Глава 8. Современная западная философия

§ 1 Основные проблемы и особенности современной западной философии. Для современной западной философии характерно огромное количество школ, направлений, концепций, поэтому анализ этого периода в истории философии целесообразно проводить по основным разрабатываемым проблемам. Тем более, что при всем обилии философских школ и направлений многие из них обладают общими чертами, и это тоже позволяет проводить определенную классификацию. Заслугой западной философии является то, что она поставила целый ряд вопросов, которые не нашли должного разрешения в предшествующий период. К таким проблемам можно отнести следующие:

- проблема существования человека в мире

* экзистенциализм К. Ясперс (1883-1969), М. Хайдеггер (1889=1976), Ж.П. Сартр (1905-1980), А. Камю (1913-1960);

* прагматизм Ч. Пирс (1839-1914), У. Джемс (1842-1910), Дж. Дьюи (1859-1952);

* персонализм Х. У. Керр (1857-1931), В. Штерн (1871-1938), Р. Т. Флюэллинг (1871- 1960), Э.Ш. Брайтмен (1884-1953).

- проблема языка, смысла терминов, специфики философии

* неопозитивизм Р. Карнап (1891-1970);

* философия лингвистического анализа Витгенштейн (1889-1951);

- проблемы развития науки

* критический рационализм К. Поппер (1902-1994)

* постпозитивизм И. Лакатос (1922-1974), Т. Кун (род. 1922), П. Фейерабенд (род. 1924);

- проблемы развития истории

* теории постиндустриального общества, общества всеобщего благоденствия Д. Белл (р.1919), А. Тоффлер (р. 1928), У. Ростоу;

* теории круговорота локально замкнутых цивилизаций О. Шпенглер (1880-1936), А. Тойнби (1889-1975);

- проблемы понимания

* герменевтика сознания Ф. Шлейермахер ((1868-1934), В. Дильтей (1833-1911)

* феноменология, герменевтика бытия Э. Гуссерль (1859-1938), Х. Г. Гадамер.

Все вышеперечисленные направления характеризуются некоторыми особенностями, о которых стоит сказать отдельно.

Во-первых, критическому пересмотру подвергаются принципы классической философии. Последняя по своей направленности была разумной: она верила в могущество разума и науки, считала разум эффективным средством познания и преобразования действительности. Знание предполагалось только как ясное, доказательное, логически стройное, соответствующее внешнему миру. Сам разум рассматривался в его надиндивидуальной форме, задающий разумный порядок природе, который открывается индивидуальному уму (Гегель). В 20 веке философы обратили внимание на то, что в состав духа входят нерациональные моменты (инстинкты, интуиция, эмоциональные и волевые акты). Они не могут быть сведены к умопостигаемым, рациональным моментам нашего познания. Возникают иррационалистические направления в философии: фрейдизм, интуитивизм, герменевтика, «философия жизни» Бергсона.

Во-вторых, несмотря на некоторую иррациональность современных философских систем, они приспосабливаются, ориентируются на современное научное знание. Даже теологические системы пытаются ассимилировать данные современной науки. Так, представитель неотомизма (современная интерпретация философского учения Фомы Аквинского) П. Тейяр де Шарден (1881-1955), ученый, философ и теолог, предпринял попытку синтеза научного и религиозного знания для объяснения законов эволюции Вселенной и появления человека.

В-третьих, в начале – середине 20 века некоторые философские направления (неопозитивизм, прагматизм) объявляют мировоззренческие проблемы псевдонаучными, а философию – бессмысленной формой знания. Для второй половины века такая антифилософская направленность уже не характерна, признаются и анализируются многочисленные связи философии и науки, но статус философии как дисциплины мировоззренческой, а не научной, уже определен.

В-четвертых, современных философов классические системы не удовлетворяют ввиду потери в них конкретного человека. В человеке рассматривалась, прежде всего, его сущность, да и та со стороны всеобщего (дух, общечеловеческое мышление); многообразные субъективные проявления человека оставались вне анализа. Неклассическая современная философия в качестве основы берет жизнь в ее многообразных проявлениях (философия жизни), существование отдельного человека (экзистенциализм). Прием, которым пользовалась классическая философия, а именно, сведение всякого индивидуального, единичного к общему, заменяется рассмотрением конкретного индивида в конкретных жизненных обстоятельствах. Философия сущностей заменяется философией существования.

В-пятых, в ряду философских систем, рассматривающих изменения общества, появляются теории, отказывающиеся от идеи прогресса. Характерным является и то, что общество стремятся представить как целостную систему. Как правило, отрицают определяющую роль экономических отношений в развитии общества и признают влияние многих факторов в общественных процессах. Это, например, «теория локальных цивилизаций» А. Тойнби, идея культурных суперсистем П. Сорокина. Особое внимание уделяется явлениям, специфичным для нашего времени – НТР, унификация жизни различных обществ, повышение роли различных технологий в жизни людей. Таковы теория единого индустриального общества, теория конвергенции.

§ 2. Основные течения современной западной философии. Остановимся более подробно на наиболее существенных проблемах современной западной философии, прежде всего на проблемах науки, научного знания, способов познания. Они, по мнению западных философов, должны быть переинтерпретированы, т.к. рационально-рассудочные способы познания должны быть дополнены нерациональными моментами. Начало этому положили позитивисты Э. Мах (1838) и Р. Авенариус (1838-1916). Это течение в философии получило название второго позитивизма.

