Глава 4. Dum spiro, spero*. 3 страница

Тот из парней, который был с разносом, прошел мимо меня и поставил его на стол.

— Ешь, Грейнджер, — сказал Малфой.

Отрицательно покачала головой.

— Твое дело, — оскалился блондин.

Я поднялась на ноги и, смотря в его серые глаза, спросила:

— Где Ромильда Вейн?

Малфой приподнял бровь.

— Я думал, что ты раз и навсегда запомнила, КТО здесь задает вопросы, — сказал он, подавшись чуть вперед и всматриваясь в мое лицо.

Я не выдержала его взгляда и опустила глаза. Меня бросило в жар. Но я не отступлюсь так просто. Мне необходимо знать, что с Ромильдой. Он нарочно не отвечает, что бы я мучилась догадками. Если они убили ее… Нет, не хочу даже думать о таком. Она жива. Я знаю… Подавляя вопящие самолюбие и гордость, я заговорила:

— Я… я была бы очень благодарна, если бы ты мне рассказал, где Ромильда… Прошу… Умоляю…Пожалуйста…

Я прикрыла глаза, чувствуя себя втоптанной в грязь. Я не буду плакать.

— Неплохая попытка, Грейнджер. Попробуй еще, — хмыкнул Малфой, презрительно осматривая меня с головы до ног.

Я дернулась, словно от удара хлыстом. Во мне начала зарождаться ярость. Да как он смеет?! Кто он такой?! Чем лучше меня? Своей аристократической кровью? Я, поддавшись захлестнувшим меня эмоциям, бросилась вперед, отчетливо представляя, как мои ногти впиваются в его надменную физиономию и на ней появляются совершенно другие эмоции.

Невербальный удар в солнечное сплетение, и я рухнула на пол, хватая ртом воздух, около его ног.

— Здесь твое место, Грейнджер. Запомни это, — удовлетворение в его голосе.

Я отползла. Забралась на кровать, злобно смотря на Малфоя и вытирая кровь с рассеченной губы. Меня немного мутило.

— Хорошо, Грейнджер, я скажу, где Ромильда Вейн. Сегодня утром ее отдали в руки фениксовцев с посланием. Точнее, с моими воспоминаниями. Там, где я пытал тебя. Своеобразное уведомление Поттеру и компании, что ты действительно у нас, — говорил Малфой. — Так же тебе известно, что я ничего не делаю просто так.

О, кто бы в этом сомневался! Я боязливо перевела взгляд на парней, стоящих позади Малфоя. Меня пугали их плотоядные взгляды. А еще меня заполнило неизвестное мне до этого момента чувство, разрывающее грудь. Нет, я рада за Ромильду… Если бы мне предоставили выбор, кто из нас двоих – я или Ромильда – покинут эти стены, я бы безоговорочно выбрала ее… Но, Мерлин, отчего меня выедает так, словно я окунулась в серную кислоту?..

— Грейнджер, ты считаешься самой умной ведьмой за последний век. Я даю тебе возможность продлить твою жизнь. Как ни прискорбно, но и грязнокровок наделяют талантами, — он скривился, подтверждая свое отношение ко мне и магглорожденным в общем.

Я молчала, ожидая, что он скажет дальше. Похоже, он был в хорошем расположении духа. Или просто это все – хорошо продуманное поведение, чтобы я дала согласие.

— Я уже на протяжении пары лет путешествую по всему миру, добывая для Лорда разнообразные артефакты. Ты могла наблюдать действие одного из них, когда мы напали на Гриммо, 12. Невозможно было аппарировать и воспользоваться порт – ключами. Его я нашел в Египте. Следующий весьма сильный и полезный Артефакт я тоже обнаружил в Африке. Шаман, хранивший фрагмент, поведал мне, что то, что я нашел, является ключом к открытию абсолютной власти. Поэтому этот артефакт раздробили на кусочки и распределили в разные уголки мира. Мне удалось найти почти все. Дело в том, Грейнджер, что никто не может расшифровать его. Иероглифы отдаленно напоминают руны, — он подал знак рукой и тот парень, который держал все это время шкатулку, открыл ее.

