Э «Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС», 1997 Все права защищены 27 страница

[...] Утверждение, что Вселенная находит свои пределы там, где прекращается действие наших чувств, противоречит всякому разуму, ибо чувственное восприятие является причиной того, что мы заключаем о присутствии тел; но его отсутствие, которое может быть следствием слабости наших чувств, а не отсутствия чувственного объекта, недостаточно для того, чтобы дать повод хотя бы для малейшего подозрения в том, что тела не существуют. Ибо если бы истина зависела от подобной чувственности, то все тела должны были быть такими и столь же близкими к нам и друг к другу, какими они нам кажутся. Но наша способность суждения показывает нам, что некоторые звезды нам кажутся меньшими на небе, и мы их относим к звездам четвертой и пятой величины, хотя они гораздо крупнее тех звезд, которые мы относим ко второй или первой величине. Чувство не способно оценить взаимоотношение между громадными расстояниями (1.169—170). [...]

Эльпин. [...] Вы хотите сказать, что нет надобности принимать существование духовного тела за пределами восьмой или девятой сферы, но что тот же самый воздух, который окружает землю, луну и солнце, содержа их, распространяется до бесконечности и охватывает другие бесконечные созвездия и жизненные существа; что этот воздух является общим универсальным местом, бесконечное и обширное лоно которого содержит в себе всю бесконечную Вселенную, подобно тому как видимое нами пространство содержит громадные и многочисленные светила [...].

Филотей. [...] Мир является одушевленным телом, в нем имеются бесконечная двигательная сила и бесконечные предметы, на которые направлена эта сила, которые существуют дискретно, как мы это объяснили; ибо целое непрерывное неподвиж-

ФИЛОСОФИЯ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

но; в нем нет ни кругового движения, для которого необходим центр, ни прямолинейного движения, которое направлялось бы от одной точки к другой, так как в нем нет ни середины, ни конца [...].

ДИАЛОГ ТРЕТИЙ

t

[...] Филотей. [...] Кто понял движение этой мировой звезды, на которой мы обитаем, которая, не будучи прикреплена ни к какой орбите, вследствие внутреннего принципа, собственной души и своей собственной природы пробегает обширное поле вокруг солнца или вращается вокруг своего собственного центра, тот освободится от [...] заблуждения. Пред ним откроются врата понимания истинных принципов естественных вещей, и он будет шагать гигантскими шагами по пути истины. [...].

Покоя нет — все движется, вращаясь,

На небе иль под небом обретаясь.

И всякой вещи свойственно движенье...

Так море бурное колеблется волненьем,

То опускаясь вниз, то вверх идя горой,

Но остается все ж самим собой.

Один и тот же вихрь своим вращеньем ' *'

Всех наделяет тою же судьбой (1.170). "

[...] Не противоречит разуму также, чтобы вокруг этого солнца кружились еще другие земли, которые незаметны для нас или вследствие большой отдаленности их, или вследствие их небольшой величины, или вследствие отсутствия у них больших водных поверхностей, или же вследствие того, что эти поверхности не могут быть обращены одновременно к нам и противоположно к солнцу, в каком случае солнечные лучи, отражаясь как бы в кристальном зеркале, сделали бы их видимыми для нас. [...]

Буркий. Другие миры, следовательно, также обитаемы, как и этот?

Фракасторий. Если не так и не лучше, то во всяком случае не меньше и не хуже. Ибо разумному и живому уму невозможно вообразить себе, чтобы все эти бесчисленные миры, которые столь же великолепны, как наш, или даже лучше его, были лишены обитателей, подобных нашим или даже лучших; эти миры суть солнца или же тела, которым солнце посылает свои божественные и живительные лучи [...].

