Конец 10 книги серии Братство Черного Кинжала 13 страница

Открыв дверь, Хекс тихо выругалась. Сидящий за столом парень хреново выглядел: подбородок опущен на грудь, руки безжизненно свисают, колени разведены в стороны. Одет, как старомодный щеголь, в стиле стим-панк [30]: черный приталенный костюм и белая рубашка с высоким кружевным воротником. Естественно, ни одна вещь не была ручной работы, а ткань выглядела изношенной. И пуговицы... ага, именно так все и происходит, когда люди начинают прикидываться, пробуя пальцами ног исторические воды. Они каждый раз влезают в дерьмо.

Тихо закрыв дверь, Хекс, молча, подошла к нему и, сжав руку в кулак, саданула им по столу, чтобы разбудить парня.

О, вы только поглядите, у него была даже небольшая трость к довершению костюма. И плащ.

Когда парень отшатнулся назад, поставив стул на две задние ножки, Хекс схватила трость из черного дерева и позволила гравитации решать, что будет дальше...

Какая. Прелесть. Из открытого рта торчали два пластмассовых клыка. Видимо это еще больше заставляло его чувствовать себя Фрэнком Ланджелла[31].

Хекс села, в то время как парень грохнулся на спину, и принялась изучать серебряный наболдажник трости в виде черепа, пока тот поднимался, оправлял свой идиотский маскарад, ставил стул и снова присаживался. Когда он приглаживал свои черные, как смоль волосы, из-под них показались каштановые корни.

— Да, мы отпустим тебя, — ответила она прежде, чем парень задал вопрос. — А до тех пор, пока ты рассказываешь мне все, что я хочу знать, я не вовлекаю в это наших друзей из КДП.

— Ладно. О'кей. Спасибо.

По крайней мере, он не подделывал английский акцент.

— Откуда у тебя кокаин? — Хекс подняла руку до того, как он успел открыть рот. — Прежде чем ты скажешь мне, что это дерьмо твоего друга, а ты просто держал его у себя, или, что ты взял напрокат плащ, а он оказался в карманах… полиция не больше моего поверит в эту туфту. Но я тебе гарантирую, что они услышат именно эту ложь.

Последовало напряженное молчание, в течение которого она смотрела на парня. Он даже красные контактные линзы напялил, чтобы казалось, будто радужки его глаз светятся.

Хекс задалась вопросом, пытался ли он дематериализоваться сквозь стену.

Она была готова помочь ему с этим.

— Я приобрел его на углу Трейд[32] и Восьмой. Около трех часов назад. Я не знаю имени парня, но он там каждую ночь с одиннадцати до двенадцати.

— Он продает только это дерьмо?

— Не-а. — Парень, казалось, слегка расслабился. Его акцент штата Джерси стал заметнее. — Он меняет ассортимент. Еще весной, бывало, я не мог достать кокаин. Но, не знаю, где-то с прошлого месяца или около того, у него он был каждый раз. Именно то, что нужно.

«Была ли вся эта фигня с Дракулой — его восстанием против скучной рутинной жизни?» задумалась Хекс.

— Какое ты используешь имя? — спросила она.

— Кинжал. Оно соответствует моей истинной сущности. — Когда он махнул рукой на свой костюм, на мизинце сверкнуло кольцо с красным камнем. — Я — вампир.

— Да ла-а-адно. Я думала, они не существуют.

— О-о, мы очень даже существуем. — Парень окинул Хекс оценивающим взглядом. — Могу тебя познакомить с несколькими из них. Сводить на шабаш ведьм.

— Так все это ради ведьм?

— Знаешь, у меня три жены.

— Да у тебя, смотрю, дом забит битком.

— Я в поисках четвертой.

— Милое предложение, но я замужем. — Сказав это, Хекс почувствовала, как в груди возникла боль. — И могу добавить, что счастлива.

Она не была уверена, для кого произносит последнее предложение. Боже, Джон...

Послышался тихий стук в дверь.

