Сказание об убиении Гхатоткачи 10 страница

 

Ведь если бы Карна не убил его своим дротиком в великой битве, то я сам убил бы тогда сына Хидимбы Гхатоткачу. Из желания сделать вам приятное, мною он не был убит раньше. Ведь сей ракшас был ненавистником брахманов и жертвоприношений. Так как он был нарушителем закона и нечестивым душою, то и был он так повержен! И (благодаря тому, что он убит) применением такого средства, дротик, данный Шакрой, также обезврежен мною, о безупречный!. Ведь те, которые являются нарушителями справедливости, подлежат уничтожению мною, о Пандава!

 

Это мой непреложный обет, (данный) ради утверждения справедливости! Там, где веды, правда и самообуздание, чистота, справедливость и скромность, преуспеяние, стойкость и прощение (постоянно находятся рядом), там и я всегда пребываю. Клянусь в том тебе сущею правдой! Тебе совсем не следует выказывать уныния по поводу (убиения) Карны, сына Викартаны. Я укажу тебе средство, благодаря которому ты одолеешь его. Врикодара также убьет в сражении Суйодхану. Я назову тебе также средство для его убиения, о Пандава! Между тем этот громкий шум над вражеским войском все усиливается. И войска твои тоже разбегаются во все стороны. Ибо, достигнув своей цели, кауравы уничтожают твое войско. И право же, сей Дрона, лучший из разящих, сжигает ваше воинство.

Так гласит глава сто пятьдесят шестая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 157

 

Дхритараштра сказал:

Когда дротик в (руках) сына суты должен был оказаться тщетным (в своем назначении) после убиения одного только героя, почему же тогда он не метнул его в Партху, исключив всех других? Ведь если бы он был убит (при помощи того дротика), тогда были бы убиты и все пандавы и сринджайи. В самом деле, почему сокрушением одного только героя мы не одержали победу в бою?

 

«Вызванный на битву, я никогда не отвращусь» — таков великий обет, данный Арджуной. Поэтому Пхальгуна должен был быть вызван на битву самим сыном возницы. Так почему же в таком случае Вриша, вступив в поединок на колесницах, не убил Пхальгуну дротиком, данным ему Шакрой? О том расскажи мне, о Санджая! Несомненно, мой сын лишен разума, также лишен он и советников!

 

Все применяемые им средства постоянно обезвреживаются врагами. Как же он сможет победить своих врагов? Ибо тот его дротик, который был столь мощным (оружием) и обеспечивал ему победу, тот дротик его теперь обезврежен Васудевой, (будучи применен) на Гхатоткаче. И в самом деле, как плод бильва выхватывается из рук калеки более сильным, так и тот дротик, не знавший промаха, сделался никчемным через Гхатоткачу.

 

Подобно тому как при схватке между кабаном и собакой, когда гибнет один из них, выгода остается за охотником-чандалом, так именно, о мудрый, я полагаю, выгода оказалась на стороне Васудевы от битвы между Карной и сыном Хидимбы! Ведь если бы Гхатоткача убил Карну (в битве), это была бы величайшая выгода для пандавов. Если же, с другой стороны, Вайкартана убил бы его, то этим также их цель была бы достигнута из-за утраты дротика (Карны)! Размышляя так разумом своим, премудрый Васудева, лев среди людей, делая то, что приятно и полезно для пандавов, заставил сына суты убить Гхатоткачу в битве.

 

Санджая сказал:

Зная о том намерении Карны, которое он собирался осуществить, о царь, губитель Мадху, могучерукий Джанардана повелел тогда владыке ракшасов Гхатоткаче, преисполненному великой мощи, вступить в поединок на колесницах с Карной для отвращения не знающего промаха его дротика. И все это, о царь, — из-за твоих дурных советов! Ведь мы еще тогда достигли бы уже своей цели, о продолжатель рода Куру, если бы Кришна не оберегал (так) Партху от Карны, могучего воина на колеснице.

