Общий характер античного интеллекта

Развитие человеческого труда, связанное с усложнением его внешних средств — орудий труда, рост производительности труда и, следовательно, материального могущества человечества, его независимости от слепых сил природы обусловливают переход человеческого интеллекта на качественно более высокую ступень развития — ступень античного интеллекта. Прямым выражением развития способности к труду, новой ступени освоения природы явился переход к металлическим — медным, бронзовым, железным орудиям труда, вызвавший существенное повышение производительности труда. Рост производительности труда привел к значительному увеличению прибавочного продукта, что сделало возможным и необходимым его присвоение частью общества, т.е. разделение общества на противоположные классы: рабов и рабовладельцев. Это означало также возникновение разделения труда на физический и умственный, наиболее существенное разделение труда, обусловившее характер общественного развития вплоть до наших дней.

Появление рабовладельческого общества связано также с возникновением противоположности города и деревни.

Разделение труда на умственный и физический обусловило возникновение социальной группы людей, основной формой деятельности которых становится умственный труд. Появление городов означало концентрацию материальной и духовной культуры в крупных центрах. Эти социальные факторы наряду с непосредственными потребностями развития производства, преобразования природы обусловили мощное продвижение человеческого интеллекта.

Важнейшими чертами нового исторического типа интеллекта являются более глубокое понимание природных вещей и самого человека, различение являющегося и сущностного миров, возникновение рефлектирующего мышления, резкое разделение двух основных парадигм мышления, развитие объяснительного мышления, интенсивный процесс логизации мышления.

Одним из наиболее существенных выражений этих приобретений интеллекта служит появление философии как формы общественного сознания, как высшего “слоя” мышления, концентрированного выражения духовной, интеллектуальной культуры общества.

Разделение мира на сущностный и являющийся было первым величайшим открытием человеческого разума, обусловившим все его дальнейшее развитие. Оно сопоставимо, вероятно, с изобретением огня в сфере практического освоения мира. Если в мифологии картина мира выглядит одноплановой и одномерной — это цепь событий, в которой действуют боги, мифические существа, герои, люди, животные, и за этой цепью нет никакого скрытого и более основательного мира, если в первобытной религии лишь намечается различение явного и скрытого мира таинственных сил, то в античной философии различение являющегося и сущностного миров становится важнейшим принципом, выражается в становящихся абстракциях явления и сущности, порождает сложную последовательность других абстракций: бытия, материального и идеального, движения и покоя, случайности и необходимости причинности и т.д.

Постигая сущностный мир, человеческая мысль, достигшая более высокой ступени обобщения и абстрагирования, должна была раздвоиться в соответствии с двумя противоположными парадигмами — реалистической и антропоморфной — на два противоположных способа объяснения мира — материалистический и идеалистический. Материализм — это объяснение мира из него самого, идеализм — перенос на материальный мир человеческих качеств, прежде всего способности сознания, сознательных действий. Парадигмы реализма (объективности) и антропоморфизма имеют существенно различный характер и объяснительный потенциал. Первая парадигма в тенденции, в принципе связана с достижением действительных знаний, отображающих реальный мир, каким он является сам по себе. Эта парадигма обусловливает последовательное углубление объективных знаний о мире. Она находится также в положительной связи с практикой, способствует успеху практической деятельности и сама обусловлена реальными практическими достижениями общества, развитием материального производства. Давно подмечено поэтому, что в своей непосредственной практической деятельности все являются материалистами. Применение в практической деятельности идеалистических и религиозных представлений неминуемо ведет к ошибкам.

Вместе с тем парадигма реализма, объективности не действует автоматически. В силу сложности процесса познания достижение действительного знания всегда сопровождается ошибками и заблуждениями. Познание всегда имеет исторический характер, историческую меру истинности и заблуждений, свойственную историческому типу интеллекта.