— Да, — бросила Хекс через плечо.

— К тебе пришли.

Хекс почувствовала, как в один миг ее тело воспряло жизнью, и внезапно она была готова вышвырнуть этого «шутка-или-угощение» ублюдка за дверь вперед головой.

Джон сегодня рано, отлично.

— Мы закончили, — объявила она, поднимаясь на ноги.

Человек тоже встал, его ноздри затрепетали.

— Боже, твой парфюм просто... потрясный.

— Больше никогда не приноси эту дрянь в мой клуб или в следующий раз мы даже разговаривать не будем. Это ясно?

Открыв дверь, она уловила связующий аромат своего мужчины: запах темных специй заполнил пространство…

Он стоял в другом конце коридора, у ее кабинета.

Ее Джон.

Повернув голову в сторону Хекс, он опустил подбородок и улыбнулся. В его взгляде читался отголосок свирепости, а значит, он более чем готов для нее.

— Ты прекрасна, — выдохнул этот шут, шагнув вперед.

Она отпихнула его, когда Джон заметил этого маленького засранца.

Дело добром не кончится.

Ее связанный мужчина двинулся по коридору. Его тяжелые ботинки громко стучали по полу, заглушая доносящиеся из клуба басы музыки.

Ее приятель с фальшивыми клыками и плащом, по-прежнему был сосредоточен только на ней, но не долго. Когда к нему подошла трехсотфунтовая[33] угроза, противостоять которой было просто не возможно, парень съежился и спрятался за Хекс.

Да уж. Как по-мужски. И действительно глупо.

Джон остановился у двери, перекрыв все пути отступления. Его прекрасные голубые глаза полыхали яростью, когда он посмотрел над ее плечом на человека.

«Боже, как же она его хочет», подумала она.

Хекс формально представила их друг другу.

— Это мой муж, Джон. Джон, это уже уходит. Не хочешь сопроводить его, милый?

Прежде чем придурок смог что-то сказать, Джон обнажил клыки и зашипел. Это единственный звук, который он мог издавать помимо свиста, но он оказался куда лучше слов...

— Вот черт, — пробормотала Хекс, отшатнувшись в сторону.

Фальшивый вампир только что обоссался.

***

Джон был более чем счастлив, избавиться от этого хлама. Глупого человечишки, который так смотрел на его женщину. Ублюдку повезло, что Джон намного его превосходил. В противном случае, ему пришлось бы лишиться ноги или руки в доказательство этого.

Схватив парня за шкирку, он протащил сукина сына к черному ходу, ногой открыл дверь и швырнул его на парковку.

Нечто похожее на: «О боже, прошу, не делай мне больно» вместе с отборной руганью слетело с его губ. И лишь тонкая завеса здравого смысла удерживала Джона от убийства.

Поскольку другого способа заставить парня посмотреть в глаза не было, Джон обогнул рекламный щит, схватил его за плечи и поднял так, что лакированные черные кожаные туфли заболтались в воздухе.

Встретившись взглядом с забавными фальшивыми красными глазами, Джон ввел придурка в транс и стер воспоминания о мелькнувших клыках. Идея оставить маленький намек на то, что вампиры действительно существуют и придут за ним была чертовки заманчивой.

Добрая доза внедренной паранойи положила бы конец той шараде, которой жил ублюдок.

Но это того не стоило. Тем более, что вместо этого Джон уже мог быть в своей женщине.

В последний раз встряхнув парня, Джон отпустил его, отправив на пробежку. Ублюдок был слишком тощим; это упражнение пойдет ему только на пользу.

Возвращался в клуб, Джон замети «дукатти» Хекс, припаркованный вплотную к зданию под уличным сенсорным фонарем, и проклятье… он представил, как она обхватывает своими ногами всю эту мощь, и с низким наклоном, устремляет мотоцикл в опасный поворот…

Он направился к двери и обнаружил, что та открыта. В дверном проеме стояла Хекс.

— Я думала, ты собираешься вырвать ему глотку.