Основным положением, с которого стартуют Мах и Авенариус, является разделение предмета и объекта исследования. Предмет исследования существует вне меня, но объект исследования? Каков он? Очевидно, что познавательные действия субъекта, средства наблюдения воздействуют на образ исследуемого объекта природы. Можно даже сказать, что мы видим лишь то, что нам позволяют увидеть наши средства наблюдения и познания (эта мысль у Канта была выражена в разделении «вещи в себе» и «вещи для нас»). Что же есть тогда научные понятия по своей сути? Можно предположить, что они – не более чем символы для описания нашего чувственного опыта, организующие и упорядочивающие наше познание. Тогда содержанием понятия выступает комплекс ощущений, «помеченный» им. Элементы истины в таких рассуждениях махистов есть, есть и некоторые продуктивные моменты. Например, содержание познания связывалось с опытом, практикой. С этого и стартовал прагматизм.

Прагматизм получил наибольшее распространение в 20-ые годы нашего века. Наиболее видными представителями этого направления являются И. Пирс, У. Джемс и Д. Дьюи. По Пирсу, понятие об объекте достигается путем рассмотрения практических результатов, полученных во взаимодействиях с этим объектом. И, наоборот, наши убеждения (знания) являются правилами для нашего действия. Тогда, считает У. Джемс, выяснить смысл какого-либо утверждения - значит определить тот способ действия, поведения, который вызывает данное утверждение. Смысл понятия «земного притяжения» выявляется в непосредственных актах «притягивания» нас к Земле.

Что тогда понимать под реальностью? Реальность, о которой я могу судить, – это опыт, любое содержание сознания, «поток сознания». Опыт нам не дан изначально, он меняется в зависимости от наших целей. Тогда и все объекты познания формируются нашими познавательными усилиями в ходе решения жизненных задач. А функции знания заключаются в преодолении сомнения перед действием, в выборе средств для достижения цели, решения «проблематичной ситуации».

Джемс вообще полагает, что истинность нашего знания определяется его полезностью для нашего поведения. Истинно то, что служит успеху действия, что полезно, дает эффективный результат. Истина – это работоспособность идеи. Но, очевидно, что «работают» в этом смысле не только истины науки. Истинной должна быть признана и идея бога. Мысль о существовании высшей силы помогает человечеству реализовывать высшие идеалы нравственности, добра и любви, организует в какой-то мере совместное проживание людей в обществе.

В свете вышесказанного надо пересмотреть и задачи философии. Она не должна «созерцать» и осмысливать какие-то там первые начала бытия, она должна стать методом решения эмпирически фиксируемых жизненных проблем, возникающих в непрерывно меняющемся мире. Дьюи так и считает, что философия возникла не из удивления миром, а из социальных конфликтов и стрессов.

Позицию Дьюи еще называют инструментализмом. Он задачи философии видел в такой организации общественного бытия, которая бы улучшала жизнь людей. Наука, разум должны ей в этом помочь. Научные идеи и теории выступают в роли интеллектуальных инструментов для осознания и эффективного преодоления различных жизненных проблем. Те, которые результативны, успешны, приводят к поставленным целям, являются истинными. Причем выбор теорий не должен быть субъективным (зависеть от желаний субъекта), он должен отвечать характеру проблемы, - средства определяются целью.

Конечно, в концепции прагматизма есть некоторые логически натяжки: практика из критерия истины превращается в содержание истины; теряется специфика науки, ее отличие от других духовных образований в культуре, например, от религии. Но бесспорно влияние прагматизма на политику (Дьюи был замечательным политическим мыслителем), на педагогику и психологию.

По-другому статус философии и науки решает аналитическая философия. Это направление представлено большим количеством школ (логический позитивизм или неопозитивизм, философия лингвистического анализа, постпозитивизм), но всех их объединяет особое толкование предмета и задач философии, идея о создании «научной» философии по подобию естественнонаучного знания. Идеал научно-ориентированной и нау4чно-организованной философии сформировался под впечатлением грандиозных успехов науки 20 века, особенно математики и физики.

Один из родоначальников неопозитивизма Бертран Рассел уверен, что достоверное знание о мире дано нам непосредственно, прежде всего в чувственных данных. Знания выражаются в языке, поэтому логично анализировать языковые структуры. Людвиг Витгенштейн, основатель философии лингвистического анализа, в «Философских исследованиях» предлагает нетрадиционное понимание языка. Здравый смысл считает, что слову соответствует то объект, на который оно указывает. Например, словосочетанию «моя рука» соответствует объект – рука как часть моего тела. Но Витгенштейн показывает, что соответствие слова обозначаемому объекту не всегда очевидно. Например, парализованный человек может называть «своими руками» ухаживающего за ним. По Витгенштейну, значение слова определяется его употреблением. Вот почему одно и то же слово получает разные значения в его употреблении детьми и взрослыми, учеными и неучеными. Вам, вероятно, известны молодежный, профессиональный сленг, есть территориальные наречия. Витгенштейн полагает что, язык – это скорее форма игровой деятельности, форма жизни. Правила игры не заданы изначально, они формируются и усваиваются в рамках некоторого сообщества людей. Значение слов конструируется в процессе жизни, в языковой игре. Философия же должна выявлять эти правила игры, прояснять способы употребления слов, удалять языковые бессмыслицы. Объектом философского анализа является естественный язык. На основании вышеизложенного можно сказать, что Витгенштейн предложил новый способ философствования и даже определил характер западной философии. Но что же о судьбе самой философии?

