Жизненная стратегия: как ее строить. 5 страница

Стандарты — это совокупность готовых приемов (действий, поступков, решений), которые уже не изменяются в зависимости от внутреннего содержания жизни человека, его целей, даже «здравого смысла» (а ведут к их постепенной утрате). Действия, требуемые окружением от человека, выступая по отношению к нему как вынужденные, случайные, одновременно требуют от него либо постоянной готовности — стереотипов, либо чрезмерных психических затрат, но в том и другом случае оказываются либо психически не подкрепленными, либо личностно несостоятельными. Так происходит неадекватная растрата психической и личностной активности. Набор стандартов (самых различных в разных областях жизни) не дает личности удовлетворенности, не ведет к возрастанию жизненной психической активности. В свою очередь неудовлетворенность порождает различные компенсаторные стратегии, когда больное самолюбие толкает на неадекватные поступки, вызов, риск или полную пассивность, страх начать собственное серьезное дело. Противоположным полюсом по отношению к стереотипному способу жизни является творческая поисковая модель организации жизни, при которой личность не удовлетворяется готовыми рецептами и стандартами. Обычно много говорят о творчестве в труде, в деятельности, но редко задумываются, в чем состоит творчество жизни. Если все условия жизни социально даны и даже заданы, неизменны, жестки, то как возможно творчество? Тайна жизненного пути личности в том, что при видимой (и даже очевидной) данности условий ее жизни реально она создает эти условия сама, ищет их и творит. Ей не дано будущее, в которое она строит мост, не имея всех будущих опор. Данные ей условия существуют в самых разнообразных формах — требований, возможностей, ситуаций, задач, в формах позитивных и негативных, значимых и незначимых для данной личности. Многие условия скрыты, личность должна их выявить или даже создать, воссоздать. Творчество начинается с того, что личность конструирует из этих условий жизненные задачи (а не принимает их как готовые), рассматривая одно — как данное, другое — как требуемое, искомое, одно — как желательное, другое — как вынужденное. Она выявляет жизненные проблемы, которые порождаются соотношением ее целей и жизненных данных, определяет пригодные или не пригодные для их достижения средства. Она, наконец, конструктивно решает их, рассчитывая усилия, затрачиваемые на эти решения, определяет их пропорциональность, приемлемую или неприемлемую «цену». Творческая модель организации жизни, деятельности требует от личности пролонгированной активности, умения максимально варьировать свои действия, находить неожиданные решения, абстрагироваться от всего незначимого, несущественного, преходящего.

Творчество жизни — в избежании бесконечных проб и ошибок, из которых складывается стихийная, эмпирическая жизнь. А это в свою очередь дается особой способностью личности к гармонии, к своевременности, к конструктивности. Как кисть мастера интуитивно находит оптимальные пропорции красок, так личность вырабатывает и шлифует мастерство своих жизненных решений, интегрируя в них все силы ума, воли, чувства. Конструктивность жизненной стратегии не только во внешнем действовании, но и в способности к накоплению и осознанию своих душевных сил, в мужестве, в умении противостоять негативным случайностям, выдерживать жизненные удары и собственные поражения.

Развитие, таким образом, это не только уровень и качество психических процессов, даже не совершенство отдельных личностных свойств, способностей, но конструктивный творческий характер способа жизни личности. Для характеристики развития личности уместно понятие личностной зрелости. Под зрелостью имеется в виду способность человека к пропорциональному жизненным задачам расходованию, продуктивному применению своих личностных возможностей и особенностей своего типа личности. Только зрелый человек затрачивает пропорциональные усилия на значимые и незначимые дела, владеет способностью к саморегуляции, которую можно назвать жизненным самообладанием. Только зрелый человек способен своей волей определять и направлять ход событий и расстановку сил в своей жизни. Он сам формирует ситуации жизни, предлагает и задает стиль общения, влияет на окружающих его людей. Стандартные стратегии или способы организации жизни иногда оказываются более легкими для реализации, иногда более эффективными социально. Но внешнедетерминированный, следующий социальному стандарту тип людей, в первую очередь успешно выполняя обязательные дела, не способен скоординировать свою жизнь в целом со своими потребностями.

