Сказание об убиении Гхатоткачи 5 страница

 

Усеянная отрубленными хоботами слонов, все еще судорожно двигающимися, земля выглядела красиво, будто покрытая ползущими змеями. И из-за упавших царских зонтов, пестреющих золотом, поле битвы выглядело блистательно, словно небосвод в конце юги, усеянный солнцами, лунами и другими планетами.

В это время близ колесницы Владельца гнедых коней поднялся неистовый шум, среди которого слышались слова:

 

«Убивайте, разите бесстрашно, пронзайте, рубите в куски!» Дрона, однако, преисполненный сильного гнева, стал сокрушать оружием ваявья тех воинов в сражении, подобно тому как неодолимый ветер (разгоняет сгустившиеся) тучи. И так убиваемые Дроной, панчалы разбежались в страхе на глазах у Бхимасены и благородного Партхи.

 

Тогда Носящий диадему и Бхима, окружив твое войско мощным потоком колесниц, быстро подступили к нему. Бибхатсу, (нападая) с правой стороны, а Врикодара — с левой, принялись оба дождить сына Бхарадваджи двумя густыми ливнями стрел. Сринджайи и панчалы — могучие воины на колесницах, равно и матсьи вместе с сомаками, о великий царь, последовали за теми двумя (братьями). Точно так же и выдающиеся из воинов на колесницах, искусно разящие, принадлежащие твоему сыну, в сопровождении обширного войска двинулись к колеснице Дроны, (чтобы оказать ему поддержку).

 

Тогда бхаратийское то войско, уничтожаемое Носящим диадему, одолеваемое темнотою и сном, вновь начало терпеть поражение. Хотя воины в нем и были сдерживаемы Дроной и самим сыном твоим, но их, о великий царь, уже невозможно было остановить (в их бегстве). В самом деле, то обширное войско, раздираемое стрелами сына Панду, начало разбегаться во все стороны, в то время когда мир был окутан мраком. Покинув упряжных животных и колесницы, многие повелители людей разбежались в разные стороны, о великий царь, обуянные страхом.

Так гласит глава сто тридцать шестая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 137

 

Санджая сказал:

Увидев Сомадатту, размахивающего огромным луком, Сатьяки сказал своему вознице: «Вези меня к Сомадатте! Ибо не убив в сражении врага, подлейшего из кауравов, сына Бахлики, я не вернусь из битвы, о возница! И это слово мое правдиво!» И тогда возница погнал на битву стремительно-быстрых коней, происходящих из страны Синдху, масти (белой) как раковины, безразличных ко всякому звуку.

 

И те кони, наделенные быстротою мысли иль ветра, повезли Ююдхану, как в стародавние времена кони Индры, о царь, помчали его, когда он собрался убить дайтьев. Увидев того героя из рода Сатвата, стремительно несущегося в битву, Сомадатта могучерукий бесстрашно повернулся к нему. Выпуская ливни стрел, как грозовое облако — потоки дождя, он покрыл (ими) внука Шини, как туча закрывает солнце. Сатьяки также в пылу сражения покрыл бесстрашно того быка из рода Куру ливнями стрел со всех сторон, о бык из рода Бхараты! Но тут Сомадатта пронзил шестьюдесятью стрелами грудь тому герою из рода Мадху. Сатьяки же в ответ, о царь, тоже пронзил его своими острыми стрелами.

 

Иссеченные взаимно стрелами, оба те быка среди мужей выглядели подобно двум цветущим деревьям киншука, распустившимся красивыми цветами в пору цветения. С телами, всюду залитыми кровью, оба прославленных героя рода Куру и Врипши взирали друг на друга, как бы сжигая один другого взглядами. Мчась на своих колесницах, описывающих круги, те оба сокрушителя врагов, страшные видом, напоминали собою два облака, испускающие ливни дождя. С телами, пронзенными и всюду иссеченными и израненными стрелами, оба они выглядели, о великий царь, подобно двум дикобразам. Покрытые стрелами с золотым оперением,

 

оба они сияли блистательно, о царь, подобно двум высоким деревьям в период дождей, усеянным светлячками. С телами, всюду воспаленными от (вонзившихся) стрел, те оба могучих воина на колесницах выглядели в том сражении подобно двум разгневанным слонам, (украшенным) пылающими факелами.

