Проблема возникновения науки (не возвр)

В последнее время в работах по методологии и логике науки совершается переход к историческому анализу науки, к рассмотрению науки в движении, развитии, выделению различных этапов этого развития.

Различные исследования в области методологии и логики науки, показали в основном следующее: развитие науки представляет собой единство прерывности и непрерывности. Прерывность в развитии науки, т.е. наличие различных, четко выделяемых периодов: античной науки, средневековой, науки нового времени и т.д. обусловлены сменой фундаментальных оснований научного знания. Причем эти фундаментальные основания определяются разными авторами различно: как картина мира, парадигма, исследовательская программа, научная программа, стиль мышления, тип рациональности, базисные основания и т.д.

В конечном счете весь комплекс исследований науки направлен единой целью – необходимостью определения общих закономерностей развития науки как целостного явления, закономерностей ее связи с другими сферами общества. Развитие науки – центральная проблема и главная тема любого, будь то эмпирического или теоретического ее анализа. Но решение этой проблемы требует выяснения двух других вопросов: о возникновении научного знания и об определяющих факторах развития науки. Без выяснения этих вопросов нельзя дать правильное всестороннее освещение процесса развития науки и его закономерностей.

Проблема возникновения науки поднимает ряд вопросов, без ответа на которые невозможно наметить определенные контуры ее решения. Проблема возникновения вообще предполагает в качестве своего основания определенные представления о том, что собственно возникает, какое явление действительности находится в становлении. Ответ на вопрос о том, что такое наука, ориентирует исследователя в истории, указывает, что, собственно, в ней надо искать и возникновение чего надо объяснять.

Определить, что такое современная наука, не сложно. Сложнее дать общее определение науки, которое охватывало бы не только существующие в настоящее время научные дисциплины, но и науку, существовавшую в прошлом. Когда мы обращаемся к истории, многое из того, что казалось очевидным, становится проблематичным. Например, то, что современная физика является наукой, ни у кого не вызывает сомнений. Но является ли наукой физика Аристотеля, предмет которой – «начала» природных «сущностей» и общие проблемы движения. При этом Аристотель считает физику наукой умозрительной и начинает ее рассуждением о том, «едино ли сущее или многое, если оно многое, то ограничено по числу или безгранично». Точно так же можно спросить, является ли наукой математика пифагорейцев, если математика была для них познанием божественных сущностей, способом очищения души и соединение с богом, а сами пифагорейцы были закрытой религиозной организацией. Не просто ответить на вопрос, существовала ли наука в древних цивилизациях, у египтян или вавилонян.

Все это говорит о том, что ответ на вопрос, что такое наука, где и когда она возникает, требует достаточно глубокого теоретического исследования.

В настоящее время исследование науки осуществляется в рамках таких дисциплин, сформировавшихся во второй половине ХХ века, как философия науки, история науки, социология науки, науковедение.

Существуют десятки определений науки, сформулированных исследователями науки и самими учеными. Наиболее многочисленную группу определений науки составляют определения, рассматривающие науку как знание.

Традиционное представление о науке выражено в работе Э.Тейлора «Первобытная культура», поэтому стоит привести выдержку из этой работы.

«Наука есть точное, правильное, систематизированное знание. Дикари и варвары обладают обширным количеством эмпирических знаний, и, действительно, без них борьба за жизнь была бы совершенно невозможна. Примитивному человеку известно многое насчет свойств вещества. Он знает, что огонь жжет и вода мочит, что тяжелый предмет тонет, а мягкий плавает, какой камень может служить для топора и какое дерево для топорища, какие растения годны в пишу и какие – яд, каковы привычки животных, за которыми он охотится, или какие могут сами напасть на него. У него есть понятия о том, как лучше лечить, и еще лучшее понятие о том, как убивать. В известном грубом смысле он оказывается физиком в добывании огня, химиком – в приготовлении пищи, хирургом – в перевязке ран, географом – в знании своих рек и гор, математиком – в счете по пальцам. Все это – знания, и именно на этих основаниях начала строится настоящая наука, когда возникла письменность, и общество вступило в период цивилизации». Когда исследователи определяют науку как знание, они находят её истоки в глубокой древности. В этом случае вопрос о возникновении науки снимается, поскольку наука в таком её понимании была всегда.

Действительно, уже в древности люди обладали обширными знаниями о свойствах растений и животных, о почвах и минералах, о климате, о смене времен года и т.д. Объем знаний значительно расширяется, когда возникают первые цивилизации – египетская, вавилонская, шумерская, китайская.

В Египте уже в 4241г. до н.э. вычисляли время по календарю, к тому же периоду примерно относится возникновение письменности. Египетские пирамиды показывают, что в те времена были уже значительно развиты многие геометрические и математические представления.