Преобладание внутренней детерминации в организации жизни есть проявление своеобразного эгоцентризма. Однако последний отнюдь не всегда совпадает с эгоизмом, не служит показателем «зацикленности» человека на своей персоне, не связан с отрицанием авторитетов и т.д. Эгоцентризм означает, что происходит преломление внешней детерминации через внутренние условия, следовательно, имеет место единая внутренняя логика, исходя из которой все внешнее принимается или отвергается, преобразуется и осуществляется. Эгоцентрическая личность поэтому не подвержена излишней тревожности, различного рода страхам и переживаниям, присущим внешнедетерминированным людям. Она способна к охране своего «я», своих жизненных границ, своих интересов, своего способа жизни. Образ «я» таких людей, способность к рефлексии — к самоконтролю, к самосовершенствованию позволяет им достичь такой гибкости и динамичности в организации своей жизни, которая недоступна внешнедетерминированным, ситуативно ориентированным людям.

Однако возможен и такой тип внутренней детерминации, когда человек перестает активно относиться к внешнему миру, замыкаясь в себе. Такой тип людей относительно легко переносит тяготы жизни, так же как и относительно равнодушно встречает ее радости — в силу удаленности его внутреннего мира как от плохого, так и от хорошего. Такой тип эгоцентрика скорее работоспособен, чем активен, не предприимчив, не инициативен, но вынослив, проявляет устойчивость.

Напротив, человек с конфликтным соотношением внешнего и внутреннего обычно неустойчив, склонен к преувеличению внешних требований или внутренних возможностей, а потому мало способен к пролонгированной организации своей жизни, к последовательности жизненных шагов, к обоснованности жизненных решений. Ему не свойственна стабильность, надежность, постоянство и способность к ясным, внутренне обоснованным решениям, которые присущи эгоцентрику. Постоянный конфликт между внешним и внутренним приводит к быстрому истощению психических и нервных сил, падению работоспособности и даже жизнеспособности. Такие люди многое обещают, но малого добиваются, даже для самих себя.

Гармония внешнего и внутреннего у эгоцентрического или творческого типа личности, как и гармония всех «составляющих» внутреннего мира, всех жизненных проявлений и притязаний, достигается не за счет раз и навсегда осуществленного соединения, суммирования внешних и внутренних жизненных координат, а именно за счет их постоянного согласования посредством целенаправленной конструктивной активности личности.

Однако внешнедетерминированный тип людей, склонных к принятию готовых стереотипов, делится на существенные подтипы по характеру жизненных стратегий. Как говорилось, существуют ситуативные, функциональные типы людей, которые обладают высокой активностью, направленной на лучшее схватывание и быстрейшую реализацию той или иной ситуации, того или иного стандарта. Это гибкие люди, которых можно назвать тактиками. Фактически они не способны к построению собственной жизненной стратегии (если не считать стратегией способность плыть по течению и приспосабливаться к требованию момента). Но среди внешнедетерминированных лиц резко выделяется тип консерваторов. Его характеризует отсутствие гибкости в восприятии себя и окружающих событий, нежелание признавать новое, приверженность к однообразному укладу, порядку жизни, а потому нередко — пассивность. Эти качества личности — само воплощение ее неспособности и ее отрицания стратегии жизни, своего рода антистратегия. Однако, на наш взгляд, ошибочно считать, что консерваторы — это только какие-то «другие», «старого склада» представители административно-командной системы, не имеющие ничего общего с нынешним поколением.

