Глава 3. Таинственный принц. 4 страница

- Ты злая, Лиза, - саркастично подметил он. - У меня выходной. Я что не имею права выпить?

- Пей из бочки, а в подвал не суйся, а то от Жака схлопочешь...

- Да-а? - он рассмеялся. - Интересно будет посмотреть: вдруг, что нового придумает.

- Извращенец, - девушка скрестила руки на груди и вызывающе улыбнувшись, присела на край стола. Лир мягко положил ладонь на её колено.

- Да ладно, по сравнению с некоторыми в замке, я - паинька и святоша.

- Это ты о ком? - Лиза нахмурилась.

- Сама знаешь, о хозяине нашем. Видела, как он блондинчика замучил?

- Ну и что? Ты, Лир заканчивай эти разговоры... если жить хочешь.

- Ты что, меня пугаешь?

Лиза фыркнула, убрала руку мужчины со своего колена и пошла к огромной печи, на которой в большом чугуном котле кипело нечто зелёное, от чего по всему первому этажу тянулся терпкий запах трав.

- Фу, ну и вонь, - Жак только показался на пороге, но уже морщил нос. Увидев Лира, он смягчился и сразу передумал бранить Лизу за причиненные неудобства.- Привет, рыжик, - подойдя к стражнику, Сарон грубовато потрепал отросшие прямые волосы, от чего Лир растянулся в улыбке и прильнул к его ладони.

Лиза подняла глаза к потолку и разочаровано покачала головой, после чего удалилась, не забыв прихватить с печи котелок.

- Ну, мы остались одни, - Жак погладил рыжего по щеке, намекая на то, что хочет немного развлечься с ним. - Может, проведём время с пользой?

- Ох, и не знаю, - Лир лукаво сощурил карие глаза и ослепительно улыбнулся. - Жак, я вот тут подумал... Почему ты со мной всегда такой?

- То есть?

- Ну, мы с тобой спим уже полгода, так?

- Ну, так.

- Вот. А я же про тебя толком ничего и не знаю, - стражник за ремень соблазнительно притянул Жака к себе поближе. Он лукаво улыбался и с вожделением облизывал губы, расстегивая удивленному Сарону штаны.

- И чего ты знать хочешь? - спросил тот, одобрительно поглаживая рыжего по волосам.

- Я? Дай подумать... Ну, для начала, почему ты так предан Лангре?

- Он мой Лорд.

- Ладно, - справившись с одеждой, Лир склонился к паху любовника и слегка прикусил дрожащую плоть. Однако вскоре он решил поработать руками. Пальцы у Лира были умелыми, а за плечами большой опыт мастурбации. У Жака кухня перед глазами поплыла, и он тихо зарычал.

- Какой чувствительный... Вижу, что соскучился по хорошему траху.

- Ты - развратный чёрт, Лир.

- Фу, как грубо... Я тут жду его, надеюсь, а он всё делами занят... хозяйскими. Совсем забыл меня... А может у тебя с Ринаром любовь, м?

- Ууу, да ты пьян, Лир, - не смотря на возбуждение, Жак приподнял лицо рыжего за подбородок, но тот капризно вывернулся.

- Не ври, я же знаю, что он тебя любит.

- С чего ты взял? У него голова не мной забита.

- А кем?

- Блондинчиком, чёрт бы его побрал...

- Да ну? И что, у них это серьёзно? - Лир склонился и, не сводя похотливого взора с бледного лица Сарона, лизнул головку члена.

- Не знаю... Ох, ну ты и паршивец... Сильнее, Лир... Сильнее.

Рыжий усмехнулся и прервался.

- Я ревную, а когда я ревную, я вредный.

- Ладно, так и быть... Майер зацепил Лангре, и зацепил серьёзно. Не знаю, чем это кончится, но я там точно ни при чём... Не томи, ну, - Жак уже вполне агрессивно вцепился в волосы любовника, но тот не стал противиться.

- Я тебе верю, любимый, - усмехнулся он и принялся за дело.

 

 

Глава 6. Раб и господин.

