Откуда есть и пошла Москва и Московия 10 страница

Мужчина не мог брататься с мальчиком! А покровительство подданного вассала над сыном Хана, элементарно, не могло иметь места! Это две бесспорные аксиомы.

Из истории известно, что именно в 11 лет прадед Сартака- Темуджин (Чингисхан) стали с Джамухой андами.

Послушаем историка Л.Н. Гумилева.

«Когда Темуджину исполнилось 11 лет…он вместе с Джамухой играл на льду Онона, и тогда они впервые обменялись подарками, а весной того же года поклялись друг другу в верности как анды (исполнили ритуал клятвы на крови! — В.Б.)».[128]

Я уверен, что Сартак знал обычай посвящения в анды и помнил древнюю легенду о своем прадеде Чингисхане. Такие вещи в народе сохранялись веками.

Вот и замкнулся порочный круг с «примесом лжи». Александр, так называемый Невский, — анда Сартака, о чем свидетельствует история, не мог родиться в 1220–1221 годах. Это обычный миф Екатерининской «Комиссии», «сочинившей историю, преимущественно России». Он родился, как и его анда, Сартак, в 1228–1230 годы. И все измышления о «величайших» победах Александра, якобы им одержанных под Новгородом, — элементарная ложь. Чужие деяния, ради возвеличения Московии, приписали князю Александру, воспитывавшемуся с 1238 по 1252 год при дворе Хана и преданно служившему своей родине — Золотой Орде.

И в мировой копилке памяти сохранились документы, косвенно подтверждающие наши выводы. Как помнит читатель, побывавший в 1246–1247 годах в ставке Батыя и в Каракоруме Плано Карпини, в своих воспоминаниях абсолютно нигде не упоминает о Хане Сартаке. То есть к лету 1247 года Сартак еще не отделился от отца, а находился в составе его семьи и кочевья и, стало быть, величался не Ханом, а — сыном Батыя.

Вспомним, что и сам Хан Батый отделился от своего отца только летом 1227 года, когда ему исполнилось 19 лет. Лично дед Чингисхан назначил Батыя старшим в Джучи-улусе и закрепил за ним западные земли Империи.

Точно также поступил и Батый, когда после военного противостояния с Гуюком, закончившегося в 1249 году установлением спокойствия в Империи, отделил от своей семьи Сартака, закрепив за ним земли от Волги до Дона, куда вошла и вся «Ростово-Суздальская земля», по Рубруку — земля Моксель.

Именно этот косвенный факт свидетельствует о рождении Сартака в 1228–1230 годах и его отделении от отца где-то в 1249–1250 годах, в 19-20-летнем возрасте, так как Плано Карпини в 1247 году нигде не упоминает о самостоятельном кочевье Хана Сартака, называя несколько десятков иных Ханов Империи. А Рубрук, посланник французского короля Людовика IХ, в 1253 году направляется именно к Хану Сартаку с королевской грамотой, прослышав о христианской вере Хана.

Эти 2–3 года (с 1249 по 1252 год) и понадобились, чтобы весть о Сартаке — Христианине дошла до европейских столиц.

Значит, мысль о рождении Сартака в 1228–1230 годах верна. Она везде состыкована и обоснована.

Настало время проследить мысли путешественников, этих величайших свидетелей, относительно «сына князя Ярослава», находившегося в 1246 году при ставке Хана Батыя.

Обращаю внимание читателя, что сын князя Ярослава находился именно при ставке Хана Батыя, а не в Каракоруме, как говорил мастер «примеса лжи» незабвенный Н.М. Карамзин. При этом Плано Карпини нигде не упомянул о «князе, сыне Ярослава», а только о «сыне князя Ярослава», находившемся в заложниках (аманатах) при дворе Батыя. То есть он говорил о юноше, еще не получившем титул князя, еще не заимевшем своего удела или стола. Однако, этот «сын князя Ярослава» был приближенным к Батыю и пользовался его полным доверием.

Послушаем Плано Карпини.

«Отсюда недавно случилось, что Михаила, который был одним из великих князей Русских, когда он отправился на поклон к Батыю, они заставили раньше пройти между двух огней; после они сказали ему, чтобы он поклонился на полдень Чингис-хану. Тот ответил, что охотно поклонится Батыю и даже его рабам, но не поклонится изображенію мертваго человека, так как христіанам этого делать не подобает. И, после неоднократнаго указанія ему поклониться и его нежеланія, вышеупомянутый князь передал ему через сына Ярослава, что он будет убит, если не поклонится. Тот ответил, что лучше желает умереть, чем сделать то, чего не подобает.

