Она отчаянно борется за сохранение собственной жизни, открывая в себе новые черты характера.

Название: Nosce te ispum

Рейтинг: NC—17

Жанр: Общий /Приключения /Любовный роман

Размер: макси || Глав: 34

Статус: В работе

Саммари: Гермиона Грейнджер попадает в плен Пожирателей Смерти. Находясь в плену,

она отчаянно борется за сохранение собственной жизни, открывая в себе новые черты характера.

Игнор 7 книги. Война в самом разгаре. Nosce te ispum (лат.) — познай себя самого.

____________________

Глава 1. Inter parietes*

Здравствуйте, меня зовут Гермиона Грейнджер. Согласно маггловской теории вероятности*, закономерность события, произошедшего со мной, равна 0,000001%. Тем не менее, я здесь, в этом ужасном месте и пытаюсь отвлечься от давящей безысходностью реальности решением задач высшей математики, хотя прекрасно знаю, что мои расчеты будут крайне шаткими и неточными. «Почему?» — удивитесь вы. Ответ прост: человеческие действия, порывы и эмоции очень тяжело просчитать. Кажется, что человека знаешь целую вечность, уверен в нем, а он внезапно совершает поступок, шокирующий, не поддающийся пониманию. Поступок, который открывает глаза на гнетущую действительность. Поступок, заставляющий усомниться в собственном мировоззрении, отречься от собственных принципов…

 

Мне снова приснился кошмар. Мой самый жуткий сон. И вот теперь я пытаюсь найти успокоение в чашке горячего кофе и в очередном огромном томе «История возникновения и развития черной магии». Уже около года я изучаю черномагические артефакты и проклятия. Все это нам нужно для борьбы с Волан – де – Мортом, черным магом, фанатиком, одержимым идеей чистоты крови среди волшебников.

Около двух лет я почти безвылазно нахожусь в доме Блэков, на площади Гриммо, 12. Это наша штаб – квартира. И, поверьте, дело не в том, что я – магглорожденная волшебница. Раньше я тоже участвовала в спасательных рейдах и боевых операциях. Но последняя операция с моим участием с крахом провалилась. И я едва не поплатилась за это собственной жизнью. Если бы не Гарри и Рон, не знаю, чем бы все закончилось.

Мы получили информацию, что Пожиратели Смерти хотят приобрести некий темномагический артефакт. И их собрание пройдет в Лютном переулке. Авроры и люди из Ордена Феникса прибыли на место, разразилась битва. Я, как всегда, использовала лишь защитные и оглушающие проклятья. Сражаясь с очередным Пожирателем, я пару раз атаковала «Ступефаем» и «Инкарцеро». Уварачиваясь от моих заклинаний, его маска слетела. Я узнала его. Это был Драко Малфой. Я так и застыла, с поднятой рукой, зажимающей палочку, и готовым сорваться с губ очередным проклятьем. Знаете, я была не сильно удивлена, что передо мной — мой бывший сокурсник. Больше меня поразили его глаза, наполненные ненавистью, пронзающие своей безжизненностью…

Мне показалось, что прошла целая вечность, как мы скрестили свои взгляды. А затем последовало то, чего я никак не ожидала. Он резко направил палочку на меня и выкрикнул: «Сектумсемпра!»

Инстинкт самосохранения меня не подвел и я попыталась увернуться от летящего в меня проклятья. Но все же оно меня задело. Мое плечо было рассечено, но я не чувствовала боли, хотя знала, что рана достаточно глубокая. Я чувствовала, как теплая кровь впитывается в одежду, чувствовала ее специфический запах, чувствовала дикий страх, завладевающий каждой клеточкой моей сущности. Я повиновалась эмоциям и бросилась на утек. Малфой атаковал меня в спину. Ноги подкосились и я поняла, что падаю. Больно ударилась головой. Молилась лишь о том, чтобы потерять сознание, чтобы не видеть, не чувствовать, как меня будет убивать мой бывший сокурсник. Раздвоенным взглядом я уловила силуэты Гарри и Рона, что – то кричащих мне, затем почувствовала, как меня сгребли в охапку, перекинули через плечо и все бешено завертелось в моем затухающем сознании.

Тогда я две недели пролежала в бреду, борясь с лихорадкой. А еще я поняла, что я – не убийца, и никогда не смогу им стать. Так же поняла, что люди меняются. Взять хотя бы Малфоя. Я верила в то, что он не поднимет на меня палочку до последнего. Верила, что он лучше, чем есть. Ведь он не смог убить Дамблдора. Зато, не колеблясь, пустил смертельное проклятие в меня.

С того времени мне каждую ночь снился один и тот же кошмар: его глаза, холодные, сверкающие, как кленки, полные ненависти и презрения. И его губы, шепчущие «Авада Кедавра». Я просыпалась с душераздирающими воплями, будя половину дома. Литрами пила зелья Сна – без сновидений и успокоительные. Последние полгода эти кошмары отпустили меня и я спала спокойно, нормальным человеческим сном. И вот сегодня снова мне приснился он. На этот раз его губы не шептали непростительное, а были искажены ядовитой ухмылкой, пробирающей до костей. До сих пор не могу отделаться от этого неприятного чувства после сновидения.