 

Тогда, о великий царь, могучий воин на колеснице Сомадатта в пылу той битвы рассек стрелою, заостренной в виде полумесяца, огромный лук Мадхавы. И тут же с большой поспешностью в то время, когда стремительность была (чрезвычайно важна), он поразил его двадцатью пятью стрелами и снова — еще десятью. Тогда, взяв другой, более тугой лук, Сатьяки быстро пронзил Сомадатту пятью стрелами.

 

Затем другою стрелой с серповидным острием Сатьяки, о царь, рассек в пылу сражения золотое знамя сына Бахлики, улыбаясь при этом. Сомадатта же, увидев свое знамя поверженным, бесстрашно осыпал внука Шини двадцатью пятью стрелами. Сатвата тоже, разгневанный в бою, рассек острой стрелою с бритвообразным наконечником лук лучника Сомадатты в том сражении. Затем он поразил во многих местах его самого, напоминавшего слона, лишенного бивней, о царь, сотнею прямых стрел с золотым оперением.

 

Но вот Сомадатта, могучий воин на колеснице, наделенный великой ю"а силой, взяв другой лук, стал покрывать Сатьяки ливнем своих стрел. И Сатьяки тоже, воспаленный гневом в пылу битвы, пронзил Сомадатту (множеством стрел). В ответ и Сомадатта мучительно беспокоил Сатьяки густой сетью своих стрел. Но тут Бхима, (вступив в сражение) ради Сатваты, ударил в сына Бахлики десятью стрелами. Сомадатта тоже поразил бесстрашно внука Шини своими стрелами.

 

Тогда сын Бхимасенн, (сражающийся) ради Сатваты, метнул тяжелое и страшное, (с желеаным острнем) бревно в грудь Сомадатты. Но стремительно несущееся на него то страшное видом бревно Каурава в пылу сражения рассек на две части, улыбаясь в то же время. И рассеченное на две части, то огромное острое бревно упало подобно громадной вершине горы, расколотой громом.

 

Тогда Сатьяки, о царь, стрелою с серповидным острием рассек в том сражении лук Сомадатты и затем пятью стрелами — его кожаный нарукавник. Четырьмя же другими стрелами он быстро отправил четырех его превосходнейших коней к царю усопших, о потомок Бхараты! А другой прямой стрелою с серповидным острием тот бык из рода Шини, тигр среди воинов на колесницах, улыбаясь при этом, снес с туловища голову

вознице Сомадатты.

 

Затем Сатвата, о царь, послал в него самого страшную видом стрелу, сверкающую подобно огню, отточенную на камне и снабженную золотым оперением. И выпущенная могучим внуком Шини, о владыка, та превосходнейшая, ужасная стрела упала стремительно ему на грудь, о потомок Бхараты! И глубоко пронзенный могучим Сат-

ватой, могучерукий Сомадатта, великий воин на колеснице, упал (с колесницы) и тут же умер.

 

Увидев там Сомадатту убитым, могучие воины (твои), сражающиеся на колесницах, ринулись на Ююдхану, (поливая его) мощным ливнем «трел. При виде же Ююдханы, так покрываемого стрелами, Юдхиштхира с обширным войском двинулся против строя Дроны. И воспаленный гневом, Юдхиштхира затем принялся своими стрелами обращать в бегство и рассеивать мощный строй твоих войск на глазах у сына Бхарадваджи.