Внутри находился каменная плитка, действительно раздробленная на кусочки разных размеров и испещренная вдоль и поперек значками. В верхнем левом углу не хватало довольно – таки приличного фрагмента. Я прочистив горло, спросила:

— С чего ты решил, что я смогу его расшифровать?

Действительно, почему он думает, что я смогу? Он думает, что может меня использовать?

— Ты умна, Грейнджер, — Малфой выдал подобие улыбки. – Если захочешь, сможешь.

— С чего ты решил, Малфой, что я захочу?! – искренне изумилась я; ни под какими пытками я не соглашусь расшифровывать артефакт.

— Знаешь, Грейнджер, я не буду тебя уговаривать. Не хочешь – не надо. Лорд дал четкий приказ: отдать тебя Сивому. Но прежде с тобой изъявила желание увидеться тетка Белла, — сказал Малфой, вставая с кресла.

Беллатрикс Лестрейндж. Сумасшедшая ведьма, фанатичка, признающая только Темного Лорда. Про ее жестокость и беспощадность ходят легенды. Мерлин! Я внутренне содрогнулась. Не хочу даже представлять, чем закончиться наша встреча. Стоит только вспомнить про родителей Невилла Лонгботтома, которых она свела с ума своим «Круцио»! Я чувствовала себя в тупике. А еще говорят, что не бывает безвыходных ситуаций. Почувствовала, как по моим щекам катятся крупные, обжигающие кожу, слезы. Я скажу это. Я должна сказать. Простите меня…

— Я согласна, Малфой… — хрипло прошептала я, когда он почти закрыл за собой дверь.

Он услышал. Медленно повернулся, не сдерживая ликования и превосходства.

— Ты действительно умна, Грейнджер. Я бы тоже выбрал жизнь, чем смерть за сомнительного героя, — его голос сочился сарказмом. – Завтра обговорим все более детально.

Я себя ненавидела. Ненавидела Малфоя. Клялась, что он ответит за все унижения, через которые довелось пройти мне. За то, что я так легко предаю. Я свято в это верила. Мне просто необходимо было верить. Я заплакала навзрыд, не сдерживая себя. Я хотела умереть. Я ненавидела себя за слабость. Я слишком боюсь. Боюсь боли. Но это не мешает мне причинять себе своими решениями душевную боль. А она еще хуже физической…

— Девочка, успокойся… тихо, маленькая… — вкрадчивый голос над ухом.

Я подняла голову и увидела Гефеста. В порыве эмоций обняла его, еще сильнее содрогаясь от рыданий.

— Я опять предала их… понимаете?! Я — предатель! Я согласилась! Гарри… Рон… они верят мне… что теперь… убейте… меня! Пожалуйста… помогите, — лепетала я, почти обезумев от горя.

— Ты всего лишь человек, девочка. Это выше нас. Посмотри на ситуацию с другой стороны. Ведь всегда есть выход, — сказал старик, усаживая меня на кровать.

Я, оторопевшая, смотрела на него, забыв, что минуту назад находилась на грани сумасшествия. Мерлинова борода, он ведь прав! Я ведь могу сделать так, что они никогда не получат нужной расшифровки. Я могу водить их за нос! Малфой сам сказал, что никто не может расшифровать этот чертов артефакт. А если в расшифровке допустить пару – тройку маленьких ошибок, то вся формула — коту под хвост! Говорят, в наших решениях – наша судьба. Я давно решила, что буду бороться, пусть даже мои решения претят моей сущности и отдают горечью безвыходности. Но, черт подери, задайте себе вопрос: как поступили бы вы на моем месте? С какого хрена вы решили, что иначе?

*Аliter – иначе

 

Глава 9.Cras vel negue*

Меня теперь хорошо кормили. Ко мне относились немного лучше. Что же относительно Гефеста – старый Пожиратель проникся ко мне отеческими чувствами. Да и мне он стал по–своему дорог. Теперь в мою камеру часто заглядывали двое парней, подручные Малфоя – Филипс и Бронкс. Бронкс был более спокойным и приветливым. Все время пытался завести со мной разговор. Филипс, напротив, пугал своей угрюмостью и молчаливостью.