Она была возбуждена.

Джон двинулся к ней и не остановился, пока ее грудь не вжалась в его, и она не сдвинулась ни на йоту — что, естественно завело его еще больше. Бог мой, она была готова для него с самого начала. И эта добровольно установленная между ними дистанция, делала его желание быть с нею еще более отчаянней.

— Давай-ка пойдем в мой кабинет, — почти прорычала она. — Или займемся этим прямо здесь?

Он просто кивнул ей и она рассмеялась.

— Как насчет того, чтобы все-таки зайти внутрь, так мы не распугаем ребятишек.

Ну да, для большинства людей секс и кровопускание — вещи не совместимые.

Она шла впереди, и он гипнотизировал взглядом ее покачивающиеся бедра, задаваясь вопросом: что если бы чисто анатомически было возможно, чтобы человеческий язык волочился по полу — как бы это смотрелось?

Мгновение спустя они заперлись в кабинете, он склонился к ней, жадно целуя, пока его руки быстро расправлялись с ее футболкой, стягивая ее через верх. Хекс запустила пальцы в его волосы, и склонившись, он вознес благодарственную молитву за то, что она никогда не носила бюстгальтер.

Продолжая втягивать ее грудь в свой рот и удерживая одну руку между ее ног, он уложил свою женщину на стол поверх разбросанных документов. Затем резким движением сорвал ее кожаные штаны и рывком проник внутрь.

Первый раз они всегда трахались быстро и яростно, расталкивая мебель, словно заново открывая друг друга. Второй раз был более медленным. А третий походил на то чувственное дерьмо, что показывают в кино, используя эффект размытого изображения.

Сравнимо с поведением дорвавшегося до банкета оголодавшего человека: сначала набрасывается на закуски, чтобы унять первичный голод, потом концентрируется на основном блюде и завершает все изысканным аперитивом…

Они кончили одновременно: он, склонился над ней, она, обвила свои бесконечно длинные ноги вокруг его бедер, так крепко прижимаясь друг к другу, как только могли.

Все еще вздрагивая от послеоргазмомых волн экстаза, он поднял голову и наткнулся взглядом на картотечный шкаф, и еще одно кресло… и почему-то только сейчас заметил, что стена была из бетонных блоков окрашенных в черный цвет.

Те же вещи, на которые он смотрел на протяжении последних пару месяцев. И никогда не замечал.

Но теперь Джона потряс тот факт, что они находились не в нее доме и не в его.

Она не позвала его в свое место на реке, где у них произошло их первое применение после ссоры.

И она не приехала к нему в особняк.

Закрыв глаза, он попытался восстановить возникшие ранее ощущения, но почувствовал только слабую пульсацию ниже пояса. Подняв веки, он хотел взглянуть ей в лицо, но она выгнула спину, и все, что он мог увидеть — была лишь линия ее подбородка. И график дежурств. Для ее вышибал.

Кто-то мог стоять прямо за дверью, слушая их.

Дерьмо… полный отстой.

Он поступал неправильно по отношению к своей паре.

Вначале это было крышесносно — стоило им где-нибудь пересечься, как первым делом находили способ потрахаться. И думал, что это всегда будет так же весело.

За исключением постоянного присутствия Теней.

Зажмурив глаза, он понял, что гораздо лучше сделать это в постели. На их супружеском ложе. И не потому, что он был так старомоден, просто он так скучал по ней, спящей подле него.

— Что такое, Джон?

Он моргнул. Конечно, он знал, что она — его половинка, и, даже если отбросить симпатские заморочки, она знала его так, как никто другой. Он встретился взглядом с ее блестящими серыми глазами и почувствовал, как от грусти защемило в груди.

Но он действительно не хотел об этом говорить…, у них оставалось совсем мало времени.

Он глубоко и долго поймал ее рот в поцелуе, полагая, что это отвлечет их обоих, и это сработало. Ее язык встретил его, и он снова начал двигаться внутри нее, долгие удары подводили его к краю, приближая к разрядке. Ритм был медленным, но неумолимым, и наконец, его унесло туда, где не было ни одной мысли.