И Батый послал одного телохранителя, который бил его пяткой в живот против сердца так долго, пока тот не скончался…После этого ему отрезали голову ножом…». [129]

Из вышеприведенного повествования следует, что «сын Ярослава» являлся доверенным лицом, переводчиком, Хана Батыя, доносил его повеления Черниговскому князю Михаилу; хорошо знал татаро-монгольский язык, что свидетельствовало о его нахождении при дворе не первый год. Ни один из татаро-монгольских Ханов не приближал к себе чужих непроверенных людей. Даже вполне приближенные к Хану люди могли появиться перед ним только с его позволения. Оба путешественника данную мысль подчеркивали многократно и мы не имеем основания не верить им.

И второе, «сын Ярослава» в 1246 году еще не стал самостоятельным князем, а ходил именно в том возрасте, когда человека еще величают «сыном». То есть, в 1246 году «сын Ярослава», как и Сартак — сын Батыя, еще не вышли из «сыновьего» возраста.

Побывавший в 1253 году в ставке Батыя — Рубрук, уже не застал в ней «сына князя Ярослава». Как не застал он при ставке Батыя и Сартака. К тому времени Сартак уже имел собственную Ханскую ставку.

Андами Сартак и Александр стали до появления в Орде Плано Карпини, так как к тому времени обоим уже исполнилось по 16–17 лет. Следовательно, Александр Невский, дабы побрататься с Сартаком и заслужить доверие Хана Батыя, должен был находиться при дворе Хана не один год еще до 1246 года и именно в детском или юношеском возрасте.

А как свидетельствует Плано Карпини, а все историки- великороссы с этой мыслью соглашались, в заложниках при дворе Батыя находился только один «сын князя Ярослава», кстати, без упоминания имени.

Отсюда может быть единственный вывод: заложником у Батыя с 1238 года и до 1252 года был старший сын князя Ярослава — Александр, незаслуженно прозванный Невским.

Иному нет объяснений!

Я надеюсь, читатель помнит, что князь Александр, так называемый Невский, получил великокняжеский Владимирский стол из рук своего анды — Хана Сартака в 1252 году. Ростово-Суздальская земля, или, как ее назвал великий путешественник Рубрук, — земля Моксель, в 1249–1250 годах по решению Батыя отошла к Сартаку, вместе с другими владениями от Волги до Дона. И вполне понятно, что один из своих Улусов Сартак отдал доверенному человеку, своему анде — Александру, так называемому Невскому.

Будучи воспитан в татаро-монгольской среде, приняв ордынское мировоззрение, став андой Сартака, Александру ничего не стоило предать брата Андрея, завладеть ярлыком на великокняжеский Владимирский стол и вместе с татаро-монгольскими войсками вновь опустошительно пройтись по Ростово-Суздальской земле.

Привожу подтверждение этим словам.

«Готовясь к борьбе с Андреем Ярославичем… Александр Ярославич поехал за помощью в Орду, но не к самому Батыю, а к его сыну Сартаку…И победа в 1252 г. была одержана при помощи войск Сартака. Дружба Александра с Сартаком была хорошо известна». [130]

В далеком 1252 году татаро-монголы не опустошили всю Ростово-Суздальскую землю. Грабили и убивали выборочно, по подсказке нового великого князя Александра Невского.

Не стоит допускать даже малейшей мысли, что Андрей пытался вести независимую от татаро-монгольской Орды политику. Это очередная «утка» великороссов, подброшенная Н.М. Карамзиным и ему подобными «сказателями истории». У князя Андрея, брата Александра Невского, не имелось даже минимальных военных сил, способных противостоять Орде. Да и он сам бывал в Орде и мог оценить совокупную мощь Джучи-Улуса. Он ведь тоже находился в войсках хана Батыя во время противостояния Батыя с Гуком.