В Китае, Египте, Вавилоне проводились наблюдения за движением планет и звезд, что свидетельствует о зарождении астрономии как науки. Разрозненные знания начали объединяться в элементарные системы. Наблюдение повторяющихся климатических и космических событий (движение планет и звезд) позволило установить первые закономерности, относящиеся к смене времен года, к траекториям движения светил. В Китае уже в 2000 г. до н.э. имел место случай смертной казни астронома за неправильное предсказание солнечного затмения.

В Вавилоне в правление царя Аммизадуги (1646-1626 гг. до н.э.) были составлены таблицы фаз планеты Венеры. Данные оказались настолько точными, что ошибки в измерении угловых величин не превышали долей секунды. До сих пор остается неясным, как без современной оптики можно было добиться такой точности. Вавилонские астрономы создали лунный календарь, которым и поныне пользуются в мусульманских странах и в государстве Израиль. Вавилонским математикам принадлежит шестидесятиричная система счета, они вычислили отношение длины окружности к диаметру (число π) и определили равным трем, что было достаточно для практических целей. Знания, теоретически обоснованные в знаменитой теореме Пифагора, были известны вавилонянам за тысячу лет до Пифагора. Они знали также арифметическую и геометрическую прогрессии, системы линейных уравнений, квадратные и кубические уравнения, умели возводить в степень и извлекать корень. У них были таблицы умножения и таблицы обратных величин. Глиняные таблички свидетельствуют, что вавилоняне обладали солидными познаниями в медицине: по терапии, хирургии, фармакологии. И все же знания, накопленные в древних цивилизациях, нельзя считать наукой.

Наиболее распространенной сейчас можно считать точку зрения, согласно которой наука представляет собой систематизированное знание, теорию.

Согласно данной точке зрения, теория, представляющая собой совокупность особым образом связанных и отвечающих специальным требованиям законов, образует важнейший компонент, принципиально отличающий научное знание от здравого смысла и других видов интеллектуальной деятельности. Определение науки как теоретического знания позволяет рассматривать накопленные в древних цивилизациях элементы научных знаний как преднауку, поскольку почерпнутые из опыта зачатки математических и иных рационально-практических знаний не были еще интегрированы в какое бы то ни было подобие теории. В последние десятилетия ученые получили много новых доказательств, свидетельствующих о том, что уровень египетской и вавилонской математики, например, был значительно выше, чем это представлялось раньше, что египтяне и вавилоняне применяли ряд приемов, требующих абстрактного мышления. Однако эти обобщения не достигали теоретического уровня, уровня теорем, требующих доказательств, не утверждались в стройные дедуктивные системы, носили еще, видимо, неосознанный характер. И хотя правила и приемы были довольно сложными, они не были связаны между собой, годились нередко лишь для частных случаев, не имели в своем основании более простых и общих положений.

Когда наука характеризуется как система знаний, не учитывается ее важная характеристика. Конечно, научное знание – необходимый компонент науки, без которого она не существует. Однако научные знания еще не есть наука, точно так же как человек знающий, эрудированный еще не есть ученый. Только создавая новое знание, человек заслуживает звания ученого. Точно так же наука имеет место лишь там, где идет процесс создания нового знания.

Существо науки заключается не в познанных уже истинах, а в поиске их, в экспериментально-исследовательской деятельности, направленной на познание и использование законов природы и общества. Наука, следовательно,-это система исследовательской деятельности общества, направленная на производство новых знаний.

Многие исследователи считают, что возникновение науки как особой сферы общественной деятельности и в то же время как теоретической системы, включающей в себя эмпирически-конкретные знания, мы наблюдаем в Греции VI-IV вв. до н.э. Именно эта форма познания оказала определяющее влияние на европейское мышление на протяжении всех последующих столетий, именно она привела к развитию современной науки – мощного двигателя и ускорителя общественного прогресса. Согласно данной точке зрения, в древних цивилизациях Востока – в Египте, Вавилоне, Китае, накапливались эмпирические знания о природе, появляется письменность и счет, зачатки математических и астрономических познаний, но наука, как таковая, рождается в Греции. Наука отделяется и от религии, и от мифологии, и от художественного мировосприятия. В Греции познание природы поднимается над нуждами непосредственной практической деятельности. Оно становится чем-то большим, чем суммирование наблюдений и технических знаний, чем обобщение рецептов и приемов ремесленной и земледельческой деятельности человечества.

Наука, по словам известного историка античности Бернета, это «размышление о мире по способу греков».

Начиная с античности, познание действительности превращается в особую сферу человеческой деятельности и становится той сферой деятельности, которой занимаются профессионально и которая имеет свою собственную логику развития.

Именно для античности характерно сочетание высокого уровня теоретического мышления с логико-математической строгостью доказательств. Греческий философ – это одновременно и геометр, и астроном, и физик. Он стремится воспринять все достижения научного познания, которыми обладали восточные цивилизации. И он вносит в них нечто новое, нечто свое: пытается привести даже математические достижения в некоторую логическую систему.