 

Видя Юдхиштхиру, так теснящего (твои) войска, Дрона, с глазами, красными от гнева, обрушился на него с большой стремительностью. И тут он пронзил Партху семью очень острыми стрелами. Глубоко пронзенный им, могучерукий (наставник), облизывая уголки рта, рассек знамя Юдхиштхиры и лук его. Но с большой поспешностью, в то время, когда стремительность была (чрезвычайно важна), царь тот, наилучший из всех, — чей лук был рассечен, взял в пылу сражения другой лук, еще более тугой и крепкий. И царь тогда тысячею стрел пронзил Дрону вместе с его конями, возницей, знаменем и колесницей. И все это казалось, весьма удивительным!

 

Измученный от ударов стрел и испытывая мучительную боль, Дрона тогда присел на минуту на площадке своей колесницы, о превосходнейший из рода Бхараты! И обретя через минуту вновь сознание, он, лучший из дваждырожденных, проникнутый сильным гневом, вызвал к действию оружие ваявья. Но тут доблестный сын Притхи, натянув свой лук, бесстрашно отразил то оружие своим таким же оружием в том сражении, о потомок Бхараты! Тогда Васудева, обратившись к Юдхиштхире, сыну Кунти, сказал:

 

«Слушай, о Юдхиштхира могучерукий, о том, что я скажу тебе! Перестань сражаться с Дроной, о первейший из рода Бхараты! Ибо Дрона всегда стремится схватить тебя в сражении! Я считаю неподобающим для тебя сражаться с ним. Тот, кто создан для сокрушения Дроны, тот завтра убьет его. Оставив поэтому наставника, отправляйся туда, где находится царь Суйодхана и где Бхима, тигр среди воинов на колесницах, сражается с кауравами!»

 

Услышав слова Васудевы, царь справедливости Юдхиштхира, поразмыслив с минуту, быстро помчался к месту страшной битвы, где был занят сокрушитель врагов Бхима, убивая твоих воинов будто сам Разрушитель с широко разверстой пастью. И оглашая землю сильным грохотом своей колесницы подобно тому как грозовое облако оглашает все десять стран света на исходе жаркой поры, Пандава занял место в тылу Бхимы, уничтожавшего своих врагов. Дрона также, при наступлении ночи, начал сокрушать (войска) пандавов и панчалов.

Так гласит глава сто тридцать седьмая в Дронапарее великой Махабхараты.

 

Глава 138

 

Санджая сказал:

Меж тем как происходила та свирепая и приводящая в ужас битва у когда мир был окутан тьмою и пылью, о владыка земли, воины, стоявшие на поле брани, не могли видеть друг друга. И та великая, необыкновенная битва, приводящая к гибели людей, слонов и коней и заставляющая подниматься от содроганья волоски на теле, происходила (таким способом что воины там руководствовались) одними лишь предположениями и различными именами, (которые они выкрикивали). Герои Дрона, Карна и Крипа, Бхима, сын Паршаты и Сатьяки изматывали друг друга и войска противной стороны, о лучший из царей!

 

Войска (обоих лагерей), уничтожаемые со всех сторон теми могучими воинами на колесницах и одолеваемые тьмою и пылью, разбегались во все стороны. В самом деле, воины их разбегались повсюду с содрогнувшимися сердцами. И убегая в том сражении, о великий царь, они подвергались полному истреблению. Тысячи могучих воинов, сражающихся на колесницах, тоже убивали друг друга в той битве. Неспособные ничего видеть в темноте, они лишались чувств. И все это было результатом советов твоего сына. И в самом деле, в тот час, когда все там было окутано тьмою, воины все и предводители войск, о потомок Бхараты, были сбиты с толку в том сражении.

 

Дхритараштра сказал:

В то время как вы, погруженные во мрак из-за неспособности различить что-либо и лишенные своей мощи,, жестоко были мучимы пан-давами, каково было тогда состояние ваших мыслей? И каким образом также, когда мир был окутан так тьмою, о Санджая, войска пандавов и мои тоже оказались вновь в состоянии видимости?

