Откуда есть и пошла Москва и Московия 5 страница

Обратите внимание, сотни лет нам пытались внушить, что, дескать, пришел князь-славянин и христианин и разрушил мимоходом православные святыни. Величайшая ложь!

Невооруженным глазом различимо: пришел обычный варвар, не ощущавший ни малейшего родства с той землей, с киевскими святынями. Таков был Андрей — залешанин.

Сей варвар, которого прозвали Боголюбским, разграбил и пожег православные христианские храмы Киева. Отчего и возник закономерный вопрос: имел ли Андрей Боголюбский славянские корни и был ли он сам христианином? Ответ очевиден: славянские святыни Киева не являлись святынями для князя-залешанина, вскормленного среди финского племени, в чужой земле.

Уважаемый читатель, предлагаю и тебе дать ответ на поставленный вопрос.

А ведь профессор В.О.Ключевский заявил: «В лице князя Андрея великоросс впервые выступал на историческую сцену». [36]

Таков он — первый великоросс!

Таково и родство Киева с Суздалем (Московией).

Автор исследования понимает — не все великороссы подобны этому варвару-залешанину. Но появление первым такого великоросса-князя очень симптоматично. Все последующие правители Московии, а в дальнейшем Государства Российского, были заражены презрением к законам и человеческой морали других народов.

Послушайте, как вел себя в дальнейшем князь Андрей, так называемый «Боголюбский», от которого пошло племя великороссов.

«Проявив в молодости на юге столько боевой доблести (обрати, читатель, внимание — уничтожение Киева и его святынь у великороссов считалось за великую доблесть! — В.Б.) и политической рассудительности, он потом, живя сиднем в своем Боголюбове, наделал немало дурных дел: собирал и посылал большие рати грабить то Киев, то Новгород, раскидывал паутину властолюбивых козней по всей Русской земле из своего темного угла на Клязме. (Пока еще даже профессору стыдно называть «Суздальский темный угол» — Русской землей! Но осталось ждать недолго! — В.Б.). Повести дела так, чтобы 400 новгородцев на Белоозере обратили в бегство семитысячную суздальскую рать, потом организовать такой поход на Новгород, после которого новгородцы продавали пленных суздальцев втрое дешевле овец, — все это можно было сделать и без Андреева ума». [37]

Какая горечь великоросса сквозит в этих словах.

В чем был отмечен ум Андрея — сказать невозможно: то ли в бандитизме, то ли в воровстве.

Казалось бы любого человека оценивают по совокупности его деяний. Наличие же христианской морали у князя Андрея его деяния не подтверждают. Но здесь мы встречаемся с величайшим парадоксом в мышлении великоросса: все, что делалось для возвеличивания Московии и любая мерзость и подлость по отношению к славянским соседям и противникам, подлежит восхвалению. Все, что совершено в ущерб Московии, предается анафеме.

Киев сожгли — хорошо, пограбили Новгород — отлично. Но вот проигрывать в драке будущему московиту нельзя, это позор на голову Московии. Нет иной логики у великоросса-державника.

И второе, все авторы-историки Российской Империи, а впоследствии — Советской, без зазрения совести, как само собой разумеющееся, переносят на Суздальскую, а далее на Московскую земли понятие «Русь» и «Русская земля» с первого дня появления Суздаля и Москвы. Но мы воочию видим из тех же русских источников, что это далеко не так, если не сказать более жестче — абсолютно не так!

На Суздальскую землю сбежал князь — неудачник из рода Рюриковичей, которому не досталось стола на Руси. Русь — это славянские племена. И вдруг, по велению великороссов, так называемая Суздальская земля, населенная финно-мордовскими племенами, во главе с князем Рюриковичем, становится частью русской (славянской) земли, попросту — Русью. Величайший парадокс истории!

Величайшая изначальная ложь, сочиненная великороссами на потребу собственной Империи, ничего общего не имеющая с истиной. Ложь запускалась по-крупному.

Давай, читатель, поразмыслим: ведь не стали же с приходом князей-норманнов древние киевляне — поляне, древляне, сиверяне, уличи, дулебы — норманнами? Нет.

Никому даже в кошмарном сне не привидится, что с приходом в Киев князя Олега и его дружины, все славянские племена вдруг стали именоваться норманнскими или Норманнской землей.