Накрытый второй волной мягкого возбуждения он начал отчаянно двигаться в ней.

Когда она прошла, как всегда завершившись оргазмом, Джон остро ощутил далекий, приглушенный звук музыки, перестук каблуков в зале, и звон мобильных телефонов.

— Что-то не так? — спросила Хекс.

Разъединяя их тела, он заметил, что они оба были в основном одеты. Когда в последний раз они были полностью обнаженными?

«Иисусе... это было в тот блаженный период после Брачной Церемонии. Которая, теперь казалась всего лишь далеким воспоминанием. И быть может, еще пару раз после».

— У Рофа все удачно прошло сегодня вечером? — спросила она, натягивая штаны, — Что там было?

Его мозг безуспешно пытался сосредоточиться, но, к счастью, его руки отлично справлялись, и не только с застегиванием ширинки.

«Да, встречи прошли удачно. Хотя судить еще преждевременно. В Глимере мнения переменчивы».

— Мм-м… — Она никогда не любила особо трепаться о Братстве. Хотя, учитывая то, чем закончилась их последняя совместная вылазка, он был удивлен, что она вообще поинтересовалась его работой.

«Какие планы на сегодня?» — жестами показал он.

Она взяла что-то лежащее на ее столе.

— В городе нарисовался новый наркоделец.

Он поймал брошенный ею пакетик и нахмурился, разглядывая целлофановую упаковку.

«Что за херня? Это же… Древний Язык».

— Именно, и мы понятия не имеют, кто за этим стоит. Но будь я проклята, если не выясню.

«Дай мне знать, если я могу чем-то помочь».

— Я справлюсь.

«Знаю».

Повисшее молчание, и звенящая тишина напомнили ему, где они были, а где нет.

— Ты прав, — отрывисто бросила она. — Я нарочно не позвала тебя к себе. Тебе и без того достаточно трудно оставлять меня здесь.

«Я мог бы остаться с тобой. Я мог бы приспособиться, и…»

— Роф никогда не позволил бы. И я могу добавить, что это вполне справедливо. Ты очень ценный актив для него, и мой клуб вряд ли так же безопасен, как особняк. Кроме того, что, черт возьми, нам делать с Куином? Он так же имеет право на личную жизнь, и, по крайней мере, в особняке у него есть хоть какое-то ее подобие.

«В любом случае, есть еще день».

Она пожала плечами.

— Но ведь этого становится недостаточно? Джон, у нас куда меньше проблем, чем у других. Ты не думаешь, что Тор может погибнуть, пока он не в состоянии…

«Для меня этого мало. Я ненасытный. А ты — моя шеллан, а не какая-то девка по вызову.

— Но я не могу вернуться в особняк. Мне очень жаль. Если я сделаю это, то в конечном итоге возненавижу и их, и тебя. Мне бы очень хотелось притвориться, что я могу переступить через все это дерьмо и быть как все, но переделать себя я не могу.

«Я поговорю с Рофом…»

— Проблема не в Рофе. Он видит, что с тобой происходит. Как и все остальные.

Когда он промолчал, она подошла к нему, обхватила ладонями его лицо и заглянула в глаза.

— Все так, как и должно быть. А теперь ступай, мне пора закрываться. И обязательно возвращайся ко мне завтра вечером. Я уже начинаю отсчитывать минуты.

Она крепко поцеловала его.

А затем развернулась и покинула офис.

 

ГЛАВА 24

 

Переводчики: Stinky, lorielle, Lover_mine

Вычитка: Amelia, Светуська

 

Но'Уан проснулась от громкого, ужасающего крика. Крика, которым обычно сопровождается кровавое убийство.

Ей понадобилось время, чтобы осознать, что именно она издает этот пронзительный звук: ее рот был широко открыт, тело — напряжено как струна, а легкие горели, когда она пыталась глотнуть воздуха.