ФИЛОСОФИЯ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

[...] Миры составлены из противоположностей, и одни противоположности, вроде земель и вод, живут и питаются другими противоположностями, а именно солнцами и огнями. Это, думаю, подразумевал тот мудрец, который говорил, что Бог творит согласие среди возвышенных противоположностей, и другой мудрец, который говорил, что все существует благодаря спору согласных между собой и любви спорящих.

[...] На этих мирах обитают живые существа, которые возделывают их, сами же эти миры — самые первые и наиболее божественные живые существа Вселенной; и каждый из них точно так же составлен из четырех элементов, как и тот мир, в котором мы находимся, с тем только отличием, что в одних преобладает одно активное качество, в других же — другое, почему одни чувствительны к воде, другие же к огню. Кроме четырех элементов, из которых составлены миры, существует еще эфирная область [...], безмерная, в которой все движется, живет и прозябает. Этот эфир содержит всякую вещь и проникает в нее [...], он называется обычно воздухом, который есть этот пар вокруг вод и внутри земли, заключенный между высочайшими горами, способный образовать густые тучи и бурные южные и северные ветры. Поскольку же он чист и не составляет части сложного, но есть то место, в котором содержатся и движутся мировые тела, он называется эфиром в собственном смысле слова (1.173).

 

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

Европейскую философию Нового времени XVII—XVIII веков принято называть классической. В это время были созданы оригинальные философские учения, отличавшиеся новизной предлагаемых решений, рациональной четкостью аргументации, стремлением к приобретению научного статуса.

Опытно-экспериментальное исследование природы и математическое осмысление его результатов, зародившееся еще в предыдущую эпоху, стали в Новое время могучей духовной силой, оказавшей решающее влияние на передовую философскую мысль.

Еще одним фактором, определявшим направленность философских учений этого периода, стал процесс активизации социальной жизни в европейских странах, вызванный усиливающейся борьбой против сословно-феодальной государственности и церкви. Этот процесс сопровождался секуляризацией общественной жизни, и передовая философия, заинтересованная в независимости научного творчества от религиозно-церковного давления и контроля, вырабатывала свое отношение к религии. Философия Нового времени, выражавшая существенные черты данной эпохи, изменила не только ценностные ориентации, но и способ философствования.

Для более детальной характеристики целесообразно рассматривать философию Нового времени не в целом, а по временным этапам, выделение которых способствует более четкому усвоению ее особенностей.

1. ФИЛОСОФИЯ XVII ВЕКА

Это век развития экспериментального математического естествознания, которое постепенно завоевывает приоритетное

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

место в интеллектуальной жизни. Объясняется это тем, что наука, отвечая на запросы и требования, порожденные восходящим капиталистическим производством, давая реальные и действительные знания о природе, приобретает все более практическую значимость и большую ценность. Обращение философии к науке как определяющему социальному феномену, вызывает определенную переориентацию интенций теоретического мировоззрения. На первый план выдвигается гносеология и методология исследования природы.

XVII век нередко называют эпохой ранних буржуазных революций. Нидерландская и английская революции, осуществлявшиеся в религиозном идеологическом оформлении, весьма активизировали общественную жизнь и в определенной мере способствовали освобождению философии от теологии. Независимость от религии в период повсеместно узаконенного религиозного сознания, естественно, не могла быть полной и кардинальной. В философии XVII века это выражалось в том, что передовые мыслители использовали в своих интересах концепцию «двух истин» и становились на позицию деизма.

В настоящем разделе публикуются тексты Ф.Бэкона, Р.Декарта, Т.Гоббса, Д.Локка, Б. Спинозы и Г.Лейбница. Их общая особенность выражалась в одинаковом весьма критическом отношении к средневековому духовному наследству, а именно в пересмотре роли и назначения философии, в отрицании суеверия и негативном отношении к схоластизированному дедуктивному умозаключению. Философия выступает за практическую значимость своих концепций, жизненное их применение, за реальное влияние на человеческие судьбы.

Проблемы, решаемые перечисленными мыслителями, можно свести к следующим.