И все индейские племена Центральной и Южной Америки не стали отчего-то испанцами или Испанской землей после захвата их короной Испании. Остались индейцами даже после водворения на индейский престол вице-короля Испании.

Но вот по отношению к великим и гордым финским племенам: мокше, мери, муроме, веси, печоре, мещере, перми, черемисам — великороссы допустили величайшую вольность, обворовав все: имена, землю, обычаи, присвоив им абсолютно чуждое имя — Русь, вместо принадлежавшего им в старину- Моксель!

Еще одна заведомо вымышленная изначальная ложь русской истории.

Итак, как же закончил свое правление Суздальской землей князь-залешанин — «первый великоросс»?

Послушаем снова профессора В.О.Ключевского.

«Со времени своего побега из Вышгорода в 1155 г. Андрей в продолжение почти 20-летнего безвыездного сидения в своей волости (оказывается, Суздальская земля к 1175 году всего лишь волость, кормившая «залешанина». — В.Б.) устроил в ней такую администрацию, что тотчас по смерти его там наступила полная анархия: всюду происходили грабежи и убийства, избивали посадников, тиунов и других княжеских чиновников (надо полагать, простому финскому люду не нравились поборы, насаждаемые пришлыми. — В.Б.)… Никогда еще на Руси (как в залешанской Суздальской земле появилась Русь — ведомо только великороссам. — В.Б.) ни одна княжеская смерть не сопровождалась такими постыдными явлениями. Их источника надобно искать в дурном окружении, какое создал себе князь Андрей своим произволом, неразборчивостью к людям, пренебрежением к обычаям и преданиям. В заговоре против него участвовала даже его вторая жена, родом из камской Болгарии (то есть, татарка, а вернее, булгарка. — В.Б.), мстившая ему за зло, какое причинил Андрей ее родине. Летопись глухо намекает, как плохо слажено было общество, в котором вращался Андрей: «ненавидели князя Андрея свои домашние, — говорит она, — и была брань лютая в Ростовской и Суздальской земле». [38]

Автор надеется, уважаемый читатель, что мы подошли к пониманию самой сути общества Ростово-Суздальской земли. Князь, родившийся и воспитанный на обычаях финских племен, не мог править этими племенами, используя старые наработанные методы. Славянские и финские племена вели различный образ жизни, воспитывались разной средой обитания.

Психология Северной среды вошла в будущего первого великоросса чертами жестокости, недоверия ко всему и всем, абсолютного безразличия к культуре, в отсутствии уважения к чужим обычаям и прочее.

Все изложенное подтверждается фактами исторических событий, правдой, очищенной от лживой ненужной шелухи. Именно правды всегда боялись и уходили от нее в дебри украшательства великорусские «сказатели истории». Ложь великорусского истеблишмента по изложению имперской истории Московии приучила нас — читателей, к иному изложению событий и фактов. Империя всегда их тасовала, как шулер тасует колоду карт. Но мы, излагаем не вымышленные факты, мы всего лишь отбрасываем заведомо оправдательную имперскую ложь, оставляя обнаженными сами факты истории. И в этой ипостаси факты говорят совсем об ином.

Но вернемся в страну Моксель. Послушаем как сами великороссы излагают события произошедшие в Суздальской земле к концу ХII века, т. е. накануне нашествия монголо-татар.

«Вместе с Юрием Долгоруким, т. е. в начале ХII в., водворились в Суздальской земле и бояре, старшая дружина…

Являясь в Суздальскую землю, пришельцы встретились здесь с туземным финским населением, которое… составляло низший класс местного общества. Таким образом, колонизация давала решительный перевес низшим классам, городскому и сельскому простонародью, в составе суздальского общества… Низшие классы местного общества, только что начавшие складываться путем слияния русских (дежурная ложь великороссов, мол, с князем «потек» славянский люд и он уже русский. — В.Б.) колонистов с финскими туземцами, вызванные к действию княжеской распрей, восстали против высших (очень не многочисленных. — В.Б.), против давнишних и привычных руководителей этого общества, и доставили торжество над ними князьям, за которых стояли…

Итак, одним из последствий русской (неуместное ложное утверждение. — В.Б.) колонизации Суздальской земли было торжество общественного низа над верхами… общества». [39]

Какую же интересную мысль мы почерпнули из этого, казалось бы, очень длинного изречения?