Антропоморфная, или фантастическая, парадигма познания в тенденции ведет к ошибочному, далекому от реальной действительности, объяснению. Ее связь с познанием и практикой имеет в принципе отрицательный характер. История познания показывает, что попытки согласования результатов применения этой парадигмы с реальностью порождают переусложненные, искусственные конструкции. Примечательно, что эта переусложненность обусловлена не большим творческим потенциалом фантастической парадигмы, а, напротив, ее упрощенностью в сравнении с парадигмой реализма. Объяснение вещей по образцу и подобию сознательных человеческих действий несравненно проще, чем их объяснение из самих себя, на основе парадигмы объективности.

Природа человека как существа, повседневная жизнь которого прямым образом зависит от его сознательных действий, такова, что человек значительно раньше узнает о своей способности к сознательному действию, чем о более или менее сложных свойствах природных вещей. Причинный характер сознательных человеческих действий становится ясным для человека до того, как он узнает действительные причины природных явлений. Разумеется, на начальных ступенях развития человек еще не понимает глубинных механизмов своих сознательных действий, однако он уже знает о своей способности причинять существенные изменения вещей.

Там, где реалистическая парадигма сталкивается с трудностями, вызванными сложностью объектов, ограниченностью материальных средств их познания, мыслящий по антропоморфической, фантастической парадигме философ всегда может найти искусственное решение, заменяющее действительное знание антропоморфным вымыслом. Не случайно грандиозная система категорий философии Гегеля до сих пор в определенном смысле не была превзойдена научной философией, не располагающей пока столь же развернутой системой категорий. Там, где Гегелю явно не хватало реальных знаний, он заменял действительные связи всевозможными натяжками и чисто словесными переходами.

Возникновение исторического типа интеллекта, основанного на антропоморфической парадигме, является закономерной и неизбежной альтернативой реалистической парадигме. Будучи ошибочной по своей сути, она не исключает стихийного отображения действительных свойств природных вещей и самого человека. Давление жизни фактически приводило к тому, что реальное жизненное содержание вторгалось в философские, религиозные и т.п. антропоморфные построения вопреки принятой основной установке. История человеческого познания свидетельствует о том, что идеалистические и религиозные системы включали определенные реалистические моменты, которые вошли в фонд мировой духовной культуры. Более того, на донаучных ступенях развития интеллекта некоторые существенные элементы знания не могли быть получены в рамках прежних исторических форм реалистической парадигмы и, напротив, могли быть приобретены в рамках идеалистических подходов в той мере, в какой эти подходы включали в себя элементы реализма. Классическим примером этого служит диалектика Гегеля, которая в наивысшей до появления научной философии форме “угадала” действительную диалектику мира. Диалектика Гегеля стояла выше соответствующих представлений материалистов XVII-XVIII вв., представлений материалиста XIX в. Фейербаха. Следует, однако, учесть, что эти положительные результаты были порождены не фантастической парадигмой как таковой, а включенными в нее элементами реалистической парадигмы.

Углубление в сущностный мир обусловило возникновение другой коренной особенности интеллекта — рефлексивности, т.е. способности мыслить не только о внешней действительности, но и о самой мысли. С античных времен саморефлексия, самоотражение становится необходимым и мощным средством развития интеллекта. Изучение все более сложных сторон действительности невозможно без одновременного совершенствования интеллекта, которое осуществляется посредством осмысления самого себя. Каждый уровень сущностного мира порождает соответствующий уровень или виток рефлексии, поднимающий интеллект на новую ступень развития.

Способность к рефлексии заложена в самой природе интеллекта, однако заметное развитие она получает только с возникновением античного интеллекта. В принципе рефлексии не содержится какого-либо ее ограничения: каждое рефлектированное в себя достижение мысли может быть подвергнуто рефлексии, что в свою очередь подлежит новой рефлексии и т.д. Бесконечная природа человека и его интеллекта, открытость человеческого интеллекта бесконечности, соотнесенность с бесконечным миром выражаются в бесконечной последовательности наслаивающихся ступеней рефлексии, благодаря чему мысль способна к бесконечному прогрессу.

В способности к саморефлексии заложена критичность мысли, ее критическое отношение к миру и самой себе.

Рефлексия становится, далее, необходимым инструментом становления логики, инструментом логизации мысли. Окончательное становление логической природы интеллекта, формирование его логических структур и законов могло произойти в античном мире только при посредстве саморефлексии. История античного и средневекового интеллекта убедительно свидетельствует об этом [9].

