Я прочитаю тебе наизусть.

Конец ноября в Санкт-Петербурге не самое лучшее время года. Осень кончилась, а зима ещё не началась. В природе господствует некий терминатор, разделяющий природные зоны ответственности. Солнце очень редко появляется из-за туч, снега нет, замёрзшая грязь на улицах, оживающая во время дождей, не вселяет оптимизма и радостных надежд. Наступает время депрессии и усталости. Всё время хочется спать и, только усилием воли, заставляешь себя вставать по утрам, залезать в своё «беличье колесо» и вертеться, вертеться и вертеться….. Но, бывает и наоборот.

Конец две тысячи восьмого года. Как это обычно и бывает, совершенно случайно выяснилось, что план боевой подготовки Ленинградской военно-морской базы далёк от выполнения, все донесения необходимо срочно переделать, уровень боевой готовности почти на нуле, а все мы, т.е. штаб, говоря словами незабвенного Самуила Яковлевича Паниковского – «жалкие и ничтожные люди». В добавок ко всему, штаб Балтийского Флота решил оказать нам «помощь» и снарядил целую делегацию, которая честно и добросовестно делала всё, чтобы окончательно запугать и запутать. По два – три дня мы «торчали» в Кронштадте и создаваемой нами анимации позавидовал бы сам Уолт Дисней.

Около двадцати трёх часов, в то время, когда военная мысль парила в каких-то горных высях и не собиралась возвращаться в бренное тело, усиленно борющееся со сном, сидящее в кабинете и судорожно стучащее по клавишам, мозг взорвал телефонный звонок:

- Сынок, ты на работе?

- Да, мама.

- Домой не поедешь?

- Да какой дом.

- Ты только не пей……

- Мама, некогда.

- А у меня бессонница вторую ночь, кучу таблеток напринимала, не помогает. Может в госпитале у вас, в Кронштадте что-нибудь спросишь?

- Обязательно, мама обязательно. Извини…..

На следующий день, совсем не поздно, в районе двадцати одного часа, собираясь домой, я вспомнил о звонке мамы. Куда-либо заходить не было ни сил, ни желания. Но я же обещал. Гениальная идея, как это обычно и бывает, пришла совершенно неожиданно. Архимед в таких случаях устраивал стриптиз на все Сиракузы, аккомпанируя себе криками «Эврика», а я просто побежал на сто первый автобус.

Выскочив на Яхтенной и заскочив домой к родителям, я протянул маме самое надёжное и проверенное многими поколениями средство от бессонницы – «Устав гарнизонной и караульной служб вооружённых сил Российской Федерации».

- Что это?

- Лекарство, мама, лекарство. Ты ложись в кровать и начинай читать. Сама увидишь. Извини, мне ещё домой надо доехать, через восемь часов у меня автобус в Кронштадт.

Часов через пятнадцать на моём столе начал подпрыгивать мобильник и изображать военно-морскую версию брэйкданса. На экране светилась мамина фотография.

- Здравствуй, мама, что скажешь?

- Андрюша, замечательно. Ты не поверишь, я не успела прочитать даже страницу. Чему только наших врачей учат?! Ты меня спас.

- Да ладно, лечись, когда надо будет.

- А ты не мог бы ещё несколько книжечек достать?

- Зачем???!!

- Ну, у меня у подруг те же проблемы. Я про твоё лекарство им рассказала, они очень просили. Сможешь?

- Да не вопрос. Сегодня не смогу, завтра заеду, привезу.

 

Ласточка.

 

 

В июне две тысяча пятого года капитан третьего ранга Макаров, Евгений Вячеславович, командир малого противолодочного корабля «мпк – 67», под звуки государственного гимна спускал Андреевский флаг, развевающийся на флагштоке. Сто пятая бригада кораблей охраны водного района, офицеры штаба Ленинградской военно-морской базы были выстроены на стенке. Из состава флота исключался очередной корабль…

Восемь лет назад, несмотря на многочисленные победные реляции и бравурные марши, доносящиеся из Кремля, флот продолжал агонизировать и бороться за своё существование. Боевая подготовка была свёрнута, корабли намертво пришвартованы к своим причалам. Два-три за год выхода в море для отработки задач, постепенно становились нормой. Грамотные специалисты и офицеры увольнялись. Бумаги, графики, отписки, немыслимая куча всевозможных, никому не нужных бумажек… И проверки, проверки, одна за другой…

