Арфы, игилы, топшууры и другие струнные 5 страница

Более простой и поэтому более распространенной формой хилерства является обряд высасывания из

больного злых сил. «Мы ходили туда, где шаманят,—делится впечатлениями об искусстве нганасанских шаманов старушка из местных в документальном фильме “Рисованное железо Ня”.— То ли туберкулез был, то ли еще чего... Старик-шаман говорит: “Приготовьте трехлитровую стеклянную банк)”. Приготовили трехлитровую банку, стеклянную. “Из-под молока тоже,— сказал,— банку приготовьте и сделайте трубочку железную". Сделали трубочку. Эту трубочку шаман положил прямо больному в рот, а с другого конца он сам взял, гоже в рот. И стал втягивать в себя. Втягивает, втягивает... Глядим, рот прямо полный стал. Во рту держит шаман! Потом вытаскивает эту трубочку, и в эту банку— туда. Там и желтое, и с кровью... Совсем страшно. Аж половина банки стала».

Высасывание может происходить как через трубочку (железную, костяную, ивовую), так и непосредственно ртом. Перед обрядом высасывания южноамериканский шаман тщательно оку ривает тело больного табачным дымом от самодельной сигары. Затем производит предсказание, подбросив вверх листья коки и изучив, как они упали на землю. Шаман выпивает настой из зеленых листьев табака и затягивает песню-заклинание. Затем ему передают вторую чашу. Некоторые очевидцы утверждают, что настой вызывает у шамана рвотный рефлекс. Шаман племени павиотсо перед обрядом высасывания ходит вокруг больного и созывает духов-помощников. Потом он возвращается на место, закуривает трубку и протягивает ее собравшимся. Каждый делает одну-две затяжки и передает по кругу'. В трансе шаман должен распознать место сосредоточения злых сил и причину болезни. Освободившись от видений, он массирует тело больного, а затем припадает ртом к уже известному месту. Высасывание проводится с большим усилием, до крови из пор. Помощник шамана в это время кусает пациента, чтобы злой дух не перешел в какой-либо другой орган. Изредка шаман сплевывает в стоящую рядом емкость из высушенной тыквы или в специально сделанную в земле ямку. Чтобы отдохнуть, целитель делает небольшие перерывы — ку рит и танцует, а затем вновь приступает к высасыванию. Присутствующие видят в изрыгаемых массах то червя, то ящерицу, то муравья. Это и есть причина болезни. Амазонские шаманы собирают извлеченные предметы, сжигают и помещают пепел вместе с тлеющим угольком в раковину. Этим дымом они окуривают место, через которое вышло зло. Затем причина болезни закапывается, и начинается пир на весь мир с песнями и танцами до утра.

Боясь «заразиться» от пациента, современные шаманы не очень охотно выполняют ритуал высасывания

 

и потому часто довольствуются лишь соблюдением внешней формы. Практикуется изначальное размещение во рту вместилища для высасываемого духа, которое потом и выплевывается в чан. Для охраны от злых сил под язык помещают амулет. Сам процесс высасывания проводится сейчас без крови, хотя это и малоэффективно. Но и шаманов понять можно. Целительство — это древнейший вид медицины, а не волшебство. Лечение новых болезней, передающихся через кровь,— это головная боль не только официальной медицины, но и шаманизма. Тысячелетиями отработанные приемы могут отказать, когда на арену выходят совершенно никому не известные порождения инду стриального мира. Что-то уже сделано на этом поприще, что-то еще ждет своего решения.