Я, заложенная всевозможными пособиями, трактатами и учебниками, с утра до ночи корпела над расшифровкой этого треклятого артефакта. Кое – что у меня выходило. Малфой уносил исписанные мной свитки на проверку целому штату специалистов. Теперь не так—то просто совершить ошибку, чтобы ее не заметили. Когда я спросила, зачем нужны эти пятнадцать напыщенных петухов, делающих вид, что они что—то понимают, Малфой в своей обычной манере оскалился:

— Я, что, по—твоему, идиот? Ты действительно так думаешь, Грейнджер? Наверное, стоит переубедить тебя с помощью «Круцио»…

На удивление, пыточное проклятие он так и не применил. Конечно, он мне не доверяет. Конечно, я не то, чтобы считала его идиотом…

Что касается артефакта. Я, не долго думая, наложила значки из каменной плитки на рунический алфавит. Кое–что совпадало, кое—где пришлось потрудиться. Дальше я пошла по тому же принципу: зная, что рунический алфавит делиться на три рода, так называемые эттиры, по восемь рун в каждом, я по этой же схеме разделила африканский аналог. Не получилось. Тогда я дала волю своей фантазии: начала делить алфавит на 4 эттиры, 5, 6, 7, 8. Более менее путное сочетание получилось из 8–ми эттир. Когда с алфавитом было покончено, я Малфою дала свитки, где утверждала, что африканские иероглифы – алфавит – делиться на 9 эттир. В отдельную, девятую, группу я выделила два иероглифа, имеющих более, чем пять значений и разнообразное произношение. И, знаете, что? Они, комиссия из 15 человек, согласилась и подтвердила мою правоту.

Первый кирпичик был удачно заложен в фундамент несбыточных мечтаний Темного Лорда. Я едва смогла совладать с ликованием. Малфой подозрительно долго не покидал в тот день мою камеру, наблюдая за моей работой.

Следующий шаг – определится с письмом. Я воспользовалась бустрофедоном — способом письма, при котором направление письма чередуется в зависимости от четности строки, то есть, если первая строка пишется справа налево, то вторая – слева направо, третья – снова справа налево и так далее. Я как раз обдумывала над тем, как бы мне извернуться насчет способа письма, как в камеру вошел Малфой, следом за ним – девушка. В дорогой синей мантии. С холеным лицом. Черные волосы уложены в витиеватую прическу. Искусный макияж. Зеленые глаза. Взгляд, выражающий превосходство, чуть вздернутый подбородок; по истине королевская осанка. Все в ней говорило о том, что она – аристократка. Что – то неуловимо знакомое было в ней…

— Паркинсон, — выдохнула я, узнав девушку.

Персефона Паркинсон, однокурсница со Слизерина. Быстрым шагом она подошла ко мне. Я попыталась встать со стула, но она повелительно надавила мне на плечи руками. Наклонившись, она с придыханием прошептала около уха:

— Грязнокровка Грейнджер…

Затем она аккуратно принялась расплетать мне косу. Я сидела, не шевелясь. По телу пробежали приятные «мурашки». Я не понимала суть происходящего. Что вообще она делает?! Не причесать же меня она сюда пришла, Мерлин ее за ногу?! Я вопросительно уставилась на Малфоя. Блондин лишь ухмылялся, следя за моей реакцией. Мне не совсем нравился его взгляд…

— Красиво… — прошептала Паркинсон, целуя меня в макушку.

Что, дементор меня поцелуй, происходит?!!

— Встань! – приказным тоном сказала Паркинсон.

Я снова перевела взгляд на Малфоя. Он лишь сделал жест рукой, повторяющий приказ Паркинсон. Я встала, выйдя из—за стола.

— Такая маленькая… хорошенькая… — зашептала девушка.

Она очень походила на душевнобольную. Ее глаза блестели, отчего казались неестественно зелеными. Я по— настоящему начинала ее бояться. Она вплотную подошла ко мне. Ее дыхание опалило мне щеку. Ее терптковатый запах парфюма окутал меня. Я инстинктивно отошла от нее. Моментально к моему горлу приставлена палочка.