А мысль-то величайшая: в земле Моксель, благодаря деяниям Андрея Боголюбского, воцарился во власти финно-мордовский этнос. Суздальская земля (Моксель) приняла младшую ветвь династии Рюриковичей и его небольшую дружину, ассимилировала их в свою среду и, таким образом, произвела ветвь финского этноса, который впоследствии получил название — великороссов!

Так в стороне от Киевской Руси, на необозримых землях, среди величайшей глухомани, заселенной только финно-мордовскими племенами, появилось Суздальское княжество, давшее отпочкование Твери, Рязани, Владимиру, Москве, Ярославлю и всему — «великорусью». Не стоит лукавить, в ХII века не существовало исторической посылки, дабы заставить поднепровские славянские племена бросить свои превосходные земли и направиться в непроходимые заболоченные дебри. Настало время отбросить величайший миф великороссов об их славянском происхождении.

Если бы в начале ХVIII века, нарождающейся Российской Империи не понадобилась «древняя родословная», не потребовалось «историческое обоснование» своего, так называемого «права» на «собирание земли русской», родилась бы совсем иная историческая правда о происхождении народа, начавшего свою родословную в земле Моксель.

Но так уж сложилось, — кроваво властвуя над многими покоренными народами, захватив величайшие пространства, Московия, а позже Российская империя в корне извратили историческую действительность, создали о себе лживый миф и навязали его, как истину, всему миру, но прежде всего — покоренным народам.

Даже величайший представитель великорусских былин — Илья Муромец — по происхождению — «мужик-залешанин», «крестьянский сын Ростово-Залесской земли», знать сын финского племени мурома. Само прозвание Муромец происходит от слова мурома.

Вот что писал профессор В.О.Ключевский:

«. ..недаром в старинной… былине, сохранившей отзвуки дружинных, аристократических понятий и отношений Киевской Руси, обыватели Ростовско-Залесской земли зовутся «мужиками-залешанами», а главным богатырем окско-волжской страны является Илья Муромец, — «крестьянский сын». [40]

Подумай, уважаемый читатель, — уже в ХII веке киевские славяне высказывали нелюбовь и непочтение, скорее сказать — презрение к «мужикам-залешанам Ростовско-Залесской земли».

Как мог человек высказать презрение и нелюбовь к своему соседу или брату, ушедшему с Киевской земли в Суздальскую?

Есть только один ответ этому явлению: в земле Ростовско-Залесской (страна Моксель) жили чуждые славянам племена, ничего не имевшие общего с ними, резко отличающиеся от славян как внешне, так и внутренне. Отчего и происходила их взаимная нелюбовь.

То были разные этносы, что явилось причиной не восприятия одного другим. И такое отношение, как нам известно, осталось на века. Поныне! Даже 350-летнее великорусское подавление национального духа в Украине не произвело ассимиляции украинского славянского народа с чуждым ему финским этносом великороссов.

 

 

Русская историческая наука, как романовская, так и советская, все деяния по «собиранию земли русской» — обожествляла. Самые жесточайшие варварские действия московской элиты по закабалению соседних народов и завоеванию чужих земель всегда оценивались, как «фактор исторически положительный». Народы, вовлеченные в «русские земли», за период порабощения познали величайший геноцид, поголовное истребление национальной элиты, принудительное обрусение, грубейшее отторжение от родной земли.

Такова жестокая правда истории, и сегодня следует говорить об этом со всей откровенностью.

Великороссы приучены видеть в своей истории одни великие и доблестные деяния. И мы, нерусские люди, познавшие всю трагедию обрусения, обязаны открыть обратную весьма грязную сторону «собирания земли русской». Русский народ имеет право и должен знать свою суровую историческую практику.

Уважаемый читатель, итак, мы с тобой подошли к очень ответственному периоду в Российской истории — к периоду первоначальных лет покорения земли Моксель татаро-монголами. Эти годы первоначального вовлечения Суздальской земли в состав Монгольской Империи (1238–1310 годы) в русской исторической науке излагаются эмоционально и мимоходом, как годы мучений, слез и горя. За словами эмоций и излиянием чувств, мы не видим исторических фактов и их честного анализа, чем великорусские историки сознательно скрывали стратегический момент самого происхождения Московии.

Нам, простым читателям, рабочим, крестьянам, московский истеблишмент никогда не позволял заглянуть глубоко в тот очень интересный период российской истории. Он оговаривался вскользь и мимоходом, мол, нет ничего серьезного. Казалось бы — почему? В том времени нет ничего секретного. Но здесь и скрывается ответ: в эти годы закладывались краеугольные камни Истории Российского государства.