Женька держался. Его корабль был лучшим в бригаде, в две тысяча четвёртом он совершил переход в Балтийск и отработал в составе нескольких выходов в море вместе с кораблями флота, выполнил боевые упражнения и стрельбы за всю ленинградскую военно-морскую базу. Это был его корабль, его, с самого начала, как первая женщина, с которой не расстаёшься всю жизнь. На борт «немца» он поднялся в девяносто первом, сразу после окончания Фрунзе, в иностранной сейчас Лиепае. Вместе со всеми он пережил вывод из Прибалтики и ремонт корабля в Германии. На погоны прибавлялись звезды и вот, вроде бы незаметно, он уже помощник, командир… Четырнадцать лет его Ласточка, как он ласково называл свой борт, была с ним. Женька не подарок. Всякое в его судьбе случалось. И уголовные дела заводили, и к ордену представляли. С женой то сходился, то расходился. Как он говорил о своём корабле… Разве мог с ним сравниться какой-то крейсер, пусть даже тяжелый и атомный. Куда им…

И вот он спустил флаг. Красавец-корабль как-то сразу поник, спардек, со сверкающей свежей ещё окраской стал старым и сморщенным, гордо поднятые к небу стволы РБУ норовили развернуться передними скобами вниз. Вместе с флагом и экипажем с корабля уходила жизнь и он, подобно смертельно больному человеку, понимающему всю неизбежность скорой смерти и потерявшему надежду, начал медленно угасать.

Женьку назначили старпомом на учебный корабль «Перекоп». На погонах прибавилась еще одна звезда, вот только морщин стало больше. Однажды, страшно возбуждённый, он ворвался ко мне в кабинет и прокричал:

- Анатолич! Пушки снимают! На следующей неделе торпедники заберут! Это всё, конец!

- Но ты же знал это с самого начала.

- Да знал, но…, а вдруг? Как же так, она же умрет, моя Ласточка…

- Мы все умрём, Брат. Водку будешь?

- Давай, гори оно всё синим пламенем…

А ранней весной следующего, две тысяча шестого года, когда «Перекоп» собирался принимать очередную партию курсантов, за «мпк – 67» пришли буксиры. Их гудки разносились над Большим кронштадским рейдом, распугивая чаек. Я возвращался с базовых тральщиков. Солнце припекало почти по-летнему, грязный снег мутными ручьями сваливался в Усть-Рогатку. А на шкафуте «Перекопа» стоял капитан 2 ранга Макаров и смотрел на свой корабль. Когда я подошёл к нему, то увидел, как по его щеке медленно течёт слеза и услышал полное затаенной нежности, грусти и любви: «Ласточка ты моя…..».

PS: Малый противолодочный корабль «МПК-67». 1985 – 2006 г.г. Заложен в ГДР на верфи «Пеневерфт» в г. Вольфгаст по заказу СССР. 2 октября 1987 г. включён в состав дважды Краснознаменного Балтийского Флота.

Приказ.

Подводникам Кронштадта….

Эта невероятная история случилась в 2008 году, в то время, когда деградационная машина военных реформ ещё не раскрутила свой маховик до предельных скоростей, пройдя точку невозврата. Мы ещё во что-то верили, готовили корабли в море, пытались выполнить всё, что нам, да и мы сами напланировали. Но всё чаще и чаще всё шло не так, как-то неправильно…..Мы все занимались не тем, да и командовали нами тоже не те…Нас просто убивали…Убивали нашу веру, наши корабли и нашу страну…..В феврале «еле живая», не прошедшая за свою двадцати пятилетнюю службу ни одного среднего ремонта дизельная подводная лодка проекта 877 под названием Б-227 была срочно отправлена из Кронштадта в Балтийск. В её техническом состоянии и сложных условиях балтийской зимы уже этот переход был маленьким подвигом. Кто только ни зарабатывал в это мутное время на ремонте двух российских подводных лодок, всего двух, оставшихся на Балтике в начале двадцать первого века. Вот только техническое состояние подлодок от этого улучшалось едва-едва, чтобы в мирное время держаться на плаву. Лодку отправили для обеспечения испытаний иностранного заказа, срыв которых грозил большими финансовыми потерями, чего командование ВМ, естественно, допустить не могло. В Москве открыто говорили о создании ООО «ВМФ РФ».

Лодку в Балтийске никто не ждал. Впрочем, как и сейчас, когда Б-227 поочерёдно с Б-806 там появляется. Подводников разместили на заброшенной плавказарме попросту забыли. Командованию Балтийского флота лодка Ленинградской военно-морской базы (ЛенВМБ) была не нужна, тем более, что испытания перенесли, а отправить её назад было невозможно. Изношенные механизмы окончательно вышли из строя. Командование 123 отдельного дивизиона подводных лодок и ЛенВМБ всё устраивало, «геморрой» переместился из зоны ответственности…..Всем было хорошо. Всем, кроме подводников. Они просто выпали отовсюду, они стали невидимками. Живые люди, которые одним мешали своим присутствием, а других радовали своим отсутствием. Да, им платили деньги. Хорошие деньги по новому приказу № 400. Многие могли о таком только мечтать. Но полтора месяца, когда не знаешь ничего, когда не знаешь, что сказать жене и детям, когда об тебя вытерли ноги – сначала начинается разочарование, апатия, а потом – бунт.