— Ты будешь делать только то, что я захочу. Ты поняла меня, грязнокровка?! – зашипела Паркинсон, больно давя на горло палочкой.

Я закивала. Она сумасшедшая. Паркинсон снова подошла ко мне. Я закрыла глаза. Не хочу видеть ее так близко. Это неправильно. Почувствовала ее прикосновение на плечах, затем на ключицах, на груди… Мерлин! Так противно!

— Не надо, — прошептала я, сжимая кулаки.

— Молчи, — так же тихо сказала Паркинсон, продолжая исследовать мой живот; ее дыхание сбилось.

Мерлин, нет, только не туда… Я издала жалобный всхлип.

— Паркинсон, — хрипловатый баритон; ее горячая рука застыла, — тебе что, Лавгуд не хватает?

— Малфой, — зашипела Паркинсон, — умеешь ты испортить момент!

— Боюсь, девственная психика Грейнджер не выдержит подобных экспериментов, Паркинсон, — хмыкнул Малфой, странно смотря на меня. – Она еще нужна в здравом уме.

Мои губы задрожали. Я держалась из последних сил, чтобы не разреветься. Паркинсон провела рукой по моим волосам. Внезапно сильно дернула. Я вскрикнула. Не ожидала. Больно. Девушка с ненормальной радостью смотрела на мои длинные волосины в своей руке.

— Что… зачем… — начала было я, но догадка пронзила меня, заставив содрогнуться – Оборотное зелье. Паркинсон хочет заменить меня? Внедриться в Орден Феникса под моим обличием?! Ох, Мерлин…

— На досуге я тебе все объясню, — улыбнулась почти нежно Паркинсон и, подойдя к Малфою, обняв его, добавила:

— Если Драко разрешит…

— Паркинсон, — Малфой грациозно избавился от ее объятий.

— Еще увидимся, грязнокровка, — девушка послала мне воздушный поцелуй и они с Малфоем покинули мою камеру.

Я тяжело опустилась на стул. Мне оставалось лишь молиться о том, чтобы Паркинсон, или кто бы там ни был, с треском провалил операцию. Кто – нибудь должен заметить, что это буду не я. Хотя… они могут списать все странности моего поведения на пребывание в плену. Мерлиновы кальсоны! Что же делать? Как предупредить их?! Гефест? Нет, он не согласиться. Да и не хочется подставлять старика.

В камеру опять кто – то вошел. Я повернулась. Луна. Стоит около двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Меня привела Паркинсон, — пролепетала девушка. – Она сказала, что ты хочешь знать, что она со мной делает…

Вот уж где слизеринская гадюка! Она ненормальная, с извращенными понятиями!

— Луна… не стоит, — я отрицательно покачала головой.

— Нет, я хочу… должна, — отрешенно сказала девушка; у меня возникло чувство, что она если не под «Империо», то явно под каким—нибудь еще изощренным темным проклятием.

— Знаешь, она всегда приходит ночью, — заговорила она, листая книгу. – Что – то рассказывает, но я не слушаю. Мне просто нравится звук ее голоса. У нее очень красивый голос. А потом она целует меня. И трогает… ну, сама понимаешь…

— Луна, я все поняла, не продолжай, — сдавленно проговорила я; меня захватили смешанные эмоции – отвращение, жалость, неправильность, непонимание, страх… и любопытство. Последнее удивляло меня больше всего. Но, Мерлин, я не хочу слушать грязные подробности извращений Паркинсон от своей подруги!

— Знаешь, я уже привыкла. Мне даже нравиться. Это лучше, чем «Круцио». А когда я ее трогаю, она становиться доброй… податливой… как пластилин… Ты ведь знаешь, какой пластилин? – спросила Луна, присаживаясь на кровать.

— Знаю, Луна, — ответила я, подавляя в себе желание отодвинуться подальше от подруги.

Впрочем, Луна Лавгуд всегда была загадочной девушкой. Откуда она знает про пластилин?

