Естественнонаучная традиция

Д 699

 

 

Дорфман Л. Я.

Эмпирическая психология: исторические и философские предпосылки. – М.: Смысл, 2003. – 107 с.

 

 

В учебном пособии рассматриваются исторические и философские корни научного метода в психологии. Выделены три фундаментальные оппозиции, разделившие психологию: естественнонаучная и культурно–историческая, эмпирическая и априорная, познание реальности фрагментарно (атомизм) и интегративно (холизм). Обозначены перспективы примирения соперничающих традиций в психологической науке.

Для студентов и аспирантов психологических факультетов вузов, изучающих курсы «Методология научных исследований» и «Экспериментальная психология».

 

 

УДК 159.9

ББК 88

 

© Издательство «Смысл», 2003

© Дорфман Л. Я., 2003

Пока мы способны учиться, нет никаких причин для отчаяния разума; поскольку же мы ничего не можем знать наверняка, нет никакой почвы для самодовольства и тщеславия по поводу роста нашего знания.

К. Поппер

Предисловие

Серьезная учебная литература по экспериментальной (эмпирической) психологии, появившаяся в последние годы (Дружинин, 1994, 2000; Корнилова, 1997, 2002; Готтсданкер, 1982; Кэмпбелл, 1996), в определенной степени заполнила существовавший в этой области пробел. Однако по вопросам методологии эмпирическихисследований в психологии учебная литература практически отсутствует. В отечественной психологической науке этим вопросам, за редкими исключениями (см. например, разработку вопросов понимания психологического закона в работах Ломова, 1984, 1996), уделяется весьма мало внимания. Относящиеся к методологии немногие переводные зарубежные работы (например, Джонсон, Дандекер, Эшуорт, 1993; Лакатос, 1995; Поппер, 1983, 1992 а, 1992 б), не относятся к разряду учебной литературы и не предназначены для студентов и аспирантов факультетов психологии. Кроме того, тематически они весьма избирательны и вне контекста западной традиции не совсем понятны российскому читателю.

В предлагаемом учебном пособии освещается одна из фундаментальных тем методологии научных исследований: исторические и философские корни научного метода в психологии.

Введение

Находясь «внутри» психологической науки, многое в ней трудно понять. Если вы знакомы с несколькими направлениями в психологической науке, то вас может привести в недоумение глубина их отличий, а также невозможность совмещения их положений.

Вне понимания исторических и философских корней психологической науки возникает впечатление ужасного хаоса, царящего в ней. Впрочем, впечатление это обманчиво; на самом деле в психологии правят бал упорядоченность и систематичность. Мировая психологическая наука приложила много усилий и смогла в значительной степени систематизировать и упорядочить свои базовые положения, как бы не пытались отдельные авторы изобразить существующую ситуацию как разброд или кризис. Понятно, что особое внимание уделялось и уделяется научному методу, поскольку от него зависят результаты эмпирических исследований. Научный метод не существует сам по себе. В частности, он претерпевает исторические изменения и находится под определенным влиянием философии. Разные философские позиции приводят к разным представлениям о научном методе в психологии, различным требованиям к нему и соответствующим стандартам.

Психологическая наука разнолика, но это оправдано сложностью познаваемого объекта. Психологическая наука следует строгим правилам и процедурам познания, но строгость эта вызвана необходимостью сводить к минимуму познавательные ошибки. Психологическая наука стремится познавать мир таким, какой он есть, но принимает во внимание его многоаспектность и неисчерпаемость. Так возникает онтологическое и эпистемологическое разнообразие психологической науки.

Наука не построена на едином (в смысле единственном) основании. Существуют разные представления о науке, о психологической науке в том числе. Философы и ученые расходятся в позициях по фундаментальным вопросам научного познания — о мире, истине, понимании, в том числе и о научном методе. Психологическая наука не обходит стороной эти вопросы. Ее традиции (скажем, построения психологических теорий, проведения количественных и качественных исследований), возникли в тесной связи с ориентациями на те или иные философские традиции.