Однако вернемся к Александру. За многие годы жизни при дворе Хана, Александр стал первым из суздальских князей, кто проникся истинно татаро-монгольским державным духом, с детства впитал психологию степняка-завоевателя, полностью воспринял обычаи людей, среди которых вырос, их стиль поведения и психологию поступков. Он отчетливо понимал, что имеет всего лишь единственный шанс занять Владимирский великокняжеский стол, убрав с дороги брата Андрея. И стоило торопиться, пока власть находилась в руках у анды — Сартака. Александр, так называемый Невский, воспользовался своим грязным шансом. Даже изучая только «писания» Н.М. Карамзина, можно отчетливо проследить мерзкие поступки Александра. Естественно, Н.М. Карамзин возвел обычное предательство в судьбоносный героический акт. Но этим грешили все «сочинители истории, преимущественно России».

Послушаем Н.М. Карамзина.

«Неврюй, Олабуга, прозванием Храбрый, и Котья, Воеводы Татарские (кстати, все полководцы хана Сартака! — В.Б.)…настигнув Андрея у Переславля, разбили Княжескую дружину и едва не схватили самого Князя. Обрадованные случаем мстить Россиянам (это в земле-то Моксель! — В.Б.) как мятежникам, толпы (как унизительно: не войска, а толпы. — В.Б.) Неврюевы рассыпались по всем областям Владимирским, брали скот, людей, убили в Переславле Воеводу, супругу юного Ярослава Ярославовича (младший брат Александра. — В.Б.), пленили его людей и с добычею удалились.

Александр…признанный в Орде Великим Князем, с торжеством (и с татарскими войсками! — В.Б.) въехал в Владимир».[131]

Кстати, вскоре и Андрей, и Ярослав вернулись назад, «преклонили выю» перед Ханом Орды и сели на удельные улусные столы. Что лишний раз засвидетельствовало нашу мысль: Андрей не восставал против Батыя, не поднимал меча против татар, а стал всего лишь жертвой предательства родного «брательника».

Так впервые, в мирное время, привел Александр, так называемый Невский, татаро-монгольские войска в Суздальскую землю. Он будет приводить эти войска еще не раз.

Нам, уважаемый читатель, необходимо запомнить: то был первый великий князь Ростово-Суздальской земли, лично приведший татаро-монгольские карательные войска на родную землю. Он перенял правила управления народом у татаро-монголов, как, одновременно, перенял у них и правила личного поведения.

В дальнейшем, начиная с 1252 года, Ростово-Суздальские княжества, позже Московия, далее Российская империя строили свою государственность — «державность» строго по татаро-монгольским канонам, привнесенным на эту землю князем Александром Ярославичем.

Как ни странно, но и большевики (коммунисты) придерживались тех же методов управления государством: жестокая деспотическая централизация власти, уничтожение малейшего инакомыслия, всеобщее поощрение доносов и предательства, наконец, постоянный военный экспансионизм под лживым прикрытием интернационализма.

Послушаем, читатель, ректора российского Государственного гуманитарного университета Юрия Афанасьева.

«История всегда «присутствует» в сегодняшнем дне. Иной подход будет односторонним…

При Иване III началось расширение России (Московии! — В.Б.). Потом был Петр I. И дальше уже никто не думал останавливаться. Все ресурсы использовались для того, чтобы что-то завоевывать. А потом обустраивать эти территории не успевали — только обороняли.

Помните, у Бердяева: Россия ушиблена своей ширью. Это и в завоеваниях, которые страна не могла переварить, и в ботинке, которым Хрущев стучал в ООН, и в желании осчастливить весь мир социализмом.

Мы нормально никогда и не жили: то догоняли, то завоевывали, то оборонялись». [132]

За 525 лет (с XIV по XX век) Российская империя, и ее предшественница — Московия, воевали 329 лет.

Такову психологию разбоя и бандитизма заложил в сознание московитов «незабвенный» Александр Невский. В заимствовании у Золотой Орды и насаждении в Московском улусе именно таковой державности и состояла величайшая заслуга Александра Невского перед будущей Московией и ее истеблишментом. Остальные «подвиги» Александра Невского — от лукавого и являются обычной ложью «историков, сочинявших историю, преимущественно России».

Все деяния Александра на великокняжеском поприще, начиная с 1252 года, его сыновей и последующих наследователей были неимоверно жестокими и безнравственными даже по меркам тех времен, как по отношению к народу Ростово-Суздальской земли и Московии, а вернее будет сказано — к народу Моксель, так и по отношению к соседним народам.

Сии «подвиги» первых татаро-монгольских ставленников Владимирского и зарождающегося — Московского улусов мы и рассмотрим в следующей главе.