 

Майер не спеша шёл по коридору, смотря исключительно себе под ноги и не обращая ни малейшего внимания на обитателей замка. К нему, на удивление, быстро привыкли, или просто делали вид, что их ничуть не заботит спокойно прогуливающийся на свободе преступник, хотя взглядами провожали интересующимися. Дориан невольно усмехнулся, представляя, о чём они сейчас думают: "Подстилка Лангре учит чему-то бывшего мальчика на побегушках... Что за блажь пришла на ум главе Клана?" Помедлив на одном из поворотов, вампир вспомнил нужное направление и быстро пошёл дальше - Дориан всё ещё путался в витиеватых коридорных системах, поэтому ориентировался исключительно по направлению сторон света.

Ринар не давал о себе знать третьи сутки подряд, и Майер поневоле задумывался о причине такой необычной холодности. Был ли причиной этой странной "передышке" их последний разговор или визит этого загадочного главы Клана Лиор Дориан не знал, но почему-то, раз за разом возвращался к этому вопросу, с упорством уверяя себя в том, что ему интересна лишь техническая сторона вопроса.

Наконец, найдя дверь тренировочного зала, Майер уже собирался туда войти, когда услышал нехарактерные для этого места звуки - почти крики, перемешанные со злым шипением, а то и откровенной руганью. Так, кроме самого хозяина замка, здесь никто бы себя вести не осмелился. Поддаваясь внезапному любопытству, Дориан сделал несколько шагов по коридору, замирая у одной из его стен. Здесь было слышно несколько лучше.

- Какого Дьявола, Лангре?! Я думал, у нас договоренности! - голос был грубоватым и злым. - Ты сказал, что не станешь вмешиваться в войну с Амир! И что я узнаю?!

- Не надо передергивать, Л ю циус! Я сказал, что подумаю над твоим предложением - поделить пополам их земли, после того, как клан будет уничтожен! Я решил иначе! И не надо мне угрожать! - Лангре наоборот, старался быть сдержанным.

- Я понадеялся на тебя!

- Твои проблемы, Э ствуд!

- Неужели все эти сплетни - правда?! Неужели ты рискнул безопасностью клана, своей репутацией ради какой-то шлюхи, которую тебе прислал Сандерс?! Что в нём такого?!

- Заткнись, Эствуд! Тебе этого не понять, - голос Лангре прозвучал на удивление спокойно и устало.

- Я тебе мог прислать сколько угодно таких! Ты рискуешь жизнью ради мимолетного увлечения! ЖИЗНЬЮ!

- Это ультиматум?

- Остерегись, Ринар! Я тебя предупреждаю! Помнишь, чем кончилось твоё прошлое увлечение?! Этот твой Алан тебе едва трона не стоил! Проходит десять лет, и ты наступаешь на те же грабли!

- Хватит! - голос Лангре сорвался. - Я не намерен объяснять тебе причины своих поступков!

- Я не хотел ссориться с тобой, но ты вынуждаешь меня!

В комнате за стеной упало что-то тяжёлое, и сразу вслед за этим снова зазвучал грубоватый голос владыки клана Лиор:

- Я открыто объявляю о начале войны против твоего клана! Ты труп, Лангре!

Хозяин замка ничего не ответил. Где-то сильно и громко хлопнула дверь.

Майер непроизвольно вздрогнул от резкого звука, и устало прислонился к холодной стене головой, старясь мыслить трезво и без эмоций. Информации было слишком много, она давила на череп изнутри, не давая расслабиться и пустить всё на самотёк. Мысли глухо бились в сознании, пробиваясь наружу какими-то обрывками, больше похожими на вспышки. Лангре всё же рискнул старым союзом ради сомнительного соглашения с Сандерсом - первое. В Кеальстон приходит война, самая настоящая - второе. По словам Эствуда, Лангре рискнул всем ради... амирской шлюхи, присланной Сандерсом в уплату союза - то есть его, Дориана - третье, последнее и самое мучительное заключение.