У читающего и вдумчивого молодого психолога рано или поздно возникают вопросы, например, о том, почему теория отражения излагается в форме утверждений, которым можно верить, но проверить нельзя. Возможно, молодой психолог также обратит внимание на то, что в отечественной психологии доминирует теоретическая традиция, а в западной — эмпирическая, хотя здесь и там есть то и другое. Почему заочные баталии между психологами, ориентированными на количественные, и психологами, предпочитающими качественные исследования, напоминают скорее поле брани, чем спокойную атмосферу сдержанной и корректной академической дискуссии — еще один вопрос, на который непросто получить беспристрастный ответ. Конечно же, вдумчивый молодой психолог хотел бы также понять, почему академические психологи (западные — прежде всего) отвергают психоанализ, гештальт-терапию, гуманистическую и экзистенциальную психологию.

В хитросплетениях психологии легко запутаться. Общая проблема, которую зачастую сама психология тщательно скрывает от непосвященного читателя, лежит в источниках знания и схемах познания, на которые ориентируется психологическая наука. Дело в том, что нет единых (единственных) источников знания и нет общепринятых схем познания. Разные психологии вступают в «идейную борьбу» друг с другом, прежде всего занимая разные позиции как раз в понимании источников знания и применении в науке тех или иных схем познания.

Вы привыкли к тому, что психологию разделяют прежде всего на отрасли (общая психология, социальная психология…), по предмету (инженерная психология, юридическая психология, психология искусства…), или по отраслям и предмету (возрастная социальная психология, социальная психология искусства…). По мере того, как философы обнаруживали все большее количество источников знания и находили в их пользу убедительные аргументы, психологи создавали все большее количество научных направлений. К настоящему времени они отличаются друг от друга не только тем, что они изучают, но и тем, как они это делают, т.е. тем, как они добывают научные знания и что для них значат такие фундаментальные понятия, как истина (правда), понимание, объективность, реальность.

Психологическая наука обязана искать ответы прежде всего на следующие вопросы. Может ли психология доказать существование того фрагмента мира (человека), который она исследует? Изучает ли психология свой предмет объективно? Являются ли психологические знания истинными (правдивыми)?

Каждый из этих вопросов так или иначе упирается в проблему источников знания. Психологическая наука не может решать ее, игнорируя собственную историю и сложившиеся традиции, минуя философию и фундаментальные взгляды на устройство мироздания. От того, как ставится вопрос источников знания, зависит не только предмет психологии, но и ее метод. В этой связи можно выделить по меньшей мере три фундаментальные оппозиции, разделившие психологию:

(1) естественнонаучная и культурно-историческая,

(2) эмпирическая и априорная,

(3) фрагментарно е (атомизм) познание мира и интегративно е (холизм).

Эти оппозиции частично взаимопересекаются. Например, естественнонаучная традиция связана с эмпирической и предполагает фрагментарное познание мира (поведенческая психология). Культурно-историческая традиция пересекается с априорным и холистским познанием (феноменологическая, экзистенциальная и гуманистическая психологии). Наблюдаются и другие сочетания этих оппозиций. Скажем, гештальт-психология является естественнонаучным и эмпирическим направлением, но целостно изучает феноменально-перцептивное поле человека. Культурная психология (ее американский вариант: Коул, Ратнер, Верч) развивает культурно-историческую традицию, целостно изучает культурные феномены и проводит эмпирические (качественные) исследования. В отечественной психологии прослеживаются и естественнонаучная (Бехтерев, Лазурский, Басов, Мясищев, Теплов, Небылицын, Ананьев, Мерлин, Климов, Голубева, Русалов, Вяткин, Крупнов, Дружинин), и культурно-историческая (Выготский, Леонтьевы, Лурия, Рубинштейн, Давыдов, Петровские, Андреева, Брушлинский, Абульханова-Славская, Зинченко, Петренко) традиции. В русле обеих традиций проводятся эмпирические исследования (более последовательно — в естественнонаучной традиции), и в обеих традициях преобладают интегративные (холистские) подходы.

Научное знание не всесильно; у него есть и сильные и слабые стороны. Сила научного знания состоит в его объективности, способности добывать истину и понимать мир, предсказывать еще не наступившие события и многое другое. С другой стороны, возможности научного знания ограничены. Наука может не все и не все ей доступно: в одних случаях потому, что далеко не всякий феномен можно изучать эмпирически, в других — потому, что проблема не вписывается в теоретический контекст, в третьих — потому, что сама наука еще «не доросла» до проблемы, требующей своего решения. В этом — слабость научного знания. Однако наука способна преодолевать свои «слабости» и усиливать свой потенциал.