Мир фактов и событий описывается совокупностью научных предложений. Смысл предложений – факты. Все предложения есть обобщения некоторых элементарных предложений, которые можно соотнести непосредственно с фактами. Если такое соотнесение невозможно (например, мистическое знание), то это вовсе и не знание. Философия в отличии от науки состоит из таких предложений, которые невозможно соотнести с фактами, поэтому мировоззренческие проблемы в целом являются псевдопроблемами. Как могут быть соотнесены с опытными данными такие понятия как «абсолютный дух», «чистый разум», «материя»? Следовательно, философские предложения не истинны и не ложны: они бессмысленны. И задача философии – не давать информации о мире, а прояснять наши мысли с помощью логики. Философия – это не система знания, а некоторый вид деятельности. Неопозитивисты отрицают значимость философии как учения о первых принципах бытия. С их точки зрения, все известные на сегодняшний день философские ценности должны быть переоценены, и должна быть построена «проверяемая философия».

Для выяснения природы научного знания и статуса философского знания неопозитивисты все предложения делят на аналитические и синтетические. Аналитическое предложение – это такое предложение, истинность которого определяется его собственным содержанием. «В треугольнике – три угла», «угол квадрата – прямой», «тела протяженны». Действительно, три угла следуют из определения треугольника, и протяженность тела - тоже. А вот предложение «это учебное пособие поможет мне познакомиться с некоторыми философскими проблемами» является синтетическим. Оно эмпирично и не необходимо. Истинность такого предложения будет проверяться на практике: прочитал – действительно познакомился (может быть и отрицательный результат). Положения философии не являются ни аналитическими, ни синтетическими. «Бытие определяет сознание». Из понятия бытия не следует понятие сознания, а в опыте я не имею дела с чистым бытием.

Неопозитивисты ставят задачу «онаучить» философию. Если раньше в философию входили утверждения, которые не проверялись практикой, то теперь все положения философии надо проверить на истинность. Философские утверждения, которые непосредственно не соприкасаются с опытом, проверяются путем сведения их к простейшим, «атомарным» предложениям и сопоставления последних с опытными условиями. Для философского знания такое проделать невозможно? Значит, философское знание вненаучно, и ему остаются функции выработки убеждений (что сближает ее с искусством и наукой).

Деление суждений на аналитические и синтетические, изгнание философии из области теоретического знания, конечно, логическая крайность. Необходимо учитывать связность всех положений в рамках какой-либо теории. И если теория экспериментально подтверждается, то автоматически подтверждаются и философские допущения, на которых она строится. Кроме того, речь в такой эмпирической проверке идет скорее о правильности знания, а не о его истинности. «Солнце всходит и заходит» опытом подтверждается, но истиной не является. И, наконец, не все знание может быть выражено в языке.

Но неопозитивисты требуют непосредственной опытной проверки не только философских истин, но и научных. Ими вводится принцип верификации: каждому предложению языка науки должна соответствовать совокупность «базисных» «протокольных» предложений, которые и должны быть непосредственно проверены практикой. Определена более конкретная задача - свести положения науки к «протокольным» предложениям. И сразу возникают трудности: обобщающие положения науки не могут быть сведены к таким предложениям, т.к. в этом и состоит специфика теоретического знания. Теория делает внелогический шаг за пределы опыта. Даже вроде бы понятное: «все люди смертны»,- на практике проверено быть не может (разве все из возможных людей уже существуют сейчас?).

Постпозитивизм вводит и отрабатывает более мягкие, чем строго проверяемые, критерии отбора знания, в частности научных теорий. К. Поппер и его последователи считают, что знание вообще не может быть абсолютно истинным. То, что нам казалось истиной, со временем оказывается заблуждением. Гораздо более важной и интересной проблемой оказывается не проверка знания, а его рост, развитие. Поппер предлагает принцип фальсификации как критерий отбора научного знания: все предложения науки должны иметь такую форму, чтобы их можно было опровергнуть. До того момента, пока не найден опровергающий факт, теория считается научной, и даже истинной. Но таковой она будет до момента опровержения.

 

Некоторые базисные положения

Т 1 опровергаются, отвергается вся Т1 Т 2….

 

Фактически, Поппер предполагает, что в науке истинного знания просто нет, оно все носит явно выраженный гипотетический характер, и, скорее, это просто правдоподобные утверждения с ограниченным временем существования.

Поппер отразил некоторые закономерности роста научного знания, но основная мысль об отказе ученого от теории, в отношении которой получен опровергающий материал, не подтверждается научной практикой. Например, сейчас получено большое количество фактов, противоречащих теории Ньютона, но она по-прежнему широко используется учеными. Последователь Поппера И. Лакатос, учитывая это, предлагает более гибкую модель развития научного знания, которая позволяет объяснить эту ситуацию в науке. Лакатос считает, что в науке конкурируют не одна теория с другой, а системы взаимосвязанных теорий, объединенных сходными тематикой и методологией исследования. Это так называемые научно-исследовательские программы. В состав научно-исследовательской программы входит «твердое ядро»: некоторые базисные положения и допущения; и «защитный пояс»: некоторые гипотезы, которые должны объяснять аномальные факты и могут быть разрушены без ущерба для научно-исследовательской программы. Переход от одной программы к другой происходит, если разрушено «твердое ядро» старой. Так, в «твердое ядро» классической механики Ньютона входят три закона механики и закон всемирного тяготения. На их основе до сих пор вырабатывается новое знания в физике.

Модель развития Лакатоса предполагает накопление массива знания в науке, хотя бы в рамках научно-исследовательской программ. Американский философ Пол Фейерабенд уверен, что кумуляции знания в науке не происходит, так как различные теории несоизмеримы друг с другом. Каждая из теорий пользуется своим категориальным аппаратом, предполагает свои методы исследования объекта, даже одни и те же данные наблюдения в рамках различных теорий получают различную теоретическую интерпретацию. Более того, чем больше существует разнообразных форм знания (пусть противоречащих друг другу, пусть даже абсурдных), тем лучше для самого познания. Задача ученого выдвигать как можно больше самых неожиданных теорий и пропагандировать их. Но следующим логическим ходом будет признание любой формы познания: науки ли, религии или магии, - ценной для получения истины. В таких условиях трудно даже отличить одну форму от другой.