Майер быстро развернулся и пошёл прочь из этого коридора, подальше ото всех этих тайн и прошлого, от которого почему-то тянуло промозглой сыростью болот. Но вдруг что-то заставило амирца резко остановиться. Это имя - Алан... Лангре рисковал троном ради него... давно. И брата Гилнора тоже звали Алан. В голове как будто складывалась головоломка. Оба погибли около десяти лет назад. Это не простое совпадение, - решил Дориан через несколько мгновений и, развернувшись, быстро пошёл к кабинету Лангре. Ему было плевать на последствия или встречу с Люциусом - у него было много вопросов, но, к счастью, по прибытию на место, молодой вампир несколько откорректировал их, пользуясь уже полученными знаниями.

Намереваясь буквально десять секунд назад просто открыть двери пинком, Майер лишь тихо постучал, не особо надеясь на то, что ему ответят, и поэтому почти сразу вошёл, остановившись прямо у двери.

Лангре сидел за столом и читал какое-то письмо - вид у него был хмурый и сосредоточенный. Дориан явился не в самый подходящий момент - хозяин замка был попросту зол, как тысяча чертей.

- Гилнора тут нет, - сухо бросил он, мимолётно взглянув на Майера. Предположение, что блондин пришёл к нему и в мыслях не возникло.

Посчитав, что этой скудной информации вполне хватит для того, чтобы Майер убрался, Ринар вернулся к изучению бумаг. Владыке клана Киленс сейчас отчего-то меньше всего хотелось видеть именно Дориана Майера. Эствуд был прав в сути - Лангре рискнул всем ради... А чего ради? Ради мести Сандерсу или всё-таки ради своих эгоистических желаний? Их с Дорианом не связывало ровным счётом ничего, а Ринар знал, к каким последствиям приведёт союз Киленс и Амир. Сейчас он злился больше оттого, что совершенно не находил объяснения собственному поступку. Можно было, прикрыв глаза, назвать это чувствами к Майеру, но наихудшей глупости невозможно придумать. Он давно разучился любить, да и не хотел больше. Слишком это больно.

- Вижу, - на удивление спокойно ответил амирец, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней плечом, - я к тебе...

На большее слов не хватило, и Дориан замолчал, по-прежнему оставшись стоять у двери, хмуро глядя куда-то в пол прямо перед столом Лангре. Что его привело сюда? Конкретно сейчас в кабинет Ринара, да и вообще в этот забытый для простых вампиров край. Да, ему приказали, но он вполне мог отказаться потому, что доставление писем в его обязанности не входило, да и Идрис был против этого "приключения". Представив, что в данный момент он мог бы спокойно сидеть в покоях наследника и практически не думать о войне, молодой вампир неожиданно не почувствовал сожаленья. Он сильно изменился за эти два месяца, сам не узнавал себя порой в своих же поступках или мыслях. Сейчас Дориан практически не испытывал недовольства своей судьбой, понимая что сам шёл к ней долгие годы как собственным поведением, так и видением вещей. И теперь, стоя здесь, перед Лангре, амирец не испытывал к нему никаких прошлых отрицательных чувств. Он ничего не забыл и ничего не простил, но был на полпути к этому.

За этими мыслями Дориан совершенно забыл об истинной причине своего столь неожиданного визита, а когда вспомнил - уже не захотел поднимать этот вопрос, по крайней мере, сейчас для этого не было времени.

- Теперь и здесь будет война? - скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он только потому, что нельзя было просто развернуться и уйти.

Лангре на мгновение замер, потом покосился на Майера недобрым взглядом. Сопоставив время ухода Эствуда и появление Дориана, Ринар начал подозревать блондина, как минимум, в шпионаже. Однако попридержал внезапно охватившее его негодование. Если уж убить, то, по крайней мере, стоит найти вескую причину.

- Откуда столь интересные новости, а? - брюнет медленно отложил бумагу на стол и положил руки на подлокотники деревянного кресла.

- Надо было громче орать, а то ещё не весь замок слышал, - немного наигранно поморщился Дориан, но тут же посерьёзнел. - Зачем тебе эта война, Ринар?