Пожалуй, та неудачная операция стала для меня действительно роковой. Единогласно было принято решение, что я больше никогда не буду участвовать в подобных мероприятиях. Мотивировали это тем, что мои мозги слишком ценны и от них будет больше пользы, если они будут находиться на своем месте. А со своими миротворческими взглядами на поле боя я рискую их лишиться. Не помогли ни мои доводы, ни мои истерики.

Я стала одним из стратегов. Просчитывала алгоритмы действий, тактику, вычисляла наши сильные и слабые стороны, наравне с Люпином, Грюмом и Артуром Уизли. Большинство из наших операций проходили довольно удачно, но я каждый раз молилась за их жизни. Ведь, если что – то пойдет не так… Ведь я одна из тех, кто послал их на смерть! Меня безумно возмущало, что мои друзья рискуют жизнями, сражаясь за правое дело, а я отсиживаюсь здесь, мечась из комнаты в комнату, не находя себе места. В такие моменты я завидовала Джинни, которая участвовала во всех рейдах. Она стала довольно опытным бойцом. Молодые авроры восхищались ее техникой ведения боя. И я тоже.

А что я испытывала, когда она возвращались! Израненные, перепачканные грязью и кровью, со смесью разнообразных эмоций на лицах: скорбью и печалью за погибших, радостью, что выжили сами…

— Гермиона, — тихий голос вывел меня из размышлений.

Я повернула голову. На пороге стоял Рон, заспанный, в нелепой разноцветной пижаме, долговязый, нескладный, рыжий и такой родной. Я улыбнулась. Он, неловко затоптавшись на пороге, наконец, спросил:

— Не помешаю?..

Я отрицательно покачала головой. Неужели он действительно думает, что может помешать мне? Рон – один из самых близких мне людей. За него я готова отдать жизнь. Впрочем, я готова на это ради каждого члена Ордена Феникса. За эти два года они все стали мне очень близки.

С Роном у нас как – то не заладились любовные отношения. Мы встречались около полугода, но … Когда я озвучила свое решение о расставании, Рон сильно расстроился, но возражать не стал. Знал, что я — упертая. Впрочем, он почти сразу нашел утешение в объятиях Лаванды Браун. Эксцентричная блондинка была в восторге. Она давно положила глаз на Рона. А теперь она на третьем месяце беременности и Рон готовится стать папой. Молли Уизли светиться от счастья. Конечно, она немного расстроилась, когда мы объявили всем о разрыве наших отношений. Тогда она мне сказала: «Тебя никто не упрекает в твоем решении, девочка. Мой рыжий болван все – равно тебя не понимает… Но это не значит, что мое отношение к тебе измениться. Я всегда рада помочь, Гермиона». Затем последовали теплые объятия и я почувствовала спасительное облегчение.

— Снова кошмары? – спросил Рон, усаживаясь в кресле напротив меня.

— Нет, Рон, все в порядке, — я с трудом сдержала себя, чтобы не отвести взгляд.

Не люблю врать близким мне людям. Даже если это ложь во их же благо. Так же я не сказала им, что ранил меня Малфой. Не знают они и того, что в моих кошмарах я тоже вижу его. И никто не знает о существовании шрама на моем плече: длинном, гладком, бледном, резко выделяющимся на фоне моей кожи. Не помогают ни мази, ни всевозможные лечебные порошки. Только заклятие Иллюзии, обманчиво создающее вид безупречно чистого плеча. Я пользуюсь им, если у нас возникает повод устроить праздник. Тогда весь дом преображается: из вечно угрюмого и серого становится ярким, разноцветным. Под стать нам. Мы тоже одеваем парадные костюмы. Мужская часть щеголяет в изящных смокингах и красивых расшитых мантиях, женская – блистает ослепительными декольте и платьями с корсетами. В такие моменты я по – настоящему счастлива. Кажется, что нет войны, нет погибших, все счастливы, живы и здоровы…

Послышался скрип двери и перед нами предстала Лаванда. Держась за свой, еще толком не округлившийся, животик, она переводит взгляд с меня на Рона и наоборот. Девушка, хмурясь, спросила:

— Рон, что ты здесь делаешь в четыре часа утра?

— Просто бессонница, любимая. Уже иду, — пролепетал Рон и с извиняющейся улыбкой покинул библиотеку.

Все женщины в доме твердили о том, что Лаванде, будучи в ее положении, нельзя нервничать. Поэтому Рон, как любящий супруг, исполняет ее любой каприз, даже самый абсурдный. Такой, как, например, ее нежелание, что бы Рон общался со мной. Конечно, Лаванда никогда не выскажет такого вслух, ведь я далеко не последний человек в этом доме, но, тем не менее, она явно намекала. Что ж, желание беременной женщины – закон. К тому же, в последнее время я с головой углубилась в изучение черной магии. Я уже почти смирилась с тем, что теория – мой конек. С практикой как – то не заладилось. Хотя, Грюм как – то обмолвился, что, если бы не мои пацифистские настроения, я была бы чертовски хорошим бойцом. Естественно, его слова мне польстили. Но я не могу переступить через себя. Кто же знал, что очень скоро мои же убеждения подведут меня, и я вновь буду заточена в четырех стенах…

*Inter parietes — (лат.) – в четырех стенах.

Глава 2. Volens nolens*

На кухню я пришла раньше всех, выманенная приятным запахом кулинарных шедевров Молли Уизли.

— Гермиона, девочка, вот кофе, а вот – мои новые пирожные, — хваталась рыжеволосая женщина, забрав из моих рук увесистый том и усаживая за стол.