Математики Вавилона и Египта занимались задачами вроде следующих: как вычислить площадь четырехугольника или круга, объем пирамиды, или длину хорды, или, как параллельно основанию разделить трапецию на две равные части. Фалес Милетский ставит другую задачу: как все это доказать? Эта задача выступала тем более настоятельно, что во времена первого греческого философа египетская и вавилонская математика была уже «мертвым» знанием. До Фалеса дошли только правила и выводы, а ход рассуждений, лежащий в их основе, был утерян. К тому же и готовые формулы иногда друг другу противоречили. Отличить точные и правильные вычисления от приблизительных и ошибочных можно было, разумеется, только при помощи логической системы доказательств. Фалес и стремился ее вскрыть.

«Характерная и совершенно новая черта греческой математики,— пишет Б. Л. ван дер Варден,— заключалась именно в системном подходе при помощи доказательств от одного предложения к другому. Очевидно, греческая математика с самого начала имела такой характер и этот характер был придан ей Фалесом». В дальнейшем по пути, проложенному Фалесом, пошло все развитие античной математики.

Несомненно, что новый стиль мышления, примененный греками с таким эффектом в области математики (а несколько позднее и в других естественных науках), был прямо или косвенно связан со стилем философских исканий, также порожденным Фалесом. Преобразование математики из суммы правил, формул и выводов, служащих насущным практическим нуждам, в теоретическую науку 'высокого уровня обобщений, в «чистое» умозрение, в свободную игру ума – такое преобразование хорошо согласуется со стремлением философской мысли объять весь мир как в его видимых, так и «невидимых» взаимосвязях, объяснить строение мироздания, исходя из единого, простого основания – «первоначала».

Греки были тем народом, который сумел принять эстафету рационального познания от восточных культур, переработать их наследие в удивительно жизнеспособную и динамичную форму – в форму рационального теоретического познания.

Таким образом, среди исследователей науки достаточно распространенным является мнение о том, что возникновение науки связано с формированием научной теории и, что наука в форме строгой системы теоретического знания возникает в Древней Греции. Античную математику, систематизированную в трудах Евклида, а также ее самостоятельную ветвь – астрономию, завершенную геоцентрической системой Клавдия Птолемея, многие историки науки считают научными теориями. Научной теорией считают также физику Аристотеля.

Когда наука определяется как теоретическое, систематизированное знание, то возникает ряд сложностей. Такое определение является слишком общим. Наукой считают античное и средневековое знание, физику Аристотеля и астрономию Птолемея, которые сложно поставить в один ряд с физикой Ньютона и астрономией Коперника. Границы науки неправомерно расширяются, что создает трудности в понимании науки.

В этом случае не учитываются различия античной науки и современной, хотя эти различия очевидны.

Довольно распространенному мнению о том, что античное теоретическое знание – наука, противостоит точка зрения, согласно которой античное знание – не наука, а философия. Оценка античного знания о природе как натурфилософского, а не научного, позволяет говорить о его неразвитости, антропосоциоморфном характере[9] и т.д.. Натурфилософия, как известно, отличается от науки тем, что вместо раскрытия реальных, действительных закономерных связей явлений мира она придумывала несуществующие связи, которые выводила умозрительно из некоторой априорной конструкции. Натурфилософия – не наука, она оценивается как знание донаучное, предшествующее науке.

Отнесение античного знания к натурфилософии, как правило, связано с концепцией постепенного отделения, обособления, отпочкования от нее отдельных наук. Распространенным является мнение (идущее от классической немецкой философии), что частные области научного познания родились в лоне матери-философии и лишь затем отпочковались от нее. Согласно данной точке зрения, процесс становления подлинно научного знания начался с того, что от этой единой, нерасчлененной философской «науки» начали последовательно отпочковываться одна за другой сначала естественные науки, затем общественные и, наконец, имеющие дело с духовной жизнью человека и его психикой.

Не претендуя на достаточно строгое и систематическое исследование представлений о науке и ее специфике в современной литературе, что само по себе может составить предмет особого исследования, можно зафиксировать ряд глубоких противоречий в этих представлениях о науке и ее генезисе. Категоричные утверждения о строго научном характере физики Аристотеля, астрономии Птолемея наталкиваются на утверждение о том, что античное знание – это натурфилософия и наукой не является.

В последнее время наиболее распространенной становится точка зрения, утверждающая качественное отличие науки Нового времени от предшествующих форм знания и закрепляющая статус научности за экспериментальной наукой, возникающей в Новое время. При этом античное и средневековое знание рассматриваются как преднаучные.

