Встреча с пигмеями. Наш лагерь подвергается нападению

 

– Беги ко мне! – звала она, заливаясь смехом.

Я стоял на берегу мелкой речной лагуны с копьем в руке. Тарларионов поблизости не было, никакая опасность не угрожала, но следовало сохранять бдительность.

Дженис плескалась в лагуне.

Мы отправились на охоту вдвоем. Иногда хочется остаться наедине с прелестной рабыней.

– Вымойся как следует, рабыня, – крикнул я в ответ, – чтобы мне было приятней.

– Да, господин! – рассмеялась она. – А ты?

– Кто из нас рабыня?

– Я, господин!

Мне показалось, что за моей спиной раздался какой-то шорох. Не громкое шуршание, каким сопровождается появление зверя или человека, а еле слышный шелест, точно налетевший ветерок пошевелил кроны деревьев. Но никакого ветра не было!

Я повернулся. Шорох смолк. Наверное, все-таки наверху дул легкий ветерок.

И тут раздался пронзительный крик Дженис. В несколько прыжков я оказался на берегу лагуны.

– Выходи на берег!

На краю лагуны, у пролива, соединявшего ее с рекой, я увидел то, что так напугало девушку. Из воды торчала блестящая спина с огромным плавником.

– Бегом на берег! – повторил я.

Рыба – судя по всему, это был гигантский гинт – плеснула хвостом и скрылась под водой.

– Ну же! – торопил я рабыню.

Дженис принялась отчаянно грести к берегу. Оглянувшись, она снова завопила: рыба гналась за ней! Спинной плавник с четырьмя шипами стремительно рассекал воду

– Скорее! – крикнул я.

Задыхаясь и увязая в прибрежном иле, девушка наконец ступила на траву.

– Какой ужас! – всхлипнула она и тут же опять издала душераздирающий вопль. Передвигаясь на огромных мясистых грудных плавниках, рыба выбиралась из воды на сушу.

Рабыня со всех ног кинулась в лес. Я ткнул чудище в морду рукоятью копья. Но рыбина не испугалась. Она приближалась, отталкиваясь от земли мощным хвостом, хватая ртом воздух, не сводя с меня круглых навыкате глаз. Я отступил на шаг и опять ударил ее. Рыба ухватила копье зубами и бросилась на меня. Я еще раз треснул ее древком и попятился к деревьям, рассудив, что она не станет уходить слишком далеко от воды. И верно: чудище добралось до кромки леса, помедлило и принялось отступать. Сначала в воду погрузился хвост, затем – туловище и наконец морда. Я снова приблизился к краю лагуны и увидел, как рыбина шевелит плавниками под водой. Затем она плеснула хвостом и неспешно поплыла прочь.

Айари и Кису называли таких чудищ гинтами. Что ж, я доверяю их мнению; но до чего все-таки не похожи эти огромные хищники на своих крохотных собратьев, обитающих к западу от здешних мест!

И тут раздался вопль Дженис:

– На помощь!

Я кинулся в глубь леса и замер, увидев нечто необычное. Небольшую поляну окружили маленькие человечки – пигмеи. Они были в набедренных повязках, опоясанные лозой, с копьями и сетями в руках; на поясах у пигмеев висели ножи и еще какие-то приспособления. Ростом эти человечки были не выше пяти футов, и весил каждый из них не больше восьмидесяти фунтов. Темная кожа отливала медью.

– Помогите! – донесся из ямы крик Дженис. Пигмеи смотрели на меня довольно дружелюбно.

– Тал, – приветствовал меня один.

– Тал, – ответил я. – Говорите по-гориански?

– Господин! – крикнула Дженис, услыхав мой голос.

Я подошел к краю ямы. В нескольких футах подо мной висела в огромной паутине Дженис. Она тщетно пыталась высвободиться; паутина раскачивалась и к тому же была липкой и скользкой.

Я обернулся к пигмеям. Они вели себя вполне миролюбиво, но ни один и пальцем не шевельнул, чтобы помочь девушке.

– Господин! – отчаянно вскрикнула она.

Я снова посмотрел вниз. К паутине стремительно приближался гигантский каменный паук – круглый, мохнатый и черный, с жемчужными глазами и темными створчатыми челюстями.

Дженис откинула голову и взвыла от отчаяния. Я осторожно спустился по склону к краю паутины и метнул в паука копье. Оно пронзило его едва ли не насквозь. Двумя передними лапами паук вытащил копье из своего тела. Несколько пигмеев тоже метнули в него копья. Паук растерянно застыл. Я спустился еще ниже, оскальзываясь на крутом склоне, и подобрал свое копье. С него стекала вязкая полупрозрачная жидкость. Паук двинулся в мою сторону. Я размахнулся и острием копья отсек ему часть членистой лапы, а затем, не давая опомниться, ткнул острием в голову. Пигмеи тем временем стали колотить паука пальмовыми листьями, чтобы отвлечь и разозлить его. Как только он отвлекся, я отрубил ему кусок другой лапы. Искалеченная тварь бросилась на меня. Я всадил копье прямо в головогрудь. Из раны хлынула жидкость; паук отчаянно забился, челюсти его смыкались и размыкались. Из боковой железы струей потекла паутина. Я нанес последний мощный удар. Пигмеи прыгали на паутину, спускались к пауку и добивали его ножами. Я вернулся на край лощинки и вытер копье влажными листьями. Пигмеи уже успели перевернуть тушу на бок и выбраться наверх.

– Тал, – с широкой улыбкой сказал мне их предводитель.

– Тал, – ответил я.

– Господин! – жалобно позвала Дженис. Обнаженная и дрожащая, она по-прежнему лежала на паутине. – Господин, я не могу выбраться отсюда!