Консерватизм прочно внедрился в психологию и сознание людей нашего общества, он есть даже там, где звучит самый новейший рок, который является по сути не чем иным, как консервативным копированием старых зарубежных стандартов. Наиболее стойким психологическим выражением консерватизма является «щелевое» сознание, которое порождает и своеобразную тактику жизни. Для обыденной жизни такое сознание в известном смысле удобно, поскольку четко структурирует ежедневные бытовые проблемы, действия, не «засоряя» душу лишними мыслями, сомнениями, вопросами. Узость взглядов, нежелание проникать за рамки повседневности — такова тактика настоящих противников внутренних бурь и проблем своей духовной жизни. Сознание, которым, казалось бы, человек наделен самой природой для решения сложнейших задач, функционирует минимально. Кое для кого сознание — враг, которого постепенно нужно подавлять, или обманщик, искажающий истинное положение дел, выдающий желаемое за действительное. Но наиболее ярко консерватизм «щелевого» сознания обнаруживается тогда, когда человек отрицает какое бы то ни было право быть непохожим на других, на всех, жить не как другие. Художественной и публицистической литературой описаны многие негативные социально-психологические явления, распространившиеся и расцветшие за 70 с лишним лет в нашей жизни,— зависть, равнодушие.

Консерватизм сознания закрепился и в привычке все терпеть, все принимать как данное, как должное, принимать, что «выдали» или «не дали», «выбросили» или «разрешили». Можно сказать, что такой консерватизм мало чем отличается от психологии рабства. При этой жизненной позиции невозможна никакая активная жизненная стратегия. Сегодня, когда во многих сферах общественной жизни реализуется плюрализм мнений, мышления, соответственно должны быть преодолены консерватизм индивидуального сознания, психология нетерпимости по отношению к инакомыслящим и инакоживущим. И одновременно индивидуальное сознание сможет обратиться на осмысление собственного способа жизни вместо постоянного, назойливого внимания, подглядывания и порицания чужой жизни. Осознание своих жизненных задач, осмысление возможных решений и их последствий, обобщение позитивного опыта своей жизни и прогнозирование ее будущих перспектив — эта внутренняя духовная работа человека позволит ему построить наилучшую стратегию собственной жизни, прожить свою жизнь плодотворно и интересно.

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Огромный водораздел между наукой и жизнью, который был особенно глубоким для общественных наук, привел к тому, что развитие научных знаний о человеке, личности, ее психологии мало влияло на использование этих знаний широким кругом людей, мало помогало в осмыслении, а тем более в улучшении их жизни. Как известно, в западноевропейском и особенно американском обществе играл и продолжает играть такую роль психоанализ. Люди нуждаются в помощи психолога, в совете, в участии. У них возникает потребность выговориться, с чьей-то помощью понять себя. Конечно, практики психоанализа опирались на теорию, во многом не выдерживающую критики. Но за этой критикой советские психологи проглядели самое главное — практическую потребность людей в их помощи, в том, чтобы перевести сложные научные данные в формы, понятные, необходимые человеку в жизни (в силу чего и стал так популярен психоанализ и психоаналитик, выполнявший эту функцию). Сейчас это положение в нашей стране выправляется — созданы различные психологические консультации, куда можно обратиться по разным вопросам, психологи выступают в широкой печати. Однако все эти шаги еще очень незначительны.

Вопрос о том, созрело ли наше общество до обсуждения вопросов психологии и личной жизни каждого человека, является дискуссионным. Многие сочтут, что там, где люди не обеспечены продуктами питания, жильем, где не решены проблемы охраны здоровья, «не до психологии» и тонкостей душевной жизни. Но можно взглянуть на вещи иначе. Там, где особенно трудна жизнь, в тот момент, когда для многих людей померкли идеалы, когда оказалась подорвана вера в преподнесенное «сверху» благополучие, потребность разобраться в себе, построить свою жизнь разумно и счастливо может оказаться главной, а решение такой задачи может стать реальной жизненной ценностью. Именно для этого написана данная книга, именно этот вопрос она ставит, а решить его сможет каждый для себя сам.

