Зарубежный этап творчества

Летом 1922 г. ситуация в стране резко изменяется. В. И. Ле­нин остро ставит вопрос о необходимости коммунистического контроля над программами и содержанием курсов по общественным наукам. Буржуазная профессура постепенно отстраня­ется от преподавания и тем более от руководства наукой. Летом 1922 г. прокатывается волна массовых арестов среди научной и творческой интеллигенции. Для П. А. Сорокина наступает кри­тический час. И поскольку о его отъезде существует много ле­генд, то остановимся на этом вопросе подробнее.

В августе 1922 г. П. А. Сорокин находился в Москве по при­глашению экономиста Н. И. Кондратьева. В день его приезда были арестованы более 100 крупнейших представителей русской творческой мысли. Среди них — Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, М. А. Осоргин, А. В. Пешехонов и многие другие. Через пару дней аналогичные аресты были произведены и в Петрограде. Посещали сотрудники ЧК и петроградские апартаменты про­фессора Сорокина, который, по счастью, все еще находился в Москве.

Тем временем «Правда» опубликовала статью Л. Д. Троцко­го, где говорилось о том, что арестованных не собираются каз­нить, а лишь выдворят за пределы страны. Арестованных постепенно начали отпускать домой, предварительно получив от них расписку в том, что они обязуются в течение 10 дней покинуть страну, а в случае неразрешенного возвращения их ждал.) смертная казнь.

В сложившейся обстановке Сорокин принимает решение присоединиться к группе тех, кто подлежит депортации. В бюрократизированной Москве выполнение всех формальностей оказалось делом довольно простым, и уже 23 сентября с небольшим скарбом Сорокин с женой покидают страну навсегда. Та­кова официальная версия, поддерживаемая самим Сорокиным. Насколько она правдива, что осталось за кадром, знал ли Ленин о высылке Сорокина, о чем нередко пишется в литературе, сей­час установить, пожалуй, уже не удастся.

После непродолжительного пребывания в Берлине Сорокин приезжает по приглашению президента Чехословакии Т. Маса­рика в Прагу, где как бы обретает второе дыхание: участвует к организации новых журналов, читает много лекций, со свойст­венной ему творческой энергией подготавливает к печати пять книг. Значительно поправив свое здоровье за год относительно спокойной, даже непривычно для него спокойной, жизни в Праге, он приступает к реализации былых замыслов и садится за написание нового фундаментального труда — «Социологии революции».

Но уже осенью 1923 г. по приглашению видных американ­ских социологов того времени — Э. Хайэса и Э. Росса — про­честь серию лекций о русской революции в некоторых американских университетах П. А. Сорокин окончательно перебирает­ся в Соединенные Штаты Америки, в дальнейшем покидая эту страну крайне редко, и то в качестве визитера. С этого момента начинается новая страница его биографии, и Сорокин-социолог приобретает поистине мировую славу.

Менее года понадобилось Сорокину для языковой адапта­ции. Посещая церковь, публичные собрания и университетские лекции, он довольно быстро обрел свободный разговорный английский язык и уже летним семестром 1924 г. приступил к чтению лекций в Миннесотском университете, сотрудничая при этом и с университетами в Иллинойсе и Висконсине. Пер­вым печатным результатом становится его книга «Листки из русского дневника», где он описывает и анализирует события в 1'оссии с января 1917 по сентябрь 1922 г.

Примечательно, что с первых дней пребывания в Америке П. А. Сорокин сталкивается с оппозицией академических кругов, предпочитавших тогда, по выражению Л. Козера, видеть и нем «рассерженного политического эмигранта, злопамятного и не извлекшего никаких уроков». Лишь после того, как в его защиту выступили Ф. Гиддингс, Ч. Кули, Э. Росс, предвзятость и отношении Сорокина постепенно спадает. Так, случайные лекционные сериалы стали сменяться приглашениями на постоянную работу, хотя его изначальная зарплата в то время ед­ва достигала половины принятых размеров «полного профес­сорства».

Социология революции

При всем этом годы, проведенные в Миннесоте, были, по­жалуй, самыми продуктивными в жизни социолога. С интервалом приблизительно в один год П. А. Сорокин издает последовательно «Социологию революции», новаторскую «Социаль­ную мобильность», «Современные социологические теории», затем в соавторстве со своим другом К. К. Циммерманом - Основания городской и сельской социологии» и, наконец, трехтомную «Систематическую антологию сельской социоло­гии». Все эти труды представляют собой многостраничные и увесистые фолианты, ярко свидетельствующие не только о на­учном, но и о литературном гении Сорокина, своего рода Набокова от социологи, с не меньшим талантом писавшего и на неродном языке.

Первые работы из этого цикла были задуманы Сорокиным еще в России, они логически продолжали его «Систему социо­логии». Все эти издания были неоднозначно встречены и оце­нены американским научным сообществом, тем не менее с их помощью Сорокину удалось окончательно преодолеть предвзя­тую настороженность в отношении своей персоны и далее, бо­лее того, с задворок политической эмиграции передвинуться на авансцену американской социологии.

Показательно, что само название книги «Социология рево­люции» стало нарицательным для обозначения целого направ­ления в современной науке. В ней Сорокин утверждал наличие двух этапов в любой великой революции: поначалу вся цельная революция рассматривается в качестве дискретного хиатуса в нормальном функционировании общества, но если первый этап революции подлинно революционен, то за ним с железной необходимостью наступает второй этап — контрреволюцион­ный. По завершении периодов контрреволюции можно гово­рить о конце всей революции. Диктатуры Кромвеля, Робеспь­ера, Ленина, по мысли Сорокина, знаменуют собой имманент­ное перерастание революций во вторую фазу.

С позиций умеренного бихевиоризма Сорокин трактует при­чины революций. «Все возрастающее подавление основных ин­стинктов населения; их базовый характер и бессилие групп, стоящих на страже порядка, — таковы три элемента адекватного описания условий революционного взрыва». Однако в основе этих процессов лежит подавление базовых инстинктов людей - пищеварительных, сексуальных, инстинктов собственности, са­мовыражения, самосохранения и многих других. Подавление инстинктов на групповом уровне приводит к биологизации оп­ределенных форм поведения и ослаблению «тормозов», удержи­вающих индивидов от совершения антисоциальных поступков. «Конвенциональные одежки цивилизованного поведения быст­ро срываются, и вместо них социум оказывается лицом к лицу с выпущенным на волю зверем».

Но революция, по мнению Сорокина, не приносит никогда удовлетворения репрессированным инстинктам людей, более того, усиливает их подавление. Когда же оно перехлестывается накопившейся усталостью масс, то складываются все условия, необходимые для контрреволюционного переворота. Потреб­ность масс в сильной личности (или группе) и твердой власти столь велика, что революция, которая начиналась с уничтожения всех социальных ограничений в обществе, быстро реверси­рует и создает все условия для формирования новой диктатуры. Словом, революции суть периоды общественных бедствий, ко­гда нарушаются все механизмы нормального функционирова­ния общества.

П. А. Сорокин убедительно показывает, какие сдвиги проис­ходят в составе народонаселения, социальных структурах, об­щественно-экономическом организме, отношениях собствен­ности, власти и субординации и, наконец, в духовной сфере. При этом, правда, его рецепты мирного и конституционного реформирования общества выглядят несколько наивными.