Различение сущностного и являющегося миров, углубление в сущностную реальность положило начало формированию основной шкалы человеческого интеллекта, которая оформилась с введением последовательности других важнейших категорий философии. Это связано с возникновением совокупности крупнейших проблем человеческого познания, решение которых входит в компетенцию философии как новой формы общественного сознания.

К этим проблемам относятся прежде всего два важнейших вопроса философии. Первый и главный из них — так называемый основной вопрос философии, вопрос об отношении сознания к материи.

Основной вопрос философии имеет сложную структуру. В его составе можно различить три уровня.

Первый уровень основного вопроса философии имеет две стороны: вопрос о том, чтоў является первичным — материя или сознание, и вопрос о том, познаваем ли мир. В зависимости от решения первой стороны вопроса философская мысль делится на два основных течения, или две широкие концепции, — материализм и идеализм. Решение второй стороны этого уровня основного вопроса философии дает либо признание познаваемости мира, либо ее отрицание — агностицизм.

Второй уровень основного вопроса философии представляет собой тройственный вопрос, составленный тремя вопросами: о сущности мира, сущности сознания, сущности отношения сознания к миру.

Третий уровень снимает предельную абстрактность предшествующих формулировок и вводит целостную концепцию человека в его отношении к бесконечному миру: это есть вопрос о сущности мира, сущности человека, его месте в мире, сущности и смысле его существования.

Вторым крупным вопросом философии, вслед за основным вопросом, выступает вопрос о развитии, решение которого обусловило появление двух основных точек зрения или концепций – диалектики и метафизики. Деление на диалектику и метафизику не является главным водоразделом в философии, оно подчинено делению философских течений в зависимости от решения основного вопроса философии.

С момента своего возникновения важнейшие вопросы философии принимали различные исторические формы и различные решения, связанные с историческими типами интеллекта.

Появление в человеческом интеллекте философской проблематики определило наиболее широкие границы человеческого познания, расширило до крайних пределов сферу приложения интеллекта, создало основу для возникновения частных наук, выявления их места в системе знания. Философия стоит у самих истоков формирования человеческого интеллекта. Система категорий философии, складывающаяся в процессе развития познания, составила незримый каркас человеческого познания. Без главных своих ориентиров — понятий мира и человека, материального и идеального, конечного и бесконечного, явления и сущности, закона и закономерности, причины и следствия — человеческое знание становится аморфным и лишается внутреннего смысла. Познание вещей возможно только “в системе отсчета”, составленной философскими категориями, образующими основной каркас человеческого интеллекта, на который накладываются понятия частных наук и обыденного сознания.

Античный материализм,

Идеализм и диалектика

Исторически первая форма философской мысли — материалистическое учение Милетской философской школы — Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена. Главное достижение мысли в этой школе — первая философская абстракция материи. Основной вопрос философии выступает здесь как вопрос о первооснове или первопричине вещей. Выдвинутые Фалесом (ок. 626 - ок. 547 гг. до н.э.) и Анаксименом (вторая половина VI в. до н.э.) абстракции материи — вода у первого н воздух у второго — еще слишком близки видимому, конкретному вещественному миру, представляют собой абстракции in concreto. Вместе с тем вода Фалеса и воздух Анаксимена — уже не вполне реальная конкретная вода и воздух, а скорее “водоподобное” или “воздухоподобное” начало. Примечательно, что эти понятия вводятся хотя еще и на почве наивных, с позиций современного человека, но в то же время вполне разумных оснований. Вода пластична, переходит в различные состояния, вездесуща, без нее нет жизни, и, следовательно, первооснова мира подобна воде. Первый свой разумный, хотя еще и наивный шаг философствующий интеллект сделал с помощью реалистической парадигмы.

Более проницательный характер имела абстракция материи как неопределенного и бесконечного начала (апейрона) у Анаксимандра (610 - ок. 540 гг. до н.э.). Милетская школа создала первые представления о бесконечном космосе, выдвинула геоцентрическую гипотезу. Анаксимандр считал, что люди произошли из “животных другого вида” (типа рыб).

