События после первого отшествия и до издания XII таблиц

§ 50. При скудости источников и краткости нашего изложения невозможно проследить все моменты борьбы сословий в первые десятилетия по введении трибуната. Ограничимся самым необходимым*(143).

Первые годы трибуны направляют свои усилия к тому, чтобы путем прецедентов присвоить сословному плебейскому собранию право делать постановления, обязательные для всех римлян, не исключая и патрициев. Разумеется, в такой короткий промежуток они не добились этого права; но для нас их попытки интересны потому, что показывают, каким путем плебейское собрание в конце концов получило желаемое.

Первое время, когда трибуны созывали плебейское собрание, патриции, не имея возможности посягнуть на самую личность трибуна, мешали ведению дел в собрании тем, что поднимали кругом его такой шум, который мешал председателю продолжать речь. Ввиду этого уже в 262 г. от основания Рима трибун Ицилий провел в плебейском собрании следующее постановление: кто будет прерывать трибуна в собрании, того этот последний может приговорить к штрафу; если обвиняемый не представит поручителей в уплате штрафа, то он подлежит смертной казни; на приговор трибуна он может жаловаться плебейскому же собранию, которое уже решает окончательно. Хотя этот plebiscitum Icilium (или Lex Icilia) и не был формально утвержден сенатом (только при этом условии он мог сделаться общеобязательным), но молчаливо он был признан; это видно из того, что он применялся на практике. Он имеет для нас интерес как попытка присвоить плебейскому собранию законодательную власть и право уголовного суда над гражданами, а трибуну - право налагать штраф на граждан и выступать обвинителем их перед плебейским собранием.

В следующем (263-м) году трибуны привлекают Марция Кориолана к суду плебейского собрания за попытку уничтожить плебейские учреждения, созданные Lege sacrata. Кориолан был осужден и удалился в изгнание. После большого промежутка, в течение которого плебеи терпели неудачи в борьбе с патрициями, начиная с 278 г., трибуны возбуждают перед плебейским собранием ряд уголовных процессов против консулов за действия, вредные, по мнению трибунов, для народных интересов. Эти процессы представляют уже практическое осуществление тех притязаний на право уголовного суда, которые были высказаны в плебисците Ицилия.

Однако эти процессы вызвали такое раздражение среди патрициев, что они, дабы запугать плебеев, решились на убийство: один из более энергичных трибунов, Генуций, накануне того дня, когда он должен был выступить с обвинением против одного из консулов, был тайно убит в своем доме. Долгое время после этого трибуны не решались не только заявлять новых притязаний, но даже пользоваться интерцессией для защиты отдельных плебеев. Эта слабость трибунов вызвала среди плебеев мысль о необходимости изменить порядок избрания трибунов. Каков был раньше этот порядок, точно неизвестно. Ливии говорит (2, 56), что патриции имели возможность влиять на выбор через своих многочисленных клиентов. По предположению Моммзена*(144), первоначальные собрания плебеев совершались по куриям, в которых могли принимать участие и клиенты, и безземельные, бедные плебеи, жившие в городе и занимавшиеся ремеслами. Те и другие легко поддавались влиянию патрициев. В 283 г. (urb. cond.) трибун Publilius Volero провел в плебейском собрании, после упорной борьбы с патрициями, постановление, по которому выбор трибунов и эдилов (по всем вероятиям, и всякие другие решения, т.е. суд и издание законов) должны происходить в собрании плебеев по трибам*(145). Этот плебисцит называется у римлян Lex Publilia Voleronis.

Важность его видна будет из того, что из 21 трибы только 4 было городских, а остальные 17 были сельские. К этим последним принадлежали землевладельцы, т.е. люди зажиточные, а иногда и богатые, и потому гораздо более независимые, чем городские ремесленники. Так как каждая триба имела один голос, то большинство в собрании принадлежало независимой части плебеев, которая могла выбирать в трибуны более энергетических защитников плебейских интересов. Как мы увидим, последующие события действительно оправдали надежды Публилия Волерона.

Закон Публилия имеет для нас еще другой интерес: во-первых, он представляет новый прецедент к образованию законодательной власти плебейского собрания. Хотя он не был формально признан сенатом, тем не менее сила его не оспаривалась патрициями. Во-вторых, со времени закона Публилия в римском государственном устройстве, несомненно, уже существует новый вид народного собрания (сословного) concilium plebis tributum.