Последующие полчаса мы сидели молча, каждая размышляя о своем. Нам было комфортно просто сидеть и молчать, зная, что мы рядом.

В «Бассейн» мы отправились вместе. Когда я вернулась, зашел Филипс, узнать, на каком этапе работы я нахожусь. Если раньше меня угнетало одиночество, то сейчас я его жаждала. Мерлинова борода, при каждом скрежете и скрипе двери я вздрагивала, боясь увидеть в своей камере Беллатрикс Лестрейндж или Сивого.

Вот и сейчас это опять произошло. Я едва не выронила исписанный свиток из дрожащих рук, когда снова услышала скрип открывающейся двери. Обернулась. Выронила свиток. С тихим шелестом он приземлился на ребристый пол. Я быстро заморгала, пытаясь развеять иллюзию. Это же ведь иллюзия? Галлюцинация? Ведь улыбающегося Кресислава не может быть в моей камере?..

— Ты действительно здесь, Гермиона, — мягко произнес он.

Глаза защипало. Я, для уверенности, пару раз мотнула головой. Затем зажмурила глаза. Раз, два, три, четыре, пять… На шести я почувствовала теплое дыхание на своей щеке и горячие руки на талии. Отшатнувшись, я почти исступленно заорала:

— Не смей дотрагиваться ко мне, предатель! Как ты мог?! Я так верила тебе! Подонок! Сволочь! Предатель! Убирайся немедленно! Не хочу тебя видеть…

Грудь жгло от разочарования. Да, я догадывалась, что Чжоу Чанг имеет сообщника… Но, Мерлин, Кресислав!.. Я чувствовала себя грязной. Захотелось мгновенно содрать с себя кожу. Казалось, она горит там, где он только что касался меня.

Медленно надвигаясь, он хищно оскалился.

— Гермиона, — мое имя в его устах резало слух. – В прошлый раз ты была более сговорчивой…

От его вкрадчивого тона мне становилось не по себе. Словно что–то омерзительное впивалось в меня и растекалось по телу…

— Кресислав, просто оставь меня. Уйди. Я не хочу тебя видеть, — постаралась вложить в свой голос твердость; выставила руки вперед.

Еще шаг, и мои руки уперлись в его грудь.

— Гермиона, — снова произнес он мое имя; меня передернуло.

Резко схватил за руки, потянув на себя. Я чувствовала его поцелуи на шее, чередующиеся с больными покусываниями. Он в своем уме?!!

— Убирайся, твою мать! – заорала я, яростно нанося удары кулаками по чему попадется.

Он отступил. Выглядел немного удивленным. Гадко усмехнулся.

— Гермиона, я получу то, что хочу, в любом случае. А я хочу тебя. Сейчас. Тебе решать, как, — его глаза азартно заблестели.

— Просто уйди, Кресислав, — взмолилась я; мое тело напряжено до предела.

Парень подался вперед. Я отчаянно замахала руками. Он грубо схватил меня за волосы, потянув на себя. Удар по ногам и, потеряв равновесие, я оказалась в его удушающих объятиях. Сильный удар по лицу. В глазах потемнело. Мерлин… Легкие сперло. Словно в полусне я почувствовала, как он уложил меня на стол, задрал рубаху и ворвался в меня резким грубым толчком. Я застонала от болезненных ощущений. Он с остервенением вбивался в меня, бешено двигаясь. Я не плакала. Слез просто не было. Я не сопротивлялась, давая совершать насильнику свое дело. О нет, я не смирилась. Смирение – это последняя попытка оправдать бездействие и недостаток мужества, и если даже оковы, связывающие человека, не могут быть разорваны, пусть он останется бунтарем*. Я – бунтарь. Более того, завтра я совершу побег. Завтра, или никогда…

*Cras vel negue – завтра или никогда.

* Фраза изъята из романа С. Моэма, «Бремя страстей человеческих».

 

Глава 10. Mihi libere*

Я едва добралась до кровати. Все тело саднило. Я словно впала в некое оцепенение. Заходил Малфой. Он задал один единственный вопрос: «Кто?»