Мгновенно передо мной стояли чашка крепкого дымящегося напитка, корзиночка с витиеватой выпечкой и розетка с джемом.

— Выглядит аппетитно, — ответила я, рассматривая искусно закрученное пирожное.

Да, Молли – великолепный кулинар. Я в этом убеждаюсь каждые завтрак, обед и ужин. На третьей штуке пирожного я решила остановиться. Молли заметила, что я больше не ем и принялась забрасывать меня вопросами:

— В чем дело, милая? Тебе не понравилось? Слишком мало сахара?

Улыбнувшись, я ответила:

— Молли, все, как всегда, шикарно. Но я и так сильно поправилась. Не забывайте, что я замурована в этом доме. Мне даже не разрешают сходить за покупками, чтобы сменить свой гардероб.

Я часто пыталась давить на чисто женские проблемы, чтобы найти в Молли Уизли союзницу. Последний раз я выбиралась из дома полтора месяца назад. За новыми перьями и свитками. Наши совместные с Молли доводы таки подействовали на Гарри и Грюма, и я в их сопровождении выбралась на свет Божий. Правда, мы выпили Оборотное зелье для собственной безопасности, но я была согласна на многое, лишь бы хоть на немного покинуть эти стены, ставшие в одночасье для меня тюрьмой и укрытием.

— Ну, милая, это для твоей же безопасности, — виновато пролепетала Молли, разглаживая передник.

— У тебя великолепные формы, дурочка, — на пороге появилась Джинни, растрепанная и смешная.

— Успокоила, — огрызнулась я, беря очередное пирожное.

— Джинни права, Гермиона. Из хрупкой девочки ты превратилась в хорошенькую девушку, — улыбнулась Молли.

— Делает вид, что не замечает, как на нее пялятся молодые авроры, = хмыкнула Джинни, усаживаясь рядом.

Да, действительно, пару раз я замечала заинтересованные взгляды парней, адресованные мне, но… Мои щеки вмиг порозовели. Я всегда знала, когда краснею.

— Прекрати, Джиневра, — строго произнесла я в надежде угомонить рыжеволосую бестию.

Джинни хитро улыбнулась, но промолчала.

— Джинни, милая, ты же одолжишь Гермионе некоторые свои вещи, пока мы решим эту проблему? – поинтересовалась Молли.

— Да, мам. А что у нас еще на завтрак? – видимо, завидный аппетит – характерная черта семейства Уизли.

На пороге появился Рон, потоптался, собрал разнос со сладостями для Лаванды и удалился. Затем вошел Гарри. Через минут пять – Фред и Джордж. Близнецы, как всегда, хитро перемигивались. Видимо, опять работают над очередным супероружием против Пожирателей. Их изобретения очень помогают в борьбе со сторонниками Темного Лорда.

После завтрака все решили собраться в гостиной, обсудить очередной план. Правда, он осуществиться только после Нового года, который наступит через пять дней. А на Рождество запланирована свадьба Рона и Лаванды.

Плетясь по коридору, в одной из комнат я заметила Молли и Артура. До меня доносились отрывки их фраз:

— … Мерлин, Артур! Вы действительно заточили девочку! Вспомни, когда она последний раз покидала пределы этого дома! А если война будет длиться пять лет? Семь? Десять?! Артур?!

— Молли, дорогая, это для ее же блага. Сейчас очень опасно. Пожиратели что – то затевают. Пять наших информаторов, находящихся в стане Темного Лорда, успешно на протяжении года, были раскрыты за месяц и жестоко убиты! Грюм высказал предположение, что в наших рядах завелся изменник. Молли, ты понимаешь, что это значит?!

— Мерлин, Артур… Но кто же может так поступить?!

— Не знаю, родная. Но обязательно узнаю…

— Подслушиваем? – чужое дыхание обожгло мне щеку и я едва не чертыхнулась от неожиданности.

— Это совсем не смешно, Кресислав, — строго прошипела я, поджав губы и смерив молодого аврора своим самым злобным взглядом.

Кресислав Вуич, один из учеников Грюма, около года состоит в Ордене Феникса. У нас с ним намечались романтические отношения, но, когда всевидящий Грюм застал нас в подвалах целующимися, то был в гневе. Кресиславу тогда очень сильно досталось. Я же отделалась парой фраз:

— Гермиона, мать твою, ведешь себя, как дворовая девка! Он еще тот сукин сын! Еще раз увижу вас вместе – убью!

Кого – я не стала уточнять. Но почему – то очень ему поверила. Тогда мой горе – любовник не появлялся около месяца. Грюм, похоже, никому не рассказал об этом происшествии. Я ему благодарна. А то не избежать бы мне расспросов о том, как целуются эти амбициозные юнцы.

— Не смешно. Может, ты – шпион Пожирателей? – усмехнулся парень, оттесняя меня к стене.

— Ты в своем уме?! – негодующе зашептала я, упершись спиной в стену – дальше отступать некуда. – Ты пьян?..

Почувствовала его руки на своей талии, неторопливо спускающиеся еще ниже. Горячие губы на моей шее. Определенно, парень сошел с ума! Наверняка, где – то неподалеку находиться Грюм.

— Кресислав, Грюм… — начала я, но парень вжал меня в стену и закрыл рот поцелуем, требовательным и властным.

Я не могу сопротивляться. Знаю, что нужно, но…

— Мерлиновы подштанники, дети, что вы здесь устроили?! – послышался сварливый голос Молли Уизли.