Итак, в чем же здесь секрет?

А секрет в том, что Московия, как княжество, впервые появилась где-то в 1277 году, с величайшего повеления татаро-монгольского Суверена и являлось обычным Улусом Золотой Орды. То есть и сам град Москва, и Московское княжество — Улус появились не во времена Великого Киевского княжения, не по велению Киевских князей, а во времена татаро-монголов, по велению ханов Золотой Орды, на территории подвластной династии Чингисидов.

Этого мы никогда не находили в великорусских исследованиях. На такие мысли у великороссов наложено «табу». Иначе получался величайший исторический парадокс: Княжество-Улус, созданное ханами Орды, в составе Великой Империи, присвоило себе, впоследствии, право «собирания земли русской», то есть — славянской.

Не существовало ни Москвы, ни Московского княжества к 1237–1240 годам, ко времени прихода татаро-монголов на суздальскую землю. Не упоминается Москва как город или селение и в европейской истории того времени.

Вот как описывает те страшные времена для Ростовско-Суздальской земли профессор С.М.Соловьев:

«В 1237 году пришли от восточной страны на Рязанскую землю, лесом, безбожные татары с царем Батыем…

Оттуда пошли на великого князя Юрия; одни шли к Ростову, другие к Ярославлю, иные на Волгу и на Городец, и попленили все по Волге до самого Галича Владимирского; иные пошли к Переяславлю и взяли его; оттуда попленили всю страну и города: Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь, до самого Торжка не было места, где бы не повоевали; по всей стране Ростовской и Суздальской взяли четырнадцать городов, кроме слобод и погостов, в один февраль месяц…». [41]

Конечно труд, написанный 140 лет назад, читать интересно и поучительно. Однако я знал, для чего автор писал свою «Историю…», поэтому старательно искал первоисточники нашествия Батыя. И нашел!

Послушай, уважаемый читатель:

«Эта страна за Танаидом (Доном) очень красива и имеет реки и леса. К северу (от Воронежа) находятся огромные леса, в которых живут два рода людей, именно: Моксель, не имеющие никакого закона, чистые язычники. Города у них нет, а живут они в маленьких хижинах в лесах. Их государь и большая часть людей были убиты в Германии. Именно Татары вели их вместе с собою (после завоевания. — В.Б.) до вступления в Германию, поэтому Моксель очень одобряют Германцев, надеясь, что при их посредстве они еще освободятся от рабства Татар». [42]

Надеюсь, читатель понимает- Батый всего лишь один раз в 1237–1238 годах прошелся по Суздальской земле от Мокши и Оки до Торжка и Твери. Рубрук поведал свою историю путешествия, совершенного в 1253–1254 годах. В его словах и кроется истина. Но об этом поговорим ниже. Сейчас же обратимся к фактам, изложенным русской историей. Вот о чем они поведали:

«5 марта 1303 года умер князь Даниил Московский…

Московское княжество было столь маленьким, что Даниил, судя по всему, не стал делить его на уделы между своими пятью сыновьями. Старший из них, Юрий, получил Московское княжение… Младшие братья Юрия — Александр, Борис, Иван и Афанасий приняли участие в этой борьбе в качестве подручных. По-видимому, старший брат дал им понять, что право на собственный удел надо еще заслужить». [43]

Автор просит читателя обратить внимание на череду братьев Юрия, выделив из них Ивана. Этот Иван впоследствии получит прозвище — Калита. Именно с Ивана Калиты официальная русская историческая наука, практически, навязывала историю становления Москвы, вспоминая, между прочим, Юрия Долгорукого, так называемого основателя Москвы, и его сына- «залешанина» Андрея Боголюбского».

Но послушаем далее. Уясним себе, откуда же появился сам Даниил:

«Александр (Невский. — В.Б.) пробыл в Орде почти год…На обратном пути… 42-летний великий князь разболелся и умер 14 ноября 1263 года в Городце на Волге…

После смерти Александра (Невского. — В.Б.)… получили: Дмитрий — Переяславль, Андрей — Городец. Младший, Даниил (родился в 1261 году), стал через некоторое время (к совершеннолетию в 1277 году. — В.Б.) первым московским князем, и от него пошла династия московских… князей и царей (Рюриковичей. — В.Б.)».[44]

Таким образом, мы установили первого московского князя и пришли к нескольким простым истинам, а именно:

а) даже к 1303 году Москва, как поселение и как княжество, была столь маленькой, что разделить ее на два «стола» не представлялось возможным.