Я молчала. Не повернулась в его сторону. Я знала, что ему нет до меня дела. Он предоставляет мне более – менее нормальные условия существования до тех пор, пока уверен, что полностью меня контролирует. Пока считает, что может управлять мной. Пока думает, что использовать меня – выгодно…

Он проявил свою человечность, когда просто ушел. Ни бросив напоследок ни оскорблений, ни реплик, пропитанных презрением и язвительностью. Если честно, не думала, что он способен на такое. Возможно, такое его поведение продиктовано осознанием некой моей ценности… В моем понимании, Драко Малфой – холодный ублюдок с серыми глазами, смотрящими на мир через призму собственного превосходства. Он действительно считает, что лучше, чем я и мне подобные. Он действительно верит в геноцидные идеи Темного Лорда. Верен ему до остервенения. Он циничен. Готов на все ради собственной выгоды. А если разобраться — он просто морально искалечен в юности навязанными взглядами аристократического воспитания. Мне даже жалко его. Совсем немного. Он проницателен, умен, жесток и скользкий, как слизняк. А еще Драко Малфой тот, кто стоит на моем пути к свободе. Говорят, мы должны учиться у врагов. Пожалуй, у Малфоя я научилась тому, что цель оправдывает средства. И хладнокровию. И если сегодня он встретиться на моем пути, ему не будет пощады. Никому, кто попытается встать на моем пути! Я родилась свободной. И умру такой же. Нет, не в этих стенах. Я выгрызу себе свободу. Эти люди… Люди ли?! Сборище снобов, фанатиков, садистов и убийц! Они признают лишь кровь и силу. Я буду сильной. Я есть сильная. Я буду играть по их правилам. И выиграю, черт подери!

Эта ночь была самой длинной в моей жизни. Но теперь зарождается рассвет. А вместе с ним и моя уверенность в правильности последующих действий.

Превозмогая боль в мышцах внизу живота и отвращение к себе, я поднялась. Если мои подсчеты верны, он придет через 10 – 15 минут. Я застыла в ожидании. Я знала, как буду действовать. Цель оправдывает средства, ведь так? Жалость к себе и другие, мешающие трезво и расчетливо думать, чувства я могу засунуть кое– куда очень глубоко… Хотя бы на время.

Расплела косу. Уселась на стул, приподняв рубаху так, чтобы были видны ноги. Да, я собираюсь соблазнять. Мне противно, что до меня будет дотрагиваться он. Мерлин, как я их всех ненавижу!

Скрежет. Скрип. Шаги.

— Как дела, Грейнджер? – в голосе веселые нотки.

— Хреново, Бронкс, — выдохнула я, поворачиваясь к нему. – А у тебя?

Парень явно не ожидал такого поворота событий. Он выглядел растерянным. Его взгляд тут же остановился на моих ногах. Да, то, что нужно! Я попыталась улыбнуться. Никогда не умела флиртовать, а уж тем более – соблазнять мужчину.

Я встала. Близко подошла к нему. Чего он медлит, глупый мальчишка?! Боится. Малфоя. Говорят, если что—то хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Я прижалась своими губами к его губам. Захотелось разреветься в голос и послать всех к чертям. Нельзя. Нужно идти до конца. До победного конца.

Парень удивленно выдохнул, но не отстранился. Через пару секунд я почувствовала его руки, робко скользящие по спине к бедрам. Робко?! Мерлин, это тот, кто готов был изнасиловать меня по приказу?

Захотелось закричать и оттолкнуть его. Впиться ногтями в его лицо и царапать до изнеможения. Я неистово впилась в его рот, с остервенением целуя. Сумасшествие. Вжалась в него, исследуя каждый сантиметр его тела. Залезла под мантию… Рубашка. Ниже – брюки. Приятная на ощупь ткань. Я прошлась легкими прикосновениями по его ягодицам… Нашла! Мерлин, я нашла его волшебную палочку. Странно, что он носит ее в заднем кармане брюк. С другой стороны, он может позволить себе такие вольности, ведь он на своей территории.

Мы медленно начали продвигаться к столу. Тотчас перед глазами начали мелькать туманные воспоминания с Кресиславом… Я не смогла подавить всхлип. Держи себя в руках.