Не дожидаясь приглашения, которого, возможно и не было бы, Майер прошёл в кабинет и сел на стул напротив Лангре. Сам себе внутренне удивляясь, он устроился в нём удобнее и приготовился к длинному разговору.

Лангре проигнорировал вопрос - сейчас ему интереснее было знать другое.

- Что ещё ты слышал? - понижая голос, спросил он, глядя на Майера с толикой презрения.

Наглость амирца бесила, усугубляя и без того скверное настроение. Вот уж о причине этой войны Ринар говорить не желал даже под страхом смерти.

Майер, тихо хмыкнул - дал понять, что о своём вопросе не забудет, но не стал акцентировать на этом внимание.

- Немногое, - уже уклончиво ответил он, - но достаточно, чтобы понять суть общих дел.

Уточнять не было смысла - если Лангре заинтересован, он поймёт, что Дориан имел в виду не только эту войну, но и ту, что была несколько лет назад.

- Хм, - хмыкнул Ринар. - Ну и как же, по-твоему, обстоят дела? Честное слово, Дориан, мне весьма любопытно, что ты думаешь по этому поводу. Бьюсь об заклад, что в доброй половине причин и следствий ты не разобрался ни на дюйм, - Лангре издевался. - Разбираться - не твой стиль.

Майер странно посмотрел на Ринара, пытаясь определить степень его раздражения. По всем параметрам выходило, что тот зол как сам Дьявол, с одним только отличием для Дориана - Дьявол не жил с ним в одном замке, хотя...

- Неужели? - вампир остался абсолютно спокоен и невозмутим. - И какой же мой? Просветите меня, пожалуйста, - начал ехидничать он.

- Бросаться в омут с головой, не думая о последствиях, - жёстко заключил Лангре. Сейчас владыке Кеальстона очень хотелось выставить Майера вон, потому что он знал: оставаться кому-либо наедине с главой клана Киленс, когда он в таком состоянии, просто опасно. Ринар подсознательно сдерживал свой гнев, не желая причинять физическую боль - и только это заставило его сказать следующую фразу: - Убирайся. У меня масса дел и нет настроения с тобой пререкаться.

После такого Майер мог лишь молчаливо признать абсолютную правоту Лангре, но последняя фраза отбила всё желание молчать или как-либо нормально говорить. У Дориана была одна вредная привычка, от которой было невозможно избавиться по некоторому ряду причин (в частности нежелание самого вампира) - играть с огнём, и неважно в какой ипостаси он сейчас находится. А Ринар явно пылал, пока сдерживая своё пламя, но по опыту Майер знал - это ненадолго. Каким-то странным образом позабылись все прошлые "игры", оставляя после себя лишь азарт - "а вдруг не обожжёт".

- У меня когда-то было такое же состояние, - почти философски разглядывая собственные ладони, ответил амирец, - но ты тогда не удостоил мою... просьбу вниманием, поэтому я настаиваю на ответе.

"Ну вот почему бы ему просто не уйти?" - ответ на этот вопрос очень интересовал Ринара. Он медленно поднялся с места, поправил ворот камзола и, обойдя стол, остановился перед Майером.

- Хочешь ответ? - взгляд чёрных глаз стал хищным, пальцы с какой-то извращенной осторожностью прошлись по виску блондина и, скользя, зарылись в светлые волосы. Демон покинул врата ада и жаждал крови. - Я тебе расскажу. После.

Пальцы почти ласкали густые светлые волосы, но Дориан не питал иллюзий на счёт их назначения - он знал: одно резко движение и они превратятся в капкан, заканчивая игру и показывая кто именно здесь хозяин положения. Смотря на брюнета снизу вверх, Майер откинул рукой выбившуюся на лицо прядь и как можно более презрительно спросил:

- Ты уверен, что я стою того? - усмешка поддернула губы. - Может быть тебе, пока не поздно, принять предложение Люциуса и получить от него несколько более... сговорчивых.