Кресислав отскочил от меня, словно на него вылили ушат холодной воды. Жар прилил к моим щекам, я потупила взгляд.

— Гермиона? – удивленный голос Артура.

Мои щеки цветом, как вареная свекла. Я хотела провалиться сквозь землю. Мерлин, как же стыдно!

— Пошлите, молодые люди, нас и так заждались, — сгладила затянувшееся молчание Молли.

Я плелась самая последняя, мысленно ругая себя за свою несдержанность. В гостинной действительно были все в сборе: Гарри и Джинни, Рон, обнимающий Лаванду, Люпин с Тонкс, Грюм с парочкой своих учеников, Луна и Невилл, Чжоу Чанг, Дин и Симус, близнецы.

Традиционно все началось с представления изобретения близнецов. Вновь какие – то взрывоопасные устройства в виде игрушечных дедов Морозов.

— Обладают мгновенным парализующим действием… — вещал один близнец.

— … в радиусе пяти метров… — вторил другой.

— … причем активирующий это мега оружие остается невредимым…

— … и очень подвижным…

— … чудесная штука…

— … Петрификус Тоталус отдыхает…

— … и еще бонус: маленький фейерверк…

— … из разноцветных конфетти…

Общими усилиями нам удалось остудить пыл близнецов, красочно рекламирующих свое изобретение. Затем заговорил Грюм:

— Сейчас смутное время, друзья. Из достоверных источников поступила информация, что Пожиратели хотят провести боевые действия в Южном Кенсингтоне.

Я не смогла подавить вырвавшийся стон. Все взгляды устремились на меня.

— Альберт – холл*? – спросил Артур Уизли, пытливо вглядываясь в мое лицо.

Я намного лучше знала маггловский Лондон, чем мои соратники, знающие магическую часть столицы.

— Южный Кенсингтон – район Лондона, изобилующий культурными учреждениями, — мой голос звучал сдавленно, оттого казался более зловещим. – Там всегда много людей. Кенсингтонский парк, Гайд – парк… Да что там говорить, если Альберт – холл – наиболее престижный концертный зал Великобритании! Его вместимость – 8,000 человек! Даже если учесть современные требования безопасности, эта цифра уменьшается лишь до 5,600 людей! Мерлин, они в открытую объявляют войну!

— Ты права, девочка, — прохрипел Грюм, яростно вращая своим вставным глазом. – Нападение планируется на 6 —7 число нового года. Маггловский Министр безопасности оповещен. Они согласны сотрудничать с нами.

— Седьмое число… — Лаванда побледнела.

— Но это же… наша свадьба! – заикаясь, сказал Рон.

Он выглядел таким растерянным и несчастным.

— Спасибо за ценную информацию, юноша, — металлическим тоном отчеканил Грюм, стукнув своей деревянной ногой.

Дальше последовал наш выход. Мы передвинули небольшой складной столик на середину гостиной, расстелили карту Лондона и, склонившись, начали анализировать. Мной завладело чувство тревоги, напрочь вытесняющее все мысли. Грюм и Люпин постоянно ругались, Артур был крайне не сосредоточенным. Работа явно не клеилась. Остальные постепенно покинули гостиную. Я их понимаю. Накаленная до нельзя обстановка давила и на меня. Грубо говоря, у нас в запасе около двух недель. Нужно работать бешенными темпами, чтобы достичь более – менее удовлетворяющего результата. А еще я боялась. Внезапно стала чувствовать себя некомфортно. Тревога росла и укреплялась во мне каждую минуту. И я не могла до конца осознать причину моих эмоций. Да, я стала невольным свидетелем разговора Артура и Молли Уизли. Мне стало известно, что, возможно, среди нас затесался предатель… Но было что – то еще, ускользающее от моего внимания. Если верить моей интуиции…

— Известно, что Темный Лорд собирает черномагические артефакты… Даже если в Кенсингтоне находятся эти вещи… он же ведь прекрасно знает, что ему окажут значительное сопротивление… что – то здесь явно не сходится, — размышляла я вслух.

— Что ты имеешь в виду, девочка? – обратился ко мне Грюм.

— Я не знаю точно. Но, посудите сами, неужели Лорд настолько глуп, чтобы рисковать жизнями собственных людей ради парочки артефактов? Ведь, насколько мне известно, стоящих внимания артефактов в Англии не осталось. Даже если их операция – акт насилия по отношению к магглам, все равно это не оправдывает последующих потерь с его стороны. Темный Лорд прекрасно знает, что среди Пожирателей Смерти еще есть наши осведомители. Знает так же, что мы неизменно бросим все свои силы, чтобы помешать массовой гибели магглов. Возможно ли, что Альберт – холл – обманный маневр, а в действительности Пожиратели преследуют другую цель? – запыхавшись, наконец, закончила я.

— Лорду наплевать на собственных людей, — прохрипел Грюм, усаживаясь в кресло.

— Но ее слова не лишены смысла, — Люпин, наоборот, встал и начал нервно расхаживать из угла в угол.

— Не мельтеши перед глазами, Римус, — недовольно проворчал Грюм.

Люпин на секунду застыл, но затем продолжил ходьбу. Грюм тихо выругался себе под нос.

— Я – за кофе! – выкрикнула я и, сорвавшись с места, вылетела из гостиной, наскочив на Чжоу Чанг.