§ 51. Ближайшим по времени действием Публилиева закона была так называемая Terentilia rogatio. В 292 г. плебейский трибун К. Терентилий Арза обнародовал проект закона, который он намеревался представить на утверждение плебейскому собранию. Проект гласил: должна быть составлена комиссия из пяти человек для написания законов, которыми бы должны были руководиться консулы*(146). По-видимому, проект этот был принят плебейским собранием*(147). Но постановление этого последнего не могло быть обязательно для всего римского народа. Для этого оно нуждалось в предварительном согласии сената. Из рассказа Ливия и Дионисия нельзя выяснить, добивались ли трибуны этого согласия (хотя бы и последующего) или хотели прямо составить комиссию. Видно только, что патриции очень боялись осуществления их плана и противились этому всеми средствами.

Чтобы понять всю важность Терентилиева проекта, необходимо припомнить сказанное об источниках права в первом периоде (§ 32). Юридические правила состояли в то время главным образом из обычаев, которые создавались или в целом народе, или в классе должностных лиц. Первые были по необходимости неопределенны, вторые могли быть в подробности известны только патрициям, которые одни имели доступ и к светским и к духовным должностям, и, понятно, старались скрывать от плебеев те источники, из которых они черпали свои юридические сведения. Благодаря такому состоянию права консулы в своих судебных приговорах имели возможность действовать совершенно произвольно, по крайней мере относительно плебеев, чем они, конечно, и пользовались в интересах своего сословия. Понятно поэтому, что осуществление Терентилиева проекта должно было доставить плебеям великое облегчение и, напротив, отнять у патрициев одно из верных средств держать плебеев в своих руках.

Неудивительно, что между сословиями из-за этого проекта поднялась ожесточенная борьба, которая, впрочем, в течение нескольких лет велась бесплодно для обеих сторон. Пять лет подряд плебеи выбирали одних и тех же трибунов, которые каждый год возобновляли Терентилиево предложение. Патриции под конец были до того ожесточены упорством плебеев, что сделали попытку (впрочем, неудавшуюся) насильственным путем принудить плебеев отказаться от всех прав, которые они получили в силу Leges sacratae. Но все их усилия разбились о стойкость плебеев.

Тогда патриции сделали плебеям несколько уступок, вероятно, надеясь этим заставить их отказаться от главного требования. Уступки были приняты; но от требования своего плебеи не отказались. Прежде чем идти дальше, мы рассмотрим эти уступки.

В 297 г. плебейское собрание постановило, чтобы впредь было избираемо ежегодно не 5, а 10 плебейских трибунов. Сенат дал согласие на проведение этого плебисцита*(148). Цель его заключалась в том, чтобы трибуны могли оказывать плебеям помощь в большем числе мест.

Вторая уступка состояла в том, что требования плебеев относительно раздела общественной земли были до некоторой степени удовлетворены, а именно сенат согласился на проведение так называемого plebiscitum Icilium de Aventino publicando (298 u.е.). Этот плебисцит постановлял, чтобы общественная земля (ager publicus), находившаяся на Авентинском холме, была предоставлена плебеям для возведения домов*(149). Разумеется, эта уступка не имела серьезного значения: небольшой кусок городской земли не мог удовлетворить земельной нужды сельского плебейского населения. Наконец, третью уступку, более серьезную, представляет Lex Aternia Tarpeja 300 г. u.с. Этот закон, проведенный консулами через центуриатное собрание, постановил: 1) что право налагать имущественные штрафы (multae dictio) должно принадлежать всем магистратам, т.е. и плебейским трибунам, и эдилам (относительно квесторов сомнительно), тогда как прежде оно принадлежало только консулам; 2) что при наложении штрафа должна быть соблюдаема известная постепенность, так что нельзя было прямо назначать высшую сумму; 3) что штраф, налагаемый магистратом окончательно, т.е. без права провокации, не может идти выше известного предела, именно двух овец и тридцати быков*(150). Значение этого закона понятно из того, что было сказано о мотивах Терентилиева проекта.