Американский философ Томас Кун, также критически перерабатывая попперовскую схему развития науки, упор делает не на системе знания, а на деятельности ученого в рамках научного сообщества. Он вводит понятие парадигмы, характерной для данного этапа развития науки. Парадигма – это некоторый господствующий в научном сообществе образец деятельности ученых, определяющий их поведение и обеспечивающий прирост знания. Туда входят некоторые ценности научного исследования, технические и логические приемы, основные допущения и критерии оценки полученного знания. Парадигма, как видно, шире, чем научно-исследовательская программа или теория. Понятно, что пока господствует именно эта парадигма в науке, ученые получают знания, не противоречащие ей, и она разрастается. Это так называемый период «нормальной науки». Но со временем на основании необъясняемых с точки зрения господствующей парадигмы фактов (аномальных фактов) формируется новый образец научной деятельности, который ее и разрушает, наступает период научной революции. Новая парадигма сменяет старую. Кун предполагал, что парадигмы несоизмеримы между собой, между ними нет логической преемственности. Заслугой его модели является то, что была выявлена роль социальных и психологических факторов в научном познании.

Структурализм (К. Леви-Стросс, Ж. Лакан, М. Фуко), в основном распространившийся во Франции, поставил вопрос об основных методах исследования в науке. Под структурой понимают порядок, устойчивый способ организации системы, соотношение ее частей. Структуралисты настаивают на важности применения в науке структурных методов исследования. Для этого необходимо выявить некоторую структуру – совокупность отношений, сохраняемую при различных преобразованиях (в качестве примера можно привести устойчивую систему связей между людьми, общественную структуру). Затем можно выявить структурные закономерности для множества объектов. При таком подходе важными становятся не «природные» свойства предметов, вступающих в отношения, а системоприобретенные. Система имеет первенство над элементом. Например, общество - это совокупность отношений между людьми, а человек приобретает некоторые качества, вступая в эти отношения. Я – русский не потому, что рожден таковым, а потому, что вовлечен в систему отношений, характерных для России. Как правило, структурализм работает на некоторой знаковой структуре, причем за связью элементов пытается обнаружить некоторые неосознаваемые глубинные структуры. Таким образом, предполагалось ликвидировать субъективизм в познании. Например, культура как совокупность знаковых систем (язык, наука, искусство, мифология, религия, массовая культура, мода, реклама…) должна анализироваться со стороны глубинных структур (менталитет, парадигма, языковые образцы и т.д.). Тогда можно обнаружить скрытые закономерности, которым подчиняется человек. Так можно объяснить немотивированные убийства или общечеловеческие всеобщие схемы и законы деятельности интеллекта. Структурализм достиг больших результатов в исследовании исторических сообществ, политических и моральных структур, но необходимо отметить, что все-таки это преувеличение и перенесение одного из конкретных способов познания на все другие сферы. Ну, например, если структурализм переносится в область осмысления проблем современного общества, то можно сделать парадоксальные выводы. Во-первых, снимается вопрос о свободе человека, поскольку его деятельность предопределена системными связями более общего характера. Во-вторых, если общественные структуры задают системообразующие свойства человеку, если человек рассматривается просто как элемент, то снимается вообще проблема человека. Нет больше человека – свободного субъекта, все его характеристики предопределены более общими структурами: языковыми, мозговыми, историко-культурными. Именно поэтому структурализм получил название «концепции смерти человека», и явным образом противостоит течениям герменевтики и экзистенциализма.

Герменевтика – философское направление, исследующее процесс понимания. Основным вопросом этого течения является возможность понимания смысла зафиксированного знания. Представители герменевтики – Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Х. Гадамер. В переводе герменевтика – искусство толкования текстов. В 20 веке герменевтика превратилась в методологию исторических и гуманитарных наук. Вопрос о том, возможно ли и как понять продукты прошлой культуры, текст, в котором зафиксирована индивидуальность другого человека или смысл некоторой знаковой структуры (это может быть и наука) очень интересен для людей современной эпохи. Обратим внимание на русское слово «понимать», в котором фактически указан механизм понимания: «понимать» – «поиметь», или ухватить смысл, дать имя. Современные герменевтики считают, что можно говорить о понимании не только текстов, но всего, что вовлечено в человеческую жизнь. Можно схватить смысл камня, если он выступает символом какого-либо дела или игры человека.

Герменевтика сегодня может быть условно поделена на два направления: герменевтику сознания и герменевтику бытия. Первое имеет дело с психологическим миром другого человека, а понимание – это вживание в душевное состояние других людей - авторов книг, технических устройств, театральных пьес, музыкальных произведений, сопереживание их творческого акта. Герменевтика бытия имеет своим объектом дело, опыт другого человека, понимание же предполагает воссоздание тех условий, которые привели человека (автора) к какому – либо результату его деятельности, постижение сути реализованного дела.

Различие двух направлений можно рассмотреть на примере московского Кремля. Герменевтик сознания будет интересоваться мыслями, мнениями, переживаниями создателей этого архитектурного памятника. Герменевтик бытия в нем будет искать воплощение некоторой национальной традиции, символ русского народа. Понимание прошлого в обоих случаях предполагает как бы перенесение себя в это прошлое. Герменевтики считают, что иногда человека можно понять лучше, чем он сам себя понимает. Вероятно, все мы сталкивались с такими ситуациями, когда мир другого человека становился и нашим миром, когда осознание им своих проблем представлялось нам недостаточным, мы видели больше, чем он.