Приведенные в разных главах данные о типологических особенностях людей изложены не так полно и последовательно, как того требовал бы научный трактат, не каждый человек найдет здесь ответы на все свои конкретные жизненные вопросы. Это может сделать психолог, который выслушает и даст совет. Эта книга написана для тех, у кого уже возникла потребность познать самого себя, привычка обдумывать свою жизнь, а потому желание самому принимать жизненные решения, обосновывать свои поступки, строить жизненные планы.

Понятие стратегии, хотя ему в тексте давалось множество разнообразных определений, и означает в конечном итоге способность к самостоятельному построению своей жизни, к принципиальному, осмысленному ее регулированию в соответствии с кардинальным направлением.

Стратегия была определена и как способность строить жизнь в соответствии со своей индивидуальностью, типом личности, и как способ разрешения противоречий между внешними и внутренними условиями реальной жизни, в которой внешние условия отнюдь не всегда соответствуют и способствуют потребностям, способностям, интересам данного человека. Она была определена и с точки зрения диалектики взаимодействия личности и общества — получения, потребления общественных благ индивидом и обратной отдачи им обществу своих сил, труда, способностей. Она определялась и в аспекте активности личности, и в аспекте ее способности к организации времени жизни (как активная, пролонгированная стратегия), и, наконец, в аспекте способности личности социально мыслить, т.е. теоретически определять свое место в мире сложных человеческих взаимоотношений, находить адекватный реалистический образ самого себя. Выяснилось, что ряд социально-психологических типов людей, сложившихся в эпоху стагнации, не способен к построению стратегии в принципе: эти люди, их психический личностный склад оказались в известном смысле «отравленными» определенными социальными условиями, которые непосредственно повлияли на их конкретную жизнь и личность, они стали носителями и распространителями вируса стагнации, иногда сами того не ведая. Некоторые строили вынужденные, неоптимальные, обходные, отступающие жизненные стратегии, но тем самым сохранили себя как личность.

Подытоживая, можно сказать, что на формирование жизненной стратегии в немалой степени влияет жизненная позиция человека, совокупность жизненных целей и задач. Если эти задачи предельно примитивны, жизненный кругозор человека узок, нет жизненных перспектив, необходимость в стратегии сама по себе отпадает. Если позиция противоречива, неустойчива, стратегию построить трудно. Прежде чем начать обдумывать стратегический план жизни, нужно разобраться в этих противоречиях, постараться определить их суть, начать разрешать. Потребность в определении, формировании и реализации своей жизненной стратегии тесно связана с потребностью сделать свою жизнь более насыщенной внутренними событиями, более интенсивной духовно, более осознанной. Избегание проблемности в жизни, нежелание «усложнять» себе жизнь чем-то выходящим за рамки повседневного распорядка равносильны отказу от стратегии и организации своей жизни.

Если жизненная позиция служит своеобразной платформой для жизненной стратегии, из которой она возникает и формируется, то стратегия в свою очередь создает условия для дальнейшего совершенствования жизненной позиции, осознания своей роли и своего назначения в жизни и их реализации. Стратегия помогает увидеть возможности дальнейшего расширения жизненных перспектив, сохранять и выявлять последовательность в реализации жизненной линии. Стратегический план жизни — своеобразная форма активного осознания и конструктивной организации будущего. Выстраивая последовательность и определяя связь сегодняшних и завтрашних жизненных задач, человек способен видеть разные варианты их связей, избежать издержек, ошибок в принимаемых решениях. Стратегия предполагает умение принимать решения. В определении принципов решения жизненных задач и заключается суть стратегии, в которой проявляется и конструктивность, и творческая активность личности. Умение принимать решения и должно отличать стратега в повседневной жизни; качество, перспективность, оперативность принятия решения отличают стратега от тактика. Осмысляя задачи стратегического характера (как жизненно значимые), человек не стремится поскорее «отделаться», сбросить их с себя, а осуществляет их решение и с учетом предыдущего опыта и с перспективой на будущее. Сами эти задачи решаются не «одноразово», а последовательно и пролонгированно. Стратегический план не есть совокупность жизненных шагов, совершаемых по рецептам на все случаи жизни (женитьба, диссертация, ребенок), он наполнен индивидуальным личностным содержанием — тем, как личность хочет выразить себя, от чего уберечь, в чем найти.