 

Глава 1. Естественнонаучная и культурно-историческая традиции

Естественнонаучная традиция

Культурно-историческая традиция

Перспективы примирения естественнонаучной и культурно-исторической традиций в психологической науке

Естественнонаучная традиция в психологии состоит в том, что человек рассматривается как неотъемлемая часть мироздания. Это предполагает в свою очередь, что методы естественных наук (которые изучают мироздание) должны использоваться также при изучении психики и поведения человека. Культурно-историческая традиция, напротив, подчеркивает своеобразие человека как социального существа, своеобразие человеческого общества и мира искусственных предметов, созданных человеком (человеческой культуры). Это предполагает в свою очередь, что методы исследования психики и поведения человека должны существенно отличаться от методов естественных наук.

Психология осваивала естественнонаучную и культурно-историческую традиции, как правило, опосредованно — через философию, естественные и социальные (гуманитарные) науки. Исторически так сложилось, что достижения естественных и социальных наук осмысливались в рамках разных философских традиций, часто непримиримых по отношению друг к другу. В психологии традиция размежевания естественнонаучного и культурно-исторического подходов преобладает над попытками их интеграции.

 

Естественнонаучная традиция

1.1.1. Научная революция

Естественные науки (например, физика, химия, астрономия, биология) изучают закономерности неживой и живой природы. В XV—XVII вв. в Европе произошла научная революция. Отделившись от философии и технологии, естественные науки стали самостоятельными дисциплинами. Новый взгляд на природу заменил взгляды античных философов, которые доминировали чуть ли не 2000 лет. Наука ставила перед собой утилитарные задачи и к концу XVII в. претерпела следующие основные трансформации: абстрактные размышления стали цениться выше здравого смысла; количественные представления о природе пришли на смену качественным; возник и стал развиваться экспериментальный метод — способ получения определенных ответов на отдельные (не связанные в одном эксперименте) вопросы с позиций частных теорий; был принят новый критерий объяснения — скорее «как», чем «почему» (см. Physical science // Encyclopædia Britannica Online, 2000). Объяснение по принципу «почему» предполагало поиск аристотелевских финальных причин (о финальных причинах см. Петровский, 1997). К XVII в. ученые осознали, что с точки зрения утилитарных задач науки поиск финальных причин не имеет реальных перспектив (см. Stanovich, 1992).

 

1.1.2. Фундаментальные идеи

Галилей (1564—1642) и Везалий (1514—1564) были родоначальниками двух разных моделей науки. В области астрономии Галилей придавал центральное значение математической теории. В области анатомии Везалий подчеркивал роль феноменов, занимаясь описанием фактов посредством техники наблюдения.

Однако после того, как Кант (1724—1804) бросил вызов Ньютону (1643—1727) и стал утверждать, что человек может познавать только силы, воплощенные в неизменных частицах и пространстве между ними, исследования природы элементарных сил объединились с достижениями математики. В XIX в. исследования тепла трансформировались в науку о термодинамике, которая руководствовалась по преимуществу математическим анализом. Ньютоновская корпускулярная теория света была заменена волновой математической теорией света Френеля (1788—1827), а феномены электричества и магнетизма получили сжатые математические формы благодаря Кельвину (1824—1907) и Максвеллу (1831—1879). К концу XIX в. благодаря принципу сохранения энергии и второму закону термодинамики физический мир казался почти полностью понятным; различные механические трансформации могли точно описываться математическими уравнениями.

В исследованиях микромира атомы также стали доступны познанию. Опираясь на фундаментальное допущение Дальтона (1766—1844), утверждающее, что атомные частицы различаются только своим весом, химики смогли идентифицировать возрастающее количество элементов и установить законы, описывающие их взаимодействия. Был установлен порядок элементов в соответствии с их атомными весами и реакциями, вершиной которого явилась периодическая таблица элементов Менделеева (1834—1907). Менделеев показал, как количественные изменения элементов приводят к изменениям их качества, переходу одних элементов в другие (см. Science // Encyclopædia Britannica Online, 2000).