 

И право же, Партха пал бы в сражении вместе с конями, знаменем и колесницей на поле брани, о Дхритараштра, не будь на его стороне могущественного Джанарданы, того владыки йогинов! Защищаемый множеством различных средств, о царь, и хорошо охраняемый Кришной, Партха, встречаясь с врагами, побеждает их. Но при этом Кришна усиленно оберегал Пандаву от неотвратимого дротика, ибо посланный (в цель), тот дротик Убил бы сына Кунти, подобно тому как молния сокрушает дерево!

 

Дхритараштра сказал:

Мой сын склонен к ссоре, окружен глупыми советниками и мнит себя мудрым. Вследствие чего это верное средство убиения Арджуны и расстроилось полностью! Каким же образом и тобою тоже, о сын Гавальганы, было сделано такое упущение, что ты, о многомудрый, не напомнил (Карне) об этом важном деле?

 

Санджая сказал:

Это и было как раз постоянным предметом обсуждения каждой ночью между Дурьйодханой, Шакуни, мною и Духшасаной. (И мы говорили Карне): «Исключая всех воинов, о Карна, убей завтра Дхананджаю! И мы тогда будем владеть пандавами и панчалами, как если бы они были нашими рабами! Или же, если после поражения Партхи герой из рода Вришни поставит (на его место) другого из пандавов (для участия) в битве, то пусть тогда и сам Кришна будет убит! Ведь Кришна есть корень пандавов, а Партха — как бы их поднявшийся ствол! Другие сыновья Притхи — это как бы их ветви, тогда как панчалы могут быть названы их листьями. Для пандавов Кришна есть опора, Кришна для них —могучая сила, Кришна для них — покровитель. В самом деле, Кришна — их крайнее прибежище, подобно тому как месяц — для небесных светил. Поэтому, о сын суты, оставляя в стороне и листья, и ветви, и ствол, сокруши Кришну — корень пандавов всюду и всегда!».

 

И действительно, если бы Карна убил отпрыска из рода Дашарха, радующего ядавов, вся земля, о царь, была бы без сомнения под твоей властью! Ведь в самом деле, если бы он, великий душою, радующий ядавов и пандавов, лежал на сырой земле сраженный, то несомненно, о царь царей, вся Земля вместе с горами, морями и лесами подпала бы под твою власть! Именно такое решение принималось (нами всякий раз), когда мы пробуждались (по утрам), в отношении владыки тридцати (богов) — Хришикеши, неизмеримого (в мощи своей)! Во время битвы, однако, оно упускалось нами. К тому же Кришна всегда защищает Арджуну, сына Кунти.

 

Он никогда не хотел поставить его перед сыном суты в сражении. Но зато Ачьюта всегда ставил перед ним других выдающихся воинов на колесницах, думая при этом: «Как бы мне сделать тот неотвратимый дротик бесполезным», о владыка! Тогда же могучерукий Сатьяки, наделенный истинной отвагой, о тигр среди воинов на колесницах, спросил Кришну о Карне, могучем воине на колеснице: «Ведь это было твердое решение у Карны относительно дротика, (что он должен был метнуть его) в Пхальгуну, о неизмеримый в отваге! Почему же, однако, в действительности он не был выпущен в него сыном суты?».

 

Васудева сказал:

Духшасана и Карна, и Шакуни вместе с властителем Синдху, возглавляемые Дурьйодханой, постоянно совещались (по этому поводу. И, обращаясь к Карне, они обычно говорили): «О Карна, о Карна, могучий лучник, о ты, чья доблесть неизмерима в сражении, этот дротик не должен быть выпущен тобою, о лучший из побеждающих, ни в кого другого, кроме могучего воина на колеснице — Партхи, сына Кунти Дхананджайи! Ибо он — наиболее прославленный среди них, как Васава среди богов! Если он будет убит, все пандавы вместе со сринджаями будут лишены своего сердца, как боги — огня!».