Мы любим заглядывать в будущее с помощью гаданий, предсказаний гороскопов. Нет ни одного человека, который был бы равнодушен к тому, что ждет его впереди. Однако часто взгляды в будущее либо связываются с «волей судьбы», либо остаются «розовыми мечтами», не находя своего воплощения в упорных, активных действиях человека по построению этого будущего сегодня. Жизненные цели, мечты, надежды приобретают форму и статус социальной реальности только на основе стратегического плана жизни. Этот план не на бумаге, даже не только в голове, он, прежде всего, в душе, он-то и наполняет реальным смыслом все текущие дела, месяцы, годы, превращая их в жизнь. Стратегический план жизни — это ее замысел, «дизайн», своеобразная картина жизни. Но, рисуя ее своим воображением, своим действием, упорством, разумом и волей, мы не должны забывать о том, что картина эта — наша, что рисует ее тот, кто хочет и может многое прекрасно и неповторимо в своей жизни осуществить. Это картина того, что осуществлялось и что еще должно осуществиться, что запомнилось на всю жизнь и что еще предстоит осознать, почувствовать, пережить.

Однако знание своих индивидуальных, типологических особенностей еще не является гарантом того, что человек может изменить свой личностный склад в желательном направлении, поскольку последний обладает определенной устойчивостью. Осознать, что личность хочет в себе изменить, и осуществить эти изменения можно в процессе решения жизненных задач, в которых всегда представлено и личностное, и общественное. Накапливая жизненный опыт решения этих задач, подводя некий баланс своих достижений и неудач, возможностей и ограничений, человек делает более-менее осознанный вывод о том, чем он удовлетворен — не удовлетворен в жизни, в себе, в своей позиции.

Понять, какую роль играет в конкретном жизненном раскладе именно тот или иной фактор — внешний или внутренний, иногда бывает очень сложно. Например, вздорный характер может быть следствием неудовлетворенности человека своей жизнью, но он может быть сам первоисточником жизненных ошибок, жизненное самочувствие может отражать неудовлетворенность общественной жизнью и вместе с тем удовлетворенность своей собственной. Одновременно и общественные условия по-разному определяют жизненную судьбу каждого человека. Поэтому только с помощью социально ориентированного мышления человек может и оценить особенности своего характера с точки зрения своей жизненной роли, и отдать себе отчет в своих притязаниях, а главное, понять механизм своей связи с обществом, осознать, может ли он использовать социальные возможности или, напротив, будучи используемым обществом, сам теряет свои личностные возможности, утрачивает свою индивидуальность.

Поставим вопрос, насколько целесообразно общество использует людей, какими критериями оно руководствуется при этом? Не вдаваясь в детали, можно определенно сказать, что ни одно общество не ориентируется на индивидуально-психологические особенности людей, не формирует идеальную с точки зрения психологических критериев личность, хотя его волнует состояние сознания людей. Общество его активно формирует, направляет, обрабатывает и т.п. В результате возникает парадокс: человек объективно несчастен, но считает себя счастливым до тех пор, пока не осознает свое истинное положение. Поэтому каждому необходимо разобраться, изменить ли свое несчастное сознание или восстановить свое реальное жизненное самочувствие.