Первая заключается в разработке нового метода познания. Постановка и решение ее связаны с именами Бэкона и Декарта, предложившими и обосновавшими соответственно гносеологический эмпиризм и рационализм. Бэкон, рассматривая опытно-экспериментальное исследование как единственно возможное, разработал экспериментально-индуктивный метод познания.

Декарт сформулировал основные идеи рационалистической дедукции, которая постепенно начала распространяться в разных сферах научного познания.

Вторая проблема касалась онтологического статуса бытия. Философию XVII века продолжали интересовать и онтологические вопросы, находившиеся в центре внимания предшествующей филосо-

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

фии, проблема бытия находит здесь свое выражение главным образом в истолковании субстанции.

У Декарта вводятся две субстанции — материальная и духовная. У Локка материальная субстанция играет роль подпорки, лежащей под воспринимаемыми людьми качествами вещей. Существование духовной субстанции — проблематично. Спиноза дал развернутое учение, трактующее субстанцию как causa sui (причина самой себя).

Третья проблема — проблема социальной жизни. Философия XVII века сознательно защищает гуманистические идеалы и ценности, особое внимание уделяя при этом анализу принципов разума и свободы. Конкретное выражение данные принципы получили в концепции «свободной необходимости» Спинозы, в попытках Гоббса и Локка рационального (в отличие от религиозного) объяснения происхождения общества и государства, в абстрактно-теоретическом понимании сущности человека.

2. ФИЛОСОФИЯ ЭПОХИ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Данный раздел включает в себя избранные тексты Дж.Беркли, Д.Юма, А.Вольтера и П.Гольбаха. Это мыслители XVIII века — века Просвещения. Но идеология Просвещения и особенно форма ее выражения значительно отличались в Англии от французского образца. Если Франция была накануне революции, то Англия переживала все ее противоречивые последствия. Соответственно и философия в этих странах, выдвигала и решала различные проблемы.

В Англии с именем Беркли связано появление нового философского направления — субъективного идеализма. В центре внимания английской философской мысли оказались проблемы сенсуализма и номинализма. Односторонность этих течений, положенных в основании предшествующим философским материализмом, вызвали к жизни другие подходы, что нашло отражение в работах Беркли и Юма. Философскому анализу были подвергнуты теории первичных и вторичных качеств и проблема субстанции. Впервые Юмом было дано развернутое обоснование скептицизма и агностицизма.

Французская философия выдвинула проблемы иного рода. Один из идеологов Просвещения — Вольтер остановился на деистической форме либерального религиозного сознания (Вольтер был масоном — членом парижской ложи Девяти сестер), одновременно активно пропагандируя современные ему научные взгляды и научное мировоззрение.

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

С именем Гольбаха, главы французских материалистов XVIII века, связано построение системы материалистического миропонимания. В этой системе нашли решение вопросы, касающиеся понимания материи как субстанции, движения «как способа существования материи» (Гольбах), детерминизма и материалистического сенсуализма.

 

3. НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Немецкая классическая философия — высшее достижение западной буржуазной рациональной философии Нового времени. Она является непосредственным продолжением философии Просвещения, по-новому решая ее проблемы и выдвигая ряд новых. В данном разделе публикуются тексты И.Канта, Ф.Шеллинга, Г.Гегеля и Л. Фейербаха.

Немецкая классическая философия сформировалась под влиянием процесса ломки общественных отношений. Данное обстоятельство, связанное с особенностями положения Германии конца XVIII — начала XIX веков как феодально-раздробленной страны, привело к тому, что революционные общественные изменения в теории немецкой философии получили спекулятивную, умозрительную форму выражения. Эту особенность необходимо учитывать при чтении опубликованных избранных текстов, имея в виду частую неадекватность содержания форме изложения.

Определяющей чертой немецкой классической философии (точнее немецкого идеализма) является выдвижение проблемы диалектического тождества мышления и бытия, с позиции которого исследуются отношения субъекта и объекта, теоретические формы мышления, философские категории.