 

Санджая сказал:

Тогда все отряды войска (кауравов), которые остались после сражения, (Дрона), дав приказание их предводителям, вновь сплотил в (единый) боевой строй. Дрона стал впереди, а Шалья — в тылу. Сын же, Дроны и сын Субалы расположились по обеим сторонам. А сам царь (Дурьйодхана), о царь, определил себя для защиты всех войск. И сказал Дурьйодхана всем отрядам пехотинцев, о царь, ободряя их поощрительными словами: «Отложив свое высочайшее оружие, все вы возьмите в руки пылающие светильники!».

 

И побуждаемые лучщим из царей, они тогда, обрадованные, взяли (горящие) светильники. И то войско (кауравов), расположенное вновь (в боевом порядке), выглядело блистательно ночью от света огней (светильников), от дорогих украшений (воинов) и от сверкающего дивного оружия, исторгающегося из него. И в короткое время размещенные (как должно), все те светильники быстро озарили тогда войско.

 

И право же, все отряды войска, обслуживаемые пехотинцами со светильниками в руках, питаемыми маслом, выглядели величаво, словно облака в ночном небе, (озаряемые) вспышками молний. И когда войско (кауравов) было так освещено, Дрона, подобный огню, опаляя все вокруг, сиял блистательно, о царь царей, в своих золотых доспехах, будто полуденное солнце, окаймленное сверкающими лучами.

 

Там огонь (тех светильников) стал отражаться тогда на золотых украшениях и дорогих нишках, (носимых на шее), на сверкающих колчанах и на хорошо закаленном оружии (воинов). Булавы из крепко закаленной стали, сверкающие паригхи и дротики, когда они проносились (из конца в конец) на колесницах, отражали все снова и снова, о потомок Аджа-мидхи, сиянием своих лучей пылающий блеск (светильников). Зонты и буйволовые хвосты и вместе с ними пылающие огромные головешки, о царь, а также золотые гирлянды, когда они были колеблемы при сражениях (воинов), выглядели там чрезвычайно красиво. Освещаемое светом тех ламп и озаряемое блеском оружия и украшений, то войско, о царь, сверкало сильным блеском.

 

Хорошо закаленное оружие, окрашенное кровью, способное наносить повреждения телу и размахиваемое героями, создавало там сверкающий блеск, подобно вспышкам молнии в небе на исходе жаркой поры. Лики воинов, стремительно нападающих (на врагов), чтобы сокрушить их, и содрогающихся в порыве своего нападения, выглядели тогда красиво, подобно густым облакам, движимым ветром. Каким бывает пожар, пылающий в огромном лесу, что меркнет даже блеск солнца, таким стало и освещенное, страшное на вид войско твое, о потомок Бхараты, в час великой опасности.

 

Видя то войско наше освещенным, партхи тоже с большой поспешностью побудили точно так же к этому отряды пехотинцев во всех своих войсках. И те тогда зажгли светильники. На каждом слоне было установлено по семь светильников, а на каждой колеснице по десять светильников: па два было помещено на спине каждой лошади, множество других был» расположено по бокам и сзади (колесниц), а еще другие — на древках знамен. И во всех их войсках — по сторонам и в тылу, впереди, вокруг и посредине было размещено множество других (светильников).

 

И с пылающими факелами в руках воины расхаживали в обоих (противостоящих друг другу) лагерях. Во всех войсках отряды пехотинцев смешались с отрядами слонов, колесниц и конницы. А в середине войска пандавов стояли также и другие воины (кроме пехотинцев), освещая его с горящими факелами в руках. И озаряемое тем войском, (наше) войско стало тогда еще более блистательным, словно пылающий огонь, (ставший ярким вдвойне) от рассеивающего лучи, сияющего светила, творящего день. Сверкающий блеск обоих войск, распространившись по земле, небосводу и всем странам света, (казалось), еще более увеличился. И от того яркого света и твое, и их войско стало совсем ясно видимо.