Я вынула его волшебную палочку из кармана, но я по—прежнему обнимала его под мантией. Нужно действовать осторожно. Нужно усыпить его бдительность. Парень настойчиво шарил руками по моему телу. Добрался до груди. Странные ощущения. Адреналин, смешанный с сексуальным напряжением и горечью пережитого принудительного совокупления… Меня рвало изнутри. Но я заставила вопящие сомнение и жалость к себе заткнуться.

— Подожди, — зашептала я, подталкивая его к столу.

Он, в ожидании, поддался мне, облизывая губы. Я снова склонилась над ним, так, что мои волосы полностью закрыли его лицо. Он глубоко вздохнул. Моя рука с зажатой палочкой выскользнула. Я сомневалась мгновение, упиваясь его удивлением. Отскочила и, направив на него палочку, прошипела:

— Конфундус!

Палочка бешено завибрировала в руке. Да, мне удалось! Парень растерянно заморгал, не понимая, по–видимому, где находиться. Встал, пройдя мимо меня к кровати, споткнувшись об увесистый том, валяющийся на полу. Затем удивленно уставился на потолок. Побрел в сторону двери. С трудом отворил ее, пару раз предварительно не попав в скважину. Я последовала за ним. Нужно решиться: сделать его проводником или нет. Ведь я абсолютно не знаю, куда мне идти!!!

— Грейнджер, ты совсем свихнулась? – я вздрогнула от неожиданности.

Скрипучий старческий голос. Гефест. Я повернулась. Он нерешительно поднял палочку в трясущейся руке.

— Петрификус Тоталус! – я была быстрее. – Прости меня. Мне правда очень жаль…

Старик рухнул обездвиженным изваянием. Я, повернувшись к рассеянному Бронксу, направив на него палочку, прошептала:

— Империо. Выведи меня из подземелий. Тайным ходом.

Я предполагала, что в замке обязательно должно быть наличие тайного хода. Другое дело – знает ли его Бронкс. Взгляд парня стал неживым, не осмысленным. Руку жгло, там, где кожа соприкасалась с отполированной поверхностью палочки. Мерлин мой, я произнесла одно из непростительных проклятий, запрещенных Министерством Магии! Если бы мне кто—нибудь сказал две с половиной недели назад, что я воспользуюсь непростительным, я бы задохнулась от возмущения и негодования!

Парень направился в противоположную сторону от «Бассейна». Внутри меня ликование и страх смешались в необъяснимый взрывной коктейль. Каждая мышца моего тела была в напряжении. Я готова сражаться за себя.

Внезапно вспомнила про Луну.

— Стоять, – слова вылетели раньше, чем я успела сообразить. – Идем к камере Лавгуд.

Мерлин, я знаю, что это опасно. Но ничего не могу с собой сделать. Не могу ее бросить… Мы возвращаемся. Сердце сжимается от острого чувства опасности и перспективы быть пойманной. Вот ее камера. «Алохомора», и увесистый замок покорился силе волшебства. Луна сидела на кровати, обхватив себя руками и сосредоточенно вглядывалась в потолок. Она никак не отреагировала.

— Луна, — позвала я подругу, боязливо оглядываясь по сторонам. – Скорее, у нас мало времени.

— Гермиона? Тебя привел Малфой? – моргнула блондинка, снова вернувшись в реальность.

— Все вопросы – потом. Скорее! У нас слишком мало времени! – шептала я, ругаясь в сердцах за врожденную странность подруги.

Блондинка отрешенно огляделась, словно прощаясь, и мелкими шажками вышла из камеры. Я захлопнула дверь, восстановив замок взмахом палочки. Луна взяла меня за руку и, прижавшись щекой к моему плечу, зашептала:

— Мы будем свободны… Я давно не дышала свободой.

Я повторила приказ Бронксу и мы последовали за парнем. Мы шли темными широкими коридорами. Каменные стены кое—где сочились водой, кое—где – были обросшие мхом с золотисто – зеленым ореолом. Через каждые десять метров я замечала в стенах массивные двери, видимо, такие же камеры, как наши. Скорее всего, в них томились авроры.