— Извини, Гермиона… Джинни послала спросить, скоро ли вы закончите… — замялась китаянка. – Может, кофе?

— Пошли в кухню, Чжоу, — сказала я. – И скажи Джинни, что она вконец обнаглела. Если ее что – то интересует, пусть сама порадует нас своим явлением. С нее не убудет.

Чжоу Чанг была слишком мягкой девушкой. Впрочем, я ее понимаю. Самой тяжело отказывать, если о чем – нибудь попросят, пусть даже это будет сущей мелочью.

Молли Уизли бессменно хлопотала на кухне. За минуты был собран разнос со вкуснейшей выпечкой и благоухающим кофе.

Когда я зашла в гостиную, видок у трех мужчин был еще тот. Уставшие, злые, обреченность на лицах. Я поставила разнос прямо на карту. Руки мгновенно потянулись за своей порцией кофеина.

— Здесь потребуется чертовски много магии, друзья! – устало произнес Грюм, делая звучный глоток.

А мне интуиция подсказывала, что это будет чертовски длинная и изматывающая ночь. И мне придется с этим смириться. Волей – неволей…

*Volens nolens – (лат.) – волей – неволей

*Альберт – холл — Лондонский королевский зал искусств и наук имени Альберта (англ. Royal Albert Hall of Arts and Sciences), или просто Альберт—холл, — наиболее престижный концертный зал Великобритании. Построен в память принца—консорта Альберта при его вдове королеве Виктории. Расположен в Южном Кенсингтоне — районе Лондона, изобилующем культурными учреждениями викторианской эпохи. (Википедия)

 

Глава 3. Lux ex tenebris*

30 января, 23:51

Я проснулась от легкого толчка. Огляделась. Библиотека. Я заснула на раскрытой книге, за столом. На столе улегся Косолапус, обычно не позволяющий себе подобных вольностей. Я потянула к нему руку и почесала за ушком. Мгновенно библиотека наполнилась громким урчанием, кот зажмурил глаза. Разбудил меня, а сам, значит, собрался спать!

Скрипнула дверь и в библиотеку скользнул Гарри. Заговорщицки подмигнув, уселся рядом. Достал из – под олимпийки бутылку огневиски.

— Гарри! – возмущенно зашептала я.

— Тихо, — хмыкнул Гарри; меня обдало перегаром. – Если миссис Уизли узнает…

— Гарри, зачем тебе это?! – изумилась я.

Я была приверженцем здорового образа жизни. Стоит ли упоминать о вреде алкоголя и курения?!

— Милая Гермиона! Меньше, чем через сутки – Новый Год. К тому же, нам почти по двадцать! – усмехнулся Гарри.

— Железные аргументы, — ответила я.

Гарри сделал очередной глоток, поставил бутылку под стол и, повернувшись ко мне, крепко обнял. Я немного удивилась его порыву. Наверняка, действие алкоголя.

— Гермиона… если с вами что – то случиться, я не переживу…

 

31 января, 6: 43

— Гермиона! Подъем, соня! Могу поспорить, опять засиделась в библиотеке! – неугомонная Джинни без стука ворвалась в мою комнату и сейчас прыгала по моей кровати, не смотря на то, что я нахожусь в ней.

Увернувшись от ног подружки, я забралась на широкие перила.

— Мерлин, Джиневра Уизли, ты совсем потеряла совесть! – проскрипела я; хотела сделать свой тон как можно более строгим, но спросонья моя попытка провалилась.

— Мы идем в Хогсмит! – радовалась младшая Уизли. – Идешь?

— Нет, Джинни, — выдохнула я.

— Как?! – изумилась рыжеволосая девушка. – Ты же так хотела…

Я знаю, Джинни. Но я легла спать пару часов назад. Я физически не смогу выдержать шоппинг с тобой. К тому же, я поговорила по душам с Гарри. Это многого стоит. Учитывая, что мы каждый день натыкаемся друг на друга в коридорах, пересекаемся на кухне и в гостиной, мы стали редко разговаривать о наболевшем. Боялись открываться друг другу. Словно своими откровениями могли накликать беду.

— Странная ты, Гермиона Грейнджер, — обиженно пролепетала Джинни, слазя с моей кровати.

На пороге она обернулась и, хитро прищурившись, сказала:

— Но я все равно возьму на себя смелость и выберу тебе платье.

Зная фривольный вкус своей подруги, я внутренне содрогнулась.

— Ты заешь мой стиль, — обреченно простонала я.

— Да, знаю! До пят, до ушей, мешковатое и черное! – заливисто засмеялась рыжеволосая бестия и исчезла за дверью прежде, чем я успела запустить в нее подушкой.

 

31 января, 18: 37

— Мерлиновы кольсоны! – шокировано произнесла я, оглядывая себя в зеркало.

На меня смотрело нечто в розовом пышном платье в стиле рококо с вызывающим декольте. Конечно, мне было что показать, но, Мерлин!..

— Великолепно! – выдохнула восторженно Джинни, не обращая внимания на мое кислое выражение лица.

Я попыталась подтянуть лиф чуть повыше, за что немедленно получила болезненный шлепок по пальцам.

— Твой серб потеряет голову! – захихикала рыжунья.

Меньше всего я хотела бы столкнуться с Кресиславом. Он пугал и притягивал меня одновременно. Что – то, все же, было в этом юноше отталкивающее. Возможно, если бы мои взгляды были менее консервативны, я бы позволила себе более раскованный флирт с молодым аврором.