 

Пробужденные тем светом, достигавшим самих небес, сонмы богов, о царь, толпы гандхарвов, якшей, асуров и сиддхов, а также апсары — все явились туда. И заполненное богами и гандхарвами, сонмами лучших из якшей и асуров и толпами апсар, а также убитыми героями, готовыми вознестись на небо, то поле битвы стало выглядеть подобно самим небесам. Кишащее колесницами, конями и слонами, ярко освещенными от светильников, с разгневанными воинами и с конями, израненными и бредущими как попало, то обширное войско, с воинами, сражающимися на колесницах, конями и слонами, выстроенными в боевые порядки, стало подобно боевому строю богов и асуров, (противостоявших друг другу).

 

И в той битве, происшедшей ночью между богоподобными людьми, густой поток дротиков заменял свирепый ветер, огромные колесницы — эблака, грохот колесниц и ржание коней — раскаты грома, потоки стрел

служили ливнями, а кровь (воинов и животных) заменяла водяные потоки. И в том (сражении) первейший из брахманов, благородный (Дрона), подобно могучему пламени опаляя пандавов, напоминал полуденное солнце на исходе дождливой поры, сжигающее все своими лучами, о владыка людей!

Так гласит глава сто тридцать восьмая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 139

 

Санджая сказал:

Когда мир, окутанный перед этим тьмою и пылью, был таким образом освещен, герои сошлись тогда, жаждя убить друг друга. И сражаясь в битве, о царь, те воины, вооруженные копьями, мечами и другим оружием, взирали друг на друга под влиянием взаимно испытываемых обид. С тысячами светильников, пылающих со всех сторон, поле битвы сияло тогда блистательно, подобно небосводу, усеянному звездами, о потомок Бхараты! С сотнями горящих факелов земля выглядела чрезвычайно красиво. В самом деле, земля, казалось, была охвачена пожаром, как это бывает при гибели мира.

 

Все стороны света пылали от тех светильников, расположенных кругом, и казались подобными деревьям, усеянным светлячками вечером в период дождей. Воины-герои тогда сходились один на один с такими же героями, слоны сталкивались со слонами, всадники со всадниками,161 а воины на колесницах сходились с лучшими из таких же воинов, преисполненные радости, той страшной ночью по приказанию твоего сына. Затем Арджуна, о великий царь, с большой стремительностью начал сокрушать войско кауравов, опрокидывая всех царей.

 

Дхритараштра сказал:

В то время как неодолимый Арджуна, воспаленный гневом и неспо-; собный перенести (подвигов кауравов), проник в войско сына моего, каково было тогда состояние ваших мыслей? Что подумали воины, когда тот мучитель врагов вторгся в (их ряды)? И о чем также подумал Дурьйодхана, дабы можно было предпринять в первую очередь?

 

И кто (из воинов) вступил в сражение против того героя, усмирителя врагов? Кто охранял правое колесо Дроны и кто — левое колесо его колесницы? Кто из героев находились в тылу того сражавшегося героя? И кто были те, которые следовали впереди него, когда тот сокрушал врагов в сражении?

 

Тот могучий и непобедимый лучник, который проник в ряды панчалов, тот тигр среди людей, исполненный великой отваги, который, как бы приплясывая по пути следования своей колесницы, спалил своими стрелами целые скопления колесниц панчалов, точно яростный огонь, — каким образом, увы, тот Дрона нашел свою смерть? Ведь ты всегда говоришь о врагах моих как о невозмутимых и непобедимых. Однако же о моих воинах ты сообщаешь лишь, что они убиты, удручены и обращены в бегство, а о воинах, сражающихся на колесницах, только одно: что они лишены своих колесниц во всех битвах, (где они сражаются)!

 

Санджая сказал:

Поняв намерение Дроны, желающего сражаться, Дурьйодхана той ночью, о великий царь, обратившись к своим послушным братьям: Викарне, Читрасене и Махабаху — каураве, Дурдхарше и Диргхабаху, и всем тем, которые следовали за ним, сказал: «О герои, преисполненные великой доблести, все вы защищайте старательно Дрону с тылу! Сын же-Хридики будет охранять правое колесо, а Шалья — левое колесо его колесницы!» С этими словами твой сын побудил выступить впереди всех тех храбрых и могучих воинов на колесницах из строя тригартов, которые остались после своего поражения.