Глаза Лангре зло сверкнули. Пальцы сжались в кулак, выворачивая Майеру голову и причиняя боль. Дориан слышал и ту часть разговора, которую Лангре даже сам не хотел знать - этого не должно было случиться. Ринару его слабость стоила и без того дорого, чтобы выслушивать ехидные комментарии Майера. Тот всего лишь нашёл повод для маленькой мести, а Лангре не желал быть объектом насмешек. Он слишком многим рискнул но, пожалуй, никто не понимал всего масштаба его жертвоприношения, кроме Люциуса - тот оценил ошибку Лангре в несколько тысяч невинных жизней, и одну его - виновную во всём.

- А причем тут ты? - зашипел Ринар, склоняясь к лицу блондина, обжигая губы горячим потоком ненависти и слов. - Дай-ка я тебя разочарую, мой сладкий, ты тут ни при чём... Это маленький обмен, если хочешь, я тебя поимею, а ты получишь ответы на свои вопросы. - Лангре усмехнулся: - Впрочем, ты же не согласишься, да?

- Так я это и имел в виду, - Майер скалился от боли, но сохранял прежний презрительно ехидный тон. - Неужели моё тело стоит ответа на этот вопрос?

Неожиданно молодому вампиру вспомнился вцепившийся в него Гилнор и их достаточно откровенный разговор. "Зачем Ринару моё тело? - сам себе усмехнулся он. - А всё просто - он его хочет и, соответственно, получает. Смысл сопротивляться есть? Безусловно. Но не слишком долго..."

Одна рука Дориана сжала запястье Лангре, пытаясь освободить волосы, а вторая - рубашку на груди, вынуждая пригнуться к себе.

- Ты считаешь, я потерял себе цену за всё это время? Зря, - почти беззлобно хмыкнул он.

- Я рад, что всё обстоит именно так, Дориан. Но ты не понял, я в любом случае возьму тебя сейчас. Ты либо можешь получить с этого выгоду, либо нет...

Ладонь Лангре легла на пах блондина и сжала его мужское достоинство.

- От остроты твоего языка ничего не изменится. Ты принадлежишь мне - и точка.

Вопросы принадлежности кому-нибудь всегда вызывали у Дориана не самые светлые чувства, и этот случай исключением не стал.

- Ты считаешь, что если кого-то имеешь, он принадлежит тебе полностью? - рука Майера оторвалась от рубашки Лангре и когтями впилась в запястье сжимающей его плоть. - Как ты ошибаешься, - практически прорычал он, стараясь вырваться. Чего-чего, а повторения насилия амирец не желал, как и продавать своё тело за ответы на вопросы.

Эти слова обожгли сердце и замутили разум. Брюнет хотел остановиться, но не смог. Лангре вырвал руку из захвата блондина, даже не смотря на дикую боль от его когтей, и схватив за грудки, вырвал из кресла. Через мгновение Майер оказался спиной на столе, а Ринар, словно обезумевший срывал с него одежду.

- Мне плевать на то, что ты чувствуешь и думаешь... Мне плевать на твоего принца... Мне плевать на всех, - глаза Лангре светились безумием и огнём, а в хищном оскале показались клыки. - Ты мой! - прорычал он. - Мой! Мой! МОЙ!

Дориан просто не мог поверить в то, что слышал. Он почти не сопротивлялся, только иногда вцепляясь в ускользающие предметы одежды. Глаза были широко распахнуты - и в них был страх - да, он боялся за собственную шкуру, которой всегда так дорожил, за собственный относительно здравый рассудок, который всё же иногда давал дельные советы потому, что прекрасно понимал: Лангре не шутит. Неизвестно что подвигло его на эти действия, неизвестно чём они и закончатся, но сейчас, со странной смесью оцепененья и ужаса в глазах, Майер просто ждал итога всего этого. Теперь он точно знал, что существует тот, кто может его сломать, да так, что он просто не поднимется, никогда не восстановится. Крайние ситуации требуют крайних решений. Вампир не думал, что будет после, как он пойдёт в собственную комнату без одежды и пойдёт ли вообще - против сумасшествия может выстоять только безумие - это он понял только что.

