Он шел не останавливаясь. Не обращая внимания на боль, с отчаянной

Решимостью, он торопливо взбирался на вершину холма, за гребнем которого

Скрылся Билл, - и сам он казался еще более смешным и неуклюжим, чем

Хромой, едва ковылявший Билл. Но с гребня он увидел, что в неглубокой

Долине никого нет! На него снова напал страх, и, снова поборов его, он

Передвинул тюк еще дальше к левому плечу и, хромая, стал спускаться вниз.

Дно долины было болотистое, вода пропитывала густой мох, словно

Губку. На каждом шагу она брызгала из-под ног, и подошва с хлюпаньем

Отрывалась от влажного мха. Стараясь идти по следам Билла, путник

Перебирался от озерка к озерку, по камням, торчавшим во мху, как островки.

Оставшись один, он не сбился с пути. Он знал, что еще немного - и он

Подойдет к тому месту, где сухие пихты и ели, низенькие и чахлые, окружают

Маленькое озеро Титчинничили, что на местном языке означает: "Страна

Маленьких Палок". А в озеро впадает ручей, и вода в нем не мутная. По

берегам ручья растет камыш - это он хорошо помнил, - но деревьев там нет,

И он пойдет вверх по ручью до самого водораздела. От водораздела

Начинается другой ручей, текущий на запад; он спустится по нему до реки

Диз и там найдет свой тайник под перевернутым челноком, заваленным

Камнями. В тайнике спрятаны патроны, крючки и лески для удочек и маленькая

Сеть - все нужное для того, чтобы добывать себе пропитание. А еще там есть

Мука - правда, немного, и кусок грудинки, и бобы.

Билл подождет его там, и они вдвоем спустятся по реке Диз до Большого

Медвежьего озера, а потом переправятся через озеро и пойдут на юг, все на

Юг, - а зима будет догонять их, и быстрину в реке затянет льдом, и дни

Станут холодней, - на юг, к какой-нибудь фактории Гудзонова залива, где

Растут высокие, мощные деревья и где сколько хочешь еды.

Вот о чем думал путник с трудом пробираясь вперед. Но как ни трудно

Было ему идти, еще труднее было уверить себя в том, что Билл его не

бросил, что Билл, конечно, ждет его у тайника. Он должен был так думать,

Иначе не имело никакого смысла бороться дальше, - оставалось только лечь

На землю и умереть. И пока тусклый диск солнца медленно скрывался на

северо-западе, он успел рассчитать - и не один раз - каждый шаг того пути,

Который предстоит проделать им с Биллом, уходя на юг от наступающей зимы.

Он снова и снова перебирал мысленно запасы пищи в своем тайнике и запасы

На складе Компании Гудзонова залива. Он ничего не ел уже два дня, но еще

Дольше он не ел досыта. То и дело он нагибался, срывал бледные болотные

Ягоды, клал их в рот, жевал и проглатывал. Ягоды были водянистые и быстро

Таяли во рту, - оставалось только горькое жесткое семя. Он знал, что ими

Не насытишься, но все-таки терпеливо жевал, потому что надежда не хочет

Считаться с опытом.

В девять часов он ушиб большой палец ноги о камень, пошатнулся и упал

от слабости и утомления. Довольно долго он лежал на боку не шевелясь;

потом высвободился из ремней, неловко приподнялся и сел. Еще не стемнело,

И в сумеречном свете он стал шарить среди камней, собирая клочки сухого

Мха. Набрав целую охапку, он развел костер - тлеющий, дымный костер - и

Поставил на него котелок с водой.

Он распаковал тюк и прежде всего сосчитал, сколько у него спичек. Их

Было шестьдесят семь. Чтобы не ошибиться, он пересчитывал три раза. Он

Разделил их на три кучки и каждую завернул в пергамент; один сверток он

положил в пустой кисет, другой - за подкладку изношенной шапки, а третий -

За пазуху. Когда он проделал все это, ему вдруг стало страшно; он

Развернул все три свертка и снова пересчитал. Спичек было по-прежнему

Шестьдесят семь.

Он просушил мокрую обувь у костра. От мокасин остались одни лохмотья,

Сшитые из одеяла носки прохудились насквозь, и ноги у него были стерты до

Крови. Лодыжка сильно болела, и он осмотрел ее: она распухла, стала почти

Такой же толстой, как колено. Он оторвал длинную полосу от одного одеяла и