К счастью, она оставила свет включенным, и отчаянно оглядела стены, занавески и покрывала. Затем перевела взгляд на свое одеяние… да, на ней было именно одеяние, а не тонкая ночная сорочка.

Это был сон. Сон…

Она не в подземном подвале.

Она не во власти симпата…

— Мне жаль.

Ахнув, она дернулась к мягкому изголовью кровати. Тормент стоял в комнате. За ним захлопнулась дверь.

— Ты в порядке? — спросил он.

Она быстро натянула свой капюшон, скрываясь под ним.

— Я… — Воспоминания о том, что произошло между ними, не давало ей ясно мыслить. — Я… в порядке.

— Не верю, — произнес он хриплым голосом. — Боже… я так сожалею. Нет никакого оправдания тому, что я сделал. Я больше никогда не приближусь к тебе снова. Клянусь…

Прозвучавшую в его голосе боль, она чувствовала, как свою собственную.

— Все в порядке…

— Черта с два. Я до смерти напугал тебя…

— Не ты причина моего пробуждения. Это было… прошлое. — Сделав глубокий вдох, она продолжила. — Странно, но у меня не было снов о произошедшем со мной… никогда. Я часто об этом думала, но когда спала, оставалась лишь темнота.

— А теперь? — выдавил он.

— Я была под землей. В подвале. Запах… дражайшая Дева-Летописеца, тот запах. — Она обхватила себя руками, чувствуя, будто снова оказалась за той грубой дубовой дверью. — Соляные источники… я забыла о соляных источниках.

— Прости?

— Там были соляные источники для животных… вот почему у меня остались шрамы. Я всегда задавалась вопросом, не использовал ли он какую-то симпатскую силу или что-то в этом роде, чтобы изменить мою кожу. Но нет, это оказались соляные источники и соленое мясо. — Она покачала головой. — До этого я совсем позабыла о них. Позабыла о многих деталях…

Когда Тор выругался, она подняла на него взгляд. Выражение его лица говорило, что он готов был убивать этого симпата снова и снова… но он совладал с собой, словно не хотел ее расстраивать.

— Не думаю, что когда-то говорил тебе, как мне жаль, — тихо произнес Тормент. — Там, в хижине с Дариусом. Мы очень сожалели, что тебе…

— Пожалуйста, давай сменим тему. Буду тебе очень признательна.

В неловкой тишине, последовавшей за этими словами, заурчал живот Тора.

— Ты должен поесть, — пробормотала она.

— Я не голоден.

— Твой желу…

— Пусть катится к черту.

Глядя на его неподвижную фигуру, Но'Уан была поражена изменениями: даже после такого короткого кормления к нему вернулся здоровый цвет лица, осанка стала прямее, взгляд — более внимательным.

«Кровь — такая мощная вещь», подумала она.

— Я буду снова тебя кормить. — Когда он посмотрел на нее так, словно она душевно больна, Но'Уан вздернула подбородок и встретилась с его взглядом. — Конечно же, я сделаю это снова.

Чтобы еще раз увидеть в нем улучшения, она готова заново пережить каждый свой ужас. Но'Уан была охвачена прошлым, но боже, эти изменения: ее кровь скинула с него усталость, а это спасет ему жизнь на поле боя.

— Как ты можешь говорить такое? — Его голос был хриплым.

— Говорю то, что чувствую.

— Обязательство не должно заводить тебя в твой личный ад.

— Мне выбирать, не тебе.

Он сдвинул брови.

— В той кладовой ты была как агнец на заклании.

— Если бы это была правда, то прямо сейчас я бы уже не дышала.

— Разве тебе понравился сегодняшний сон? Было весело? — Когда она отпрянула, Тор подошел к закрытым ставнями окнам и так сосредоточено всматривался в них, словно мог разглядеть сад. — Знаешь, ты больше чем просто горничная или кровавая шлюха.

С должным высокомерием она сообщила ему:

— Служить во благо другим — благородное дело.

