Обломки корабля. Мы снова движемся вверх по реке

 

– Глядите! – воскликнул Айари.

Мы опустили каноэ и уставились на корму разбившейся о скалы речной галеры. Из воды торчали прокаленные солнцем, сухие и горячие обломки досок. Ниже застряла сама корма – черная, со свернутым на сторону рулем.

Я подошел поближе. На судне конечно же ничего не осталось.

– Его, должно быть, долго несло течением, – сказал Айари.

Я кивнул. Помнится, много дней назад мы выловили из реки ящик, битком набитый товаром. Никаких следов кораблекрушения мы тогда не обнаружили. В конце концов, ящик мог просто вывалиться за борт. Выходит, у Шабы осталось только две галеры…

Я уперся спиной в обломки судна и вытолкнул их из расщелины. Течение тотчас подхватило их и понесло вниз, на запад. Я вернулся на берег.

– Молодец, – сказал Кису. – Незачем туземцам видеть, что здесь проходили чужаки. Так и нам будет спокойней. Я оглядел берег. В лесу, казалось, все было тихо.

– Правильно, – согласился я. – Но у меня была и другая причина.

– Какая? – спросил Кису.

– Это корабль. Точнее, то, что от него осталось. Корабли должны быть свободными.

Как мог я объяснить охватившее меня чувство Кису, никогда не видевшему сияющих волн Тассы?

– Но ведь меня ты не освободишь, господин? – спросила Дженис.

– На колени, – приказал я. Она опустилась на колени.

– Ты – женщина. Удел корабля – свобода. Твой удел – рабство.

– Да, господин.

– Подними поклажу, – велел я.

Она подняла увесистый тюк и взвалила его себе на спину.

– Выпрямись.

– Да, господин.

Мы с Кису и Айари подняли каноэ и снова двинулись вверх, мимо грохочущего водопада.

 

МЫ НЕ ПРОДАЕМ ТЕНДЕ

 

Вождь сидел на низкой скамье скрестив ноги. Кису протянул ему ожерелье из лилового стекла, но вождь хмуро покачал головой и указал на Тенде.

Тенде, со связанными за спиной руками, стояла на коленях рядом с Кису. После ночного разговора с Дженис, состоявшегося несколько недель назад, она стала великолепной рабыней для утех. Женщине трудно скрыть свою сущность. Вождь глазел на нее с жадным блеском в глазах.

Кису качнул головой.

Несмотря на то что Тенде ублажала его со всем пылом любящей рабыни, которую и плетью не отгонишь от ног господина, он по-прежнему держал ее в строгости. Тенде часто жаловалась и плакала, но Кису оставался неумолим. Обычно хозяева относятся к таким рабыням с грубоватой нежностью; Кису же обращался с Тенде жестоко, как с только что порабощенной пленницей. Ночами она горько рыдала у невольничьего шеста, но Кису затыкал ей рот пинком или ударом плети.

Вождь снова указал на Тенде. Кису упрямо мотнул головой.

– Идем, – шепнул Айари, не разжимая губ.

Я кивнул. Мы встали и двинулись к берегу, расталкивая толпу. Вождь что-то кричал нам вслед, но мы не оглядывались.

Мы столкнули каноэ на воду, прыгнули в него и поспешили прочь.

 

ЧТО УВИДЕЛ В ЛЕСУ АЙАРИ

 

Айари вернулся к костру и с тревогой в голосе спросил:

– Дженис здесь?

– Конечно, – ответил я. – Где же ей быть?

Дженис и Элис удивленно подняли головы.

– А в чем дело? – спросил Кису.

– Мне показалось, я только что видел ее в лесу. Ты не посылал ее за дровами?

– Нет. – Я вскочил на ноги. – Покажи, где она тебе померещилась.

– Здесь, – сказал Айари несколько мгновений спустя, указывая в просвет между деревьями.

Мы огляделись. Я сел на корточки и осмотрел блестевшую в лунном свете поляну.

– Следов не видно.

– Наверное, – предположил Айари, – это был мираж. Игра света и тени.

– Наверное, – подтвердил я.

– Возвращаемся в лагерь? – спросил он.

– Да.

 

ЗА НАМИ НИКТО НЕ ГОНИТСЯ

 

– Смотрите, – сказал Айари, – еще одна деревня.

За последние шесть дней мы миновали два селения, и оба раза туземцы угрожали нам с берега, потрясая копьями. Нечего и говорить, что мы старались держаться середины реки и грести как можно быстрей.

– На берегу только женщины и дети, – продолжал Айари. – Кажется, нас приглашают в гости.

– Приятно встретить дружественную деревню, – улыбнулась Элис.

– Гребем к берегу, – сказал Айари. – Может быть, удастся раздобыть овощей и фруктов и узнать что-нибудь о Шабе.

– Как я хочу заночевать под крышей, – вздохнула Дженис. По ночам, около двадцатого ана, в джунглях начинался дождь, от которого мы промокали до нитки. Мы повернули каноэ к берегу.

– Интересно, где их мужчины? – спросил я.

– Хороший вопрос, – мрачно произнес Кису. До берега оставалось не больше сорока ярдов.

– Суши весла! – крикнул Айари.

Я тоже увидел мужчин. Они прятались в прибрежных кустах.

– Разворачивай! – гаркнул Кису. – Скорее! Прочь отсюда!

Как только стало ясно, что мы передумали причаливать, толпа женщин и детей расступилась, и десятки мужчин с воинственными криками помчались к воде, размахивая копьями, щитами и пангами. Некоторые бросились догонять нас вплавь. Один доплыл до самого каноэ, и я треснул его веслом.

– Быстрей! – кричал Кису.

Мы оглянулись, ожидая увидеть погоню, но туземцы не спустили лодок на воду.

– Нас никто не преследует, – сказал Айари.

– Наверное, – предположила Элис, – нас просто хотели напугать.

– А по-моему, – задумчиво сказал Айари, – они хорошо знают эти места и боятся идти на восток по реке.

– Похоже, – кивнул я.

– Что будем делать? – спросил Айари.

– Двигаться дальше, – твердо ответил Кису.

 

ТЕНДЕ ГОВОРИТ С КИСУ

 

Я смотрел на звезды, слушал шорохи джунглей и тихое потрескивание дров в костре.

Тенде стояла на коленях, склонившись над Кису. Доносились звуки поцелуев. Руки девушки были спутаны за спиной; конец веревки тянулся к дереву, служившему невольничьим шестом. Лодыжки девушки тоже были связаны.

Дженис и Элис уже спали. Я не стал связывать их на ночь.

– Хорошо, рабыня! – Кису схватил девушку за волосы и пригнул ее голову к себе. – Молодец!

Спустя некоторое время он отпустил ее голову. Девушка прижалась щекой к его животу.

– Я так хочу нравиться тебе, господин! – прошептала она.

– Ты мне нравишься.

– Я так люблю тебя, господин!

– Ты – дочь моего заклятого врага Аибу.

– Нет, господин! Я – твоя покорная любящая рабыня!

– Может быть.

– Ты думаешь, я не такая покорная, как Дженис и Элис, мои белые сестры?

– Не знаю, – сказал Кису. – Трудно судить о таких еещах.

– Я такая же, как они! Я тоже рабыня, жалкая и беспомощная.

– Но ты – черная, – возразил Кису.

– Это не имеет значения! – воскликнула девушка. – Я такая же женщина, как они, и так же, как они, люблю своего господина.

Кису молчал.

– Ты ненавидишь меня, господин?

– Нет.

– Я нравлюсь тебе? Ну хоть чуточку?

– Может быть.

– Я люблю тебя!

– Правильно.

– Неужели ты совсем не веришь мне? – упавшим голосом спросила Тенде.

– Не знаю. Это от меня не зависит.

– Странно, – сказала она. – Белые рабыни привольно спят рядом со своим господином, а я связана по рукам и ногам, хотя я люблю тебя не меньше, чем они – его.

Кису молчал.

– Почему, господин?

– Потому что я так хочу.

– Как мне убедить тебя в моей любви? Как завоевать твое доверие?

– Хочешь, чтобы я выпорол тебя плетью?

– Нет, господин.

Кису повернулся, схватил ее за плечи и опрокинул на спину.

– Девушка просит господина о самой малости – развязать ее и позволить ей спать у его ног. Ты думаешь, я хуже, чем белые рабыни?

– Нет, – сказал он. – Ты не хуже и не лучше. Все вы, рабыни, одинаковы.

– Но связана только я!

– Да.

– Господин, может быть, ты развяжешь мне хотя бы лодыжки?

– А-а! – рассмеялся Кису. – Какая же ты хитрая рабыня, Тенде!

Без лишних слов он овладел ею. Закончив, он не стал снова связывать ей ноги.

– Почему ты решил сжалиться надо мной?

– С чего ты взяла? – удивился Кису. – Просто мне надоело возиться с веревками. На рассвете я опять захочу тебя.

– Да, господин, – радостно засмеялась Тенде и свернулась клубочком у его ног. Вскоре они оба уснули.

 

СЕТЬ В РЕКЕ

 

– Осторожней! – воскликнул Айари. Прямо перед нами возникло препятствие – сплетенная из лиан сеть перегораживала реку.

– Рубите сеть! – крикнул Кису.

В тот же миг сзади донеслись крики. Мы обернулись. В двух сотнях ярдов от нас с обоих берегов на воду спускали каноэ.

– Рубите сеть! – повторил Кису.

Айари выхватил нож и что было силы ударил по сетке. Мы с Кису развернули каноэ боком к сети и тоже принялись рубить ее пангами.

Крики приближались.

Скрытая под водой ловушка приводилась в действие двумя плетеными канатами. Канаты крепились по обоим берегам к бревнам, которые лежали на замаскированных помостах. Если бревна повернуть – сеть натянется и перегородит реку. Мы и не заметили, как кто-то подал условный cигнал.

Острая сталь наших клинков перерубила толстые лианы.

– Прорываемся! – крикнул Кису. Мы втиснули каноэ в образовавшееся отверстие. Мимо просвистело и упало в воду копье.

– Вперед! – кричал Кису. – Быстрее на весла, если вам дорога жизнь!

 

МЫ ПОКИДАЕМ ДЕРЕВНЮ НОЧЬЮ

 

– Тэрл! – прошептал Айари.

– Что? – откликнулся я.

– Нужно бежать из этой деревни.

Мы шли по реке уже четыре месяца, считая с того дня, увидели с вершины водопада корабли и каноэ Билы. Мы даже не знали, гонятся ли за нами или давно отстали. Следов Шабы тоже не было видно. Миновал месяц с тех пор, как мы попали в сеть на реке и ускользнули в темноте от преследователей – те не рискнули пускаться в погоню ночью.

Невозможно описать словами и малую толику того, что повидали мы за это время на великой реке. Сама по себе река кажется огромным сказочным миром; что уж говорить о ее берегах, о растительном и животном царстве, о диковинах, которые возникают перед тобой на каждом шагу Река, бескрайняя и необузданная, точно сверкающая дорога, вела нас в самое сердце доселе неведомых земель, изобилующих несметными богатствами. Я не географ и потому могу лишь догадываться о том, какие сокровища окружали меня. На прибрежных скалах блестели жилы меди и золота. В воде и в лесах жизнь била неиссякаемым ключом. Джунгли являли собой кладезь древесины и лекарственных растений Река открыла нам поистине новый мир – прекрасный, величественный и грозный.

– Что-то не так? – спросил я.

– Как только стемнело, я отправился погулять…

– Ну и что?

– …и обнаружил мусорную свалку.

– Прямо в деревне?

– Да.

– Странно, – задумался я. Обычно деревенская свалка располагается за околицей.

– Я тоже решил, что что-то здесь нечисто, и как следует осмотрел ее, – сказал Айари.

– И что же?

– Там человеческие кости, – проговорил Айари упавшим голосом.

– Теперь понятно, почему у них свалка прямо в деревне.

– Вот-вот. Иначе чужаки могут ее увидеть раньше, чем надо.

– Мне сразу показалось подозрительным их дружелюбие, – усмехнулся я. – Не помню, когда вообще я последний раз видел такой радушный прием. Кстати, мне аборигены сразу не понравились из-за зубов. Они у них острые и длинные, как у зверей.

– Никогда не доверяй человеку, пока не узнаешь, что он ест, – глубокомысленно заметил Айари.

– Где они сейчас?

– Не спят. Собрались в хижине.

– Я разбужу Дженис и Элис. А ты поднимай Кису и Тенде.

– Я мигом, – шепнул Айари.

Через несколько ен мы украдкой выбрались из деревни и бесшумно спустили каноэ на воду. На берегу вспыхнули факелы и послышались вопли бессильной ярости, но мы были уже далеко.

 

ТАЛУНЫ

 

– Посмотри, какой здоровый! – изумился Айари.

– Вряд ли он набросится на каноэ, – сказал Кису.

Айари замахнулся веслом, и чудовище, плеснув хвостом по воде, ушло в глубину.

– Я уже видел похожих, – сказал я, – но те не превышали шести дюймов.

Существо же, которое только что вынырнуло около нас, имело добрых десять футов в длину и весило не меньше тысячи фунтов. Пучеглазое и чешуйчатое, с огромными мясистыми грудными плавниками, оно дышало как легкими, так и жабрами. Этим оно напоминало гинтов – крошечных рыбок, которые нежатся под солнышком на корнях деревьев и даже на спинах тарларионов. Внезапно до нас донесся отчаянный крик:

– Люди! Помогите! Сжальтесь надо мной! Помогите, люди!

– Господин, смотри! – ахнула Элис. – Белая девушка!

На берегу действительно была белая девушка – темноволосая, с длинными стройными ногами, в коротком одеянии из шкур. На запястьях болтались обрывки веревок, точно ей удалось освободиться от пут. Она со всех ног бежала к воде.

– Пожалуйста, помогите! Спасите меня!

Я окинул взглядом наряд девушки и не без удивления заметил золотой браслет и ожерелье из зубов хищника. Кроме того, на ней был пояс с короткими ножнами. Ножа, однако, я не увидел.

– Спасите меня, благородные господа!

Девушка забежала в воду и жалобно протянула к нам руки. Она была весьма недурна собой.

Я глянул на берег. Там, откуда появилась беглянка, плотной стеной смыкался лес.

Мы с Кису не сговариваясь налегли на весла.

– Господин! – воскликнула Дженис. – Вы ведь не оставите ее здесь?

– Прикуси язык, рабыня! – приказал я.

– Да, господин. – Она приглушенно всхлипнула и, следуя нашему примеру, взялась за весло.

– Пожалуйста, помогите! – надрывалась девушка. Наше каноэ быстро удалялось от берега.

– Господин! – снова взмолилась Дженис.

– Замолчи, рабыня!

– Да, господин.

– Глядите! – крикнула Элис. – Вон еще одна!

Белокурая девушка, прикованная цепями к столбу, отчаянно извивалась, пытаясь избавиться от оков. На ней были такие же одежды из шкур и ожерелье, только браслетов оказалось два – на руке и на левой лодыжке.

Мы извлекли весла из воды.

– Хороша, – ухмыльнулся Кису.

– Да, – кивнул я.

– Помогите! – кричала вторая девушка. – Помогите! Спасите! Меня бросили здесь умирать! Пожалуйста, спасите!

– Господин, сжальтесь над ней! – умоляла Дженис – Вы не можете оставить ее здесь на верную смерть!

– По-моему, мы и так слишком задержались, – нахмурился Кису. – Места здесь опасные.

– Согласен, – сказал я.

– Пожалуйста, благородные господа, не бросайте здесь этих несчастных! – не унималась Дженис.

– Пожалуйста, господин! – хором затянули Тенде и Элис

– Вот дуры! – сплюнул Кису. – Неужели не видно, что это ловушка?

Глаза Тенде округлились от удивления.

– Господин… Кису расхохотался.

– Господин, прошу тебя, объясни, что происходит! – попросила Дженис.

– Во-первых, они говорят по-гориански. Значит, это не туземки. Вы могли бы и сами догадаться, хотя бы по цвету кожи. Во-вторых, веревки на запястьях у темноволосой чересчур длинны. Для того чтобы связать женщине руки, не важно, сзади или спереди, с лихвой хватает восемнадцати дюймов. К тому же принято связывать обе руки вместе.

– А вдруг она была привязана к дереву, – возразила Дженис.

– Может быть. Но веревка явно отрезана, а не перетерта. О чем это говорит?

– Не знаю, господин…

– Идем дальше, – продолжал я. – Обрати внимание на пояс и ножны от кинжала. Ты можешь представить злоумышленника, который оставит на жертве всю эту сбрую?

– Нет, господин…

– Далее. На обеих – дорогая одежда и украшения. Когда женщин берут в плен, с них в первую очередь срывают одежду. На то есть много причин: надо убедиться, что женщина не прячет на себе оружия; дать ей понять, что она – пленница; посмотреть на добычу; прикинуть, сколько она будет стоить на рынке… Об украшениях, тем более золотых, и говорить нечего: они тотчас становятся добычей мужчины. Потом, конечно, он может, если пожелает, украсить ими свою новую рабыню. У этих красоток одежда в полном порядке. Ясно, что никто не нападал на них и не пытался раздеть. И заметь: одеты они не в репс и не в полотно из коры, а в дорогие меха. Такие наряды носят свободные женщины, большей частью охотницы.

Кису добавил:

– Да, на пленниц они не похожи. Что-то я не вижу у них ни синяков, ни ссадин.

Я кивнул. Попадая в плен, свободные женщины нередко отказываются признать полное и безраздельное господство мужчин. В таких случаях не обойтись без плетки.

– Эти девки явно не те, за кого себя выдают, – продолжал я. – Взгляните на ту, у столба. Руки ее связаны за спиной, впрочем, утверждать, что они связаны, я не стану. А ведь привязывая рабыню к столбу, ей обычно выворачивают руки, чтобы подчеркнуть красоту груди. И наконец, кто в здешних лесах станет приковывать женщину к столбу цепями?

– Сжальтесь! Помогите! – вопила тем временем блондинка.

– Сколько времени ты так стоишь? – крикнул я.

– Уже два дня! Спасите!

– Ну, убедились? – повернулся я к рабыням. – Посмотрите, как она выглядит! Похожа она на женщину, простоявшую двое суток в цепях?

– Нет, господин, – сдалась Дженис.

– И не забывайте о тарларионах. За два дня от нее бы остались одни цепи.

– Верно, господин.

– Да и лес этот мне не нравится, – сказал я. – Слишком уж он густ. Наверняка там засада.

– Давайте скорей уходить отсюда, – встрепенулась Тенде

– Ну-ка за весла! – скомандовал Кису.

– Не уплывайте! – взмолилась красотка в цепях. – Не дайте мне погибнуть!

– Неужели мы можем оставить ее тут? – вздрогнула Дженис.

– Можем, – ответил Кису.

– Еще как можем, – подтвердил я. Дженис тяжко вздохнула.

– Шевелись, – приказал я, указывая на весло.

– Да, господин.

– За ними! – донеслось с берега. – В погоню!

Мы оглянулись. Светловолосая красотка легко выскользнула из цепей и, наклонившись, подхватила копье. Из зарослей повыскакивали другие женщины и бросились к берегу.

– Может быть, сейчас, – съязвил я, обращаясь к оторопевшей Дженис, – ты изволишь грести порезвей?

– Да, господин!

За нами уже гнались восемь каноэ. В каждом сидело пять или шесть воительниц. На носу первого судна оказалась блондинка, которая только что корчилась в цепях, на втором была длинноногая темноволосая красотка, первой окликнувшая нас с берега. С ее запястий по-прежнему свисали обрывки веревок.

– Неужели они догонят нас? – в страхе прошептала Элис.

– Не думаю. В каждом каноэ – не больше шести гребцов. В нашем – тоже, но трое из них – мужчины.

И правда, через четверть ана мы изрядно оторвались от преследовательниц.

– Помнишь, Дженис, – сказал я, – несколько месяцев назад в одной деревне кто-то спросил, не талуна ли ты?

– Да, помню.

– Так вот, – продолжал я, – те, кто гонятся за нами, и есть талуны.

Через половину ана погоня прекратилась, но мы упорно продолжали грести.

– Я устала, господин, – пожаловалась Элис. Дженис и Тенде тоже лишились сил. Они тяжко дышали и то и дело выбивались из ритма.

– Весло точно железное, – взмолилась Дженис. – Руки не поднимаются.

– Я больше не могу, – всхлипнула Тенде, едва не выронив весло. – Прости, господин!

– Ладно, отдохни, – позволил Кису.

– Отдыхайте, – велел и я своим рабыням. Девушки бросили весла и в изнеможении опустились на дно каноэ. Я, Кису и Айари продолжали грести.