Согласно данной точке зрения, наука в собственном смысле слова возникает в форме механико-математического естествознания в XVIIв. По мнению представителей данного подхода, односторонним является утверждение о том, что наука во всеоружии своего метода появилась в ХVII в. Так же односторонне и утверждение, что наука, каковой она является в настоящее время, «уже была» в своих существенных чертах в прошлом, в частности в древней Греции. В эпоху античности формируется теоретическое мышление – важное условие существования науки. Наука же в подлинном смысле слова с ее экспериментальным методом рождается в ХYII в., вобрав в себя «цвет» теоретического мышления как греческой Античности, так и Средневековья.

В настоящее время большинство исследователей согласны, что знание античности отличается от современного естествознания не только по составу фактических знаний, но и методом исследования, пониманием сущности науки, ее целей, задач, роли в обществе. Чаще всего в качестве важнейшего отличия называют отсутствие в античности экспериментального метода познания. Но почему в тот период не был «изобретен» научный эксперимент, т.е. не найден способ проверки на истинность изобретаемых разумом теоретических конструкций, в чем специфика античной науки, ее коренное отличие от современного естествознания? Эти вопросы не имеют сейчас однозначных ответов.

В Греции происходит разделение знания на два направления: одно – эмпирическое, опытное – сопутствует ремеслу, земледелию, мореплаванию, обслуживает их, развивается вместе с ними. Другое – абстрактно-теоретическое – выражается в философских умозрениях и «чистых» математических построениях.

Ярким примером первого направления может служить строительство знаменитого самосского тоннеля (530 г. до н. э.). Его создатель Евпалин сумел на основании геометрических знаний настолько правильно рассчитать это сооружение, что работники, копавшие с обоих концов большой горы, встретились точно посередине.

Примером второго направления в античности служит деятельность пифагорейцев. Пифагор, по словам Прокла, преобразовал математику «в форму свободного умственного развития», т.е. в область знаний свободного человека, в противоположность рабу. Математика для Пифагора была не ключом к решению практических задач, а способом «очищения души» и «соединения с богом».

В рамках второго направления развивалась философия, математика, логика, физика, были высказаны гениальные мысли о строении и развитии Вселенной. Абстрактно-теоретическое направление в развитии научных знаний сформировалось в условиях рабовладения, когда практическая деятельность считалась недостойной свободного человека, считалась рабской, презренной деятельностью.

Великим античным представителем этого направления являлся также Архимед, который эмпирические, инженерные знания считал «делом низким, неблагородным». Как известно, при осаде Сиракуз римлянами, царь Гиерон уговорил его «хоть немножко отвлечь свое искусство от абстракций и заняться вещами конкретными, показать свои дарования простым людям и осязательным образом заняться тем, что требует действительность». В Греции теория отделилась от практики. Мышление обрело свободу. Было создано множество идей, на основе которых пытались объяснить мир.

Абстрактность и созерцательность – главная особенность древнегреческой науки. Греческие философы создавали умозрительные идеи для объяснения мира, мало заботясь о том, чтобы это объяснение подтверждалось практически. Даже атомистическая теория Левкиппа – Демокрита, Эпикура являлась лишь чисто фантастическим предположением, плодом догадки и интуиции, дедуктивных выводов. Если современная наука доказывает, сообразуясь с опытом, экспериментом, то древнегреческая наука провозглашала, основываясь в лучшем случае на формально-логических принципах непротиворечивости посылок и выводов. Разрыв между научными знаниями и эмпирическим, практическим опытом, общественной практикой сохранялся вплоть до XVI-XVII веков, когда возникла современная наука с ее экспериментальным методом.

Эксперимент в развитой форме отсутствовал в античности, поскольку античная наука существовала в другом мировоззренческом контексте, имела иные цели и задачи исследования по сравнению с естествознанием Нового времени. Этот мировоззренческий контекст науки, цели и задачи, заданы социально, определяются, в конечном счете, факторами, лежащими за пределами самой науки. Эти факторы необходимо исследовать, постольку без их учета невозможно понять развитие науки.

Все это говорит о сложности исследовательской задачи, которая состоит в необходимости совмещения дискретности и непрерывности в развитии знания, в необходимости раскрытия конкретных механизмов взаимодействия науки и общества, исследования ее разнообразных и сложных связей с экономикой, политикой, религией, философией и т.д.

Сложность проблемы в том, что наука, как и любая другая форма знания, существует в определенной социокультурной среде, которая оказывает на нее разнообразные воздействия, прямые и опосредованные. Эти воздействия, как правило, нельзя установить прямым наблюдением, поскольку они уже в прошлом. Их можно реконструировать, опираясь на документы эпохи и собственный разум. Философия науки есть попытка такой реконструкции, попытка понять, что определяет развитие человеческого мышления, почему в различные исторические периоды оно создает столь различные представления о реальности.