 

Говоря «хорошо!», соглашался на это Карна. Ибо (намерение) убить Обладателя лука гандивы, о бык из рода Шини, постоянно было в сердце Карны! Однако же я всегда сбивал с толку сына Радхи, о лучший из воителей! Вследствие чего он и не выпустил дротика в Пандаву, владетеля белых коней! Ведь я хорошо понимал, что для Пхальгуны, когда он жаждал сражаться, тот дротик будет смертью его, и от этого никогда не было у меня ни сна, ни радости в сердце, о лучший из воителей!

 

Поэтому, увидев, что тот дротик обезврежен, (будучи применен) на Гхатоткаче, о бык из рода Шини, я считаю Дхананджаю сегодня избавленным из пасти самой Смерти. Ни отец мой, ни мать, ни вы, а равно мои братья, и ни сама жизнь моя не должны быть столь оберегаемы, как Биб-хатсу в сражении! Если может быть что-либо другое еще гораздо более недостижимое, чем владычество над тремя мирами, то я, о Сатвата, не пожелал бы (наслаждаться) им без (участия со мною) сына Притхи — Дхананджайи. Поэтому этот бурный восторг, о Ююдхана, и проявился у меня сегодня, когда я увидел сына Притхи Дхананджаю словно возвратившегося после смерти. Поэтому-то и был мною послан ракшас к Карне для битвы! Ибо никто другой не был способен противостоять ночью Карне в сражении!

 

Санджая сказал:

Именно так сказал тогда (доблестному) Сатьяки (по этому случаю) сын Деваки, всегда преданный благу Дхананджайи и радующийся тому, что приятно для него.

Так гласит глава сто пятьдесят седьмая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 158

 

Дхритараштра сказал:

Все это, (я полагаю), о братец мой, — в огромной мере результат пагубной политики Карны, Дурьйодханы и других, Шакуни, сына Субалы, и твоей в особенности. В самом деле, коли ты знал, что тот дротик может всегда убить только одного в сражении и что он неотвратим и невыносим даже самими богами с Васавой во главе, то почему же в таком случае, ° Санджая, он не был выпущен Карной в сына Деваки или же в Пхальгуну, когда он был еще раньше занят с ними в сражении?

 

Санджая сказал:

Всякий раз, как мы возвращались из битвы, о владыка народов, у всех ас ночью, о наилучший из рода Куру, происходило всегда об этом совещание, где (мы говорили Карне): «Как только завтра забрезжит рассвет, о Карна, этот дротик должен быть выпущен в Кешаву или же в Арджуну, о Карна!». Но когда наступало время рассвета, о царь, в силу велений судьбы Карной и другими воинами то решение забывалось все снова. Я полагаю, что судьба является наивысшей (в течении событий), так как Карна с дротиком в руках не убил в сражении ни Партху и ни Кришну, сына Деваки. И действительно, хотя дротик тот, будто наступившая Ночь при гибели мира, находился в его руках, Карна, из-за того что рассудок его был тронут самой судьбою, и к тому же сбитый с толку иллюзией богов, не выпустил поэтому тот дротик Васавы ни в Кришну, сына Деваки, с целью его убиения, и ни в Партху, подобного Шакре (в своей доблести), о владыка!

 

Дхритараштра сказал:

Мы сокрушены самой судьбою, своим собственным рассудком и Кешавой! Ибо дротик Васавы исчез, после того как он убил Гхатоткачу, оказавшегося (столь ничтожным), как солома. Карна и мои сыновья, а равно все другие цари благодаря такому (действию, проистекающему от) пагубной политики, уже отправились в обиталище Вайвасваты!

 

Расскажи мне теперь, как снова разгорелась битва между кауравами и пандавами, после того как был повержен сын Хидимбы. Каким образом те, которые ринулись против Дроны, построившиеся в боевые порядки и искусно разящие, — сринджайи вместе с панчалами, — как и они сражались в битве? Как же, в самом деле, пандавы и сринджайи противостояли Дроне, метавшему (в них стрелы), Дроне, когда он проникал в их войско, жертвуя самой жизнью, неистовый от гнева из-за убийства сына Сомадатты и правителя Синдху, уподобляясь разевающему свой зев тигру или самому Разрушителю с широко разверстой пастью? И также те, которые охраняли наставника, — сын Дроны, Карна, Крипа и другие, возглавляемые Дурьйодханой, о братец мой, что также делали они в сражении?