 

И он сказал им:

«Ведь наставник весьма решителен (в сражении), пандавы тоже сражаются с большим рвением. Защищайте же его весьма старательно, в то-время как он сокрушает врагов в сражении. Ведь Дрона могуч в битве он обладает большой ловкостью рук и преисполнен великой отваги. Он может победить самих богов в сражении, — а что уж говорить о партхах вместе с сомаками! Все вы, однако, о могучие воины на колесницах, защищайте Дрону от царевича Панчалийского — Дхриштадьюмны, могучего воина на колеснице!

 

Среди войск пандавов я не вижу, кроме Дхриштадьюмны, такого воина, который сможет победить Дрону в сражении, о цари! Я считаю поэтому, что нам необходимо всей душою защищать того сына Бхарадваджи! Охраняемый (нами), он несомненно убьет сомаков и сринджаев вместе с их царевичами. И когда будут убиты все сринджайи во главе войска (пандавов), сын Дроны убьет без сомнения Дхриштадьюмну в сражении. Тогда и Карна, могучий воин на колеснице, победит Арджуну в бою. И сам я тоже, облаченный в доспехи, одержу победу над Бхимасеной в сражении. И совершенно очевидно, что эта победа моя будет на долгие времена. Поэтому защищайте в сражении Дрону, о могучие воины на колесницах!»

 

Сказав так, о лучший из рода Бхараты, сын твой Дурьйодхана дал затем приказание своему войску (выступить) в той кромешной темноте. И тогда разыгралась ночью страшная битва, о бык из рода Бхараты, между обоими войсками, жаждавшими каждое победы над другим. Арджуна начал изматывать войско кауравов, а кауравы стали жестоко мучить Арджуну, осыпая взаимно друг друга различным оружием. Сын Дроны — царя панчалов, а сам же сын Бхарадваджи — сринджаев покрывали в сражении прямыми стрелами.

 

И в то время как войска пандавов и панчалов (с одной стороны) и войска кауравов — (с другой), о достойнейший, уничтожали друг друга, поднялся страшный шум (на поле брани). И битва, которая произошла той ночью, была столь страшной и свирепой, что подобной никогда раньше не было видано ни нами и ни теми, кто предшествовал нам.

Так гласит глава сто тридцать девятая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 140

 

Санджая сказал:

Меж тем как происходила так страшная ночная битва, о владыка народов, несущая гибель всем существам, сын Дхармы Юдхиштхира, обратившись к пандавам и панчалам вместе с сомаками, сказал: «Подступайте смелее 16в и нагряньте на самого Дрону с намерением убить его!».

 

И по приказанию царя, о царь, панчалы и сомаки ринулись против самого только Дроны, издавая страшные крики. Охваченные неистовым гневом, и мы сами, громко крича в ответ, ринулись против них, в меру своей доблести, отваги и мощи, в сражении. Критаварман, сын Хридикн, нагрянул на Юдхиштхиру, в то время как тот стремился ударщь в Дрону, — подобно тому как возбужденный от течки слон бросается на возбужденного слона. Против внука Шини, сеявшего повсюду тучи стрел» двинулся, о царь, каурава Бхури на головном участке сражения. Сахадеву, сына Панду, могучего воина на колеснице, о царь, сдерживал Карна, сын Викартаны, когда тот подступал, чтобы схватить Дрону. А против Бхимасены, нападавшего подобно всесокрушающему богу смерти с разверстой пастью, ринулся в той битве сам Дурьйодхана.

 

Шакуни, сын Субалы, о царь, действуя стремительно, сдерживал лучшего из воинов Накулу, искусного во всех приемах ведения боя. А Шикхандина, наилучшего из воинов, сражающихся на колесницах, когда он устремлялся на своей колеснице, сдерживал, о царь, Крипа, сын Шарадвана, в том сражении. Пративиндхью, решительно подступавшего

на своих конях, мастью подобных павлинам, сдерживал, о великий царь, сражаясь усердно, Духшасана. Сына Бхимасены (Гхатоткачу), искусного в применении сотни иллюзий, когда он рвался вперед, сдерживал Ашваттхаман, проявляя уважение к своему отцу.