В любом случае понимание предполагает диалог, а диалог может начаться, если между людьми уже есть нечто общее. В основе понимания лежит предпонимание, предварительное понимание. Оно задается уже существующей традицией, или общим смысловым и культурным полем. Так, например, просмотр и оценка некоторого художественного фильма людьми разной национальности могут существенно отличаться из-за разницы в предпонимании. Предпонимание можно корректировать, но освободиться от него нельзя. Основываясь на предпонимании, понимающий осуществляет анализ частей, затем структуры в целом и, наконец, возникает полное понимание. Интерпретатор понимает смысла больше, чем вкладывал автор, поскольку смысл некоторого творения уже расширился за счет новых связей в более широкой структуре. Например, персонаж Достоевского Родион Раскольников в «Преступлении и наказании» является для нас более трагическим в свете исторических событий, связанных с реальными попытками в Германии и России воплотить в обществе идею сверхчеловека. Полное понимание обогащает наше предпонимание. Так возникает герменевтический круг: для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого. В заключении необходимо сказать, что герменевтика как философское направление обладает значительным нераскрытым потенциалом.

§ 3. Проблема человека. Основные проблемы философии: для чего живет человек? В чем смысл его жизни? Каково его место в мире? Отношение к смерти? – по-новому решаются в 20 веке. Свой вариант решения предлагает экзистенциальная философия. Экзистенциализм (Хайдеггер, Ясперс, Сартр, Марсель, Камю) пытается отразить многообразные аспекты бытия человека в мире. Экзистенция в переводе и означает существование. Суть этой концепции может быть передана в следующих положениях:

1) Исходным для человека является его собственное существование. Он фиксирует его не с помощью мысли, в понятиях, а переживает эмоционально.

2) У человека существование предшествует сущности. В мире вещей сущность предшествует существованию, т.е. до момента создания (начало существования) вещь уже существуют как эта вещь, как вещь с этой сущностью в сознании создателя - человека. В человеке - все наоборот: сначала человек начинает существовать, а затем делает самого себя, обретает свою сущность.

3) Таким образом, предначертанной человеческой природы нет, и никто, кроме самого человека, не может превратить его в человека. Сам человек ответственен за то, что не стал человеком (читай, свободным человеком). Человек – это своего рода проект, который живет, саморазворачивается, самореализуется (или не самореализуется), и этот процесс делания себя человеком длится всю жизнь. Более того, это «вылепливание» из себя человека – не просто желание человека, это его удел, нелегкий и подлинно человеческий. Смысл человеческого существования, по мнению экзистенциалистов, как раз и заключается в реализации себя как свободного индивида. Свободным человек не рождается, свободным человек должен стать.

4) Человек формирует не только свою сущность, он создает особое человеческое бытие, выстроенный с помощью человека вокруг самого человека мир. Возникают новые представления о мире (онтология), в которых переплетаются характеристики бытия, сознания, деятельности, исторической эпохи. Бытие мира – это бытие мира для человека через призму человеческого сознания. Мы знаем лишь освоенный нами мир, он существует постольку, поскольку я придаю ему значение и смысл. Вопрос о самостоятельном существовании природы для экзистенциализма неинтересен. Схема связи понятий такова: бытие экзистенция (существование человека) бытие-в-мире (это положения Хайдеггера). Причем, бытие-в-мире эмоционально переживается, отягощено обеспокоенностью о мире, «заботой» о нем. Насколько верны рассуждения экзистенциалистов по вопросу бытия мира? Отчасти верны. Каждый конкретный индивид видит мир по-своему, выделяет в нем значимые для себя характеристики. Но это вовсе не означает, что не существует мира как такового. Люди умеют выделять не только значимые для них свойства, но и свойства вещей самих по себе. В противном случае, мы вместе, каждый из нас, просто не смогли бы существовать в этом мире.

5) Эмпирически мы фиксируем еще один факт, что человек живет во враждебном мире, наполненном страданиями. Отчуждение человека – не сиюминутное состояние, оно существует во всех исторических эпохах и рождает трагические умонастроения у людей. Философия, по мнению экзистенциалистов, обязана помочь отчаявшемуся человеку преодолеть свое настроение и искать свое подлинное «Я» в самых абсурдных ситуациях.

6) Ясно, что выявить сущность человека в ситуации отчуждения трудно. Но такое возможно в условиях т.н. «пограничной ситуации», «пограничного человека», которые понимаются как существование на грани жизни и смерти. В своем реальном существовании, когда человек по независящим от него обстоятельствам «заброшен» в этот мир, он постоянно находится перед лицом будущего, перед лицом смерти. Человек испытывает страх, тревогу, ожидание, и он вынужден делать выбор: быть или не быть в этом мире, где и страшно, и скучно, и абсурдно (Камю). Бытие между жизнью и смертью, бытие отчаявшегося индивида – несомненно, интересный вопрос. При таком бытии, существуя в таком мире человек должен самоопределиться в отношении своей судьбы. Камю в этой связи проводит аналогию с судьбой мифического героя Сизифа - человеке, который не хотел расставаться с земной жизнью и обманул бога подземного царства Аида. Боги наказали его вечным пребыванием на земле и вечной работой: он должен был вкатывать камень на гору, но на вершине камень снова срывался вниз. Казалось бы, такому вечному существованию Сизиф должен бы предпочесть смерть, но дух мифического героя не сломлен. Камю считает Сизифа счастливым. Сквозь кажущуюся бессмысленность его действий проступает их более глубокий смысл: Сизиф раскрывает свои силы и возможности, он закаляет свою волю, он учится решать задачи, поставленные судьбой и богами. Борьба за вершину заполняет его сердце, и это компенсирует абсурд его ситуации. Так и человек, казалось бы, вечно осуществляет навязанную ему деятельность, несет бремя жизни, но, решая абсурдные задачи, он становится личностью, формирует свой внутренний мир. Созидательная деятельность и творчество с лихвой окупают недостатки отчужденного общества. Поэтому человек и боится расстаться с этой жизнью. Несчастлив же он тогда, когда, обнаружив неподлинность своего существования, он ничего не делает для превращения его в подлинное.