Гераклит (ок. 520 - ок. 460 гг. до н.э.) полагал первоосновой мира огонь. Мир, единый из всего, не создан ни богами, ни героями, а есть “вечно живой огонь, мерно загорающийся и мерно потухающий”. Гераклит ввел представление о мировом “логосе”, которое является первоначальной абстракцией объективной закономерности. Мировой логос воспроизводится в индивидуальном, субъективном логосе, т.е. человеческом уме, который является самоумножающимся, самовозрастающим. Гераклит в первоначальной форме подметил коренную особенность человеческой сущности — творение, производство человеком своего бытия. Выражая парадигму реализма, Гераклит утверждал, что мудрость заключается в том, чтобы говорить правду, поступать согласно природе, подражая ей.

Значительный шаг вперед представляют абстракции, введенные школой атомистов. Левкипп, Демокрит (V в. до н.э.), Эпикур (341-270 гг. до н.э.), Лукреций Кар (ок. 99-55 гг. до н.э.) выдвинули представление об атомах и пустоте как первооснове мира. Атомы — абсолютно твердые, неделимые частицы, не обладающие качествами, различающиеся лишь по форме и величине. Признание неделимости атомов связывалось с самим существованием материального мира: делимость до бесконечности означала бы, что все обращается в ничто, все исчезает, однако мы наблюдаем вполне реально существующие вещи. Атомисты ввели понятие пространства как “великой пустоты”. Они создали оригинальную космогоническую концепцию, согласно которой современный мир возник из атомов, которые первоначально падали “сверху вниз”, затем в результате их столкновений образовался вихрь атомов, из которого вышли существующие миры. Миров бесконечное множество, многие из них обитаемы. В представлениях Демокрита оставалась неясность, почему падавшие атомы должны были сталкиваться. Эпикур высказал гениальную догадку о способности атомов самопроизвольно искривлять свое движение (“клинамен”). Догадка Эпикура имела глубокий диалектический характер и была высоко оценена в философии Нового времени.

Атомисты впервые в отчетливой форме высказали понятие детерминизма (причинности), утверждая, что все в мире детерминировано и ничто не является случайным. Раннее представление о причинности получило, таким образом, фаталистический характер. Различение причинности, необходимости и случайности требовало более развитой абстракции.

Душа, с точки зрения атомистов, состоит из сферических подвижных атомов, подобных атомам огня. После смерти атомы тела и души рассеиваются. Боги также состоят из атомов и являются более устойчивыми атомными образованиями, хотя и не вечными.

Демокрит впервые ввел представление о человеке как микрокосме, аналогичном космосу. Демокрит различал две ступени познания: “темное” чувственное знание и рассудок. Он в явственной форме ставил прошедшую через всю историю философии проблему природы цветов, запахов, вкусов и т.д. С его точки зрения, вещи не обладают цветом, вкусом и т.д., последние всецело субъективны. Напротив, Эпикур считал, что цвета, запахи, вкусы — объективные свойства вещей.

Демокрит дал дальнейшее глубокое обоснование и разработку реалистического подхода к объяснению мира. По мнению П.С. Попова и Н.И. Стяжкина, он является, по-видимому, родоначальником индуктивного метода в научном исследовании [10]. Критериями познания, по Демокриту, выступают “совершенное ощущение”, т.е. достоверные наблюдения, “совершенный разум”, т.е. вооруженный научным методом ум, и чувственная практика [11].

Серия абстракций в античной философии, основанных на антропоморфической парадигме, начинается с представлений Пифагора (вторая половина VI - начало V в. до н.э.), центральное место в которых занимает число как первооснова вещей. Ход мыслей Пифагора, по-видимому, следующий: вещи существуют благодаря тому, что отделены друг от друга поверхностью, которая делится на линии, образованные из точек, составляющих в свою очередь число. Числа, согласно Пифагору, в конечном счете понятия бога. Особое значение Пифагор отводил числу семь как символу судьбы и самой судьбе. Связь избранного числа с четвертями луны очевидна, так же как и явная связь представлений философа с мифами о природе. В философии Пифагора абстракция числа приобретает наивный мистифицированный характер.