Несмотря на эти уступки плебеи в том же 300-м году снова выдвинули Терентилиев проект. На этот раз, благодаря взаимным уступкам, между сословиями состоялось соглашение: патриции допустили самую мысль о составлении законов, а плебеи согласились, чтобы необходимая для этого комиссия была составлена исключительно из патрициев*(151). Предварительно три патриция были отправлены в Грецию для ознакомления с тамошним законодательством. По возвращении их в 303 г. решено было для составления законов избрать на один год комиссию из десяти патрициев, т.н. decemviri legibus scribundis, с тем чтобы ей вместе с тем предоставить всю полноту власти для управления государством. В течение этого года не должно было выбирать ни консулов, ни трибунов. На децемвиров не могло быть провокации. Плебеи согласились на установление такой власти под условием, чтобы Leges sacratae не считались отмененными*(152). В том же году был готов сборник законов, которые и были написаны на 10 досках. Но так как оказалось необходимым сделать к этому сборнику некоторые дополнения, то власть децемвиров была продолжена на следующий 304-й год, в течение которого было написано еще две доски законов, вследствие чего весь сборник и получил название Lex XII tabularum. Законы эти были утверждены центуриатным собранием, и доски, на которых они были награвированы, выставлены на площади во всеобщее сведение.

§ 52. Второе отшествие плебеев. Leges Valeriae Horatiae. Учреждение децемвирата оказалось весьма благоприятным для плебеев: законы XII таблиц должны были в значительной степени уменьшить произвол патрицианских магистратов. Однако к концу 304 г. стало ясно, что децемвиры второго призыва своим образом действий грозили обратить в ничто гарантии, которые предоставляло определенное законодательство. Вдохновляемые Аппием Клавдием, они задумали удержать навсегда власть в своих руках; перестали созывать сенат и народное собрание; по взаимному уговору перестали пользоваться правом интерцессии, т.е. правом налагать veto на неправильные распоряжения своих коллег, и так как они были magistratus sine provocatione, т.е. на их судебный приговор нельзя было жаловаться народному собранию, то оказалось, что римский народ очутился в положении худшем, чем при последнем царе, ибо теперь у него было 10 царей сразу. Говоря словами Ливия, который влагает их в уста патриция Л. Валерия Потита, децемвиры, "избранные для издания законов, на самом деле не оставили в государстве и следа права" (legum ferundaram cause creati nihil juris in civitare reliquerint). Несмотря на то, что в числе децемвиров были и плебеи, произвольные и насильственные действия олигархов с особенной силой обрушивались именно на плебейское сословие*(153).

Такой образ действий децемвиров вызвал сильное раздражение в обоих сословиях, так что не хватало только какого-нибудь повода для восстания. По словам римских писателей, таким поводом послужило покушение Аппия Клавдия на женскую честь плебеянки Вергинии и совершенное по приказанию децемвиров убийство одного заслуженного плебейского офицера. Плебеи, собранные в это время под знамена для похода, совершили вторично отшествие на Священную гору и, сверх того, укрепились и на Авентине, откуда они могли грозить и самому Риму. Тогда децемвиры сложили с себя власть, а патриции вступили с восставшими плебеями в соглашение, вследствие которого эти последние решили возвратиться. Снова были избраны плебейские трибуны, а затем и консулы. Эту последнюю должность заняли оба предводителя патрицианской партии, установившие соглашение с плебеями, именно L. Valerius Potitus и V. Horatius Barbatus.

Второе отшествие произошло в 305 г. (u.c.). Консулы, тотчас по их избрании, провели в центуриатном собрании ряд законов, которые по их имени называются Leges Valeriae Horatiae и являются результатом только что описанных событий. Законы эти постановили следующее: 1) восстановлялись все плебейские учреждения, введенные при первом отшествии, т.е. трибуны, эдилы и judices decemviri; 2) запрещалось впредь избрание какого бы то ни было магистрата без провокации; всякого, кто проведет в народном собрании избрание такого магистрата, дозволялось убить безнаказанно*(154); 3) вводился новый вид народного собрания по трибам, т.н. comita tributa, в котором участвовали и патриции и плебеи, и за решениями этого собрания признавалась общеобязательная сила*(155). Впрочем, этот третий закон, благодаря неясности наших источников, толкуется в настоящее время различно, о чем подробнее будет сказано позже.