Уцепившись за остатки собственной рубашки с неожиданно стальной хваткой, Дориан, благодаря рывку Лангре за многострадальную ткань, сел на столе и, обняв Ринара за грудь, сдерживая его всем телом, быстро проговорил:

- Твой... тише. Твой.

Закрыв глаза, Майер сжался больше от мысли что натворил, чем от возможных её последствий или физической расправы.

Лангре трясло - сильно, до полного ощущения нереальности происходящего. "Что со мной? Почему меня так выводит из себя его упрямство? И почему мои чувства к нему меня злят ещё больше? Почему?"

Мягкость Майера не отрезвила, но от его слов мышцы налились тяжестью и оцепенели. Лангре даже не хватило на то, чтобы обнять Дориана в ответ. А хотелось - схватить, прижать к себе, вцепится так, чтобы ему стало трудно дышать - и не отпускать.

Собственные вздохи были короткими и поверхностными, а каждый выдох давался с трудом - судорожно и неровно.

- Я... сейчас сделаю шаг назад, - прохрипел вампир, прикрыв глаза и не глядя на блондина. - Это твоя последняя возможность сбежать. Уходи быстро и молча, Дориан...

Майер медленно и глубоко дышал, будто боясь захлебнуться, вдохнув полной грудью. Вот он шанс - уйти и притвориться, что ничего не было. Он хочет этого? Да. Тогда почему никак не может разжать намертво сцепившиеся на спине Лангре пальцы? Голова блондина лежала на плече Ринара, и он не решался поднять её, чтобы посмотреть брюнету в глаза. С каких пор амирец стал бояться смотреть в глаза? Он не знал ответа на этот вопрос. Смирение пришло слишком неожиданно, не мыслями: "а почему бы и нет" или "хуже уже не будет", а просто - "хочу, нужно, необходимо..."

- Если ты это сделаешь, я упаду со стола, - серьёзно и тихо произнёс он, так и не поменяв положения, - и тебе придётся меня поднимать, потому что после такого я точно не встану... А ещё я не хочу разгуливать по твоему замку нагишом. Я, конечно, понимаю, что меня здесь в подобном виде и так каждая собака видела, но сейчас не лето и в коридорах сквозняки...

Тихая размеренная речь успокаивала, голос почти не дрожал, а сердце билось реже. Слушая удары сердца Лангре, Дориан тяжело вздохнул, не зная, что будет, если ему снова предложат выбор.

Нагишом? Ринар посмотрел на свои ладони за спиной Майера и ужаснулся от мысли, что могло бы случиться, выпусти он когти - одежда Дориана была разорвана в клочья. Левое запястье кровило. Зачем блондин устраивает дискуссии, когда ему выпала возможность остаться целым, было не ясно и даже дико.

- Ты хочешь, чтобы я взял тебя или нет? - Лангре чувствовал себя странно: голова кружилась, зубы ломило от переизбытка эмоций, боль пронзала сердце тысячами острых игл. Перед глазами незримо стояло видение темноволосого юноши - лукавая улыбка, стройное тело, облаченное в синий шёлк простыней, соблазнительные губы шепчут что-то, но он не помнит слов и от этого озноб только усиливается.

Грубоватая фраза привела в чувство, и Майер отстранился, расцепляя, как оказалось, сведённые судорогой, пальцы и, отодвигаясь от Лангре на сколько позволял стол. Собственная нагота уже не казалась достаточной причиной для того, чтобы остаться вместе с Ринаром, хотя состояние его одежд оставляло желать лучшего.

- Ты и вправду не в себе, Лангре, - тихо, почти сожалеюще, произнёс он, потирая пальцами переносицу. - Я сам не отличаюсь стабильностью рассудка, но до тебя мне слишком далеко...

Со странным чувством дискомфорта, Дориан встал на пол, игнорируя падающие обрывки одежды, и медленно направился к двери.

Тихий противный смех пронзил воздух кабинета.

- Нет, Дориан, никуда ты не пойдешь, - Лангре сорвался с места и перегородил блондину путь к двери. - Я давал тебе шанс - ты им не воспользовался... Теперь поздно.