Элейская школа (VI - V вв. до н.э.) — Ксенофан, Парменид и Зенон Элейский — отстаивала представление о резком различии являющегося и сущностного миров. Первый существует лишь как “мнение”, второй — как истинный. Относя изменчивость и многообразие лишь к миру мнений, они утверждали, что сущностный мир абсолютно един и неподвижен. Сущностный мир постигается разумом и сам есть духовное бытие. Абсолютизация различия явления и сущности привела Парменида к истолкованию сущности как духовной реальности.

Впервые в античной философии элейцы абстрагируют понятие бытия. В противоположность атомистическим представлениям они доказывали, что существует только бытие, а небытие и, следовательно, пустота не существуют. Понятие небытия, по Пармениду, есть бессмыслица, поскольку бессмысленно утверждение о бытии небытия. “...Бытие есть, небытия же нет” — утверждал Парменид [12].

Действительная противоречивость бытия была наивно понята Парменидом как свидетельство несуществования небытия. Еще дальше пошел Зенон, сформулировавший четыре знаменитые апории (“затруднения”): “Стрела”, “Дихотомия”, “Ахилл” и “Стадий”. Апорию “Стрела” Зенон формулировал так: “Летящая стрела покоится”. Наблюдаемое, т.е. существующее “во мнении”, движение стрелы можно представить только так, что в каждый момент времени острие стрелы находится в определенной точке пространства. Движение стрелы, существующее “во мнении”, в сущности оказывается суммой моментов покоя. Зенон, таким образом, подметил реальное противоречие движения, однако понял его лишь в форме неразрешимого парадокса, что приводило к отрицанию реального процесса движения.

Пятое столетие до новой эры — время появления нового типа интеллекта — диалектического способа мышления. Если в представлениях Парменида и Зенона диалектическая природа мира улавливалась в негативной, парадоксальной форме, что привело к формированию метафизического способа мышления, то в представлениях Гераклита диалектика получает свое первое явное и позитивное выражение. “Все течет, все изменяется”, “нельзя дважды войти в одну реку”, мир состоит из противоположностей горячего и холодного, влажного и сухого, верха и низа, мужского и женского и т.д. — таковы утверждения, выражавшие первую стихийную форму диалектики, гениального прозрения человеческой мысли. Гераклит высказал и более “острое” решение вопроса о движении, противоречащее зеноновскому представлению о движении как сумме моментов покоя: “в одну и ту же реку мы входим и не входим, существуем и не существуем” [13]. Подход Гераклита снимал огрубление движения в апории “Стрела”, которое приводило к парадоксу, ибо следовало принять, что острие стрелы не находится в данной точке в каждый данный момент, а находится и не находится.

Гераклит явился основоположником того способа мышления, без которого современный интеллект не мог бы сформироваться. Мир, вещи, бытие, человек никогда не равны себе абсолютно, мир — не всеобщий и абсолютный покой, а непрерывное движение и становление.

Вместе с тем диалектика Гераклита несла в себе зачаток абсолютизации изменчивости: если нельзя дважды войти в одну реку, то почему вообще можно войти в реку даже один раз? — Это возражение Кратила (вторая половина V - начало IV в. до н.э.) превращало элемент релятивизма, заключенный в воззрениях Гераклита, в развернутую концепцию, растворявшую реальные вещи в движении. Диалектика Гераклита имела и другие крупные недостатки. Мир, по Гераклиту, вращается в вечном круговороте, вечном повторении (“беличье колесо”). Диалектика Гераклита была диалектикой движения, а не развития.

Наивысшим выражением фантастической, антропоморфической парадигмы в античное время была философия Платона (427-347 гг. до н.э.). Философские взгляды Платона содержали значительный элемент мифологических представлений и не составляли стройной и законченной философской системы. Однако основное содержание философии Платона с достаточной определенностью может быть сведено к представлению о двух мирах — нереальном, иллюзорном мире вещей и реальном, подлинном мире идей. По Платону, первоначально существовали аморфная и пассивная материя и идеи, которые, воплощаясь в материи, породили вещи, вещественный мир. Вещи всегда единичны, несовершенны, разрушимы; идеи имеют общий, совершенный, вечный характер. Идеи в сущности выступали в качестве форм, организующих неопределенную материю. Платон ввел концепцию гилеморфизма (от греч. hyle — материя и morfe — форма), согласно которой все многообразие и содержание вещей определяется идеями, или формами, инкарнированными в аморфную материю. Человек, согласно Платону, есть соединение тела и души (идеи, формы), приходящей из мира идей. Человеческое познание - воспоминание души о мире идей.