Первого апреля 2008 года оперативный дежурный ЛенВМБ принял по факсу приказ Командующего БФ, который устроил настоящий переполох. В приказе говорилось о полном разложении экипажа подводной лодки, о том, что ЛенВМБ оказалась не в состоянии подготовить её к переходу, что и в какие сроки надо сделать и доложить. К Командиру базы были вызваны все, кого только можно было поймать и сделать виноватым, а те, в свою очередь, думали о том, на кого бы всё это можно было свалить. Как писал классик, «забегали кульеры, сто, нет, тысяча кульеров», начали составляться планы и готовиться разгромные телеграммы, замышляться совещания и проверки. Цунами бурной деятельности разогнал гладь сонного болота, сформировавшегося под шпилём Адмиралтейства. Пошла движуха. Но, как это всегда и бывает, нашелся старший лейтенант, который единственный прочитал приказ полностью. Ведь как читают приказы? Только первый абзац, где говорится, о чём собственно дело и последний, из которого узнают, кто виноват, что делать, кого и как наказать, кому и когда доложить. И никому в голову не пришло поинтересоваться, кто передал приказ и когда и по какой линии придёт оригинал. Опешивший старлей читал, еле сдерживая смех.

(Здесь мне хочется принести извинения героям этой истории. Несколько лет я хранил ксерокопию знаменитого факса, но, при увольнении со службы, утерял. Поэтому восстанавливаю по памяти. Если что напутал, прошу извинить).

ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА

КОМАНДУЮЩЕГО БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА

№ 123

«01» апреля 2008 г. г. Калиниград

 

О НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОМ ТЕХНИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ Б-227, НЕГОТОВНОСТИ ЭКИПАЖА К РЕШЕНИЮ ПОСТАВЛЕННЫХ ЗАДАЧ

 

Комиссией Штаба Балтийского флота в период с 28 по 31 марта 2008 года была проведена комплексная проверка подводной лодки Б-227. В результате проверки установлено:

1. Уровень боевой подготовки экипажа подводной лодки не соответствует сданным курсовым задачам.

2. Профессиональная и специальная подготовка личного состава неудовлетворительна.

3. Техническое состояние материальной части не соответствует требованиям, предъявляемым к кораблям первой линии.

4. Системы жизнеобеспечения и взрывопожаробезопасности корабля неисправны, частично разукомплектованы и разворованы.

5. Штабом Ленинградской военно-морской базы допуск подводной лодки осуществлён формально с нарушением требований руководящих документов.

Подводные лодки вероятного противника на Балтийском театре военных действий оснащены новейшими двигателями Стингера, действующими на принципе расщепления свободных альфа-частиц, реагирующих со свободными радикалами в безвоздушном пространстве, что позволяет им вести боевые действия в различных средах, в том числе, в безводном пространстве. Это резко меняет военно-стратегический паритет в сфере жизненных интересов Российской Федерации.

Для создания адекватной группировки военно-морских сил на театре военных действий в срок до 01 мая 2008 года выездными бригадами 18 арсенала ВМФ и предприятий судоремонтной промышленности, базирующихся в городе Санкт-Петербурге, оснастить пл Б-227 фотонными двигателями, работающими на квазиэффектах бета-частиц и использующими в качестве реагента металлический водород. Торпедные аппараты заменить плазменными пушками и подготовить корабль к совместным действиям в составе группировки в районе созвездий Плеяд. Экипаж отправить на стажировку в воздушно–космическую академию имени Можайского.

П Р И К А З Ы В А Ю:

1. Произвести расследование по организации ремонта и допуска подводной лодки к переходу в п. Балтийск. Виновных наказать своей властью. Материалы расследования и предложения по наказанию властью Командующего флотом представить в мой адрес в срок до 10 апреля 2008 года.

2. Указанные в приказе недостатки устранить в срок до 20 апреля 2008 года, до 25 апреля провести повторный допуск подводной лодки Б-227 и осуществить повторный приём второй курсовой задачи.

 

КОМАНДУЮЩИЙ БАЛТИЙСКИМ ФЛОТОМ

Вице-адмирал В. Мардусин

 

ВЫПИСКА ВЕРНА: НАЧАЛЬНИК ШТАБА БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА

Вице-адмирал В. Чирков

 

Что творилось в Адмиралтействе! Как забегали ленивые и заплывшие жиром «флотоводцы». В Балтийск была направлена комиссия штаба базы, нашлись средства и возможности для проведения восстановительного ремонта, и уже в середине мая лодка ошвартовалась в Кронштадте. Да, пацанам влепили на полную катушку, но они не жалели, что однажды, в конце марта, сидя в «пельменнице» на «поле Чудес», они сочинили своё «послание запорожцев к турецкому султану» и отправили его с обычной почты. Расчёт был верен. И дата была – первое апреля, и номер приказа соответствовал номеру дивизиона, в котором они служили. И никто этого не заметил. Все начальники в этом розыгрыше увидели только одно – страх за своё насиженное место.