Ринар правда был безумен, потому что после этих слов он сгрёб Дориана в объятия, и стал страстно целовать.

Когти Майера незамедлительно впились в локти Лангре, пытаясь оторвать от себя, в то же время острые клыки вонзились в губы вампира, кусая до крови и слизывая горячую кровь. Одновременно в сознании билось два противоречивых слова: "да" и "нет" - и ни одно не хотело уступать другому. Злые, почти бешеные глаза Дориана смотрели в такие же сумасшедшие глаза Ринара, и вампиры стояли, не разрывая поцелуя-укуса, не вырывая когтей из живой плоти, не дыша.

От такого отчаянного сопротивления Ринар окончательно озверел - он оттолкнул Майера от себя и наотмашь ударил по лицу с такой силой, что тот отлетел и ударился о стоящее у стола массивное кресло. Дико ухмыляясь, Лангре утёр тыльной стороной ладони стекающую по подбородку кровь и запер дверь на ключ.

- Ты хотел драки? Что ж... давай, мой сладкий, подерёмся, - Ринар выпустив когти и клыки, опасной поступью подходил к Майеру.

По правому боку амирца медленно расползалась боль, не сильная, но вполне способная на то, чтобы разозлить ещё сильнее.

- По-моему это ты здесь всего хочешь, - обнажая клыки, усмехнулся он, - а я просто отказываюсь тебе это давать...

Глаза загорелись красным, будто на замёрзшую серую землю плеснули свежей крови, улыбка уже не напоминала оскал - она им и была, а черты лица окончательно утратили человечность. Дориан не собирался сдаваться, хотя понимал, что по сравнению с почти тысячелетним вампиром, шансов на победу в этом поединке у него нет.

- Что тебе мешает? Твой принц? Или твоя гордость? - ощерился Лангре, склоняясь над блондином. - Чёрт побери, Майер, у тебя был шанс уйти сейчас... Но ты остался... ТЫ ОС-ТАЛ-СЯ... - Лангре нахмурился: - Почему, Дориан? Почему?

- С каких это пор тебя интересуют мотивы моих действий или бездействий, - моментально оскалился Майер, ясно дав понять, что Ринар зря подошёл так близко, - я же твоя вещь, как ты утверждаешь, или уже нет? - откровенная усмешка и Дориан схватил в ладонь прядь тёмных густых волос, крепко фиксируя, но не причиняя боли. - Ты всегда видел во мне шлюху и игрушку на пару ночей, и сейчас крайне глупо менять своё мнение, так что, с твоего позволения, я оставлю вопросы без ответов.

Ринар зло прищурился и положил ладонь на горло Майера, угрожающе впиваясь когтями в кожу. Его слова причиняли боль - сердечную боль.

- Возможно, вначале так оно и было. Я в тебе вижу гораздо больше, чем просто шлюху... Ты МОЙ. Постарайся проанализировать смысл этого слова глубже, Дориан. Потому что так было, есть и будет. Пока я жив ты будешь моим. Всегда, слышишь? Всегда.

Ладони Майера тут же обхватили запястья Лангре в попытке если не оторвать их от своего горла, то хотя бы помешать придушить окончательно.

- Надо же, ты уже забыл о своём обещании отпустить меня после обучения Гилнора и убийства Сандерса, - криво усмехнулся он, стараясь выровнять дыхание. - Хотя тут ты проявил себя с гораздо лучшей стороны - я думал, забудешь несколько раньше...

- Я сказал, что отпущу тебя, когда ты его обучишь. И на твоем месте, Дориан, я бы проявил в этом деле больше рвения, потому что такими темпами ты и вправду навсегда останешься в этом замке. Сандерс прислал мне сегодня дарственную на тебя, - Лангре брезгливо поморщился. - После этого я обязан тебя заклеймить, как мою собственность, но я не сделаю этого.