В естественных науках периодически возникали также дебаты о феноменах, которые нельзя наблюдать непосредственно. Ньютон считал, что ученый может непосредственно изучать ненаблюдаемые частицы, такие как атомы, частицы света или электричества (Там же). Как отмечает Харре (Harre, 2000), в XIX в. химики предпринимали попытки избавиться от концепции атомов и молекул по причине их ненаблюдаемости. Но к концу XIX в. химики убедились в реальности атомов и молекул, хотя в природе последних оставалось еще много неясного. В XX в. дискуссия о ненаблюдаемых частицах возникла также в физике в связи с проблемами квантовой механики.

В более общем плане развитие естественных наук шло от изучения материального субстрата к изучению его превращений в терминах различных видов энергии, а в последние десятилетия перешло к исследованиям упорядоченности формирующихся структур, т.е. информации (Петров, 1998).

 

1.1.3. Фундаментальные идеи естественных наук в психологии

Начиная с экспериментальных работ в области психофизики Фехнера (1860) и создания Вундтом первой лаборатории экспериментальной психологии в Лейпцигском университете (1879), естественнонаучная традиция утверждается в ряде направлений психологии: гештальт-психологии, поведенческой и когнитивной психологии, социальной психологии, психофизиологии, ряде других направлений. В отечественной психологии естественнонаучная традиция наиболее последовательно обнаруживается в психофизиологии и психофизике, дифференциальной психофизиологии и дифференциальной психологии, инженерной психологии и психологии труда, в исследованиях стилей деятельности и когнитивных стилей, установок, индивидуальности, способностей, интеллекта, творчества, познавательных и эмоциональных процессов, психосемантики, других психических феноменов.

Психология заимствовала от естественных наук ряд фундаментальных идей об устройстве мира и способах его познания. Например, физическая идея энергии была привнесена в психологию для объяснения движущих сил психики, оформилась в понятии «психическая энергия» и стала важной деталью ряда научных теорий: поведенческих — для объяснения воздействия стимулов на поведение, мотивационно-потребностных — для объяснения внешнего толчка (в экстринсивных теориях мотивации) или внутренней тяги (в интринсивных теориях мотивации) (см. Келли, 2000). Ассоцианистские теории восходят к идеям тяготения в физике или соединения и разложения элементов в химии. Отмечается известная параллель между дебатами о ненаблюдаемых феноменах в физике и химии, с одной стороны, и фундаментальной посылкой когнитивных психологов о том, что имеют место ненаблюдаемые когнитивные процессы. В 1960 годы на этой основе была совершена так называемая первая когнитивная революция и возникла когнитивная психология (Harre, 2000).

Научный метод естественнонаучной психологии имеет богатую философскую традицию. Он берет начало от воззрений Леонардо да Винчи, развиваясь затем по двум ветвям — по линиям эмпиризма (Бэкон, Гоббс, Юм, Локк, Беркли) и рационализма (Декарт, Спиноза, Лейбниц). Далее происходит синтез эмпиризма и рационализма в философской системе Канта. Потом возникает позитивная наука Конта, которая перерастает в логический (эмпирический) позитивизм. В настоящее время основные идеи научного метода разрабатываются в рамках философии науки (например, Кун, Поппер, Лакатос — подробнее см. в параграфе «Эмпирические и априорные традиции в психологии»).

 

1.1.4. Признаки естественнонаучной традиции в психологии

Главные признаки естественнонаучной традиции в психологии нашли свое выражение в том, что психология как наука «кроилась» по естественнонаучным «лекалам».

Во-первых, естественнонаучная психология исходит из следующих безусловно принимаемых посылок: (1) пространство и время есть реальность, (2) материя, природа, вещи, предметы, люди, есть реальность, (3) все, что существует, существует как некоторая величина и количество, (4) универсум есть некий порядок, (5) все события чем-то обусловлены, (6) люди способны понимать их универсум (Palya, 2000).

Во-вторых, естественнонаучная психология добывает знания с позиций систематического эмпирицизма. C точки зрения философской понятие «эмпирицизм» обозначает объединение в одну нескольких традиций: эмпиризма, рационализма, прагматизма. С точки зрения исследовательской и в рамках собственно психологии термин «эмпирицизм» обозначает практику наблюдения, на которое полагаются и которому доверяют.