 

Вришасена же сдерживал в сращении могучего воина на колеснице Друпаду вместе с войском и последователями, пытавшегося захватить Дрону. Царь мадров, сильно разгневанный, сдерживал, о потомок Бхараты, Вирату, когда тот быстро нападал с целью убийства Дроны. Шатанику же, сына Накулы, неистового в сражении, сдерживал Читрасена, быстро (отражая) стрелами, в то время как тот упорно рвался вперед с намерением убить Дрону.

 

А Арджуну, могучего и превосходнейшего из воинов на колесницах, устремлявшегося вперед, сдерживал, о великий царь, Аламбуса, владыка ракщасов.

 

Далее, Дхриштадьюмна, царевич Панчалы, с веселым видом сдерживал могучего лучника Дрону, так сокрушавшего врагов в сражении. Равным образом других могучих воинов, сражавшихся на колесницах на стороне сынов Панду и выступавших (против Дроны), сдерживали, о царь, с большой силой другие твои воины на колесницах. Сражающиеся со спин слонов, быстро сшибаясь с воинами же на слонах в той свирепой битве, казались сражающимися друг с другом сотнями и тысячами.

 

Глубокой ночью, о царь, кони, стремительно наскакивая друг на друга, выглядели подобно крылатым горам. Всадники сходились со всадниками один на один, о великий царь, вооруженные копьями, дротиками и мечами и издавая громкие крики. Там множество людей сражались толпами, разя друг друга булавами и палицами и другим различным оружием.

 

Критаварман, сын Хридики, воспаленный гневом, сдерживал сын* Дхармы Юдхиштхиру, подобно тому как берег морской сдерживает взды-1ающийся океан. Юдхиштхира, однако, пронзив сына Хридики пятью-стрелами, снова еще пронзил его двадцатью и крикнул: «Стой, остановись!» Но тут Критаварман, воспылав гневом, о достойнейший, рассек 1ук сына Дхармы стрелой с серповидным острием и пронзил его самого сeмью стрелами.

 

Тогда, взяв другой лук, сын Дхармы Юдхиштхира поразил сына Хридики в обе руки и в грудь десятью стрелами. И тот воин и рода Мадху, пронзенный так сыном Дхармы в сражении, о достойнейший задрожал от гнева и жестоко поразил (Юдхиштхиру) семью стрелами. Партха же, рассекши его лук, а равно и кожаный нарукавник, послал в него, о царь, пять острых стрел, (хорошо) отточенных на камне. И те свирепые стрелы, пробив драгоценный его панцирь, сверкающий золотом, вошли в землю, точно змеи — в муравейник.

 

В одно мгновение ока Критаварман, взяв другой лук, пронзил Пандаву шестьюдесятью стрелами и возницу его — десятью. С неизмеримой з;ушою, Пандава, положив свой огромный лук на колеснице, о лучший из рода Бхараты, метнул в него дротик, напоминающий собою змею. И тот огромный дротик, сверкающий золотом, пущенный Пандавой, пронзив насквозь правую руку (Критавармана), вошел в землю.

 

Но в это самое-время Партха, взяв снова свой лук, покрыл сына Хридики (тучею) прямых стрел. Тогда храбрый (Критаварман), первейший воин на колеснице среди вришниев, менее чем в мгновение ока m лишил в том сражении Юдхиштхиру коней, его возничего и колесницы. Вслед за тем старший сын Панду взял меч и щит. Но тот отпрыск рода Мадху в пылу сражения раз-цробил их острыми стрелами.

 

Тогда, взяв неотразимую пику с древком, украшенным золотом, Юдхиштхира в сражении том быстро послал ее в сына Хридики. И ту пику, пущенную из рук царя справедливости и стремительно несущуюся на него, сын Хридики, обнаруживая большую ловкость рук, рассек на ггве части, улыбаясь при этом. Затем он осыпал сына Дхармы сотнею стрел в том бою и, воспаленный гневом, рассек его панцирь острыми стрелами.