 

Расскажи мне, о Санджая, как мои воины в той битве нападали на Савьясачина и Врикодару, жаждавших убить сына Бхарадваджи? Как же действительно они, воспаленные гневом из-за убийства царя Синдху, а те —из-за убийства Гхатоткачи, неспособные (каждая из сторон) перенести (свою утрату), сражались в той битве ночью?

 

Санджая сказал:

После того как ночью, о царь, был убит Карной ракшас Гхатоткача когда воины твои, преисполненные радости и жаждущие сражаться издавали громкие клики и со всей стремительностью обрушивались в ту глухую ночь на войско (пандавов), подвергавшееся уничтожению, царь (Юдхиштхира) впал в глубочайшее уныние. И сказал тогда могучерукий усмиритель врагов, обратившись к Бхимасене:

 

«Сдержи, о могучерукий, войско сына Дхритараштры! Вследствие убийства сына Хидимбы меня охватило сильное замешательство!» Повелев так Бхиме, царь присел на своей колеснице. С лицом, залитым слезами, и глубоко вздыхая все снова и снова, он впал в страшное уныние при виде доблести Карны. Увидев его, столь удрученного, Кришна промолвил такое слово: «Не предавайся так унынию, о Каунтея! Это подавленное состояние духа не подходит тебе о наилучший из рода Бхараты, как подходит оно обыкновенному человеку! Встань, о царь, и сражайся! Неси тяжкое бремя, о владыка! Когда ты впадаешь в уныние, может возникнуть сомнение в нашей победе!».

 

Услышав слова Кришны, царь справедливости Юдхиштхира вытер свои глаза руками и промолвил в ответ Кришне: «Тебе, о могучерукий, хорошо известен высочайший путь (всех) установлений! (Грозные) последствия от убийства брахмана (распространяются) и на того, кто не осознает оказанных ему услуг (другими). В то время как мы жили в лесах, благородным сыном Хидимбы, хотя и был он тогда еще сущим ребенком, оказывалось нам множество услуг, о Джанардана!

 

Узнав, что Пандава, владелец белых коней, отправился для приобретения оружия,33 этот могучий лучник, о Кришна, явился ко мне в лес Камьяка. И жил он вместе с нами, пока не вернулся Дхананджая. Во время путешествия на Гандхамадану он переправлял нас через неприступные места, а царевну Панчалы, сильно уставшую, он, благородный, нес на своей спине. Из его же подвигов (видно), что он был искушен во всех приемах ведения боя. Ведь и ради меня тем благородным (героем) были совершены трудновыполнимые подвиги! Моя любовь к Гхатоткаче, владыке ракшасов, вдвойне сильней той любви, которую я естественно питаю к Сахадеве, о Джанардана! Могучерукий, он был предан мне! Я был мил ему и он был мил мне! Отчего я, о отпрыск рода Вришни, и впадаю в уныние, сжигаемый печалью!

 

Посмотри, о отпрыск рода Вришни, на наши войска, теснимые и обра- 88~*° щаемые в бегство кауравами! Посмотри на Дрону и Карну — двух могучих воинов на колесницах, рьяно сражающихся в битве! Посмотри на войско пандавов, крушимое ими глубокой ночью, подобно обширной тростниковой чаще, (уничтожаемой) двумя возбужденными слонами! Не обращая внимания на силу рук Бхимасены, о Мадхава, а также на разнообразие оружия, применяемого Партхой, кауравы упорно проявляют свою доблесть!