Ринар тяжело дышал, понимая, что отпускать Майера он не желает ни под какими предлогами и, не смотря ни на какие обещания. А ещё он знал, что жить ему осталось не так много. Конечно, Ринар поборется за свое жалкое существование и с Эствудом и с Алиссоном, может даже и с его сыном, но так глупо надеяться, что никто из них не прикончит его, в конце концов. Ещё полтора месяца назад Лангре было плевать на собственную жизнь, а сейчас он стал бояться смерти. Он не станет клеймить Майера только по одной причине - после его гибели Дориан станет по-настоящему свободен и отомстит Сандерсу. Но Ринар прятался от собственных чувств и мыслей за ширмой злобы и деспотизма. Они с Майером волей судьбы стали врагами и исправить это было уже невозможно... Жаль.

Зрачки светловолосого вампира изумлённо расширились, искривлённые оскалом губы едва заметно дрожали - это был конец. Рабом Дориан себя никогда не считал, особенно в своём клане, но в данный момент его просто подарили, как вещь, как скот. Сандерс всё предусмотрел: свободного члена клана нельзя продать или подарить - лишь передать в личное пользование после серьёзного преступления против главы Клана, пусть даже и не своего, но только по решению лорда. Аллисон старший предугадал как то, что рано или поздно характеры Ринара и Майера схлестнутся, так и то, кто выйдет победителем из этой схватки. И теперь, после покушения бывшего посла на владыку Кеальстона, "дар" был в полных рамках закона, и даже принц Клана не мог его оспорить. Если, конечно, сам не станет главой Клана и лично не отзовёт дарственную.

- Надеюсь, ты ещё помнишь о своём обещании поединка со мной, - едва слышно проговорил Дориан, так и не опустив глаза, а смотря как будто сквозь Лангре, - потому, что я планирую им воспользоваться.

Надежды на то, что в ближайшее время Идрис поднимет достаточно сильное сопротивление и займёт место своего отца, практически не было, а, следовательно, путь к свободе у Майера один - убийство Ринара. И пусть после этого он проживёт недолго, это не имело никакого значения. Дориан точно знал, что будет сожалеть лишь об одном - Гилноре, который, скорее всего, так и не займёт после этого полагающийся ему пост.

- Ты им воспользуешься, - Лангре натянуто усмехнулся тому факту, что за его жизнью уже выстроилась очередь. Хотелось смеяться, и если уж на то пошло, дожить остаток дней красиво и ярко. Ринар опустился на колени и коснулся губами скулы Майера: - Если Эствуд, и оба Аллисона меня не прикончат раньше, - прошептал он, - я дам тебе возможность убить меня, но... не сегодня, Дориан.

Не убирая пальцев с шеи блондина, Лангре стал целовать его. Запах Майера вызывал головокружение и дрожь, его вкус - оставался на языке Ринара невесомым оттенком, словно редчайшее дорогое вино.

- А хочется сейчас... - невесело усмехнулся Дориан за мгновенье до первого поцелуя. Ему на самом деле этого хотелось - вонзить клинок в спину, грудь, сердце, посмотреть как медленно, или наоборот, быстро из него будет утекать жизнь, отомстить за всё и вся одним точным ударом. Прежние преступные мысли о прощении отмелись с негодованием. "Он не достоин! - в бессильной злобе рычало сознание. - Чем он лучше Сандерса? Ничем! Прикрываясь чужими грехами и своим горем действует в угоду только своим интересам..." Сейчас вампир понимал точно: он не даст кому бы там ни было убить Лангре, он сделает это сам и только сам, и убьёт любого, кто встанет между ним и Ринаром. Только ненависть уже не имела такой силы - слишком много её было за последнее время, и на смену сильному чувству пришла слабая апатия.

Этот проклятый дуализм - мерзость внутри и нежные прикосновения снаружи, делали поцелуи слишком горькими, когти на горле не волновали ни капли - пожалуй, амирец был бы рад, если бы в приступе гнева или страсти они вырвали его горло, отправляя в небытие раз и навсегда. Майер просто позволял целовать себя, как тогда - в башне Обречённых, ничем и никак не выражая собственных чувств, лишь зажатая прядь тёмных волос в ладони давала хоть какое-то ощущение отличия.