— Ну чего ты молчишь? Скажи же что – нибудь! – запрыгала от нетерпения подружка.

— Ну… очень вызывающе, — мягко сказала я, пытаясь отделаться от чувства перевоплощения в куртизанку времен короля – солнца.

Платье было действительно великолепным. Вычурно оформленный корсет, создающий впечатление осиной талии и выгодно подчеркивающий грудь, пышная многоярусная юбка – панье, создающая эффект «перевернутой рюмочки»… Красиво. Но вот соорудить себе на голове прическу типа «фрегат» или «сады», которые так любила Мария – Антуанетта, не позволю. Обойдемся стилем 1760 – х годов. Гладкая, изящная прическа с ниспадающими локонами. Не придется тратить время на завивку. Благо, волосы вьются у меня от природы и достигают пояса. Обычная их прическа – тугая «гулька» на макушке. Максимум – коса.

Джинни открыла следующую коробку, достала целый жмут ленточек и принялась ловко прикреплять их к моим юбкам.

— А вот веер, — она достала ярко – розовое опахало и, жеманно закатив глаза, принялась обмахиваться им. – Так же чулки, муфта, сумочка и туфли!

— А где же мушки? – поинтересовалась я.

— Мушки? – рыжеволосая модница выглядела застигнутой врасплох. – Хорошо, будут тебе мушки!

Я расхохоталась. Она такая забавная, Джиневра Уизли, в своем стремлении сделать из меня леди.

 

31 января, 21: 49

Рон Уизли застыл на пороге. Его глаза расширились, на лице выступил неравномерный румянец. Лаванда поджала губы, пытаясь выглядеть достойно.

— Гермиона… очень красиво… — промычал Рон, тут же спохватился и посмотрел на свою возлюбленную.

Блондинка согласилась:

— Действительно, Гермиона, — и отвернулась, поспешно покинув мою комнату.

По – моему, она чувствовала себя ущемленной. Еще бы, ведь Лаванда Браун – известная модница, любящая вычурность и всевозможные разноцветные побрякушки. А ей приходиться щеголять в скромной бежевой мантии. Я бы с радостью поменялась с ней нарядами, но не могла обидеть Джинни, которая так старалась, выбирая мне костюм.

— Извини, — Рон скрылся из виду, последовав за своей капризной невестой.

Все в порядке. Я привыкла к такому отношению со стороны Лаванды. Даже не пытаюсь переубедить ее относиться ко мне по – другому. Да и нужно ли мне это?

Вышла в коридор и почти наткнулась на Джинни. Рыжеволосая девушка оделась в стиле 30 – х годов минувшего века. Черное платье, искусно обшитое пайетками, подчеркивало ее точеную фигурку. Разумное декольте. Длина платья – чуть выше колен. Весьма целомудренно, если знать вкус Джинни. Рыжие волосы собраны в волны, завитые наружу. Образ завершали туфли на шпильке, яркая красная помада на губах и бижутерия, сверкающая, как бриллиантовая. Джинни удачно воплотила образ кинодив ХХ века, таких, как, например, Одри Хепберн, Вивьен Ли, Грета Гарбо. Не удивлюсь, если Гарри предстанет в образе Лоуренса Оливье, Марлона Брандо или Кларка Гейбла.

Если же сравнивать по той аналогии меня, то можно провести параллель с Мишель Мерсье, французской актрисой, известной по роли Анжелики.

Обменявшись комплиментами, я спустилась вниз. По дому витал аромат запеченной индейки. В гостиной шли приготовления полным ходом: взмахи палочками, пестреющие гирлянды, гигантская елка, которая, кажется, рухнет от массы навешанных на нее украшений, радостный гул… Улыбнувшись, я решила не путаться под ногами, а уединиться в библиотеке. К тому же, я хотела кое – что уточнить для себя, связанное с рунным артефактом.

Библиотека, пожалуй, осталась чуть ли не единственным, не тронутым украшениями, местом. И кухня. Молли Уизли выгнала близнецов, только завидев их на пороге своей вотчины.

Войдя, я увидела грустную Чжоу Чанг, в легеньком голубом платьице. Девушка сидела в кресле, поджав ноги под себя.

— Что – то случилось? Я чем – то могу помочь? – спросила осторожно я, положив руку на плече подруги.

— Увы, нет, Гермиона, — безрадостно усмехнулась китаянка и, повернувшись ко мне, сказала:

—Ты очень красивая, Гермиона…

Немного подумав, она добавила:

— Прости…

— За что? – изумилась я.

Может, Чжоу пьяна? Хотя, я не наблюдала за ней злоупотребление алкоголем. Всегда рассудительная, осознанная, весьма зрелая девушка. Но ее что – то гложет. И она не хочет ни с кем этим делиться. Возможно, она такая грустная, потому что вспомнила Седрика Диггори. Еще одна жертва Темного Лорда. Мне безумно захотелось чем – нибудь помочь ей.

 

31 января, 23: 07

Мы с Чжоу Чанг спустились в гостиную. Здесь было не протолпиться. Собрались все члены Ордена Феникса и, наверное, половина Аврората. В глазах рябило от изобилия ярких цветов и масок. Можно было уловить легкий дискомфорт от большого количества скопившейся магии.

— Гермиона! – восхищенный оклик Гарри и его крепкие объятия.