Когда он оглянулся через плечо, его глаза отыскали ее, несмотря на капюшон.

— Но ты идешь на это не из-за благородства. Ты скрываешь под этим одеянием свою красоту и свое положение, чтобы себя наказать. Не думаю, что это имеет хоть какое-то отношение к альтруистическим начинаниям.

— Ты не знаешь меня и того, что мною двигало…

— Я возбудился. — Услышав эти слова, она моргнула. — Ты должна была это учесть.

Ну да, конечно, должна была. Но…

— И если я еще раз возьму твою вену, то произойдет тоже самое. Снова.

— Думаешь ты ведь не обо мне, — заметила она.

— А что, есть разница?

— Да.

— Ты так в этом уверена? — сухо спросил он.

— Ты ничего с этим не сделаешь. А одного кормления не достаточно… ты должен понимать это. Прошло слишком много времени. Ты уже не так слаб, но тебе снова скоро потребуется кормление.

Будь он проклят еще раз, но отступать она не собиралась, еще упрямей задирая свой подбородок.

После продолжительного молчания он покачал головой.

— Ты такая… странная.

— Сочту это за комплимент.

***

С противоположного конца спальни, Тор уставился на Но'Уан. Ему следовало бы с большим почтением отнестись ко всей этой хрени, что она несла, хотя было абсолютно ясно, что она не в себе. Она выглядела абсолютно невменяемой, когда предстала перед Братом со следами укусов на шее, проснувшись от собственного крика.

Господи, услышав этот крик, он ворвался в чертову дверь. Образ ее, вонзающей в себя кинжал, привел Тора в действие. Но все, что он обнаружил — ничего не видящую,кроме проигрывающейся в ее голове сцены Но'Уан, сидящую в центре кровати.

Соляные источники. Ебаный ад.

— Твоя нога, — тихо спросил он. — Как это произошло?

— Он заковал мою лодыжку в кандалы и приковал к балке. Когда он… захаживал ко мне… кандалы врезались в плоть.

Тор закрыл глаза от нахлынувших образов.

— О, боже…

Он не знал, что на это сказать, поэтому просто стоял, обессиленный, опечаленный… так много сожалеющий о том, что пошло не так в их жизнях.

— Думаю, я знаю, почему мы здесь, — внезапно произнесла она.

— Потому что ты кричала.

— Нет, я имею в виду... — Она прочистила горло. — Я всегда задавалась вопросом, почему Дева-Летописеца привела меня в Святилище. Но Лэсситер — ангел — прав. Я здесь, чтобы помочь тебе, как ты помог когда-то мне.

— Я не спас тебя. Помнишь? В конце.

— Спас. — Он покачал головой, но она перебила его. — Я наблюдала за тобой, когда ты спал… тогда, в Старом Свете. Ты всегда ложился перед огнем, на боку, лицом ко мне. Я часами запоминала, как слабое свечение от торфа играло на твоих закрытых глазах, щеках и скулах.

Внезапно, для них обоих, комната, словно переменилась, став теснее, ниже… душнее.

— Почему?

— Потому что ты был совсем не похож на симпата. Ты был смуглым, а он бледным. Ты большим, а он тощим. Ты был добр ко мне… а он нет. Именно ты был тем, что удерживало меня от полного безумия.

— Я не знал.

— Я не хотела, чтобы ты знал.

Спустя мгновение он мрачно произнес:

— Ты с самого начала планировала убить себя...

— Да.

— Почему ты не сделала это до родов? — Черт, он поверить не мог, до какой откровенности они докатились.

— Не хотела проклясть и ребенка. До меня доходили слухи о том, что произойдет, если вы возьмете дело в свои руки, и я готова была смириться с последствиями для себя. Но младенец, пришедший в мир в час печали, по крайней мере, мог создать свою собственную судьбу.

И все же она не была проклята... возможно, из-за обстоятельств — Бог знал, она достаточно натерпелась на пути к освобождению.

На этой ноте он снова покачал головой.