Суммарно наиболее оригинальные и существенные новации, разработанные немецкой классической философией, можно свести к следующим:

— создание системы диалектики, достигшей своей завершенности в работах Гегеля;

— обоснование активности мышления (активность субъективного и объективного разума);

— значительно расширено исследование психики человека и признание существенной роли бессознательных неуправляемых интеллектуальных процессов;

— введение принципа историзма (Гегель) в исследование социально-культурной сферы;

16 Хрестоматия по истории -

философии, ч 1

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

— разработка и использование понятия идеала при интерпретации общественной жизни и искусства;

— появление новой формы материализма, а именно антропологического материализма и выявление психологических и гносеологических корней религии.

Публикация текстов подготовлена по кн.: ¹

1. Антология мировой философии. В 4 т. М., 1970. Т. 2. '

2. Беркли Дж. Сочинения. М., 1978. '

3. Бэкон Ф. Сочинения. В 2 т. М., 1977—1978.

4. Вольтер. Философские сочинения. М., 1988. • '

5. Гегель. Сочинения. В 14 т. М.-Л., 1929—1959. •'

6. Гегель. Энциклопедия философских наук. В 3 т. М., 1974- 1977.

7. Гоббс Т. Сочинения. В 2 т. М., 1989 -1991.

8. Декарт Р. Сочинения. В 2 т. М., 1989. Т. 1.

9. Кант И. Сочинения. В 6 т. М., 1963—1966.

 

10. Лейбниц Г. Сочинения. В 4т. М., 1982. Т. 1.

11. Локк Дж. Сочинения. В 3 т. М., 1985—1988. '

12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1—50. М., 1966.

13. Спиноза Б. Избранные произведения. В 2 т. М., 1957.

14. Фейербах Л. Избранные философские произведения. В 2 т.
М., 1955.

 

15. Фихте. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о
подлинной сущности новейшей истории. М., 1937.

16. Фихте. Назначение человека. СПб., 1906.

17. Фихте. Избранные сочинения. М., 1916. Т. 1.

18. Фихте. Основные черты современной эпохи. СПб., 1906.

19. Фихте. О назначении ученого. М., 1935. '

20. Шеллинг Ф. Сочинения. В 2 т. М., 1987. Т. 1.

21. Юм Д. Сочинения. В 2 т. М., 1966.

 

ФИЛОСОФИЯ XVII ВЕКА ФРЭНСИС БЭКОН (1561-1626)

Бэкон Фрэнсис – родоначальник английского материализма, предложил метод опытного изучения природы, включающий эксперимент и индуктивный метод, позволяющий анализировать и объяснять опытные данные..

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

Возможность усиления власти человека над природой и увеличения его могущества он усматривал в преодолении заблуждений «идолов» (призраков) разума. Эти основные положения философии Бэкона изложены им в незаконченном труде «Великое восстановление наук», частями которого были трактаты «О достоинстве и преумножении наук» (1623), «Новый Органон, или истинные указания для истолкования природы» (1620) и цикл работ, касающихся «естественной истории отдельных явлений и процессов природы» («Приготовление к естественной и экспериментальной истории» (1620)). Этические и политические идеи Бэкона представлены в работе «Опыты или наставления нравственные и политические» (1597, 1612, 1625), состоящей из отдельных эссе. Отношение Бэкона к античной философии и мифологии нашли отражение в незаконченном трактате «О началах и истоках», «О мудрости древних» (1609). Социальная утопия «Новая Атлантида» – последнее произведение мыслителя, опубликованное в 1627 году.