 

Вон Дрона и Карна и царь Суйодхана! Убив ракшаса в сражении, они в восторге издают там громкие клики! Каким образом, о Джанардана, когда мы живы и ты тоже, сын Хидимбы мог найти свою гибель, вступив в сражение с сыном суты? Ставя всех нас ни во что, (Карна) на глазах у Савьясачина, о Кришна, убил могучего сына Бхимасены, ракшаса (Гхатоткачу). Когда был убит Абхиманью зловредными сынами Дхритараштры, Савьясачина, могучего воина на колеснице, не было там в сражении! И мы тоже все были сдерживаемы злонравным правителем Синдху. Дрона со своим сыном (Ашваттхаманом) был причиной в том (постыдном) деле.

 

Наставник сам указал Карне средство для убиения (Абхиманью). Когда тот сражался мечом, он сам разрубил на две части его меч. И когда (Абхиманью) оказался в бедственном положении, Критаварман зверски и в одно мгновение убил его коней и двух возниц, погонявших пристяжных коней. И затем другие могучие лучники повергли сына Субхадры в бою, за малейшую обиду, о Кришна, был правитель Синдху убит Обладателем лука гандивы!

 

Но это, о превосходнейший из ядавов, не очень радует меня. Если убийство врагов является справедливым и должно быть совершено пандавами, тогда Дрона и Карна должны быть убиты в сражении раньше всех! Таково мое мнение. Ведь оба они являются корнем наших бед, о бык среди людей! Обретя их (своими союзниками) в сражении, Суйодхана стал весьма уверенным (в победе).

 

В самом деле, тогда как должен был быть убит Дрона или сын возницы с его последователями, тогда могучерукий (Дхананджая) убил правителя Синдху, далеко отстоявшего (от дела)! Наказание же сына возницы должно быть непременно предпринято мною. Поэтому я отправлюсь сам, о герой, горя желанием убить Карну. Бхима-сена могучерукий сражается сейчас с войском Дроны».

 

Сказав так, Юдхиштхира поспешно со всей стремительностью двинулся (против Карны), сгибая свой огромный лук и грозно трубя в раковину. Затем, окруженный тысячью колесниц и тремя сотнями слонов, пятью тысячами всадников и тремя тысячами прабхадраков, отправился быстро Шикхандин вслед за царем. Тогда облаченные в доспехи панчалы и пан-давы, предводительствуемые Юдхиштхирой, ударили в барабаны и затрубили в раковины. В это время могучерукий Васудева, обратившись к Дхананджае, промолвил:

 

«Вон, проникнутый гневом, стремительно мчится Юдхиштхира, горя желанием убить сына суты! Не подобает тебе быть безучастным к нему!» Сказав так, Хришикеша быстро погнал коней. И Джанардана помчался вслед за царем, отъехавшим уже на далекое расстояние. А в это время, увидев сына Дхармы Юдхиштхиру, с мыслями, расстроенными печалью, и будто сжигаемого огнем, быстро устремляющегося с намерением убить сына возницы, приблизился к нему Вьяса и сказал:

 

«Хотя и сталкивался с Карной в сражении, Пхальгуна все же здравствует, благодаря счастливой судьбе! Ведь страстно желая убить Савьясачина, Карна сохранял свой дротик! Благодаря счастливой судьбе Джишну не вступал с ним в поединок на колесницах, о бык из рода Бхараты! Лишь состязаясь друг с другом, оба они метали различное дивное оружие во все стороны. В то время как любое оружие (Карны) уничтожалось бы (Арджуной), сын возницы, жестоко теснимый им, несомненно метнул бы в пылу сражения тот дротик Васавы, о Юдхиштхира!

 

И тогда, (если бы это случилось), горе твое было бы ужасным, о превосходнейший из рода Бхараты! Благодаря счастливой судьбе ракшас убит в бою сыном суты, о милостивый! В самом деле, Гхатоткача убит самой Смертью, обратившей дротик Васавы лишь в орудие. Именно ради твоего блага, о сын мой, ракшас убит в сражении! Не поддавайся гневу, о лучший из рода Бхараты, и не повергай свое сердце в печаль! Ибо таков конец для всех существ в этом мире, о Юдхиштхира! Объединившись со своими братьями и благородными царями (своего лагеря), о царь, сразись с кауравами в битве, о потомок Бхараты!