7) Тем не менее, вопрос о смерти перед человеком неизбежно встает. Экзистенциалисты и рассматривают бытие человека как движение к смерти. А в некоторых пограничных ситуациях, когда человек серьезно задумывается о смысле и содержании жизни, он может сознательно предпочесть смерть. Поэтому А. Камю основным философским вопросом считает вопрос о самоубийстве. Гуманистическая задача философии, по его мнению, помочь человеку, находящемуся на грани самоубийства, выбрать все-таки жизнь. Несколько пессимистические настроения экзистенциалистов отражают настроения людей, существующих в кризисных обществах. Потеря устоявшихся ориентиров (и на этом основании необходимость выбора новых), неуверенность в будущем (даже самостоятельно выбранном) – все это заставляет иногда предпочесть смерть жизни. Но более гуманно ориентировать человека на жизнь и противодействие смерти. Человек должен достойно умереть, когда смерть неотвратима, бороться с нею, когда есть шанс выжить и помогать другим людям в борьбе со смертью.

8) Подлинное человеческое существование, сущность человека понимается как свобода, свободный личностный выбор. Перед человеком море возможностей, и он вынужден выбирать некоторые из них. Осуществляя свой выбор, человек реализует себя как свободное существо. Ситуации выбора не всегда связаны с рациональными аргументами, люди часто действуют вопреки расчетам и обстоятельствам. Опору своему выбору они ищут в себе, в своей индивидуальной сущности (в своей экзистенции, как сказал бы экзистенциалист).

9) Некоторые экзистенциалисты понимают свободу как полную независимость от обстоятельств, даже как игнорирование объективных закономерностей, что очень напоминает ничем не ограниченный произвол. Но более распространено понимание свободы, скорее, в виде мысленного отрицания объективных условий, а не как некоторого реального действия. Раб может быть свободен, если он определенным образом относится к своему положению. Мысленное несогласие уже есть акт освобождения. Как говорил Камю: «Я бунтую, следовательно, я существую». Поэтому, чтобы стать свободным, не обязательно мир менять, нужно изменить свое отношение к нему.

10) Но свободный выбор необходимо связан с ответственностью за свои мысли и действия. Эта ответственность не только перед другими людьми, но, прежде всего, перед самим собой. И это бремя ответственности, которое тяжелой ношей ложится на плечи человека.

11) Уже понятно, что отчужденное существование человека отличается от его подлинного существования, от его сущности. Отчужденное, Неподлинное существование означает, что человек «несвободен», он включен в обыденную жизнь, и общество господствует над ним. Когда человек не свободен, то он и не отвечает за свои поступки. Другие люди навязывают ему мотивы действий, средства достижения целей и форму поведения. Экзистенциалисты резко отрицательно относятся к обществу, к «Мы». «Я» убивается «Мы».

12) Экзистенциализм открыто провозглашает уникальность человеческого существования, целостность человека. Быть свободным – быть самим собой, не ориентироваться на других, сохранять свою индивидуальность. Общество же ограничивает личность, оно навязывает безличные, усредненные стандарты, и надо освободиться от них. Такой отказ от стандартных норм не имеет ничего общего с безнравственностью (с нарушением норм морали), напротив, только при этом условии человек сможет реализовать заложенные в нем потенции. Отметим, что экзистенциализм получил широкое распространение в 40-ых годах, когда очень актуальной была борьба с фашизмом, идеологией, навязываемой многим членам общества. Именно против такого общества протестовали французские экзистенциалисты. С философской точки зрения бытие с другими людьми, безусловно, каким-то образом нас стандартизирует, но, что такое мое индивидуальное «Я» я познаю только в общении с другими людьми, мое «Я» может развиваться только во взаимодействии с другими. Отрицать влияние общества на индивида невозможно.

§ 4. Проблемы общественного развития также находятся в центре внимания современных мыслителей. Особенностью является то, что они концентрируют внимание на таких явлениях, которые особенно заметны и специфичны для нашего времени. Это, прежде всего, последствия научно-технической революции и негативное влияние человеческой деятельности на среду своего обитания. Представления о развитии общества многообразны, но могут быть классифицированы с помощью следующей схемы.

 

Развитие общества

Направленное ненаправленное (круговорот)

Теории круговорота локально замкнутых цивилизаций(О. Шпенглер, А. Тойнби).

прогресс регресс

факторы, определяющие развитие

сциентизм антисциентизм

 

До начала 20 века представления об истории в западноевропейской философии носят явно прогрессистский характер. Каждый последующий этап в развитии общества рассматривается как более организованный и сложный. Причинами таких умонастроений являются, во-первых, действительно очевидный и длительный период прогрессирования общества, во-вторых, недостаточная изученность предшествующих нашему обществу цивилизаций, в-третьих, доминирование в философии и культуре вообще идеи развития в виде прогресса. По мере того, как выявляются негативные последствия разнообразной и широкомасштабной деятельности человека, формируются регрессистские представления. Каждое последующее общественное состояние рассматривалось как упадок в сравнении с предшествующим. Регрессизм в объяснении общественного развития был характерен уже для Ж. Ж. Руссо, но он связывал его, прежде всего, с упадком нравственности человечества.