С позиций философской и собственно исследовательской естественнонаучная психология есть эмпирическая психология. Ее основными методами являются наблюдение и эксперимент. С их помощью добываются научные факты, по которым судят о природе тех или иных фрагментов мира. Термин «систематический эмпирицизм» означает, что данные наблюдения и эксперимента планируются, структурируются и систематизируются с позиций определенной теории. В этом смысле принято говорить, что наблюдение и эксперимент управляются теорией. В свою очередь наблюдение и эксперимент (получаемые с их помощью факты) тестируют, проверяют объективность и истинность теории (Поппер, 1992 б; Stanovich, 1992; Bunk, 2000). Другими словами, объективность и истинность теории проверяется эмпирически. Научные концепции должны соответствовать реальной природе изучаемых феноменов.

В-третьих, естественнонаучной психологии присущ элементаризм — в том смысле, что в изучаемом явлении необходимо выделять его отдельные признаки (переменные), выражать качественные особенности явления, как правило, в количественном виде, выражать концепции через их эмпирические референты и применять операциональные дефиниции при тестировании теорий и формулировании исследовательских гипотез (Crowl, 1993).

В-четверых, в естественнонаучной психологии наблюдатель не может вмешиваться в наблюдаемые феномены. Этим достигается независимость наблюдаемых феноменов от наблюдателя, их объективность и, следовательно, устранение почвы для субъективизма и произвола наблюдателя (см. Stanovich, 1992; Palya, 2000). С другой стороны, это означает, что результаты научных исследований должны быть обезличены: факты свидетельствуют о природе явлений, а субъективное мнение автора искажает их природу (см. Горелов, 2000).

В-пятых, естественнонаучная психология изучает не только наблюдаемые, но и ненаблюдаемые феномены, применяя в последнем случае приборы и косвенные методы измерения. Например, личность, темперамент или когнитивные процессы невозможно наблюдать непосредственно. Но о них можно судить, используя косвенные методы наблюдения и измерения.

В-шестых, естественнонаучная психология исходит из того, что природа феноменов носит некий упорядоченный характер; поэтому их изучение должно приводить к каузальным объяснениям. Естественнонаучная психология видит свое главное предназначение в том, чтобы описывать, синтезировать, объяснять и предсказывать факты, в которых проявляются те или иные фрагменты мира. Предсказания фактов распространяются на будущее, новые обстоятельства, на другие, чем при данном наблюдении или эксперименте, группы людей. Естественнонаучная психология опирается также на логику и математику. Проведение наблюдения и эксперимента практикуется, как правило, на некотором множестве людей (выборке), а не на одном человеке. Методы статистики применяются для определения возможности распространить полученные выводы на так называемую генеральную совокупность. Основная задача при этом заключается в установлении законов и закономерностей, причинно-следственных отношений, в которых находятся (или могут находиться) факты. Другими словами, в естественнонаучной психологии преобладают теории каузального типа (Shaughnessy & Zechmeister, 1994).

В-седьмых, естественнонаучная психология проводит количественные и качественные исследования. Как правило, количественные исследования рассматриваются более значимыми, чем качественные, поскольку первые, в отличие от вторых, позволяют распространять полученные результаты на генеральную совокупность, определять надежность и валидность измерений, измерять эффекты воздействий одних феноменов на другие, силу, характер и направление их связей, предсказывать по одним феноменам другие (Suter, Lindgren, & Hiebert, 1989).

В-восьмых, естественнонаучная психология применяет экспериментальные и другие процедуры для того, чтобы определить вклад в изучаемые явления одних факторов независимо от других в контролируемых условиях (Crowl, 1993).

В-девятых, естественнонаучная психология характеризуется публичностью. Под публичностью понимается практика представления данных исследователем в такой форме, которая позволяла бы другим исследователям проследить в деталях обоснованность выдвигаемых им гипотез и способов их тестирования, использованные методы, полученные результаты, соответствие выводов результатам и т.п. Публичность есть верификация данных наблюдения и теории многими исследователями независимо друг от друга (Stanovich, 1992).