 

 

Итак, в 1252 году, предав брата Андрея, великим Владимирским князем стал Александр Ярославович, так называемый Невский.

По великорусским летописным сводам жизнеописание Александра будто бы осуществлено в 80-е годы XIII века в летописи «Повесть о житии Александра Невского».

Естественно никто и никогда не видел этой летописи в оригинале. До нас, как понимает читатель, дошли так называемые «летописные своды», то есть улучшенные при помощи «примеса лжи» варианты, написанные через сотни лет.

Вот как об этом говорит словарь-справочник «Литература и культура Древней Руси» на страницах 42–43:

«Повесть дошла до нас в различных редакциях XIII–XVIII вв. История ее текста необычайно сложна, многое остается пока спорным (культурно говорится- спорным, а надобно сказать — лживым бесспорно. — В.Б.)… На протяжении нескольких веков первая редакция («жития». — В.Б.) неоднократно перерабатывалась. В настоящее время известно 13 редакций произведения. До конца не выяснены взаимоотношения между старшими редакциями… и редакцией Софийской первой летописи». Так писалось «житие». Я не стану начинать новые исследования данного вопроса. То, что сие писание начинено великим множеством «примеса лжи»- не вызывает сомнения. Ибо очень уж усердно изучала вопрос Екатерина II, предполагая «сыграть с татарами в шутку». Но, как видим, ее «шутки» дошли до нас в виде «Повести о житии Александра Невского»…

Став, при помощи войск Сартака, великим Владимирским князем, Александр прокняжил около 11 лет. Абсолютно все деяния князя, как управителя рядового татаро-монгольского Улуса, были направлены на вовлечение Суздальской земли в единую систему государственного хозяйствования Золотой Орды. Вспомните: именно при Александре по велению Хана были проведены переписи населения сначала Суздальской, а позже Новгородской земель. При Александре впервые установлена подушная плата дани, для чего татаро-монгольские чисельники произвели перепись населения. В годы княжения Александра налажено свободное перемещение купцов, ремесленников и чиновников из южных улусов Золотой Орды в северные, включая Новгород и Владимир, и наоборот: с северных улусов- на Юг. Войска Владимирского Улуса постоянно принимали участие в военных действиях Золотой Орды. Об этом мы расскажем ниже.

Наконец, именно по указанию князя Александра и Митрополита Кирилла в 1261 году в Сарае, при ставке Хана, была учреждена Сарская Епархия. Я надеюсь, читатель понимает, что Епархия должна была обслуживать множественное количество православного суздальского люда, находящегося в южных Улусах Золотой Орды.

Именно при Александре Невском в Суздальской земле произошел перенос титула Всемирного царя с Византийского Императора на Хана Золотой Орды. Так Хан Великой Степи стал легитимным Царем в сознании Суздальских князей, священников и народа.

Этими деяниями Александр Невский заложил краеугольные камни в систему вовлечения Суздальской земли в единый «кровопоток» Золотой Орды.

Естественно, не все было так гладко, как хотелось Александру. Очень часто ему приходилось обращаться за военной помощью к монголо-татарам, дабы усердно исполнить повеления Ханов или усмирить бунтующий люд. В течение 11 лет Александр Невский, по крайней мере, пять раз приводил татаро-монгольские войска в Суздальскую и Новгородскую земли. Учтите, татаро-монголы только при помощи Александра Невского смогли покорить Великий Новгород. Как видим, среди Суздальских князей нашелся охотник предать новгородцев.

Вот годы «величайшего братания» Александра Невского с татаро-монголами:

— 1252 год. Александр при помощи войск анды Сартака совершил переворот в Суздальской земле, сверг брата Андрея, получил от Хана ярлык на великокняжеский Владимирский стол. Сколько при этом погибло людей, великорусские «писатели истории» скромно умалчивают.

— 1257 год. Князь Александр привел татаро-монгольские военные отряды в Суздальскую землю. При их устрашающей поддержке произвел подушную перепись во Владимирском Улусе. Бунтующих людей уничтожал безжалостно.

— 1257-58 год. В зимнее время князь Александр повел татаро-монгольские отряды и татарских чисельников в Новгородскую землю, пытаясь провести перепись населения Новгорода. Вспыхнуло восстание. Сына Василия, назвавшего отца «предателем», отдал на растерзание татаро-монголам. Население жестоко наказал: «оному носа урезаша, а иному очи выимаша». В связи с тем, что много людей убежало в леса, перепись населения не состоялась.

