Год от В. И. Вечер 11-го дня месяца зеркала Арция. Гразские болота

 

Стемнело, и Ликия, засветив тоненькую свечку, присела с шитьем на край постели. Александр, стараясь не потревожить развалившуюся у него на груди кошку, привстал на локте, чтобы видеть лицо женщины. Больше лгать он не мог.

– Ликия, я должен тебе кое-что сказать. Я должен был сделать это раньше…

Она внимательно посмотрела на него.

– Зачем? Я о себе не рассказывала и не расскажу, почему это должен делать ты?

– Потому что, спасая меня, ты подвергаешь себя опасности.

– Ничего подобного, – ведьма отложила рубашку Александра, которую пыталась привести в человеческий вид, – если те, кому нужна я, меня найдут и смогут взять, они меня убьют, кого бы я ни прятала. А те, кто охотится за тобой… Я им не по зубам, тем более здесь. Людям сюда не пройти, разве что в самую лютую зиму, но и тогда искать этот дом что иголку в стоге сена. Нет, – она еще раз покачала головой, – укрывая тебя, я ничем не рискую, можешь оставить свою тайну при себе.

– И все же я тебе скажу, кто я. Позволь мне это сделать хотя бы из остатков уважения к себе.

– Если хочешь, – в серых глазах мелькнуло участие, – но я и так знаю, кто ты. Тебя зовут Александр Тагэре, ты и есть пропавший король…

– Да, – Сандер горько усмехнулся, – король-горбун! С моей стороны было глупо думать, что Пьер Тартю умолчал о такой примете.

– Если душа прямая, горб на спине – ерунда.

– Мне уже говорили это… Я старался забыть, а ты напомнила…

– Нельзя забыть то, что не забывается, а потом, тот, кто сказал тебе это, сказал правду.

– Это была… девушка. – Заговорив, он не мог остановиться. Какое дело этой колдунье с ее тайнами до него и Даро? Какое дело ему до того, что она о нем подумает, но он слишком долго молчал.

– Я отчего-то так и подумала. Вы любили друг друга?

– Я любил и сейчас люблю, а она… Я спас ее однажды, она была мне благодарна, потом она меня увидела, когда я об этом не знал… Было место, где я прятался от всех, она случайно открыла мое убежище. Я вел себя глупо, ей стало меня жаль, дальше все вышло само собой. Она искренне думала, что любит меня, этой уверенности у меня никто не отберет.

– А потом? – Александр понял, что ведьма спросила для того, чтобы облегчить ему рассказ.

– Потом? Потом она встретила прекрасного рыцаря – стройного, отважного, благородного. Я не осуждаю ее, ведь я был счастлив с ней два года…

– Твои сын и дочь, они от нее?

– Да, я надеюсь, что она их спрятала, а может, отдала своему брату, он уцелел, раз его ищут…

– А ее муж?

– Ее муж… Я боюсь за него. Он меня любит и никогда не умел врать и отступать. Проклятый, я говорю о нем как о мертвом. Сколько же из-за меня погибло… Мать мне сказала… после смерти Жоффруа, что вокруг меня всегда Смерть…

– Сандер, можно мне тебя так называть? – Рука Ликии ласково коснулась темных волос. – Я уверена, что твои дети в безопасности, а жизнь, она ведь не кончена. Все еще случится и получится, а смерть… Мы все рано или поздно заглядываем ей в глаза, и иногда Старуха отводит взгляд. Не оплакивай тех, кто погиб за тебя. Умереть за того, кого любишь и кому веришь, лучше, чем жить, никого не любя и ничему не веря…

– Спасибо тебе, – Александр поднял глаза, – ты меня утешаешь, хоть я и получил, что заслужил. Я не должен был тебе плакаться, но на меня иногда находит. Знаешь, когда лежишь, ничего не зная, даже встать не можешь, чего только в голову не лезет. Да еще под день рождения.

– Вот как? Значит, ты родился осенью? Я так и думала. Сколько же тебе исполнится? Двадцать девять? Тридцать?

– Тридцать три…

– Самое время начать сначала. Все, что с тобой было раньше, – это утро, твой день только наступает.

– День? Прости, я не понимаю.

– Очень давно – сейчас от тех времен не осталось ничего, разве что черные цветы в дальних горах – мужчину признавали мужчиной, когда ему исполнялось тридцать три. Нынче в Тарре живут быстрее…

– Черные цветы? Я слышал песню о них, когда был в Эскоте. Неужели все так и было?

– Откуда мне знать, – ведьма словно бы проснулась, – но нельзя, чтобы ты оставил Арцию этой падали… Ты не знаешь, что такое циалианки и что они творят с людьми!

– Наверное, я знаю не все, но своим поражением я обязан им. И еще собственной глупости. Нельзя миловать предателей… Врагов – тех можно, дураков тоже, а предателей – нет. Если бы я вовремя казнил Рогге, если бы не нянчился с родичами Элеоноры… Да, я виноват, можно прощать своих врагов, но не чужих, а они, предавая меня, предали Арцию, отдали ее капустницам и ифранцам.

– Никогда не любила Книгу Книг, но иногда там попадаются дельные мысли. «Не оплакивай вины прошлые, но искупи их кровью и потом, и тебе простится содеянное».

– Я не отказываюсь от своего долга, Ликия. Когда я смогу встать?

– Еще кварты три-четыре. Кости должны срастись как следует. Но зимой отсюда не выбраться…