Е.И.Шубенкова

[ЭМПИРИЧЕСКИЙ МЕТОД И ТЕОРИЯ ИНДУКЦИИ]

Наконец, мы хотим предостеречь всех вообще, чтобы они помнили об истинных целях науки и устремлялись к ней не для развлечения и не из соревнования, не для того, чтобы высокомерно смотреть на других, не ради выгод, не ради славы или могущества или тому подобных низших целей, но ради пользы для жизни и практики и чтобы они совершенствовали и направляли ее во взаимной любви. Ибо от стремления к могуществу пали ангелы, в любви же нет избытка, и никогда через нее ни ангел, ни человек не были в опасности (3.1.67).

Индукцию мы считаем той формой доказательства, которая считается с данными чувств и настигает природу и устремляется к практике, почти смешиваясь с нею.

Итак, и самый порядок доказательства оказывается прямо обратным. До сих пор обычно дело велось таким образом, что от чувств и частного сразу воспаряли к наиболее общему, словно от твердой оси, вокруг которой должны вращаться рассуждения, а оттуда выводилось все остальное через средние предложения: путь, конечно, скорый, но крутой и не ведущий к природе, а предрасположенный к спорам и приспособленный для них. У нас же непрерывно и постепенно устанавливаются

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

аксиомы, чтобы только в последнюю очередь прийти к наиболее общему; и само это наиболее общее получается не в виде бессодержательного понятия, а оказывается хорошо определенным и таким, что природа признает в нем нечто подлинно ей известное и укорененное в самом сердце вещей (3.1.71–72).

Но и в самой форме индукции, и в получаемом через нее суждении мы замышляем великие перемены. Ибо та индукция, о которой говорят диалектики и которая происходит посредством простого перечисления, есть нечто детское, так как дает шаткие заключения, подвержена опасности от противоречащего примера, взирает только на привычное, и не приводит к результату.

Между тем, для наук нужна такая форма индукции, которая производила бы в опыте разделение и отбор и путем должных исключений и отбрасываний делала бы необходимые выводы. Но если тот обычный способ суждения диалектиков был так хлопотлив и утомлял такие умы, то насколько больше придется трудиться при этом другом способе, который извлекается из глубин духа, но также и из недр природы?

Но и здесь еще не конец. Ибо и основания наук мы полагаем глубже и укрепляем, и начала исследования берем от больших глубин, чем это делали люди до сих пор, так как мы подвергаем проверке то, что обычная логика принимает как бы по чужому поручательству (3.1.72).

Ведь человеческий ум, если он направлен на изучение материи (путем созерцания природы вещей и творений бога), действует применительно к ней и этой материею определяется; если же он направлен на самого себя (подобно пауку, плетущему паутину), то он остается неопределенным, и хотя и создает какую-то ткань науки, удивительную по тонкости нити и громадности затраченного труда, но ткань эта абсолютно ненужная и бесполезная.

Эта бесполезная утонченность или пытливость бывает двоякого рода – она может относиться либо к самому предмету (таким и являются пустое умозрение или пустые споры, примеров которых можно немало найти и в теологии, и в философии), либо к способу и методу исследования. Метод же схоластов приблизительно таков: сначала по поводу любого положения они выдвигали возражения, а затем отыскивали результаты этих возражений, эти же результаты по большей части представляли собой только расчленение предмета, тогда как древо науки, подобно связке прутьев у известного старика, не состав-

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

ляется из отдельных прутьев, а представляет собой их тесную взаимосвязь. Ведь стройность здания науки, когда отдельные ее части взаимно поддерживают друг друга, является и должна являться истинным и эффективным методом опровержения всех частных возражений (3.1.107).

[О ДОСТОИНСТВЕ И ПРЕУМНОЖЕНИИ НАУК]

Те, кто занимался науками, были или эмпириками или догматиками. Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты, подобно пауку, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению. Не отличается от этого и подлинное дело философии. Ибо она не основывается только или преимущественно на силах ума и не откладывает в сознание нетронутым материал, извлекаемый из естественной истории и из механических опытов, но изменяет его и перерабатывает в разуме. Итак, следует возложить добрую надежду на более тесный и нерушимый (чего до сих пор не было) союз этих способностей – опыта и рассудка (3.II.56–57).