 

И на пятый день (отныне) земля будет твоей! Всегда, о тигр среди людей, размышляй о добродетели! Преисполненный радости, постоянно проявляй мягкосердечие (ко всем существам), предавайся покаянию, выказывай щедрость и прощение и

блюди правду, о Пандава! Где справедливость, там и победа!» Сказав так Пандаве, Вьяса тут же исчез.

Так гласит глава сто пятьдесят восьмая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 159

 

Санджая сказал:

Между тем как был убит Гхатоткача сыном суты той ночью, царь справедливости Юдхиштхира, однако, поддался влиянию горя и гнева. Увидев твое обширное войско, сдерживаемое Бхимой, он так сказал Дхриштадьюмне: «Останови Рожденного в сосуде!

 

Ибо ты, усмиритель врагов, облаченный в панцирь, вооруженный луком, стрелами и мечом, произошел из огня для сокрушения Дроны! Бодро и весело устремись в битву, и не должно быть у тебя никакого страха! Пусть также Джанамеджая и Шикхандин, Даурмукхи и Яшодхана, обрадованные, ринутся против Рожденного в сосуде со всех сторон! Пусть Накула и Сахадева, сыновья Драупади и прабхадраки, Друпада и Вирата в сопровождении своих сыновей и братьев, также Сатьяки и кекайи и сын Панду Дхананджая ринутся со всей стремительностью против сына Бхарадваджи с намерением убить его!

 

Пусть также все наши воины на колесницах и какие ни есть слоны и кони, а равно пехотинцы настигнут в сражении Дрону, могучего воина на колеснице!».

Получив такое приказание от благородного Пандавы, все они стремительно ринулись против Рожденного в сосуде из желания сразиться с ним. Однако Дрона, лучший из носящих оружие, перехватил в сражении тех воинов пандавов, столь внезапно устремлявшихся на него со всей силой и упорством.

 

И тут царь Дурьйодхана, желая (охранить) жизнь Дроны, ринулся, разгневанный, на пандавов (тоже) со всей силой и упорством. И тогда произошла битва между пандавами и кауравами, громко кричавшими друг на друга. Верховые и упряжные животные (обеих сторон), а также воины утомились все. Могучие воины на колесницах тоже, о великий царь, слепые от сна и изнуренные в сражении, не знали что делать в бою.

 

Эта ночь протяженностью в три ямы, грозная на вид и ужасная, уносящая (много) живых существ, стала казаться им длящейся тысячу ям. Особенно когда они убивали так и калечили (друг друга) и особенно когда они становились слепыми от сна, увы, вокруг царил ночной мрак. И все кшатрии были опечалены душой и утратили свой пыл. Как у твоих, так и у вражеских воинов не оказалось больше оружия и стрел.

 

Проводя так (время, некоторые) из воинов (обеих сторон), особенно отличающиеся скромностью и соблюдающие закон своей касты, не покидали своих подразделений. Другие, слепые ото сна, оставив оружие, ложились (на землю), иные — на (спины) слонов, еще другие — на колесницы, а некоторые на (спины) коней, о потомок Бхараты! Слепые от сна,, повелители людей не знали что делать.

 

А те воины, (которые еще бодрствовали) в сражении, отправляли друг друга в обиталище Ямы. Другие же, лишившиеся чувств, грезя во сне и принимая всех за врагов,, убивали в сражении себя и своих же, а также чужих. Слепые от сна,, они издавали различные восклицания в той свирепой битве. Многие при мысли, что нужно сражаться, стояли с глазами, слипающимися от сна. Другие, неистово сшибаясь в сражении, а некоторые герои, слепые от сна, убивали в пылу битвы друг друга, о царь, в той ужасной темноте. Многие воины, совсем сбитые с толку от сна, не различали в сражении себя от врагов, будучи так убиваемы.