— Насчет кормления. Я действительно ценю твои усилия, но так или иначе я не могу представить себе еще одну подобную сцену, что случилось внизу, которая никому из нас не принесет ничего хорошего.

— Признай, что чувствуешь себя сильнее.

— Ты говорила, что у тебя не было снов о случившемся.

— Один сон не…

— Для меня этого достаточно.

Ее подбородок снова задрался, и будь он проклят, если эта привычка не была… ладно, не привлекательной, нет. Нет, совсем не привлекательной.

Абсолютно.

— Если я смогла это пережить, — сказала она, — то смогу пройти и через воспоминания.

В этот момент, глядя через всю комнату на проявление ее силы воли, Тор ощутил с ней некую связь, словно грудь к груди они были привязаны канатом друг к другу.

— Приди ко мне снова, — проговорила она. — Когда снова будешь в этом нуждаться.

— Посмотрим, — буркнул он. — А вообще, ты… как? Я имею в виду, в этой комнате? Ты можешь запереть дверь…

— Я буду в порядке, если ты снова придешь ко мне.

— Но'Уан…

— Только так я могу сделать все правильно по отношению к тебе.

— Ты ничего мне не должна. Честно.

Развернувшись, он направился к двери, и прежде чем выйти, оглянулся через плечо. Она смотрела на свои сплетенные руки. Ее скрытая капюшоном голова, была опущена.

Оставив ей эту маленькую иллюзию спокойствия, он притащил свой урчащий желудок в комнату и разоружился. Тормент, определенно, был голоден, пробудившийся аппетит к еде, создавал пустую бездну в нижней части туловища, и хотя он предпочитал игнорировать это требование, выбора у него не было. Заказав поднос с едой у Фритца, Тор подумал о Но'Уан и попросил доджена проследить, чтобы ей тоже доставили еду.

Затем пришло время душа. Включив воду, Тор разделся и оставил одежду на мраморном полу там же, где и снял. Он переступал через нее, когда увидел себя в зеркале над раковинами.

Даже осматривая себя безразличным взглядом, он мог заметить очевидное: тело восстановилось, мускулы под кожей стали тверже, плечи расправились, так как и должны были быть, уже не крючась к диафрагме.

Жаль, что восстанавливаясь, он не чувствовал себя лучше.

Забравшись в стеклянную душевую кабинку, Тор встал под струи воды, опустил руки и позволил воде омыть его плоть.

Когда он закрыл глаза, то снова оказался в кладовой, вцепившись в горло Но'Уан и высасывая кровь из ее вены. Вообще-то ему следовало взять ее запястье, а не горло, но почему он не…

Внезапно, его полностью захватило это воспоминание, наполняя вкусами, запахами и ощущением женского тела, сотрясая его разум и давая трещину в чувствах.

Боже, она была… как восход солнца.

Открыв глаза, Тор уставился на тут же возникшую эрекцию, стоило только нахлынуть воспоминаниям. Его член пришел в норму, как и остальные части его тела. Он был длинным, толстым, напряженным. И способным оставаться таким в течение многих часов.

Когда его член отвердел и потребовал внимания, Тор испугался, что возбуждение окажется таким же, как и голод: не исчезнет до тех пор, пока он что-то с этим не сделает.

Ага, не на того нарвался. Он был не из тех вечно возбужденных мужиков с круглосуточным стояком и волосатой ладонью. Да ради бога, он мог выбирать, дрочить ему или нет… и это будет большое, жирное НЕТ.

Схватив кусок мыла, Тор начал намыливаться с ног. Он пожалел, что он не Ви. Нет, не из-за всей этой дребедени с черными свечами и прочим дерьмом. Но, по крайней мере, если бы он обладал таким же вампирским умом, то смог бы подумать, например, о молекулярной составной пластика или химическом составе зубной пасты с фтором или… о том, как бензин приводит в движение автомобиль.

«Или, — подумал Тор, — он мог подумать о ребятах… и учитывая то, что они не привлекали его, это могло привести к милосердному выпуску пара».