С каждым шагом я приближалась к долгожданной свободе. Я пару раз попыталась аппарировать. Безрезультатно. Сердце бешено колотилось. Руки тряслись. Я сильно сжимала палочку, не смотря на болезненные ощущения.

— Бронкс, куда ты ведешь пленников? – вкрадчивый голос сзади.

Я знала, кому он принадлежит. Филипс. Напарник Бронкса. Резко развернувшись, я выкрикнула:

— Виртус Виолатио! Силенцио!

Парня подкосило. Он упал, мечась по полу в беззвучном крике. Мерлин, я снова это сделала. Я пользуюсь темной магией. Да, я знала все эти заклинания, но никогда бы не решилась их использовать раньше. А сейчас… Сейчас я словно в трансе наблюдала за мучениями противника. Отвратительно. Чувствую себя чудовищем. Я подняла палочку, чтобы отменить действие проклятия, наносящего серьезные повреждения: переломы и порезы. Его лицо, обагренное кровью…

— Пошли, — потянула Луна меня за рубаху, выводя из оцепенения.

Мы обе сорвались на бег, пытаясь догнать Бронкса. Не знаю, сколько я стояла, наблюдая за мучениями Пожирателя Смерти. Но это не могло длиться долго! Почему тогда я не могу найти Бронкса, дементор меня поцелуй?! В отчаянии посмотрела на Луну. Девушка, как всегда, была невозмутимой, с апатией смотря на все происходящее. Словно ей безразлично, где быть: в логове Пожирателей Смерти либо в укрытии Ордена Феникса. Завернув в очередной лабиринт коридоров, я обреченно огляделась по сторонам. Нет, еще есть шанс… Если нас поймают… Не знаю, чем это для нас закончиться. Мерлин, я слышу приближающиеся шаги и приглушенные голоса! В панике осмотрелась в поисках укрытия. Из легких вырвался протяжный стон. Я металась из коридора в коридор. Я запуталась. Я не знала, куда идти дальше.

— … опять по приказу Темного Лорда. Он получает немыслимые привилегии от Лорда. По – моему, он скоро займет место отца. Да что там говорить, переплюнет сумасшедшую Беллатрикс!

—Все их семейство – скользкое! Без отца сопляк никогда бы так не продвинулся! Слышал, что Малфой скоро предоставит Лорду расшифровку последнего артефакта, который презентовал ему на Новый год. Сопливый юнец! Они явно что—то мутят с Забини!

— Конечно. Недаром к ним липнет эта шлюха Паркинсон. Она всегда выбирает самые выгодные места! Стерва…

Оба Пожирателя вышли из—за угла, почти натолкнувшись на Луну, которая отошла от меня, внимательно изучая скопления светящегося мха.

— Какого хр…

— Ульмен Артус, — среагировала я и в противника ударила молния, вырвавшись с конца волшебной палочки.

Пожирателя отбросило к стене. Оглушенный, он был без сознания.

Второй отличился быстрой реакцией:

— Торгуэнт*! – и Луна пронзительно завизжала; я с ужасом увидела, как ее руки и ноги неестественно выкручиваются. Ее крик, полный отчаяния и дикой боли, срикошетил от стен и разнесся, казалось, по всему замку. Мерлин, я схожу с ума!!!

—Инчидаре! – я едва увернулась от его еще одного темного проклятия.

— Ардере! – я промахнулась. – Челаре!

Я произнесла укрывающее заклятие. Я и кричащая Луна оказались в серой оболочке, обволакивающей нас и отражающей проклятия разъяренного Пожирателя. Держаться заклинание будет минуты две – три.

— Кансель, — отменила я проклятие, но Луна не прекратила визжать.

Я подскочила к дергающейся девушке, пытаясь привести ее в чувство. Ее лицо, искаженное гримасой боли, я запомню на всю жизнь. Ни заклинания, ни мои призывы на нее не действовали. Мерлин, она была под действием темного проклятия, а они не проходят бесследно. Я проклинала себя за идиотскую затею побега. Возможно, сама я бы и выбралась. Я могу ее оставить…