 

И тот панцирь благородного (Юдхиштхиры), рассеченный стрелами сына Хридики в сражении, распался на куски, (упав с него), о царь, подобно россыпи звезд, скатившейся с небосвода. С луком рассеченным, с доспехами распавшимися, лишенный колесницы и жестоко мучимый стрелами (противника), сын Дхармы Юдхиштхира поспешно удалился с поля брани. Критаварман же, преисполненный могучей силы, победив Юдхиштхиру, сына Дхармы, снова стал охранять колесо колесницы Дроны.

Так гласит глава сто сороковая в Дронапарве великой Махабхараты.

 

Глава 141

 

Санджая сказал:

Бхури, о царь, в сражении том сдерживал внука Шнни, лучшего из воинов на колесницах, упорно подступавшего к нему, подобно слону ради утоления жажды. Но вот Сатьяки, воспаленный гневом, быстро пронзил ему грудь пятью острыми стрелами. И у него потекла кровь. Точно так же и Каурава пронзил в пылу битвы грудь внуку Шини, одержимого в бою, десятью острыми стрелами.

 

Оба они, о великий царь, с глазами, красными от гнева, натягивая с яростью свои луки, принялись жестоко терзать друг друга стрелами. И меж тем как оба они, исполненные гнева и подобные всеразрушителю Яме, метали свои стрелы, о великий царь, ливень этих стрел был весьма ужасен. Покрывая друг друга стрелами, о царь, оба они стояли друг перед другом в том сражении.

 

И только на самое короткое время битва та была как будто равной. Тогда, о великий царь, внук Шини, пылая гневом и улыбаясь в то же время, рассек в пылу сражения лук благородного Кауравьи. И рассекши его лук, он быстро затем пронзил ему грудь девятью острыми стрелами и крикнул: «Стой, остановись!».

 

Глубоко пронзенный могучим врагом своим, тот усмиритель врагов, взяв другой лук, пронзил в ответ воина из рода Сатвата. И пронзив героя из рода Сатвата тремя стрелами, о владыка народов, Бхури рассек его лук очень острой стрелою с серповидным наконечником, улыбаясь в то же время. Лишившись так своего лука, о великий царь, Сатьяки, обезумевший от гнева, метнул дротик, отличающийся большой стремительностью, в грудь своему противнику.

 

И с телом, пронзенным тем дротиком, тот упал с превосходнейшей колесницы, весь окрашенный кровью, будто ярколучистое (солнце), случайно скатившееся с небосвода. И увидев того героя убитым, могучий воин на колеснице Ашваттхаман ринулся стремительно против внука Шини в том сражении и окатил его потоком стрел, подобно тому как облако поливает ливнем (гору) Меру.

 

И к нему, яростно устремлявшемуся к колеснице внука Шини, обратился могучий воин на колеснице Гхатоткача, о царь, испустив громкий рев: «Стой, остановись, о сын Дроны! Ты не уйдешь от меня живым! Я убью тебя сегодня, как повелитель Сканда (убил демона) Махишу! Сегодня на поле брани я изгоню из тебя всякое желание битвы!».

 

Сказав так, тот ракщас, губитель вражеских героев, с глазами, медно-красными от гнева, обрушился в ярости на сына Дроны, подобно тому как лев бросается на царя слонов. И Гхатоткача окатил дождем стрел, размером в ось колесницы, сына Дроны, быка среди воинов на колесницах, точно облако исторгает ливни дождя. Но тот ливень стрел, обрушившийся на него, сын Дроны быстро рассеял в сражении стрелами, напоминающими ядовитых змей, усмехаясь при этом. Затем он осыпал того владыку рак-шасов Гхатоткачу сотнями острых, быстролетных стрел, способных проникать в самые жизненно важные места, о усмиритель врагов!