— 1259 год. Александр Невский вторично привел татаро- монгольские войска и чисельников к Новгороду. Город был полностью окружен и блокирован. Под страхом полного уничтожения Орда, наконец-таки, покорила древний Новгород. Князь Александр выполнил свое «великое предначертание». Сколько в тот раз погибло новгородцев, русские «повествователи истории» умалчивают.

— 1262 год. Татаро-монгольские войска подавили бунт в Суздальской земле, вспыхнувший на почве неудовольствия при сборе дани. Князь Александр принимал личное участие в подавлении бунта в Ростове, Владимире, Суздале, Ярославле. Однако монгольские Баскаки остались недовольны. Александра срочно затребовали в Орду, и, так как была пролита татаро-монгольская кровь, князь из Сарая живым не вернулся. К тому времени защитника Сартака в живых уже не было.

Как ни старался Александр Невский выслужиться и угодить Золотой Орде, но закончил жизнь, подобно отцу.

Не следует забывать, что из 11 лет своего служения татаро-монголам в должности великого князя, Александр не менее 5 лет провел в Золотой Орде, усердно постигая татаро-монгольские обычаи и науку управления Улусом. И когда русские историки сотни лет внушали всем и каждому, да и сегодня продолжают эти потуги, что, дескать, князь Александр служил только интересам Российской Державы — это глубочайшая ложь Империи.

Когда генерал Власов двинул свои дивизии против дивизий генерала Конева, он служил не России, а фашистской Германии и лично — Гитлеру. И в случае с Александром Невским происходило то же, что и в случае с Власовым. Князь Александр, действительно, служил своему Отечеству, но тем Отечеством была — Золотая Орда. Служил он и своему повелителю — Хану Золотой Орды.

Русская двойная мера не имеет права на «выборочное применение».

Очень приятно, что лучшие и честные российские умы сегодняшнего времени уже поняли необходимость избавления от русских лживых мифов и измышлений.

Послушайте:

«Православная Византия вскоре оказалась под властью турок, и Русь, отрезанная от католической Европы, уткнулась в железный занавес. В учебниках истории приводится эпизод из жития Александра Невского, где новгородский князь с гордостью отвергает предложение папы (Римского. — В.Б.) принять королевскую корону европейского государя из рук римского первосвященника.

На самом деле эта гордость обернулась нам боком. Александр Невский, столь гордый с римскими послами, был чрезвычайно смирен и кроток перед татаро-монгольским Ханом. Он покорно ездил в Орду получать ярлык на княжение и, увы (!!!) пролезал-таки на карачках к ханскому трону, как того требовал обычай Орды. Кроме того, он был вынужден беспощадно усмирять в своих владениях любые выступления против татар и собирал дань для Хана, усмиряя соотечественников огнем и мечом.

Странный парадокс истории. Принять корону от папы, как все европейские государи, Александр Невский считал для себя позором, а подползать под ярмо и принимать ярлык на княжение от свирепого ордынца позором не выглядело». [133]

Я восхищен абсолютно верной мыслью Константина Кедрова. И когда мы читаем «песнопения» Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева или В.О. Ключевского о Великом Князе — «Государе», о «величии Государя Московского», мы ни на минуту не должны забывать о ползании в ярме, о целовании ног Хана, о лобызании «Болвана» этим «государем».

Вернемся снова к Александру, так называемому Невскому. Надеюсь, читатель понял, какой величайший палач своих соплеменников, в результате лжи, измышлений и замалчивания державной церковной элитой России, стал величайшим героем русского народа…

Наконец наступил 1262 год.

«… Великий Князь (Невский. — В.Б.) решился ехать в Орду с оправданием и с дарами… Александр нашел Хана Берку в…Сарае…Хан… продержал Невского в Орде всю зиму и лето. Осенью Александр, уже слабый здоровьем, возвратился в Нижний Новгород и, приехав оттуда в Городец, занемог тяжкою болезнию, которая пресекла его жизнь 14 ноября (1263 года. — В.Б.)».[134]

В связи с таинственно хитрым описанием смерти князя Александра, я хочу рассказать читателю интересную деталь, проясняющую смерть князя.