б) Москва, как княжество, возникла на рубеже семидесятых годов и первым князем Москвы, то есть владельцем «стола», был младший сын Александра Невского — Даниил, родившийся в 1261 году.

Автор надеется — здесь оспаривать нечего, так как сии факты подтверждают историки Н.М.Карамзин, С.М.Соловьев и В.О.Ключевский.

Однако интересна мысль, высказанная С.М.Соловьевым. Аналогичная мысль высказана и В.О. Ключевским:

«.. .в России (в Московии. — В.Б.) очень быстро размножаются члены княжеского рода, вследствие чего все области и все сколько-нибудь значительные города (десяток изб — это уже город! — В.Б.) управляются князьями...»[45]

Из чего, уважаемый читатель, возникает вполне закономерное утверждение: если до 1277 года на «Московском столе» не сидел ни один княжеский отпрыск, знать такого «стола» и такого поселения до 1272–1277 годов просто не существовало.

Эта мысль верна хотя бы по той причине, что на возникавшее поселение во Владимиро-Суздальской земле тут же садился князь из рода Рюриковичей.

Послушайте профессора В.О.Ключевского:

«…Отец (Юрий Долгорукий. — В.Б.) дал ему (сыну Андрею Боголюбскому. — В.Б.) в управление Владимир на Клязьме, маленький, недавно (то есть при Юрии Долгоруком. — В.Б.) возникший суздальский пригород (даже не город! — В.Б.), и там Андрей прокняжил далеко за тридцать лет своей жизни…»[46]

Необходимо отметить — княжеский род по линии Юрия Долгорукого действительно размножался с исключительной скоростью. Женщины из племен мокша, меря, весь, мещера, мурома и т. д. рожали князьям детей скоропалительно.

По таблицам родословным, приведенным в книгах Н.М.Карамзина и С.М.Соловьева, только род одного Юрия Долгорукого с 1120 по 1270 годы составил более 40 княживших наследников, то есть более сорока доживших до совершеннолетия мужчин. А ведь были и другие Мономаховичи.

Так почему же ни один из этих наследников до 1277 года не получил «стол» в Москве? Помыслите! Ответ очень прост: не существовало в те годы Москвы как поселения.

Это не только мысль автора и результат нашего анализа. Такой же мысли придерживается и К.Валишевский в своей книге «Иван Грозный» на странице 11.

Вот его слова:

«На первых порах (после 1147 года. — В.Б.) этот новый город (Москва. — В.Б.) был лишь походным лагерем переселенцев».

И как мы видим, остался на долгие годы возможным местом для поселения.

Автор, уважаемый читатель, понимает — нет необходимости доказывать истины, ранее установленные историками. Но если автор повторно, новыми аналитическими выкладками доказывает истину, знать автор пытается убедить читателя многими фактами, чтобы не осталось ни малейшего сомнения, дабы развеять ту имперскую великорусскую ложь, которую нам преподносили сотни лет.

Появилось не мифическое, а реальное поселение Москва к 1277 году и на него Ханом Орды сразу же был посажен князь, то есть появился хозяин «стола» — Даниил.

Напомню читателю, что именно в 1272 году была произведена очередная перепись населения во владениях Золотой Орды, где и было зафиксировано появление поселения Москва. Таким образом, мы подошли ко второму интересующему нас вопросу: почему наследник Александра Невского получил разрешение на образование нового поселения? За какие заслуги перед Золотой Ордой?

Ответы на эти вопросы кроются не в вымышленных легендах об Александре Невском, а в жестокой правде его деяний и поступков во благо Орды.

Итак, рассмотрим жизненный путь князя Александра сначала по русским хвалебным источникам. Даже они при анализе противоречивы и откровенно лживы. Источники Империи до настоящего времени год рождения Александра устанавливают, предположительно 1221, родился в Переяславле-Залесском, то есть в залешанской земле, среди «чуди». Мы не станем сейчас опровергать год рождения Александра, это будет исследовано в последующей главе. Сейчас же отметим, что в годы нашествия Батыя на Суздальскую землю в 1237–1238 годы, ни Александр, ни его отец Ярослав Всеволодович, ни младшие братья Ярослава сопротивления не оказывали, отчего и не были уничтожены татаро-монголами.