Многие из тех, кто писал это письмо, уже давно сняли погоны. Кто добровольно, а кому помогли. Но они всё равно остались экипажем и останутся им навсегда. Это, в конце концов, – главное….

 

У меня зазвонил телефон

Говорят, было время, причем совсем недавно, когда телефон, даже самый обычный, с розеткой и витым проводом, был роскошью, не доступной рядовому гражданину. Подрастающее поколение, не выпускающее из рук мобильников, конечно, посмотрит на это с недоверчивым удивлением, и продолжит дальше гуглится в своих гаджетах. Но мы то - с вами помним, что такое было, с какой – то ностальгией смотрим в кино на бравого матроса, крутящего ручку странного аппарата и кричащего в него:

- Барышня, барышня. Смольный дайте, быстрее, давай, буржуйка недорезанная!

- Кто говорит? Дыбенко из ЦентроБалта…..

Ведь было же. Мы стали забывать про АТС, да, собственно, мобильным телефоном пользуемся все чаще и чаще, вселяя тоску в акционеров Ростелекома. Но даже с нами, прекрасно все помнящими, могут случаться удивительные истории, подобной той, что случилось ранним августовским утром две тысяча восьмого года, когда расплавленное жарой небо свалилось на Кронштадт и шипело паром там, где его части погружались в Финский Залив.

Утро началось как обычно. Проснувшись в сто пятом автобусе, подъезжающем к конечной остановке у Дома Быта, в Кронштадте, я вылез из него и пошагал в сторону «любимой конторы». Совершив ритуал облачения в военную форму и налив первую чашку кофе, уселся за стол, закурил и начал разбирать почту, жалея, что не валяюсь на пляже. В это время раздался телефонный звонок. По какому – то непонятному для меня юмору связистов, все три телефона, стоящих на столе, звонили совершенно одинаково. Эти негодяи умудрились вставить обычную трель даже в засовский аппарат. Как обычно, с третьей попытки, я выбрал нужную трубку, и кабинет заполнился торопливым говором моего начальника, капитана первого ранга Кулябцева Ивана Ивановича:

- Андрей Анатольевич, ты где?!

Первой мыслью было ответить, что я нахожусь в крупном городе в северной части Казахстана, но слова с трудом, были удержаны на самом краю языка… Мне было непонятно, зачем задавать такие вопросы, если звонишь по внутреннему, четырёхзначному телефону…

- Да беда у меня, Иван Иванович, пробка на виадуке страшная была, сейчас только на дамбу въезжаю.

- Какой виадук, где у тебя пробка, у нас проблем выше крыши….

Можно подумать, что у нас когда – нибудь были дни без проблем….

- Да я понимаю, минут через двадцать буду на месте…

- Давай сразу ко мне.

- Понял.

Самое смешное было в том, что Кулябцев сидел на втором, а я на третьем этаже одного и того же здания. Закурив вторую сигарету, я подумал, что Иван Иванович, конечно умный мужик, но отдыхать иногда и ему надо. Оставалось ждать, когда он сообразит, где я на самом деле и казачья кровь погонит его «убивать меня»…

Докурить я не успел. В кабинет ворвался ураган, состоящий из слов, выражений, мелькающих рук, других частей тела и разлетающихся во все стороны бумаг. Выждав несколько мгновений и увидев, что в лазерах, горящих внутри глазных впадин, явно подсели аккумуляторы, я сказал:

- Всё понятно, товарищ капитан первого ранга. Разрешите исполнять?

- Разрешаю!

- Есть!

Обогнув «торнадо», я надел фуражку и пошел на Усть – Рогатку, мне как раз надо было кое, что проверить на одном из тральщиков. Рабочий день начал медленно возвращаться в привычное русло, да и в небе появились первые тучи. Всё как обычно…

Через час зазвонил мобильник.

- Минёр, ты сейчас по какому телефону говоришь?

- Нокиа, товарищ капитан первого ранга.

- Не врешь?

- Что Вы, Иван Иванович. На сто пятнадцатом городского нет.

- А что там делаешь?

- Вы же меня послали.

- Я!!!

- Так точно, с утра поднялись в мой кабинет и поставили задачу.

- И что?

- Вот, работаю, часа через два приду, доложу.

- Вот именно, и смотри, чтоб всё там было нормально.

- Конечно, Иван Иванович.

День окончательно покатился по накатанной колее, а я до сих пор не знаю, что же за проблема, требующая немедленного решения так и не была решена…. Так то - же бывает…