Как я и предполагала, строгий черный костюм, белая рубашка, бабочка, начищенные до блеска туфли. Сразу чувствуется уверенная рука Джинни. Зализанные назад волосы. И без очков. Зеленые глаза сверкают от счастья.

— И не скажешь, что эта девочка – отличный стратег, — ухмыльнулся Грюм и по – отечески сгреб меня в охапку.

Я стоически вынесла его объятия. Затем последовали многочисленные обнимания, дежурные фразы, поздравления с наступающим праздником. Атмосфера была праздничная. Вот стол с закусками. Ужасно проголодалась. Вот канапе. Отлично.

Столы ломились от выпивки и разнообразных блюд. Традиционно присутствовали индейка с каштанами и жареным картофелем под соусом, тушенная брюссельская капуста с мясными пирогами, пудинги, сладости, фрукты… Все так по – домашнему. Жаль, что здесь нет моих родителей. Они, со стертыми воспоминаниями, в надежном месте. Ведут обычный образ жизни, не обремененные знаниями про войну в магическом мире, которая вот – вот выплеснется в маггловский; они спят спокойно, не переживая за свою дочь. Я считаю, что совершила правильно. Я защитила дорогих мне людей.

— Чертовски хороша! – вывел из раздумий меня голос Кресислава, пытающегося перекричать всеобщий гул.

Сам он был в образе римского императора. Венок из лавра на голове, легкая подпоясанная белая тога… Образ весьма подходил юноше, подчеркивая достоинства его фигуры. Чего только стоил взгляд на его рельефные мышцы рук! Мерлин, похоже, я краснею…

Парень протянул мне один из бокалов с искрящимся шампанским. Мы соприкоснулись бокалами, я немного пригубила. Если честно, мне не нравился вкус шампанского. Я считала его сильно приторным. Истинный напиток аристократов, такой же, как они сами: напыщенный, фальшивый, обманчиво сладостный, дурманящий…

— С Новым Годом, Гермиона, — произнес он.

— С Новым Годом, — вторила я.

Наши голоса смешались в гул поздравлений. Колокол начал звонить во всю мощь. Гарри бросился открывать заднюю дверь – выпускать Старый год. Джинни рванула к передней и на последнем ударе распахнула ее, якобы впускал Новый год. От радостных криков мне заложили уши. Пару минут я приходила в себя, лепеча традиционные поздравления и пыталась избавиться от вездесущих тискающих меня рук.

Теперь следует раздать всем поздравительные открытки. Мало кто знает, но именно в Англии зародился обычай обмениваться новогодними открытками. В 1943 году в Лондоне была напечатана первая новогодняя открытка. Мерлин, я зануда даже в новогоднюю ночь!

Когда, наконец, с открытками было покончено, я, чувствуя себя выжатой, как лимон, но выполнившей свой долг, принялась за еду. Подкрепившись, уселась на диван. Но долго мне сидеть не пришлось. Меня потащили танцевать. Сначала Гарри, затем Рон, Невилл, Луна, Дин, Грюм, Люпин, Артур Уизли, близнецы… Я почти не чувствовала ног. Вырвавшись, я решила отдышаться в коридоре.

— Вот ты где, моя маркиза! – проворковал Кресислав и, подхватив меня под локоток, куда – то повел.

Пройдя пару метров, мы остановились. Я отстранилась от него и хотела уйти, но не смогла сделать и шагу. Неведомая сила не пускала меня. Я с опаской посмотрела на парня. Его глаза блестели – я сразу сообразила, что он пьян. К тому же, он усмехался. Меня пугало его поведение. Он кивком указал на потолок. Я подняла голову и обреченно выдохнула:

— Омела…

В гирлянды искусно было вплетено это магическое растение. Как же я могла про него забыть! Теперь я просто обязано поцеловаться с Кресиславом, иначе омела меня не отпустит.

Вздохнув, я первая двинулась к парню. Он обнял меня и я почувствовала его легкие поцелуи на шее, щеках… Затем он провел языком по моим губам. Я приоткрыла рот в ожидании. Он меня дразнил… И вот он окончательно завладел моим ртом. Целовался он умело. Постепенно по моему телу разливался приятный жар, зарождающий пульсацию внизу живота. А что, если… если… нет, я не могу! Такой поступок безнравственный! Да Мерлин с ней, безнравственностью, Гермиона! Сегодня волшебная ночь, а расслабляться нужно даже таким синим чулкам, как ты!

Мы, не прерывая безумных поцелуев, очутились в одной из многочисленных комнат. Не было времени и желания разбираться, кому она принадлежит. Запечатав дверь заклинанием, Кресислав уложил меня на мягкую кровать. Расшнуровывать мой корсет – пустая трата времени. Он задрал юбки. Я почувствовала его горячие руки на моих бедрах, его губы… Мерлин, я не могла сдержать стоны. Вот опять мы целуемся. Я чувствую его пальцы во мне, меняющийся ритм. Он заглушает мои стоны своими страстными поцелуями. Толчок. Он начинает медленно двигаться, словно сдерживая себя. Его ритм резко меняется и я выгибаюсь ему на встречу, пытаюсь раствориться в нем, в его резком мускусном запахе. Я и он – мы сливаемся в единое целое. Я чувствую это. Его хриплый стон мне на ухо. Мой высокий вскрик и перед моими глазами яркие вспышки. Я больше не в силах обнимать его. Мои руки стали свинцовыми, тело не принадлежит мне. Оно все еще дрожит…

— Гермиона… — шепчет он и я чувствую его пальцы, очерчивающие мои ключицы, поглаживающие по груди…

Так приятна эта истома. Хотела бы всегда находиться в таком состоянии.