Как нам известно, Хан Батый умер в 1256 году. После его смерти ханом Золотой Орды стал сын Батыя — Сартак. Вот как об этом написал историк Л.Н. Гумилев:

«Бату умер в 1256 г., и великий хан Мункэ утвердил его наследником Сартака, который немедленно поссорился со своим дядей Берке, заявив ему: «Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское (для меня) несчастье».

Царевич не ошибался: через несколько дней после своего опрометчивого заявления он был отравлен. Ханский престол перешел к его малолетнему сыну, Улакчи, за которого правила его бабушка, Баракчин-хатун, вдова Бату. Однако Улакчи скончался столь же быстро, как и его отец, а Баракчин, пытавшаяся в 1257 г. уехать в Иран, была схвачена и казнена. Ханом стал мусульманин Берке». [135]

Вероятно, многолетнее совместное пребывание Сартака и Александра (1238–1252 годы) сыграло не последнюю роль в становлении христианского мировоззрения Сартака.

Надо полагать, и Хан Берке помнил об анде Сартака — Александре. И если смерть Сартака наступила от яда, то не думаю, что Александра постигла иная участь. Ведь Хан Берке понимал — нельзя оставлять после себя живым анду Сартака. А в 1262 году Хану уже исполнилось 53 года — предельный по тем временам возраст. И действительно, вскоре, в 1266 году, Хан Берке умер. Вот таковы нюансы истории.

Как читатель понимает, наступил черед править братьям и сыновьям Александра Невского. Посмотрим, как они вели себя в земле Моксель и в Московии. А Московия — вот она, уже видна!

В 1264 году великим князем Владимирским был назначен Ярослав Ярославович, следующий по очередности брат Александра. И этот князь «воцарился» на Владимирский стол только с помощью татаро-монгольских войск. Вот как заумно об этом событии говорят русские историки:

«…Ярослав обратился к хану и с его помощью стал великим князем». [136]

Ярослав Ярославович, как и братья, с великим удовольствием водил татаро-монгольские отряды в Суздальскую и Новгородскую земли. Даже по весьма завуалированным «писаниям» Н.М. Карамзина, он проделал такое не менее двух раз с 1264 по 1270 годы. Сначала «успокаивал» Великий Новгород, а позже, вместе с Ордой, воевал брата Василия.

Как ни пытались Ханы Золотой Орды утихомирить драчливых Суздальских Рюриковичей, но сии князья, казалось, были помешаны на предательстве друг друга, на диком разбое, на наглом мздоимстве. И песенка князя Ярослава, как вскоре стало ясным, была спета. Младший брат Василий, последний из Ярославичей, подсидел старшего.

«Великий князь Ярослав, следуя примеру отца и Александра Невского, старался всеми способами угождать Хану, и подобно им кончил жизнь свою на возвратном пути из Орды, куда он ездил с братом Василием…». [137]

Глядите, даже у Н.М. Карамзина- «великого певчего» российской державности, наружу прорывается чистейшая истина. Отец (Ярослав Всеволодович) и сын (Александр Невский) скончались в пути, возвращаясь из Орды. И, естественно, скончались, будучи отравленными. Обрати, читатель, внимание — нижеследующее нам сообщили чисто русские источники:

1246 год. В дороге, возвращаясь с Орды, умер Великий Владимирский князь Ярослав Всеволодович. Российские историки установили, что он был отравлен монголо-татарами. А Плано Карпини донес нам истину в чистом виде.

1263 год. Возвращаясь с Орды, умер в дороге Великий Владимирский князь Александр Ярославович. Что он был отравлен, русские историки сознательно умалчивают.

1271 год. Возвращаясь с Орды, умер в дороге Великий Владимирский князь Ярослав Ярославович. Что он был отравлен, также умалчивается. Здесь уже кое-что проясняется.

1276 год. Возвращаясь с Орды, умер в дороге Великий Владимирский князь Василий Ярославович. И в случае с этим князем русские историки об отравлении помалкивают. (Об этом князе смотри ниже).

Казалось бы, в тождественных ситуациях происходит смерть князей, но отчего-то русские историки со второй смерти стали замалчивать факт отравления. Ларчик здесь открывается чрезвычайно просто: нельзя объявить отравленного князя святым Русской православной церкви. И тогда по велению российских православных Иерархов во все «летописные своды» был запущен соответствующий «примес лжи». Чем не поступишься ради возвеличивания собственных предков — державников!

Вот такими хитрыми, но выверенными мазками и рисовалась российская историческая действительность.