XIII. ЗАКЛИНАНИЕ ДУХОВ

ЗАГОВОРЫ И СВЯЩЕННЫЕ ПИСЬМЕНА

В

мифах многих народов Земли говорится, что мир был обустроен Духом или другими существами через произнесение слов. «Мрак!» — сказала лиса, и настала ночь. «День!» — ответил заяц, и тьму рассеял свет. Так это выглядит в сказаниях эскимосов. Первые заклинатеяьные тексты, продолжающие процесс творчества, судя по всему были столь же немногословны, но повторялись многократно. Этот вид заклинаний сохранился у тех народов, которые до сих пор ведут доисторический образ жизни. Например, когда мужчины Новой Гвинеи собираются рубить лес, чтобы очистить площадку для огорода, женщины поют песню из нескольких слов, среди которых главные — «ку* ро» (дерево) и «расим» (подрубать). Считается, что такая песня придает силу топору, подавляет сопротивление древесины и дает возможность духу дерева вовремя покинуть убежище. «Исцеляющее действие заговора или проповеди,— пишет II. Ковалевская в работе “Уроки шаманизма",— одна из таинственных проблем, волновавших человека с глубокой древности.

Коллективное повторение молитвы или магического заклинания приводит человека в гипнотическое состояние и очищает».

Вновь обратимся к древнеславянскому фольклору, пережившему тысячелетие истребления, но сохранившему языческие корни. Многое было зафиксировано благодаря этнографам XIX—XX вв., что-то осталось в виде старинных рукописных сборников XVI—XVIII вв., составленных самими знахарями и кудесниками. Заговоры рисуют нам подробную карту потустороннего мира, в который погружался «в кудесы бьющий». Там он находил духов-помощников (воронов, лис, волков и т. д.) и там же происходило основное сражение с вредоносными силами:

«Стану аз.., пойду из избы дверьми, из ворот воротами и выйду в чистое поле. В чистом поле стоит мерзлый дуб. К тому мерзлому дубу не льнут ни уроки, ни прироки, ни притчи, ни призор[70], ни ветряны переломы, ни лихая дума. На том дубу человеческая мертвая голова, в той голове нет ни уроков, ни призоров, ни людских оговоров, ни отцовы думы, ни материны. Под тем дубом стоят тринадесять старцев со старцем. Аз... подойду поближе, поклонюсь пониже: тринадесять старцев со старцем, укажите, чем излечить (такого- то)? — «Иди на Окиан-море, среди Окиан-моря, на острове Буяне стоит белая береза. На той березе сидят два черных ворона, носы железные, когти булатные. Спроси у них».

«Черные вороны, црмогите, пособите излечить (такого-то) от уроку, от призору, от страху, от переполоху[71]. Выскребите, вычистите железными носами, бу

латными когтями из ретивого сердца, из черной печени, из красного мяса. Разнеси-расплющи по крутым берегам, по зеленым лугам, по макову зерну! Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к (такому-то).

Летит птица за моря, бежит зверь за леса, бежит дерево в дерево, мать-земля в свою мать-землю, железо в свою мать руду, так бы черная немочь бежала в свою мать тартарары, во тьму кромешную, а бежала б назад не ворочаючи, а был бы (такой-то) жив и здоров. А буде ты, черная немочь, моим речам покорища не дашь, велю тебя птице за моря унесть, зверю в лес затащить, мать-земле в свою мать во сыру землю заложить, железу в свою мать руду заковать, и будет тебе горе великое, а (такой-то) жив и здоров.

Замыкаю свои словеса словом великим, им же замыкаются все недуги с полунедугами, все болести с по- луболестями, все хворобы с полухворобами, все корчи с полукорчами, а замыкаю я мое слово великое на (такого-то) от черной немочи по сей день, по сей час, но всю его жизнь»[72].

Второй вид заговоров имеет форму заклинатель- ного внушения, где больной орган описывается, как крепкий и здоровый. Как правило, это уже не экстатическое путешествие, а создание особого рода положительного поля, б^годаря которому пациент убеждается в значимости собственных возможностей. Приводимый ниже текст составлен по этнографическим материалам лечения «нестоихи», то есть слабости половой функции:

«Стану аз... и пойду в чистое поле под красное солнце, под млад светел месяц, под частые звезды, мимо Болотовы кости могила. Как Болотовы кости ни дрогнут, ни гнутся, ни ломятся, так бы у... фирс не гнулся, не ломался против женской плоти и хоти и против памятные кости! Как у стоячей бутылки горлышко завсегда стоит прямо и бодро, так бы и у... завсегда фирс стоял во всякое время для любви и для похоти телесные! Как стоит пут железный жерновой, не тряхнется, не ворохнется, не шатается, так бы у... стояли семьдесят семь жил и одна жила фирс, семьдесят семь суставов против полого места, против женския, не прогнулся бы, не ворохнулся бы, не пошатнулся бы!