Я протянул ей древко копья. В тот же миг пигмеи, все, как один, бросились ко мне, качая головами

– Нет, нет! – кричали они, оттаскивая меня от края лощины.

Я растерялся, вспомнив, как они спокойно глядели на мучения девушки, не сделав и малейшей попытки помочь, даже когда появился восьмилапый монстр. Однако, когда я стал сражаться с пауком, они без промедления поспешили мне на помощь и в конце концов прикончили эту тварь. Теперь, несмотря на все свое дружелюбие, они не позволяли мне освободить рабыню. По неизвестной причине они хотели, чтобы я бросил ее, беспомощную, в джунглях, обрек на верную смерть от голода и жажды или, скорее всего, от зубов и когтей очередного хищника.

– Прочь! – приказал я пигмеям.

Они нехотя отступили. Дженис свободной рукой ухватилась за древко моего копья, и я вытащил ее из западни.

Она стояла рядом со мной, все еще дрожа от пережитого ужаса. И тут, к моему изумлению, пигмеи опустились перед ней на колени, склонив головы к земле.

– Что это значит? – поразилась Дженис.

– Похоже, они выказывают тебе знаки почтения или покорности.

– Я не понимаю, – испуганно проговорила девушка.

– Ах, ну да! – воскликнул я. – Теперь ясно!

– Что, господин?

– Встаньте! – крикнул я пигмеям. – Ну, поднимайтесь, живо!

Они нерешительно поднялись с колен. Я сурово глянул на Дженис:

– Что должна делать рабыня перед свободными мужчинами?

– Прости, господин!

Она проворно опусилась на колени. Человечки со страхом взирали на нее.

– Ниже голову, – приказал я. – Целуй им ноги! Проси у них прощения за нанесенную обиду!

– Простите меня, господа! – залепетала Дженис и стала целовать пигмеям ноги.

Их изумлению не было предела

– Встань, – велел я девушке.

Пигмеи недоуменно наблюдали за тем, как я связывал ей руки за спиной.

– Это рабыня, – объяснил я.

Они принялись оживленно переговариваться на своем наречии.

– Мы – рабы талун, – сказал мне наконец их предводитель. Я кивнул. Я уже догадался об этом. Талуны и научили их горианскому языку.

– Мы охотимся для талун, ловим им рыбу, шьем одежду, прислуживаем, – пояснил один из пигмеев.

– Мужчинам не пристало прислуживать женщинам, – сказал я. – Это женщины должны быть рабынями мужчин.

– Мы маленькие, – возразил пигмей. – Талуны гораздо больше нас и сильней.

– Все равно их можно поработить. Они всего-навсего женщины.

– Помоги нам от них избавиться! – воскликнул предводитель пигмеев.

– Я спешу. У меня есть дела на реке.

Он понимающе кивнул.

Я повернулся и пошел обратно к лагуне. За мной шла моя рабыня Дженис. Пигмеи, к моему удивлению, гуськом двинулись следом. У самой воды я подобрал юбку и бусы девушки – она сбросила их, собираясь купаться. Я надел бусы ей на шею и тщательно обернул ее бедра алой тканью, не забыв одернуть одеяние ниже пупка. Я глянул на лес, затем на закатное солнце и, решив, что охотиться уже поздно, направился в сторону лагеря. Пигмеи, как ни странно, снова последовали за мной.

– Кису! – крикнул я. – Айари! Тенде! Элис!

Впервые за время нашего путешествия я встревожился не на шутку. На маленькой стоянке виднелись явные следы борьбы, на траве алели пятна крови.

– Их забрали люди мамба, – сказал предводитель пигмеев, – те, которые оттачивают себе зубы.

На речных диалектах мамбой называют вовсе не ядовитую змею, а хищных тарларионов. Значит, люди мамба – это все равно что люди-тарларионы. Ясно, откуда произошло такое прозвище. Как и тарларионы, они питаются человеческим мясом.

– Откуда ты знаешь, что это были люди мамба? – спросил я.

– Они прошли через лес пешком, – сказал предводитель пигмеев. – Явно хотели захватить вас врасплох.

– И все-таки откуда ты знаешь, что это были именно они?

– Мы видели их, – сказал один из пигмеев.

– Это наша земля, – добавил другой. – Мы знаем все, что здесь творится.

– Вы видели, как они напали на моих друзей?

– Мы не хотели подходить близко, – объяснил один из них.

– Мы боялись, – подтвердил другой. – Мы – маленький народ, а они большие, и их много.

– Но мы видели, как твоих людей уводили отсюда, – сказал третий.

– Значит, они живы! – воскликнул я.

– Да.

– Но почему вы не рассказали мне об этом раньше?

– Мы думали, ты знаешь. Мы думали, ты убежал и спасся.

– Нет. Я просто охотился.

– Если хочешь, мы поделимся с тобой мясом, – предложил пигмей. – У нас сегодня была удачная охота.

– Нет. Я должен спасти товарищей.

– Но людей мамба очень много! И они вооружены ножами и копьями!

– Все равно я попробую.

Человечки переглянулись и обменялись несколькими фразами на незнакомом мне языке, совершенно не похожем на наречия ушинди и укунгу.

Закончив совещаться, пигмеи обернулись ко мне.

– Услуга за услугу, – предложил их предводитель – Помоги нам избавиться от талун, а мы поможем тебе выручить твоих друзей.

– Вам придется проявить отвагу, – сказал я.

– Мы умеем быть отважными, когда необходимо.

– Вы прекрасно владеете копьями и сетями, – сказал я. – Это нам и нужно.