 

Увидев такое поведение воинов, Бибхатсу, бык среди мужей, сказал громко такие слова, оглашая все стороны света: «Вы все вместе с верховыми и упряжными животными изнурены напряжением (сил) и слепы от сна, в то время как само войско окутано мраком и густой пылью. Поэтому, о воины, если вы желаете,46 вы можете отдохнуть! И право, тут жена поле брани, смежите свои глаза на короткое время! И потом, когда месяц взойдет снова, вы, кауравы и пандавы, можете вновь, выспавшись и> отдохнув, сразиться друг с другом ради достижения неба!».

 

Услышав эти слова добродетельного (Арджуны), воины (из лагеря кауравов), сведущие во всех установлениях, одобрили их и, обращаясь друг к другуг громко воскликнули: «О Карна, о Карна, о царь Дурьйодхана, прекратите (битву)! Ведь войско пандавов уже перестало (теснить нас)!».

 

И в то время как Пхальгуна громко возглашал так окрест, войско пандавов, а также и твое, о потомок Бхараты, прекратили (сражение). И те слова его приветствовали боги и благородные мудрецы и все обрадованные-воины. И приветствовав те незлобивые слова, все войска, о потомок Бхараты, изнуренные напряжением (сил), о царь, улеглись поспать некоторое-*^ время, о бык из рода Бхараты!

 

И тогда то войско твое, о потомок Бхараты, испытывая счастье от того, что получило возможность отдыха, почтило храброго Арджуну: «В тебе заключены веды, а также всевозможное оружие! В тебе заключены разум и доблесть! В тебе, о могучерукий, пребывают справедливость и сострадание ко всем существам, о безупречный! И так как мы успокоены тобоюг мы желаем тебе счастья, о Партха! Да будет благо тебе! И обрети ты вскоре, о герой, предметы желаний, приятные твоему сердцу!».

 

Так прославляя того тигра среди людей, могучие те воины на колесницах, одолеваемые сном, погрузились в молчание, о владыка народов! Одни лежали на спинах коней, другие — на сидениях колесниц, некоторые — на плечах слонов, а еще другие — на голой земле. Многие же люди, со своим оружием и булавами, с мечами и секирами, с копьями и в панцирях, легли спать отдельно друг от друга. Слоны там, слепые от сна, сделали землю холодной дыханьем из своих ноздрей, (проходившим) через их змееизвилистые хоботы, покрытые пылью и прахом. И слоны те, когда они глубоко вздыхали на земле, выглядели красиво, подобно горам, раз бросанным (на поле битвы), с шипящими на них огромными змеями.

 

Кони с позолоченными постромками и с хомутами, переплетенными с гривами, сделали ровную землю, взрывая краями своих копыт, неровной. Таким образом, все спали там, о царь царей, расположившись соответственно на (спинах) своих верховых и упряжных животных. И разбитое так сном, войско то спало безмолвно там, напоминая собою необычайную картину, написанную на холсте искусными (мастерами). Те кшатрии, юные и украшенные серьгами, с телами, израненными обоюдно стрелами, спали, расположившись на лобных выпуклостях слонов, будто они возлежали на полных грудях красивых женщин. Тогда месяцем, покровителем лилий, радующим глаз, оттенка белого, как щеки красавицы, украсилась страна света, хранимая Индрой.

 

Затем через минуту впереди показал себя багряным божественный владыка, носящий изображение зайца, поглощая сияние звезд. И вслед за тем багрянцем месяц стал медленно, медленно испускать громадную сеть лучей, блеском подобт ную золоту. Затем те лучи месяца, рассеивая тьму своим блеском, псь степенно распространились на все стороны света и небо и землю. И вскоре поэтому мир, казалось, стал ярко освещен. Невыразимый и беспросветный мрак тогда быстро отступил.