И возьму аз... свой черленый вяз, и пойду в чистое поле. Ажно идет в чистом поле навстречу бык-третьяк, заломя голову, смотрится на небесную высоту, на луну и на колесницу. И пойду аз... со своим черленым вязом, и ударю я быка-третьяка по рогу своим черленым вязом, и как тог рог не гнется, не ломится от моего вязу, так бы и у... фирс не гнулся, не ломился против женской плоти и хоти и против памятные кости!

Пойду путем-дорогой к синему Окиан-морю. 11а пуповине морской лежит Латырь-камеиь. На том Латы- ре-камне стоит дуб булатный. У того дуба булатного корни булатные, вершина булатная. Крут того дубу булатного ветер и внхорь. Корень и ветви булатные ветром не согнет и вихрем не сломит. Так бы и у... стояли семьдесят семь жил и единая жила фирс на женский лик, на красные девицы, на старые бабы, на молодые молодицы. Коль тот булатный дуб стоит крепко и плотно, столь бы крепко и плотно стоял белый фирс, ярой фирс, единая жила на женскую похоть, на полое место. Еще же под тем булатным дубом кузов ярости и юности, распущу ярость и юность на... в ретивое сердце, и в семьдесят семь жил, и в едину жилу сердечную, и в сдину жилу фирс. Еще же на верху булатного дуба сидит веселая птица петух: ставает рано, голову дымает

 

и поет весело. Столь же бы стояли у... семьдесят семь жил и единая жила фирс, ставали бы рано на женский пол. на молодые молодицы, на красные девицы, на старые бабы. Из-под того Латыри-камни вылетает тридевять куриц, и как он, петух, на тридевять ку риц топчет и скачет пылко и ярко, столь бы у... был пылок и ярок на женскую похоть, на полое место. А злого человека порчелышка, кто на... зло думает и мыслит, ударь его колени об камень, у'бей его.

Восстани и взыграй фирс у... и унеси на синее море. У... стали семьдесят семь жил и одна жила — стали лучше старого, храбрее прежнего, что гурий рог, что еловый сук, толь бы тот... был пылок и ярок на

женскую похоть, на полое место. Всегда, ныне, и присно и во веки веков».

При этом недуге целители дополнительно рекомендуют взять конскую подкову, раскалить ее на огне и остудить в воде. Затем эту воду следует выпить. Тувинский шаман Николай Ооржак говорил, что вода, в которой находилось раскаленное железо, приобретает особые свойства. На восходе Солнца шаманы поливают такой водой человека во время совершения обряда очищения.

В шаманских ритуалах Северной Африки, находящейся под влиянием ислама, заклинание нередко пишется на бумаге водоразрушающимися чернилами. Сам текст обычно представляет собой цитату из Корана, так или иначе отвечающую требованиям защиты. Бумага с написанными на ней словами помещается в воду. Текст растворяется, как бы передавая свою силу жидкости, которая затем выпивается или используется для омовений.

Еще один пример магического письма известен народу коми иод названием кабала. Суда по всему, слово «кабала» попало на коми-пермяцкие земли от русских, а они в свою очередь заимствовали его у евреев, у которых под «каббалой» понимается наука постижения тайной сути букв и цифр. Тем не менее сами коми-пермяцкие письмена имеют под собой традиционные корни. Когда виновником болезни или какого-либо другого несчастья признается невидимый дух (ворса), коми пишут углем на куске бересты слова обращения к нему

(см. рис. 183). Духа просят отозвать болезнь, а в награду предлагают различные жертвы. Слова пишутся в зеркальном отражении, так как считается, что в потустороннем мире все вывернуто наизнанку. Кабала составляется в двух экземплярах. Один, вопрошающий, сжигает в печи, а другой берет шаман. Он уносит обращение в лес и, прикормив духа табаком и печеным картофелем, вешает послание на ветку или с размаху бросает в кусты. До распространения славянской письменности в Сибири коренные жители использовали для сообщений духам символические фигуры.