Вот как об этом поведал профессор Л.Н.Гумилев:

«…пострадали города Рязань, Владимир и маленькие Суздаль, Торжок и Козельск. Прочие города сдались (Батыю.. — В.Б.) на капитуляцию и были пощажены. Деревенское население разбежалось по лесам и переждало, пока пройдут враги…»[47]

Сдавшись Хану Батыю «на капитуляцию», князь Ярослав с родичами в том же году поступил на службу к татаро-монголам.

Мы в дальнейшем установим: изложение деятельности в этот период Ярослава Всеволодовича и его семейства — сплошной вымысел Истории великороссов. А все так называемые победы Александра Невского в последующем — сплошная ложь. Князь Александр из-за малолетства попросту не мог принимать участия в стычках на Неве в 1240 году и на Чудском озере — в 1242 году. И были те стычки абсолютно не судьбоносными для Новгорода и Суздальской земли (земли Моксель), так как Золотая Орда никому не позволяла посягать на свои владения.

В данной главе мы изучим в основном русские источники, хотя они и являются сплошным вымыслом, дабы показать читателю, что и эти писания великороссов противоречивы и не логичны по своей сути.

Первую, так называемую «великую победу» Александр, согласно «великорусских писаний», заимел 15 июля 1240 года. В тот день во главе собственной дружины он напал на шведов, высадившихся на берег Невы, и «разбил их в пух и прах». Казалось бы, действительно, стоит возгордиться «величайшей победой» князя. Ан, нет! Совесть не позволяет. Словом «битва» такую мелкую стычку никто не величает. С обеих сторон в той драке приняло участие не более 300 человек. И Александр в той стычке не победил с тем блеском, как нам сказывали.

«Сражение прекратилось, по-видимому, с наступлением темноты, и шведы получили возможность похоронить погибших. Под покровом ночи остатки вражеского войска погрузились на корабли (ладьи. — В.Б.) и отплыли восвояси. Потери с русской (??) стороны были небольшими — всего 20 человек». [48]

В том и состоит секрет великорусской державной лжи, что нам никогда не позволяли знать письменные источники противной стороны. Зачем преподносить материал для размышлений. Пусть человек верит лживым державным «сказаниям».

А теперь, читатель, посуди сам — произошла то ли битва, то ли драка — и в чем состояла ее судьбоносность для будущей Московии не известно: «побежденные» шведы спокойно похоронили убитых, спокойно погрузились на свои суда и без помех уплыли.

Стоит только из описания убрать хвалебную патетику, и как бы мы не присматривались к той обычной мелкой стычке, ни победы, ни крупного сражения там не видать. Но так уж устроен великоросс-державник — он всегда готов раздуть величие собственной победы и вчерную вымарать чужую доблесть.

В старину в Московии случались драки и больше Невской, когда на святки шла драться деревня на деревню. Таких «битв» за сотни лет проведено десятки тысяч, в том числе и с инородцами, но ни одному великорусскому историку не взбрело в голову назвать эти драки битвами. Да еще — судьбоносными.

Не стоит также забывать, что князь Александр от рождения был болезненным и к дракам попросту не гож.

Почти такого же уровня была и «битва» Александра с немцами и эстами 5 апреля 1242 года на Чудском озере. Кстати, Ипатьевская летопись попросту не подтверждает ее «бытия».

«В лето 6750 не бысть ничтоже», — гласит летопись. Между тем, 6750 — это 1242 год.

По данным Ордена, Чудская стычка все же имела место и потери Ордена составили 20 рыцарей убитых и 6 рыцарей плененных. Однако о разгроме речь не идет. Таков масштаб «Чудского сражения».

Казалось бы, зачем эта ложь русской истории? И здесь ларчик открывается просто.

Александр, так званый Невский, родившийся где-то в 1230 году, в 1238 году был забран ханом Батыем в аманаты (то есть в заложники), иначе его отец Ярослав Всеволодович не получил бы великокняжеский стол. Князь же Ярослав, после возвращения Батыя из Европы в 1242 году, был отправлен в Каракорум на коронацию Гуюка, где, кстати, ни хан Батый, ни его сын Сартак, ни Александр Невский участия в коронации Великого Хана Гуюка не принимали.

Мы об этих событиях поведаем читателю в дальнейших главах. Сейчас же вернемся к Александру.