Научно-техническая революция, развернувшаяся во второй половине 20 века, породила надежду на то, что с ее помощью будут решены проблемы и противоречия современной жизни. Такие умонастроения получили название «сциентизм» (от английского слова science – наука). Сциентисты утверждают, что с помощью научных достижений и новейшей техники можно решить все глобальные проблемы человечества. Сциентизм лежит в основе концепций постиндустриального, информационного обществ.

Поначалу влияние научно-технических достижений на общественную жизнь и социальное развитие мыслилось как мощное и непосредственное. Такова концепция «общества всеобщего благоденствия» (У.У. Ростоу, Д. Белл). Предполагалось, что в силу развития науки и техники возникнут новые технологии, управление общественными процессами станет подлинно научным, объем научной информации и образовательный уровень всего населения многократно возрастет, к власти придут компетентные научно-технические специалисты, не отвлекающиеся на часто противоречащие друг другу системы ценностей. Такие взгляды получили еще название «технократизм» (в переводе - власть техники). По сути, это прогрессистские настроения о развитии общества, соединенные с сциентизмом.

В 70 – 80 годах технократическое мышление столкнулось с обострившимися проблемами и противоречиями в обществе на фоне невиданных ранее научно-технических достижений. Возникла почва для появления сциентистского пессимизма, который не видит в науке и технике панацеи от всех болезней общества, но не видит и каких-либо других, столь же мощных как эти, факторов развития.

Более оптимистическое крыло сциентизма, признавая наличие и даже развитие социальных конфликтов, предполагает, что новый виток в научно-техническом развитии позволит их решить. Таковы концепции «постиндустриального общества», «информационного общества». Для постиндустриального общества характерны: развитая сфера производства услуг, критерием общественного прогресса выступает рост производства товаров, целью является достижение развитого «потребительского общества», преобладают работники умственного труда, развитие и использование науки и техники контролируется, но они же и являются основными факторами развития общества.

Вариант информационного общества как развитой стадии постиндустриального общества основан на признании информации как первоосновы научно-технической деятельности. В таком обществе информация оперативно накапливается, разумно, многосторонне и многократно используется, во многом определяет сферу производства и управления. В развитых странах Запада и Востока (США, Япония, западноевропейские страны) уже сейчас можно наблюдать характерные для информационных обществ явления: многоканальные средства массовой информации, автоматизированные и компьютеризированные сферы услуг, здравоохранения и обучения, автоматический контроль за состоянием окружающей среды и многое другое. И все-таки ставить развитие общества в непосредственную зависимость от накопления и использования информации было бы не совсем правильно. Реакцией на сциентизм и технократизм стал антисциентизм.

Антисциентизм отметил, что наука и техника может быть доведены до совершенства, но следствием этого может быть подавление индивидуальности человека. В качестве движущих сил развития общества представители этого направления отмечают вненаучные факторы, такие как сохранность традиций, религиозность населения, национальные ценности и другие. В 20 веке созданы талантливые произведения в жанре антиутопии: Р. Бредбери «451° по Фаренгейту», Дж. Оруэлл «1984», Е. Замятин «Мы», О. Хаксли «О дивный новый мир». В них обрисовано будущее с засильем техники, тоталитарным государством, подавленной свободой и отсутствием индивидуальности. Совершенные технические устройства контролируют поведение и сознание людей, общество через систему воспитания и обучения практически конструирует необходимый тип человека, лишая его самостоятельного мышления. Антиутопии – это вариант предупреждения того, к каким последствиям может привести всевластие науки и техники.

Наряду с концепциями направленного развития общества в 20 веке возникли теории исторических круговоротов. Интересной в этом смысле представляется работа О. Шпенглера «Закат Европы». В ней автор совершенно справедливо заявляет, что культура как некоторое целое обладает относительным единством. Единой общечеловеческой культуры нет, есть различающиеся типы культур: египетская, китайская, западноевропейская, майя, русско-сибирская (всего 8). Каждая из культур имеет свой срок жизни, «внутренний жизненный цикл». После гибели культуры, она перерождается в «цивилизацию». Последняя – это овеществленный интеллект, механическое воспроизводство социальных технологий. Для западной цивилизации культура начинает превращаться в цивилизацию в 19 веке. Тогда и начинает господствовать техницизм.

Развивая мысли Шпенглера, А. Тойнби все общественно-историческое развитие человечества представляет как круговорот локальных цивилизаций. Всемирная история тогда - это совокупность историй своеобразных, замкнутых цивилизаций. Каждая цивилизация проходит некоторые стадии: возникновение рост надлом разложение гибель. Возможна повторяемость в общественном развитии в исполнении различных локальных цивилизаций. Именно поэтому может существовать предвидение главных событий в истории.

Движущей силой развития цивилизации является «творческое меньшинство», обладающее «жизненным порывом», и увлекающее «инертное большинство». Это «творческое меньшинство» должно удачно улавливать и отвечать на «исторические вызовы». В этом смысле оно является общественным авторитетом. Если этого нет, то борьба большинства в сочетании с внешними врагами может привести к гибели цивилизации. По Тойнби, критерием поступательного развития человечества в целом является его духовное совершенствование, которое, прежде всего, проявляется в развитии религиозных верований.

