Пренебрежение инфантильным

Популярное мнение о половом влечении состоит в том, что в детстве оно отсутствует и пробуждается только в период жизни, называемый пубертатом. Но это не простое, а чреватое последствиями заблуждение, поскольку именно оно прежде всего повинно в нашем нынешнем незнании основных условий сексуальной жизни. Обстоятельное исследование сексуальных проявлений в детстве, вероятно, открыло бы нам существенные черты полового влечения, показало бы его развитие и образование из различных источников.

Примечательно, что авторы, занимающиеся объяснением свойств и реакций взрослого индивида, уделяли гораздо больше внимания доисторическому времени, жизни предков, то есть приписывали гораздо больше влияния наследственности, чем другому доисторическому времени, которое приходится уже на индивидуальное существование человека, а именно детство. Однако следовало бы подумать, что влияние этого периода жизни легче понять и что оно с большим основанием должно привлекать к себе внимание, чем влияние наследственности.[101] Хотя в литературе встречаются случайные замечания о преждевременных проявлениях сексуальности у маленьких детей, об эрекции, мастурбации и даже о напоминающих коитус попытках, но только как об исключительных процессах, как о курьезах или как об отталкивающих примерах ранней испорченности. Насколько я знаю, ни один автор не имел четкого представления о закономерностях сексуального влечения в детстве, и в многочисленных сочинениях о развитии ребенка глава «Сексуальное развитие» чаще всего отсутствует.[102]

Инфантильная амнезия

Причину этого удивительного пренебрежения я усматриваю, с одной стороны, в конвенциональных соображениях, с которыми авторы считаются вследствие своего собственного воспитания, с другой стороны – в психическом феномене, который до сих пор не поддавался объяснению. Я имею в виду своеобразную амнезию, которая у большинства людей (но не у всех!) покрывает их раннее детство до шестого или восьмого года жизни. До сих пор нам не приходило в голову удивляться факту такой амнезии, хотя у нас имеются веские причины для этого. Ибо нам рассказывают, что в эти годы, о которых мы позднее ничего не сохранили в памяти, кроме нескольких непонятных отрывков воспоминаний, мы живо реагировали на впечатления, что умели по‑человечески выражать горе и радость, проявляли любовь, ревность и другие страсти, которые нас сильно тогда волновали, что мы даже делали высказывания, которые отмечались взрослыми как доказательства нашего понимания и пробуждающейся способности суждения. И обо всем этом, став взрослыми, сами мы ничего не знаем. Почему наша память так отстает от других наших душевных функций? Ведь у нас есть основание полагать, что ни в какой другой период жизни она не была более восприимчива и способна к воспроизведению, чем именно в годы детства.

С другой стороны, мы должны предположить или можем убедиться благодаря психологическому исследованию, проведенному над другими, что те же самые впечатления, которые мы позабыли, тем не менее оставили после себя глубочайшие следы в нашей душевной жизни и оказали решающее влияние на наше дальнейшее развитие. Речь, следовательно, идет вовсе не о действительном разрушении детских впечатлений, а об амнезии, подобной той, которую мы наблюдаем у невротиков в отношении более поздних переживаний и сущность которой состоит просто в недопущении в сознание (вытеснении). Но какие силы осуществляют это вытеснение детских впечатлений? Кто разрешил бы эту загадку, тот объяснил бы, пожалуй, и истерическую амнезию.

И все же не упустим случая подчеркнуть, что существование инфантильной амнезии создает новую точку соприкосновения между душевным состоянием ребенка и психоневротика. Прежде мы уже встречались с другой точкой соприкосновения, когда нам напрашивалась формулировка, гласящая, что сексуальность психоневротиков сохранилась на детской позиции или вернулась к ней. Не следует ли в конце концов и саму инфантильную амнезию опять‑таки связать с сексуальными побуждениями детства!

Впрочем, идея связать инфантильную амнезию с истерической – нечто большее, чем просто остроумная игра мысли. Истерическая амнезия, служащая вытеснению, объясняется только тем обстоятельством, что индивид уже обладает богатством воспоминаний, которыми он не может сознательно распоряжаться и которые теперь по ассоциативной связи притягивают к себе то, на что действуют со стороны сознания отталкивающие силы вытеснения.[103] Без инфантильной амнезии, можно сказать, не было бы истерической амнезии.

Я полагаю, что инфантильная амнезия, превращающая у каждого человека его детство, так сказать, в доисторическое время и скрывающая от него начало его собственной половой жизни, повинна в том, что детскому возрасту в целом не придают значения в развитии сексуальной жизни. Единичный наблюдатель не может восполнить возникший таким образом пробел в нашем знании. В 1896 году я уже подчеркивал значение детских лет для возникновения некоторых важных феноменов, зависящих от половой жизни, и с тех пор не переставал выдвигать на передний план инфантильный момент в сексуальности.