Исходные представления Платона характеризуются той же наивностью, что и воззрения предшествующих ему философов. Вместе с тем они отличаются предвзятостью, отсутствием какой-либо эмпирической базы и попыток какого-либо эмпирического обоснования. В философии Платона в явственном виде произведено отделение активности от вещей, материи. Активность, движение, развитие были связаны исключительно с идеями, духовным началом, формой. Это предвзятое разделение, в более слабых формах намечавшееся в доплатоновских идеалистических системах, характерно для всех последующих идеалистических и религиозных систем.

Разделение мира на иллюзорный мир вещей и подлинный мир идей было выражено Платоном в знаменитом образе пещеры (“каверна Платона”): в пещере сидят люди, прикованные так, что они могут видеть только ее стену; перед входом в пещеру проносят различные предметы, которые дают на стене слабые расплывчатые тени; эти тени и являются материальным “миром вещей”.

Философия Платона с ее разделением мира на подлинный и иллюзорный послужила одним из источников христианства. Развитая в представлениях Фомы Аквинского, она вошла в состав современной философии католической церкви — неотомизма.

Предвзятая парадигма антропоморфизма, искусственное разделение материи и ее активности, отсутствие научного выведения теоретических положений из эмпирического материала неминуемо приводили философию Платона к парадоксу, который приобретает явственный характер во взглядах Аристотеля.

Аристотель (384-322 гг. до н.э.) делает крупный шаг к материализму, отвергая платоновское удвоение мира на мир вещей и мир идей. Крупнейший, по всеобщему признанию, философ древности Аристотель доказывал, что форма не существует до и независимо от вещей, она заключена в самих вещах. Однако он полагал, что форма, а не материя составляет активное начало вещей. Иерархическая последовательность все более общих форм увенчивается “формой форм”, выступающей в качестве “перводвигателя” вещественного мира. “Форма форм” — не что иное, как бог. При этом, будучи перводвигателем реального мира, бог является последней, наивысшей причиной вещей и сам оказывается завершенным и неподвижным. Предвзятая парадигма пассивной материи, в видоизмененной форме изложенная Аристотелем, с неизбежностью приводит, таким образом, к столь же предвзятой, не имеющей никаких эмпирических оснований, парадигме “неподвижного перводвигателя”, заключающей в себе неразрешимый парадокс. Действительно, как нечто, само по себе неподвижное и неизменное, может служить перводвигателем всего существующего?

Вся последующая история идеалистического и религиозного способов мышления имеет в своей основе две крайние, по-своему “симметричные” друг другу, предвзятые парадигмы — пассивной, неподвижной материи и неподвижного перводвигателя, заключающие в себе неразрешимый парадокс, лишающий эти способы мышления разумного смысла. Мышление, пронизанное парадоксами, само по себе лишено смысла и является совокупностью искусственных построений. Только преодоление парадоксов, означающее переход к более высоким способам мышления, составляет действительные и непреходящие достижения человеческого интеллекта.

В скрытом виде указанные парадигмы и парадоксы содержат один из важнейших парадоксов, с которым сталкивается философская мысль и решение которого могла дать только научная философия, - парадокс развития, парадокс возникновения. Откуда в мире появляется новое, которого никогда не было? Как простое становится сложным? С позиций гилеморфизма новое вносится в вещественный мир формой, идеей. Однако мир идей, или форм, перводвигатель мира неспособен к усложнению, развитию, абсолютно неподвижен. В нем все уже существует и ничто не возникает нового. Проблема возникновения нового, проблема развития остается, таким o6pазом, нерешенной. Фантастическая, антропоморфическая парадигма принципиально несовместима с идеей развития.