Для построения аксиом должна быть придумана иная форма индукции, чем та, которой пользовались до сих пор. Эта форма должна быть применена не только для открытия и испытания того, что называется началами, но даже и к меньшим и средним и, наконец, ко всем аксиомам. Индукция, которая совершается путем простого перечисления, есть детская вещь: она дает шаткие заключения и подвергнута опасности со стороны противоречащих частностей, вынося решение большей частью на основании меньшего, чем следует, количества фактов, и притом только тех, которые имеются налицо. Индукция же, которая будет полезна для открытия и доказательства наук и искусств, должна разделять природу посредством должных разграничений и исключений. И затем после достаточного количества отрицательных суждений она должна заключать о положительном. Это до сих пор не совершено, и даже не сделана попытка, если не считать Платона, который отчасти пользовался этой; формой индукции для того, чтобы извлекать определения и идеи. Но чтобы хорошо и правильно строить эту индукцию или доказательство, нужно применить много такого, что до сих пор не приходило на ум ни одному из смертных, и затратить больше работы, чем до сих пор было затрачено на силлогизм. Пользо-

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

ваться же помощью этой индукции следует не только для открытия аксиом, но и для определения понятий. В указанной индукции и заключена, несомненно, наибольшая надежда¹ (З.И.61-62).

Самих же наук, опирающихся скорее на фантазию и веру, чем на разум и доказательства, насчитывается три: это – астрология, естественная магия и алхимия. Причем цели этих наук отнюдь не являются неблагородными. Ведь астрология стремится раскрыть тайны влияния высших сфер на низшие и господства первых над вторыми. Магия ставит своей целью направить естественную философию от созерцания различных объектов к великим свершениям. Алхимия пытается отделить и извлечь инородные части вещей, скрывающиеся в естественных телах; сами же тела, загрязненные этими примесями, очистить; освободить то, что оказывается связанным, довести до совершенства то, что еще не созрело. Но пути и способы, которые, по их мнению, ведут к этим целям, как в теории этих наук, так и на практике, изобилуют ошибками и всякой чепухой (3.1.110).

Но наиболее серьезная из всех ошибок состоит в отклонении от конечной цели науки. Ведь одни люди стремятся к знанию в силу врожденного и беспредельного любопытства, другие – ради удовольствия, третьи – чтобы приобрести авторитет, четвертые – чтобы одержать верх в состязании и споре, большинство – ради материальной выгоды и лишь очень немногие – для того, чтобы данный от бога дар разума направить на пользу человеческому роду (3.1.115–116).

Моя цель заключается в том, чтобы без прикрас и преувеличений показать истинный вес науки среди других вещей и, опираясь на свидетельства божественные и человеческие, выяснить ее подлинное значение и ценность (3.1.117).

Действительно, образование освобождает человека от дикости и варварства. Но следует сделать ударение на этом слове «правильное». Ведь беспорядочное образование действует скорее в противоположном направлении. Я повторяю, образование уничтожает легкомыслие, несерьезность и высокомерие, заставляя помнить наряду с самим делом и о всех опасностях и сложностях, которые могут возникнуть, взвешивать все доводы и доказательства, как «за», так и «против», не доверять тому, что первым обращает на себя внимание и кажется привлека-

'В тексте опущена нумерация афоризмов, принятая автором. – Ред.

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

тельным, и вступать на всякий путь, только предварительно исследовав его. В то же время образование уничтожает пустое и чрезмерное удивление перед вещами, главный источник всякого неосновательного решения, ибо удивляются вещам или новым, или великим. Что касается новизны, то нет такого человека, который, глубоко познакомившись с наукой и наблюдая мир, не проникся бы твердой мыслью: «Нет ничего нового на земле», (3.1.132-133).