 

Заключение

Две с половиной тысячи лет осмысленного развития человечества дали солидный философский опыт. Ход истории сопровождался изменением стилей и форм философствования, каждая историческая эпоха – античность, средневековье, Ренессанс, Новое время, современность – имеют свое лицо. Но ни одно направление философии не может претендовать на абсолютную истину, абсолютное понимание красоты или добра.

История философии выступает как преемственная система различных школ и направлений. Философом человек может стать тогда, когда он соберет воедино все лучшее в них, а затем, синтезировав это, по-новому, более глубоко поймет себя и других, мир в целом. Философия не претендует на приоритеты над наукой, искусством, религией, - у каждого свои задачи. Но положительно объединить опыт, накопленный на разных этапах и разными способами освоения мира, - остается прерогативой философии.

Чтобы составить свое мнение по указанным выше вопросам, мы предложили вам познакомиться с основными идеями западной и восточной философии, с основными этапами в их развитии. Конспективность в изложении материала могла вызвать лишь дальнейший интерес к изучению философии, который будет удовлетворен более серьезными самостоятельными поисками. Результатом освоения философского наследия станет цельная система мировоззрения, помогающая человеку в теоретической и практической деятельности.

 

Список использованной литературы

1. Аблеев С.Р. История мировой философии /С.Р. Аблеев. - М.: АСТ, Астрель, 2005 - 414с.

2. Асмус В.Ф. Античная философия /В.Ф. Асмус. - М.: Высшее образование, 2004. - 541с.

3. Античная философия. Энциклопедический словарь /Под ред. М. Солоповой. - М.: Прогресс-Традиция, 2008. - 896с.

4. Алексеев П.В. История философии /П.В. Алексеев. - М.: ТК Велби, Проспект, 2005. - 240с.

5. Алексеев П.В. Философы XIX-ХХ столетий /П.В. Алексеев. – М.: Академический Проект, 2002. – 1152с.

6. Хрестоматия по философии. Учебное пособие /Сост. П.В. Алексеев. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Изд-во Проспект, 2010 г. - 576с.

7. Боголюбов А.С. Буржуазная философия США XX века /А.С. Боголюбов. - М.: Мысль, 1974. - 343с.

8. Буржуазная философия кануна и начала империализма: Учебное пособие /Под. ред. А.С. Боголюбова, Ю.К. Мельвиля, И.С. Нарского. - М.: Высшая школа, 1977. - 423с.

9. Введение в философию: Учебное пособие для вузов /Авт. коллектив: Фролов И.Т. и др. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Культурная революция, Республика, 2007. - 623с.

10. Восточные философии /Под ред. М.Т. Степанянц. - М.: Академический Проект, Культура, 2011. - 496с.

11. Гулыга А.В. Немецкая классическая философия /А.В. Гулыга. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Рольф, 2001. - 416с.

12. Зотов А.Ф. Буржуазная философия середины XIX - начала XX века /А.Ф. Зотов, Ю.К. Мельвиль. - М.: Высшая школа, 1988. - 520с.

13. Ильин В.В. История философии /В.В. Ильин. - СПб.: Питер, 2003. - 732с.

14. Индийская философия. Энциклопедия /Под ред. М. Степанянц. - М.: Восточная литература, 2009. - 952с.

15. История русской философии /Под ред. Маслина М.А. - М.: КДУ, 2008. - 640с.

16. История Философии /Под ред. Ч.С. Кирвеля. - Минск: Новое знание, 2001. - 728с.

17. Кузнецов В.Н. Французский материализм XVIII века /В.Н. Кузнецов. - М.: Мысль, 1981. - 303с.

18. Кузнецов В.Н. Западноевропейская философия XVIII века /В.Н. Кузнецов, Б.В. Мееровский, А.Ф. Грязнов. - М.: Высшая школа, 1986. - 400с.

19. Мареев С.Н. История философии /С.Н. Мареев, Е. В. Мареева. - М.: Академический Проект, 2004. - 880с.

20. Нарский И.С. Западноевропейская философия XIX века /И.С. Нарский. - М.: Высшая школа, 1976. - 584с.

21. Русская философия: Энциклопедия /Под общ. ред. М.А. Маслина. М.: Алгоритм, 2007. - 736с.

22. Светлов В.А. История философии в схемах и комментариях. Учебное пособие /В.А. Светлов. - СПб.: Питер, 2010. - 256с.

23. Современная буржуазная философия /Под ред. А.С. Богомолова, Ю.К. Мельвиля, И.С. Нарского. - М.: Высшая школа, 1978. - 582 с.

24. Современная западная философия. Энциклопедический словарь /Под. ред. О. Хеффе, В. Малахов, В. Филатов. - М.: Культурная революция, 2009. - 392с.

25. Соколов В.В. Европейская философия XV - XVII веков /В.В. Соколов. - М.: Высшая школа, 1984. - 448с.

26. Татаркевич Вл. История философии. Античная и средневековая философия /Вл. Татаркевич. - Изд-во Пермского Университета, 2000. - 482с.

27. История философии в кратком изложении. Пер. с чеш. И.И. Богута. - М.: Мысль, 1995. - 590с.

28. Философия: учебник /Под ред. А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, А.В. Разина. - М,: Проспект, 2009. - 672с.

29. Фирсов А.В. История философии для студентов вузов. 3-е изд. - Ростов н/Д: 2006. - 156с.

30. Хрестоматия по западной философии. Античность, Средние века. Возрождение. / Сост. Л. Яковлева, Любовь Яковлева, Д. Радул, М. Ковальзон. - М..: АСТ, Астрель, 2003. - 800с.