Так вот, пробыв в Орде у Батыя с 1238 по 1249 год, а возможно и по 1252 год, когда был послан на великокняжеский стол во Владимир, Александр не принимал участия ни в одном из серьезных сражений. Но так уж сложилось, что именно он стал родоначальником московских князей. Отчего и пришлось искать «победы», иначе предок великороссов-государей оказывался совсем в негожем свете.

После изложенных выше фактов, нам должно стать понятным желание московской элиты скрыть настоящее время появления Москвы и Московского княжества, а также желание «облагородить» родоначальника Московии — Александра Ярославовича, тем паче, что рядом в Киевской Руси в те годы поистине блистал Даниил Галицкий, что было зафиксировано историками и летописями Европы.

История Российского государства начала письменно излагаться, по существу, с XVIII века под строжайшим «оком» и по велению государей. Московские цари даже мысли не допускали поведать миру о татаро-монгольском происхождении своей государственности.

В том и состоял секрет, который повелено было сокрыть и запрятать в вымыслах и лжи.

Именно Хан Золотой Орды, внук Батыя, Менгу-Тимур разрешил основать поселение Москва во время третьей переписи Суздальского населения, произведенной в 1272 году. А в 1277 году по достижению Даниилом (сыном Александра Невского) совершеннолетия (по монгольским законам в 16 лет) посадил сего князя на «московский стол».

Напомню читателю, что в 1257 году татаро-монголы, «эти дикие варвары», как сотню лет нам говорили великороссы, произвели вторую перепись поселений и населения в Суздальской земле под руководством Александра Невского. Перепись проводили чисельники из ставки Хана, но военное обеспечение операции осуществлял князь Владимирский — Александр Невский. Москва, как поселение, в том году не зафиксирована, и князь на «московский стол» не посажен. А ведь речь шла о величайших по тем временам доходах.

Послушайте Плано Карпини, побывавшего в Киевской Руси в 1246 году:

«Остальных же, согласно своему обычаю, пересчитал, приказывая, чтобы каждый, как малый, так и большой, даже однодневный младенец, или бедный, или богатый, платил такую дань, именно, чтобы он давал одну шкуру…медведя, одного черного бобра, одного черного соболя, одну черную шкуру…дохорь, и одну черную лисью шкуру. И всякий, кто не даст этого, должен быть отведен к Татарам и обращен в их раба». [49]

Таковы порядки были и в Суздальской земле. И в этом случае «сказательная болтология» историков совсем неуместна. Золотая Орда поддерживала порядок и дисциплину на надлежащем уровне. После указанной подушной переписи (1257 год) запрещалось перемещение населения без спроса и ведома татаро-монгольских баскаков. За этим строго следили, не забудьте, речь шла о доходах самой Золотой Орды. А находилась в те годы Орда — в расцвете сил.

Вернемся, однако, к так называемому Александру Невскому. Необходимо отметить, что особенно о «величии» Александра позаботилась Русская Православная церковь, возведя его в сан «святаго».

Но в этом случае — особый разговор.

В чем действительно преуспел князь Александр, так это в интригах и кознях против своих родных братьев и соседних князей.

Давай, читатель, послушаем русского историка.

«Андрей Ярославич (брат Александра. — В.Б.), став князем владимирским (Великим князем. — В.Б.), заключил союз с сильнейшим князем Южной Руси (Киевской Руси; такими хитростями нас пытаются убедить, что существовала и другая Русь. — В.Б.) Даниилом Романовичем Галицким, женившись на его дочери, и попытался вести независимую от Золотой Орды политику… Но в 1251 году великим ханом стал друг и ставленник Батыя Мунке. Это развязало руки золотоордынскому хану, и в следующем году он организовал военные акции против Андрея и Даниила. На галицкого князя Батый послал рать Куремсы, не добившуюся успеха, а на Андрея — рать под командованием Неврюя, разорившую окрестности Переяславля. Владимирский князь бежал, найдя убежище в Швеции (позже он вернулся на Русь (?!) и [с разрешения Хана] княжил в Суздале). В том же году еще до похода Неврюя (обратите на этот факт особое внимание! — В.Б.) Александр поехал к Батыю, получил ярлык на владимирское великое княжение и по возвращении… сел во Владимире… С 1252 года до своей смерти в 1263 году Александр (Невский. — В.Б.) был великим князем владимирским». [50]