 

Меж тем как мир был освещен так и сам месяц обратился (чуть ли не) в дневной свет, некоторые из существ, бродящих в ночи, о царь, продолжали бродить там, а некоторые не двигались с места. И пробуждаемое лучами месяца, о царь, то войско проснулось, подобно огромным зарослям лотосов в воде, (распустившихся от лучей солнца). Подобно тому как океан, вздымаемый при восходе луны, приводится в волнение, так и то море войска было пробуждено при восходе месяца. И тогда снова, о владыка народов, разыгралась битва на Земле ради уничтожения людей — между жаждавшими достичь потустороннего мира.

Так гласит глава сто пятьдесят девятая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 160

 

Санджая сказал:

В это время Дурьйодхана, подпав под власть гнева, примчался к Дроне и сказал ему так, вызывая в нем радость и чувство отваги: «Враги наши не должны быть прощаемы в сражении, когда они с удрученным сердцем, изнуренные трудом, отдыхают и особенно когда все они уверены в своей цели! Однако все то, (что касалось их), прощалось нами из желания сделать приятное тебе. Эти же пандавы, отдохнув, стали еще сильнее. Сами же мы во всех случаях лишаемся своей мощи и силы. А они, охраняемые тобою, преуспевают все снова и снова. Все виды дивного оружия, а также те, какие являются оружием Брахмы и прочие, — все они находятся исключительно у тебя.

 

Ни пандавы, ни мы сами, ни другие лучники в мире не могут сравняться с тобою, когда ты сражаешься в битве, — говорю тебе правду! О наилучший из дваждырожденных, ты сведущ во всех видах оружия! Без сомнения, при помощи своего дивного оружия ты способен сокрушить (три) мира вместе с богами, асурами и гандхарвами! Пандавы особенно боятся тебя! А ты все же прощаешь им, выставляя предлогом либо то, что они были твоими учениками, либо мое злосчастие!».

 

Так поощренный и приведенный в неистовство сыном твоим, Дрона, о царь, гневно промолвил Дурьйодхане такие слова: «Хотя и будучи стар, я прилагаю старания в битве, о Дурьйодхана, в меру предельных моих сил. Все эти люди не сведущи во владении оружием, я же, однако, опытный знаток оружия. И если они должны быть убиты мною, жаждущим победы, тогда мною будет совершено крайне постыдное дело! Однако же то, что ты считаешь (нужным совершить), хорошее оно или дурное, — то я выполню, о Кауравья, по твоему слову. И оно не может быть иначе! Проявив всю свою доблесть в битве и убив всех панчалов, я сниму свой панцирь, о царь! Клянусь на оружии, что это правда! Ты полагаешь, что Арджуна, сын Кунти, истомился в сражении! Слушай же, о могучерукий Каурава, (что скажу я) по правде относительно его доблести!

 

Когда Савьясачин разгневан, ни боги, ни гандхарвы, ни якши и ни ракшасы не в состоянии вынести его в сражении. В лесу Кхандава он встретился в битве с самим божественным владыкой бессмертных! И хотя (Индра) дождил в него своими ливнями, он был отражен благородным (Арджуной) при помощи стрел. Якши, змей-наги и дайтьи и все другие, гордые своей силой, были убиты тем владыкой средь людей. И то тебе также известно. Во время путешествия в пастушеский стан гандхарвы, возглавляемые Читрасеной и другими, были побеждены им. И вы, похищенные ими, были вызволены тем твердым лучником.

 

Также и нива-такавачи, враги богов, неистребимые даже ими в сражении, были побеждены тем героем. Тысячи данавов, обитающих в Хираньяпуре, победил тот тигр среди людей. Так как же он может быть (одолен) существами человеческими? Ты все видел воочию, как это войско твое было сокрушена сыном Панду, хотя мы и прилагали усердно старания, о владыка народов!».

 

Так прославлявшему Арджуну твой сын, о царь, разгневавшись тогда, промолвил вновь Дроне такие слова: «Я сам и Духшасана, Карна и Шакуни, мой дядя по матери, разделив бхаратийское войско на две части (и взяв с собою отряд), убьем сегодня Арджуну в сражении!» Услышав эти его слова, сын Бхарадваджи, засмеявшись слегка, выразил одобрение царю и сказал: