Субъективизм в логике, теории вероятностей и физике

Учитывая то, что говорилось в разд. 5, особенно об эмпиризме, становится вполне понятным, почему в со­временном мышлении все еще широко распространено пренебрежение третьим миром, следовательно, распро­странена субъективистская эпистемология. В различ­ных конкретных науках часто можно обнаружить субъ­ективистские тенденции, даже там, где не существует связи с брауэровской математикой. Я рассмотрю неко­торые такие тенденции в логике, теории вероятностей и физической науке.

7.1. Эпистемическая логика

Эпистемическая логика оперирует такими формула­ми, как «а знает р» или «а знает, что р», «а верит в р» или «а верит, что р». Обычно эти формулы символиче­ски записываются так: «Кар» или «Вар», где К и В соответственно означают отношения позна­ния и веры, а—познающего или верящего субъекта, р— суждение, которое известно или в которое верят, а также соответствующее ему положение дел.

Мой первый тезис, выдвинутый в разд. 1, состоит в том, что все это не имеет ничего общего с научным познанием и знанием, а именно нельзя сказать, что ученый (я буду обозначать его S) или познает, или верит во что-то. Что же он в действительности делает? Я приведу самый краткий список вариантов:

«S пытается понять р»,

«S пытается думать об альтернативах р»,

«S пытается думать о критических оценках р»,

«S предлагает экспериментальную проверку р»,

«S пытается аксиоматизировать р»,

«S пытается вывести р из q»,

«S пытается показать, что р невыводимо из q»,

«S предлагает новую проблему х. возникающую из р»,

«S предлагает новое решение проблемы х, возни­кающей из р»,

«S критикует свое последнее решение проблемы х».

Данный список мог бы быть значительно расширен. По своему характеру он довольно далеко отстоит от «S знает р» или «S верит в р» или даже «S ошибочно верит в р», «5 сомневается в р». Фактически очень важ­но здесь подчеркнуть, что мы можем сомневаться без критики и критиковать без сомнения. (То, что мы можем делать так, было понято Пуанкаре в работе «Наука и гипотеза», которая в этом вопросе может быть сопо­ставлена с произведением Рассела «Наше знание о внешнем мире».)

7.2. Теория вероятностей

Нигде субъективистская эпистемология не распро­странена столь сильно, как в области исчисления ве­роятностей. Исчисление вероятностей есть обобщение булевой алгебры (и, следовательно, логики высказыва­ний). Оно все еще широко интерпретируется в субъек­тивистском смысле — как исчисление незнания или не­надежного субъективного знания; однако это равнознач­но интерпретации булевой алгебры, включая исчисле­ние высказываний, как вычисления надежного знания — надежного знания в субъективном смысле слова. Этот вывод будут лелеять немногие бэйесианцы (так назы­вают себя в настоящее время сторонники субъективи­стской интерпретации исчисления вероятностей).

С этой субъективистской интерпретацией исчисле­ния вероятностей я боролся в течение тридцати трех лет. В своих фундаментальных чертах она порождена той же самой эпистемической философией, которая при­писывает высказыванию «Я знаю, что снег белый» боль­шее эпистемическое достоинство, чем утверждению «Снег белый».

Я не вижу какого-либо основания, почему бы нам не приписывать еще большее эпистемическое достоинство утверждению: «В свете всех данных, доступных мне, я убежден, что рационально верить, что снег белый». Ана­логичным образом можно поступить и с вероятностны­ми высказываниями.

7.3. Физика

Субъективный подход в науке значительно преуспел примерно с 1926 года. Прежде всего он захватил кван­товую механику. Здесь он делается таким мощным, что его оппоненты рассматриваются глупцами, которых не­обходимо с полным правом заставить замолчать. За­тем он завладел статистической механикой. Здесь Сцилард предложил в 1929 году к настоящему времени почти универсально принятый взгляд, что мы должны платить за субъективную информацию возрастанием физической энтропии. Это интерпретируется как некое доказательство того, что физическая энтропия представляет собой недостаток знания и. таким образом, субъективное понятие и что знание или информация есть эквивалент физической негэнтропии. Такой ход развития событий четко сопровождался параллельным развитием теории информации, которая возникла как совершенно объективная теория каналов коммуника­ции, однако позднее была объединена с сцилардовским понятием субъективной информации.

Таким образом, субъективная теория познания во­шла в пауку на широком участке фронта. Первоначаль­ным участком этого вхождения была субъективная тео­рия вероятностей. Но зло распространилось на стати­стическую механику (теорию энтропии), квантовую ме­ханику и теорию информации.

Конечно, в этом докладе невозможно опровергнуть все эти субъективистские теории. Я могу лишь сооб­щить, что я выступал против них в течение многих лет (самый последний раз в работе [46]). Однако я не питаю каких-либо иллюзий. Возможно, пройдет еще много времени, прежде чем положение изменится (что ожидается Бунге в [11]), если это вообще когда-нибудь произойдет.

В этой связи я желал бы остановиться лишь на двух моментах.

Во-первых, я попытаюсь указать, на что эпистемо­логия или логика научного исследования похожа с объективной точки зрения и как она может бросить не­который свет на биологию научного исследования.

Во-вторых, я попытаюсь указать в последней части этого доклада, на что похожа психология научного ис­следования с той же самой объективной точки зрения.