Вернемся к Ярославу Ярославовичу. Именно этот князь вместе с братом Василием сотворили величайшее дело: испросили разрешение у татаро-монгольского Хана на основание поселения Москва.

Послушаем историков Российских:

«Ярослав Ярославович…В 1271 г. ездил в Орду с сыновьями Невского и на обратном пути умер». [138]

Русские историки поведали нам, что в конце правления Ярослава Ярославовича разгорелась очередная свара за великокняжеский стол между ним и его младшим братом Василием. Правивший в то время Золотоордынский Хан Менгу-Тимур, дабы прекратить грязные доносы Рюриковичей и установить мир в своих Северных Улусах, повелел прибыть в Сарай Ярославу, Василию и сыновьям Александра Невского. По монгольским законам сыновья Александра также считались внуками Хана Бату, как и сам Менгу — Тимур.

Не стоит забывать следующего нюанса: Батый и Берке были братьями — сыновьями Джучи (старшего сына Чингисхана). Но после смерти Берке, на Ханском престоле Золотой Орды снова воссел потомок Батыя, его внук, Менгу-Тимур. А он-то знал, что Александр Невский, став андой Сартака, породнился с родом Батыя.

По всей видимости, обвинения в неблагонадежности князя Ярослава были столь впечатлительными, что Ярослав был отстранен от великокняжеского стола и отравлен, а Василий, вскоре, получил ярлык на великокняжеский стол. Была решена участь и сыновей Александра. За ними остались ярлыки удельных князей: Дмитрию остался Переславль — Залесский, Андрею — Городец. Младшему сыну Александра — Даниилу в 1271 году исполнилось всего лишь 10 лет. Но и о нем позаботился Хан Менгу-Тимур. Он повелел в 1272 году провести повторную перепись поселений и населения Ростово-Суздальской земли; повелел принудительно заселить московский погост блуждающим в лесах беглым мордово-финским людом и знатными татарами. По достижении Даниилом совершеннолетия в 1277 году (16 лет отроду!) вручил ему ярлык на Московский удельный стол.

Итак, мы, наконец, добрались до совсем простой истины, так усердно скрываемой великороссами: селение Москва стало заселяться племенами Моксель с 1272 года, а удельное Московское княжество, появилось в 1277 году. Именно Хан Золотой Орды Менгу-Тимур, а не Юрий Долгорукий, стал истинным основателем Москвы и Московского Улуса.

Менгу-Тимур преподнес сыновьям Александра еще один большой подарок: именно за ними, за породненными с Чингисидами, он повелел оставить великокняжеский Владимирский стол.

В дальнейшем, своему собственному дитю — Московии, Золотоордынские Ханы будут способствовать во всем. Благодаря помощи и разрешению Сарая Московия вскоре станет на путь разбоя, так называемому «собиранию земли русской». Но само по себе это понятие «собирания» появится значительно позже, когда на костях тысяч убиенных, возникнет Империя и ей понадобится «великое и далекое прошлое».

Тогда российская элита и примется воровать все чужое, дабы выдать за свое. Она даже откажется от прародителей своей государственности — татаро-монголов, не говоря уже об отказе от своего коренного финского этноса: мери, муромы, мещеры, веси, печоры, перми, мокши, мордвы и т. д.

Но вернемся к Ярославу Ярославовичу, дабы подытожить наши знания об этом князе.

Вот так Ярослава характеризует Н.М. Карамзин:

«Тело его (князя Ярослава Ярославовича. — В.Б.) было отвезено для погребения в Тверь. Летописцы не говорят ни слова о характере сего Князя; видим только, что Ярослав не умел ни довольствоваться ограниченною властию, ни утвердить самовластия смелою решительностию; обижал народ и винился как преступник; не отличался ратным духом, ибо не хотел сам предводительствовать войском, когда оно сражалось с Немцами; не мог назваться и другом отечества, ибо вооружал Моголов против Новагорода». [139]

Как жестоко осудил князя «сочинитель русской истории» Н.М. Карамзин. И всего лишь за то, что князь Ярослав в свое время (1252 год) поддержал справедливость и стал на сторону князя Андрея, выступил против Александра, так называемого Невского. Но за более тяжкие грехи: предательство родного брата, уничтожение сына Василия, неоднократную резню народа, предательство и вовлечение в рабство новгородцев, Александр Невский не подвергся даже намеку на осуждение, а наоборот — удостоился лживой хвалебной оды!