Генератор высокократной пены переносной ГВПП-100.

Генератор пенный переносной ГВПП-100 предназначен для тушения пожаров на кораблях, катерах и подводных лодках при горении нефтепродуктов, резинотехнических изделий, изделий из синтетических материалов, этилового спирта, древесины, лакокрасочных и других твердых и жидких углеродосодержащих материалов. Генератор хранится и работает при температуре от плюс 1ºС до плюс 65ºС при относительной влажности окружающей среды до 100%. Устойчив к воздействию морской воды.

Технические данные:

Как я был Дедом Морозом.

Первая лейтенантская зима……Засыпанный снегом Североморск, освещённый зеленоватыми сполохами полярного сияния и слабым мерцанием солнца, которое, как ни старалось, так и не могло подняться выше горизонта. Вечные сумерки и ветер, режущий словно бритва. И непрерывно парящий, незамерзающий, благодаря Гольфстриму, Кольский залив. Вечный туман и влага. Влага пропитывала всё и вся и, конденсируя, превращалась в ледяные сосульки и глыбы, висящие одинаково, что на мачте, что под носом. Самый край Земли….Там всё по-другому. Вроде бы совсем недавно, летом, четыре месяца назад, я пытался понять, почему в набор имущества моей баковой швартовой команды входят две паяльные лампы, огромные стамески, подобных которым я никогда и нигде больше в жизни не видел, и тяжелые кувалды. Всё стало понятно зимой, когда, входя в Кольский и проходя узкость, мы с матросами растапливали айсберги, в которые превращались бухты со швартовыми концами, раскалывали лёд и выпрямляли швартовые ударами кувалд. Какие звёзды светили нам в этой темноте, и каким инопланетным казался Ленинград или, тем более, Москва…..

Но, как мне ни казалось тогда это странным, в городе жизнь била ключом. Люди влюблялись и женились, рождались дети и, как это не покажется парадоксальным, даже приближался новый, 1991 год…..

Двадцать какого-то декабря меня вызвал к себе заместитель командира БПК «Адмирал Макаров» капитан 2 ранга Дробаха Сергей Николаевич и, ласково глядя в мои глаза, поинтересовался моими планами на новогоднюю ночь.

«Вот, сука, издевается», - билось у меня где-то глубоко в подсознании. Какие у лейтенанта могут быть планы на новогоднюю ночь? Конечно, торчать на борту, как слива в…..кошкином доме…..Вместо этого я чётко доложил, что буду находиться на корабле в составе обеспечивающей смены……

«Вот и славно», - потёр руки замполит. «От нарядов мы тебя, конечно, освободим…..» - и задумался о чём-то о своём…..

- Интересно, что он задумал, - запульсировало у меня в голове.

- А будешь ты, Андрей Анатольевич, Дедом Морозом.

- А Снегурочка будет? – почему-то сразу вырвалось у меня. Север севером, а гормоны никто ещё не отменил, даже в седьмой оперативной эскадре.

- Перебьёшься. Стас, пропагандист, будет тебе заместо Снегурочки и политотдела….

Да, была такая должность на корабле – пропагандист. Может, кто-то и не поверит, но даже должность секретаря комсомольской организации была капитан – лейтенантской и считалась равной нашим первичным должностям, командирам групп и батарей. Такие вот были времена, что и с дедами Морозами ходили пропагандисты……

Наконец, наступило 31 декабря 1990 года. И ровно в восемнадцать часов наша новогодняя компания загрузилась в старенький «москвич» старшего мичмана Пилецкого Александра Сергеевича, за глаза называемого Пушкиным, и отправилась в пробег по Североморску осчастливать семьи офицеров и мичманов «Макарова». Перед этим меня долго обряжали в тулуп, клеили бороду и подкалывали в отношении Снегурочки, одетого в новенькую парадную форму при кортике. Начальник медицинской службы, заявив, что Дед Мороз, по определению, не может быть трезвым и, в целях профилактики от простуды, убедил меня «принять на грудь» стопку «варёного» шила, а замполит благословил меня на подвиги, показав увесистый кулак, с поросшими волосами костяшками пальцев.

Нет, поначалу всё шло очень даже складно. Детвора радовалась и разыгрывала представления, визжала от восторга, получая подарки. А взрослое население потешалось от нашей комичной парочки. В конце концов, Стас перестал ходить со мной по адресам и оставался в машине с Сергеевичем, дожидаясь меня. Всё бы ничего, но в каждой квартире, а всего адресов было около сорока, обязательным атрибутом встречи Деда Мороза был, в зависимости от ситуации, поднос, подаваемой хозяйкой, на котором стояла стопка, а на некоторых - даже целый стакан. Ну, разве мог Дед Мороз уронить свою лапландскую честь? Приходилось с молодцеватым видом опрокидывать всё это внутрь и благодарить «данайцев», пробравшихся в советское Заполярье. И ведь очень редко кто догадывался положить на этот поднос хоть какой-нибудь бутерброд…..В одной из квартир меня, правда, пожалели и, пока дети разбирали подарки, на кухне налили целую тарелку горячего борща!. Боже, какой это был борщ, он не дал мне умереть раньше срока…..И всё же Терминатором я не был. Всё чаще горизонт исчезал, и Земля начинала плясать под ногами. По последним адресам Стас водил меня уже под руки, детям объясняли, что Дед Мороз устал и представление разыгрывалось для нарядного помощника Деда Мороза, который мирно клевал носом где-нибудь в уголке. Все мои просьбы остановиться на хозяев не действовали. «А что, мы хуже или у других водка вкуснее?» И приходилось снова и снова лить в себя эту огненную воду и всё больше становиться похожим на настоящего заполярного аборигена…..

В конце концов, эта пытка кончилась. Меня занесли на корабль, и у меня даже хватило сил доложить замполиту о том, что задание выполнено. После этого заботливые руки друзей меня аккуратно радели и уложили на койку в каюте, клятвенно пообещав разбудить за полчаса до боя курантов. Может, и будили, по крайней мере, до сих пор так говорят, но проснулся я рано утром следующего 1991 года и долго пытался понять, в каком временном континууме мне искать свой номер в центуре. Корабль, ошвартованный у третьего причала, покачивался на волнах, было пронзительно тихо, только что-то скрипело и где-то, в другом измерении, был слышен плеск волн и крики чаек. На столе стояла большая кастрюля, полная прекрасного живительного рассола с плавающим в нём огурцами, тарелка с черным хлебом, густо-густо намазанным маслом, и стакан разбавленного спирта, а над всем этим, возвышаясь дирижаблем, огромный плакат «С Новым Годом, Дед Мороз!»…….