал, в изголовье колоду клал; с ним тебе спать, а мне, молодому, тебя не видать.

6. В проводах русалок просматривается переход от эротической к аграрной магии. Вслед за этим следуют аграрные обряды. Например, обряд «колосок». Те самые девы, что проклинали мужей, берутся руками в замок и становятся в ряд попарно, образуя из рук как бы висячий коридор. По этому коридору идет нарядная девочка, которая и есть колосок. Задние пары переходят вперед, образуя непрерывное движение колоска в сторону поля.

 

Пошел колосок на ниву,

На белую пашницу.

Уродилась на лето

Рожь с овсом со гречихой,

Со пшеницей.

 

У поля последняя пара доносит девочку до озимой зелени. Девочка – колосок срывает зелень и несет ее на капище уже сама. Потом пьют брагу, о которой подумали заранее, в хороводах присутствуют парни и девицы.

7. Вслед за этим хоронят Кострому. Что это означает – мы уже говорили. По смыслу этот обряд завершает русалии. И он означает еще и проводы Весны. Кострома, кроме всего прочего, дух времени конца весны и начала лета. Ее торжественно относят к воде, снимают украшения, и голую бросают в воду.

 

Костромушка померла.

Была Кострома весела,

Была Кострома хороша.

Костромушка, Кострома,

Наша белая лебедушка!

 

 

Купала

 

1. Летнее солнцестояние 22 июня, как и весеннее равноденствие, оказывается жреческим праздником поклонения Даждьбогу. Происходившее в этот день служение жрецов осталось навсегда таинством. В целом, языческое знание позволяет считать, что в этот день горели костры и жрецы обращались к Солнцу с долгой молитвой благодарности с восхода до его заката.

Сам праздник Купалы не был праздником одного дня или одной ночи. Купала начинается с утра 22 июня и продолжается две недели после солнцестояния, когда днем и ночью жгли костры, и люди позволяли себе петь песни, предаваться отдыху, покою или веселью. В Белоруссии купала справляется 6–7 июля. В это время праздник начинался по старому стилю. Сегодня, эти даты соответствуют последнему дню Купалы.

Это время всех белых богов, когда их сила достигла апогея, но исход их деяния пока не ясен. В бытность, к этому времени землепашец доедал последние запасы и оказывался практически ни с чем. Приметы на день Купалы, как и приметы на день наивысшего жара солнца – 29 июня, более всего позволяют судить об исходе урожая. Именно в эти дни правильное обращение к великим богам позволяет обеспечить жизнь в течении года. Как правило, после 29 июня прекращались весенние песни и хороводы, начинался сенокос и страда.