— Нужно спуститься вниз, — шепчу я пересохшими губами – все же, разум побеждает.

Я странно себя чувствую. Я не жалею о случившемся, но, почему – то была уверена, что никогда так не поступлю… Впрочем, я же сама говорила, что люди меняются. Но, порой, подобные метаморфозы, происходящие со мной, пугают.

Приведя себя и комнату в порядок, мы с Кресиславом вышли в коридор. Сквозь музыку доносились крики. Отчетливо слышалась суматоха. Окончательно я заволновалась, когда до меня донеслись звучные отрывки фраз Грюма:

— … уходите… твою мать!.. найдите … его …не дайте… Авада Кедавра!

При звуке непростительного я сжала палочку так, что костяшки пальцев побелели. Выставив вперед руку с оружием, я бросилась в гостиную. Нарядные гости метались по гостиной под выпускаемые проклятия… Я не могла в это поверить! Люди в черных мантиях и белых масках. Пожиратели Смерти. Но как?!! Мой мозг лихорадочно соображал. Мы же трижды налаживали сильнейшие охранные чары, и это несмотря на то, что дом – ненаходимый! Боль разочарования жгла меня изнутри. Нас предали.

— Ступефай! Экспелиармус! Ступефай! – закричала я, увидев, что Луна и Невилл с трудом сдерживают оборону.

В меня тут же полетели лучи проклятий. Я воспользовалась «Протего», после чего спряталась под лестницей и продолжила атаку заклинаниями. Здесь я была практически неуязвима и имела отличный обзор. Я била в основном в спину. Мне было все равно. Я слишком боялась за тех людей, с которыми полчаса назад обменивалась поздравлениями. Во мне зарождалась лютая ненависть к тому, кто нас предал. К тому, кто посмел разрушить хрупкую иллюзию нормальной жизни.

Один из Пожирателей вычислил мое местонахождение и, направив палочку, выкрикнул:

— Бомбарда!

Я едва успела увернуться от проклятия, воспользовалась «Импервиусом». Щепки осыпали меня с головы до ног. Закашлявшись, я принялась отползать. Знала, что он бежит сюда. Перевернувшись, я закричала:

— Ступефай!

Мне нужно выбраться из дома. Я слышала звуки сражениями и за пределами дома. И куда подевался Кресислав, когда он так нужен?!

Я бежала по коридору, к задней двери дома. Меня съедала паника и страх, которые я тщетно пыталась обуздать. Нельзя попасться им в плен. Я слишком много знаю. Живой я им точно не достанусь!

— Гермиона! – я повернулась.

Джинни вылетела из библиотеки. Рыжеволосая девушка мгновенно вскинула палочку и прошипела:

— Авада Кедавра!

Около меня просвистел зеленый луч и я услышала позади себя звук падающего тела.

— Бежим! Все выходы блокированы Пожирателями. Будем прыгать из окон, — пояснила мне Джинни, таща вниз по коридору.

— Где Гарри, Рон, Лаванда? – срывающимся голосом от бега спросила я.

— В надежном месте. Ступефай! – еще один обездвиженный Пожиратель.

Мы завернули в очередную комнату. Я воспользовалась Колопортусом. Джинни метнулась к окну. Кромешную темноту то и дело прорезали разноцветные лучи: красные, зеленые, синие, желтые… Отовсюду слышались голоса, выкрикивающие заклятия и ругательства. Иногда чьи – то вскрики.

— Прыгаем? – спросила Джинни.

Она была босиком. Как и я. Я выглянула в окно. Высоко. Второй этаж, как ни как. Я утвердительно кивнула.

Джинни дернула на себя створки, раскрывая окно. Меня обдало морозным ветром. Мы почти одновременно выпрыгнули из окна. На ходу я успела трансфигурировать пару кустов в подушки, что облегчило наше падение. Джинни мгновенно перевернулась в снег и, еще не успев встать, атаковала приближающегося Пожирателя.

— Держи, — крикнула она мне, срывая со своего уха серьгу в виде капельки. – Это портал. Попробуй активировать прямо сейчас. Фраза: «Темный день».

Я едва успела уловить спасительную бижутерию, а Джинни бросилась стремглав в темноту.

— Ты куда?! – с отчаянием закричала я.

— Воспользуйся порталом! – напоследок выкрикнула подруга, прежде чем скрыться из виду.

Я встала, сжимая трясущимися палочку. Мне безумно мешала моя одежда. Я не чувствовала холода. А еще я дико боялась. Попробовала аппарировать. Ничего. Сжав серьгу, я прошептала:

— Темный день.

Ничего. Не ощутила привычного толчка и головокружения. Мерлин мой, что случилось с порталом?! Возможно, на окресность наложили антиаппартационные и антипартальные чары? Внезапно меня пронзила догадка: это действие очередного артефакта, приобретенного Темным Лордом. Я повторила попытки активировать портал минимум пять раз. Все тщетно. Если я буду находиться дальше от дома, у меня получиться воспользоваться этим чертовым порталом?! Ведь даже в тьме есть спасительный свет. Ведь есть же?..

*Lux ex tenebris – свет из тьмы