Любое общество, ориентируясь на разные типы людей, само типизирует их в зависимости от того, служат ли они его развитию и функционированию или стабилизируют, сохраняют его статус-кво. Соответственно первый тип людей проявляет способность к творчеству в социальной сфере, второй — к адаптации, активному социальному действию, третий — к консерватизму. Большая независимость одного типа в творческом плане оборачивается его большей социальной зависимостью и более глубоким переживанием этой несвободы в силу его творческого склада, тогда как функционеры всегда имеют большую свободу, но в рамках общественного гарантированного направления, одновременно лишаясь творчества, тонкости, сложности.

Сегодня в нашем обществе произошла более значимая психологическая, чем экономическая, дифференциация людей. Ее последствия гораздо серьезнее, чем последствия невысокого уровня материального благосостояния, поскольку первые последствия касаются социальной жизнеспособности людей. Определенная часть людей стремится защитить свои социальные позиции, другая — видит новые перспективы и желает социального обновления, увлечена открывшейся возможностью социального творчества и т.д. Но часть людей, которые ежедневно в течение всей жизни отдавали обществу без остатка свои силы, здоровье, ум, надеялась на то, что на каком-то этапе, когда уже иссякнут их силы, им не нужно будет снова каждый день доказывать свою социальную состоятельность. Именно эти люди, которые убили в себе самолюбие, снизили притязания и потребности ради надежности, которую им обещало общество, сегодня вряд ли способны к новому старту.

Невольно мысль возвращается к фрейдистской концепции, которая вскрыла противоречие индивида и общества и проследила эволюцию этого противоречия в глубинах не только личного сознания, но и на уровне бессознательного. В целом идеи Фрейда сегодня представляются оптимистическими, поскольку он считал, что дефицит в одной сфере (сексуальной) может компенсироваться в другой (творческой), что противоречие, загнанное в глубь личности, можно вызвать из глубин и разрешить с помощью другого человека. Сегодня психологи обязаны сказать, что порожденные нашим обществом противоречия, которые были загнаны в глубь личности и с которыми она умудрилась прожить всю свою сознательную жизнь, делая при этом вид, что все хорошо, подвели многих людей к опасной черте. Знать, что ты напрасно терпел всю жизнь лишения, стократ тяжелее, чем потерять состояние или плод своего труда. Это тяжелейшее обессмысливание жизни подвело некоторых людей к той грани, за которой следует не психическая патология, а начинается ее психическая, личностная смерть.

Поэтому, прежде чем требовать от людей новых социальных инициатив, нужно представить себе, чем они реально сегодня являются. Думать, что человек — такое идеальное устройство, которое может каждый раз начинать с энтузиазмом все заново, перестраиваясь в своих мотивах, желаниях на новый лад, моментально привыкая к новой правде,— значит думать нереалистично. Это обязаны учитывать новые строители общества в своей социальной стратегии, в своих призывах и осуждениях. Даже экономически лечить последствия наступившей деградации или психической смерти (преступность, алкоголизм, наркомания) дороже и труднее, чем не доводить людей до этой черты.

Одной из особенностей плюрализма как нового мышления, по-видимому, должно стать не наличие множества взглядов на одно и то же явление, а видение множества его аспектов благодаря наличию взаимодополняющих оценок, мнений. Спору нет, социальная, экономическая оценка функций общества и человека всегда возьмет верх над психологической и выйдет на передний план. Но чтобы эта оценка не оказалась новой утопией, нужно, чтобы в ней учитывалась реальная взаимосвязь социальных и психологических пружин, механизмов бытия человека, приводящая их в действие. Потеря общей жизненной мотивации ведет к потере мотивации труда, при которой уже никакие материальные стимулы не оживят главную производительную силу.

Хочется надеяться, что в сегодняшнем социальном громкоголосье будет услышан голос психологов.

Увлечение молодежи психоанализом есть не более чем детская игра на фоне трагедии, состоящей в непонимании обществом роли психического, его ценности и факта его истощения. Наше общество только что подошло к осознанию социальной и личной ценности здоровья, но оно еще далеко от осознания роли психики, психологии личности как реального двигателя жизни человека. Данная книга написана для тех, кто захочет и сможет это услышать.