Поэтому я хочу заключить следующей мыслью, которая, как мне кажется, выражает смысл всего рассуждения: наука настраивает и направляет ум на то, чтобы он отныне никогда не оставался в покое и, так сказать, не застывал в своих недостатках, а, наоборот, постоянно побуждал себя к действию и стремился к совершенствованию. Ведь необразованный человек не знает, что значит погружаться в самого себя, оценивать самого себя, и не знает, как радостна жизнь, когда замечаешь, что с каждым днем она становится лучше; если же такой человек случайно обладает каким-то достоинством, то он им хвастается и повсюду выставляет его напоказ и использует его, может быть даже выгодно, но, однако же, не обращает внимания на то, чтобы развить его и приумножить. Наоборот, если он страдает от какого-нибудь недостатка, то он приложит все свое искусство и старание, чтобы скрыть и спрятать его, но ни в коем случае не исправить, подобно плохому жнецу, который не перестает жать, но никогда не точит свой серп. Образованный же человек, наоборот, не только использует ум и все свои достоинства, но постоянно исправляет свои ошибки и совершенствуется в добродетели. Более того, вообще можно считать твердо установленным, что истина и благость отличаются друг от друга только как печать и отпечаток, ибо благость отмечена печатью истины, и, наоборот, бури и ливни пороков и волнений обрушиваются лишь из туч заблуждения и лжи (3.1.134).

Поскольку же наставники колледжей «насаждают», а профессора «орошают», мне теперь следует сказать о недостатках в общественном образовании. Я, безусловно, самым резким образом осуждаю скудность оплаты (особенно у нас) преподавателей как общих, так и специальных дисциплин. Ведь прогресс науки требует, прежде всего, чтобы преподаватели каждой дисциплины выбирались из самых лучших и образованных специалистов в этой области, поскольку их труд не предназначен для удовлетворения преходящих нужд, но должен обеспечить развитие науки в веках. Но это можно осуществить только в том

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

случае, если будут обеспечены такое вознаграждение и такие условия, которыми может быть вполне удовлетворен любой, самый выдающийся в своей области специалист, так что ему будет нетрудно постоянно заниматься преподаванием и незачем будет думать о практической деятельности. Для того, чтобы процветали науки, нужно придерживаться военного закона Давида: «Чтобы доставалась равная часть идущему в битву и
остающемуся в обозе», ибо иначе обоз будет плохо охраняться» Так и преподаватели для науки оказываются, так сказать, хранителями и стражами всех ее достижений, дающих возможность вести бой на поле науки и знания. А поэтому вполне справедливо требование, чтобы их оплата равнялась заработку тех же специалистов, занимающихся практической деятельностью. Если же пастырям наук не установить достаточно крупного и щедрого вознаграждения, то произойдет то, о чем можно сказать словами Вергилия:

И чтобы голод отцов не сказался на хилом потомстве (3.1.142– 143).

Наиболее правильным разделением человеческого знания является то, которое исходит из трех способностей разумной души, сосредоточивающей в себе знание. История соответствует памяти, поэзия – воображению, философия – рассудку. Под поэзией мы понимаем здесь своего рода вымышленную историю, или вымыслы, ибо стихотворная форма является в сущности элементом стиля и относится тем самым к искусству речи, о чем мы будем говорить в другом месте. История, собственно говоря, имеет дело с индивидуумами, которые рассматриваются в определенных условиях места и времени. Ибо, хотя естественная история на первый взгляд занимается видами, это происходит лишь благодаря существующему во многих отношениях сходству между всеми предметами, входящими в один вид, так что если известен один, то известны и все. Если же где-нибудь встречаются предметы, являющиеся единственными в своем роде, например солнце или луна, или значительно отклоняющиеся от вида, например чудовища (монстры), то мы имеем такое же право рассказывать о них в естественной истории, с каким мы повествуем в гражданской истории о выдающихся личностях. Все это имеет отношение к памяти.