Он сделал это только потому, что вдруг осознал, что снова применяет силу. Призывая себя к спокойствию, он глубоко вздохнул.

— Послушай, Гермиона, — начал он через какое-то время и был удивлён, что она всё ещё стояла перед ним. — Я верю, что ты знаешь её лучше. Но я знаю также, что мы сглаживаем для себя даже самые большие недостатки людей, с которыми вынуждены сосуществовать Ты понимаешь, что я могу более нейтрально относиться к делу, чем ты?

Её взгляд впился в него, и ему как-никогда тяжело было выдержать её темперамент. Наконец, он всё же не выдержал и первым отвёл глаза.

— Эту проблему не разрешить при помощи одного умного подхода к делу. — Ещё раз взглянув на него, Гермиона развернулась и вышла из комнаты.

Северус упёрся руками в бока. Ему сегодня вообще не следовало вставать с постели.

— — —

Два часа спустя Северус, машинально двигая рукой, измельчал ножом морщинистые финики. Они почти уже превратились в порошок. Он был крайне раздаражён. И если раньше, когда он был молод, в ход пошла бы волшебная палочка, теперь он успокаивал себя приготовлением зелий.

Толком не видя, что делает, он бесцельно рубил серебрянным ножом по растению. Он знал, что не порежется. Пальцы другой руки сами собой избегали острия. Двадцатилетний опыт позволял приготовить любые компоненты с закрытыми глазами.

Его способности к зельеделию проявились еще в школе. Но его страстью были тёмные искусства. Если бы он не совершил глупой ошибки и не поддался бы своей страсти, он никогда бы не очутился в лаборатории мастера Кондигуса.

Албус позаботился, чтобы Северус получил это место. Одновременно он сделал его преподавателем зельеварения, так как даже его школьных знаний было достаточно, чтобы преподавать новичкам. Тем самым Северус сначала получил часть работы Горация Слагхорна, а со временем и окончательно заменил его.

Время это было наитруднейшим в его жизни, и оно его закалило. Оно научило его, что есть вещи важнее, чем приносящий отдых сон и хорошая пища. И того и другого он часто был лишён, чтобы успевать преподавать, учиться и шпионить одновременно. Без сомнения, это и было замыслом Албуса. Он гарантировал возвращение Северуса, и оно прошло небезуспешно.

И всё же...

Адиа будила в нём давно забытые качества. Он ЗНАЛ, как подчинить себе человека. Он ЗНАЛ, как заставить его слушаться. И он знал, что никогда больше не хотел этого делать.

Тёмный Лорд обнаружил эти качества в Северусе и способствовал их развитию. Умение, при помощи одного взгляда и пары резкостей заставить замолчать любого всегда таилось в нём. Его усиливали ярость и желание власти. Уже в школьные годы он мог бы добиться этой власти, но был тогда слишком наивен.

Лорд же досконально изучил своего нового приверженца. Полукровка, но полон достоинств. Так он его описал. Он также убедился в том, что Северус действительно глубоко ненавидит собственного отца.

Его первой жертвой был старик. Бесполезный для Тёмного Лорда маггл, он просто был. На нём Северус впервые почувствовал, что такое власть. Старик не пережил ночь, но в эту ночь родилось нечто новое.

Лорд был в восторге и использовал Северуса, чтобы заставлять жертв подчиняться или страдать. Он играл с фигурами, которые были в его распоряжении, сам однако рук не пачкал. И в какой-то момент Северус тоже начал играть.

Насилие было чем-то, что заставляло кипеть его кровь, оно накрывало его волнами ощущения власти. Психологическое насилие приводило его в экстаз.

Так было тогда. Северус сам не заметил, как впал в зависимость. Отвыкание было ужасным. Первые четыре недели Албус держал его взаперти в комнате. Ни посетителей, ни контакта с внешним миром. Северус уже через несколько дней лез на стены. Некоторые шрамы на его теле относятся к тому периоду его жизни.

Позже Албус осторожно ввёл его в общество посвящённых. Защитные заклинания, скептические взгляды и напряжённое молчание сопровождали его тогда ежедневно. Один лишь Филиус Флитвик относился к нему так, как будто у Северуса не было прошлого.

Северус с того времени очень уважал маленького волшебника. Филиус был умелым дуэлянтом и ни капли не боялся Северуса. Время от времени он помогал ему избавиться от накопившейся ярости, при помощи достойной дуэли. Северуса выдавали дрожащие руки. Тогда они стали кем-то вроде друзей.

Лишь полгода спустя и ряда бесконечных сеансов легилименции и тестов, от которых волосы вставали дыбом, Албус допустил его до учеников и выпустил в нормальную жизнь. С того времени Северус знал свои границы и никогда их не переходил.

И всё же...

Справляться с Адией было для него, как для алкоголика справиться с бутылкой виски. Возможно, какое-то время он сможет держать себя в руках. Но когда-нибудь пробка будет откупорена и тогда — недолго ждать…

Добравшись до этого момента в своих мыслях, Северус резко отбросил от себя нож и содрогнулся, когда тот со звоном упал на пол. Он положил разгорячённые ладони на холодную поверхность рабочего стола. Морщинистые финики источали сладковатый аромат. Северус закрыл глаза. Было ошибкой требовать от Албуса прекращения любого контакта. Хотя выбора не было. Речь шла здесь не о его прошлом, не о его ошибках и страстях, зависимостях и границах. Речь шла о Гермионе. О ней одной. Она доверилась ему и ожидала, что он хорошо справится со своей работой. Так, как он делал это всегда.

Северус фыркнул, что в тишине лаборатории прозвучало пугающе громко. Она совершенно не представляла, кому дарила своё доверие. И он надеялся, что она никогда и не узнает.