ТАТУИРОВКА

Татуировка (от полинезийск. «тату» - изображение духа) — самый распроеграненный способ снискать покровительство сверхъестественных сил. Для того, чтобы обеспечить себя плодородием и обезопасить от всех невзгод, женщины каменного века наносили на тела особый ромбический узор, повторяющий естественный рисунок бивня мамонта на срезе. Мамонт был символом мощи и процветания, а значит, с мистической точки зрения, заключал в себе саму основу жизни. Из этих первых татуировок впоследствии были выделены многие символы: ромб — рождающее начало; крест — воспроизводящее начало; свастика — ход Солнца; треугольник — жизнь, огонь; угол — вода; квадрат — Земля; штриховка — дождь и т. д.

Судя по всему, изначально право иметь татуировку было только у женщин. 11а Фиджи говорят: «Женщине — татуировка, мужчине — ничего не нужно». Несмываемый рисунок на теле нес большу ю смысловую нагрузку и содержал комбинацию родовых, племенных и иерархических знаков отличия. Нанесение татуировки сопровождалось ритуалом, включающим призывы

к духам-хранителям и животным, чью силу хотел вобрать в себя будущий хозяин изображения. Операция производилась шаманом или человеком близким к нему по статусу, без применения обезболивающих средств, чтобы человек с должным почтением отнесся к входящим в его тело духам. Французский исследователь Пьер-Доминик Гэсо, чтобы приобщиться к таинствам племени тома (Гвинея) разрешил подвергнуть себя обряду татуирования: «У меня такое впечатление, будто я слышу, как трещит мясо при каждом надрезе.,. Все плывет в глазах. В ушах шум. К горлу подступает волна тошноты. Я даже не знаю, в каком месте рубцует меня сейчас Вуане (колдун, выполняющий обряд)». Когда грудь и спина 1Ъсо и его коллег покрылась шрамами, служитель культа Зэзэ Совохоги сказал: «Вы были пожраны Великим Духом леса. На ваших телах навсегда останутся следы его зубов. Теперь вы мужчины тома, как и мы».

Татуировка не только показывала статус владельца и защищала от опасностей, но и применялась в деле изгнания духов. Обычно этим занимались женщины, татуируя область подмышек и паха, то есть места, где были удалены волосы. В одном полинезийском мифе рассказывается о могуществе знатной госпожи Кир- кир-сасы, у которой обе подмышки были черными от татуировки. Как-то раз ее служанки разбудили великана, а она успокоила его гнев. «Женщина встала прямо перед великаном и запела:

Подниму я руки перед знатным мужем, уэ, уэ.

Подниму руки, и он изумится, уэ, уэ!

И так Кнркнр-саса пела и танцевала, и танец ее был вот каким: она поднимала руки вверх то так, то этак, поднимала руки, била себя по подмышкам, втягивала руки,

 

подпрыгивала, как только умела, опять поднимала руки, чтобы великан мог увидеть татуировку у нее иод мышками». Примерно такой же танец, но заключающийся в поднятии и раздвигании ног, исполняют перед злым духом шаманки с татуированным пахом. Помимо прочего, татуировка на половых органах рассматривается некоторыми племенами Океании и Полинезии, как этап перехода девочек в группу женщин. На острове Накуоро некогда было принято даже убивать ребенка, если он рождался до прохождения его матерью этой инициации.

Татуировка может быть нанесена двумя способами: с помощью неглубокого механического повреждения

 

ножом или иглой верхних слоев кожи с последующим заполнением раны пигментом и с помощью шрамирования, при котором тело прижигается железом или часть кожи отсекается (рвется) ножом или шипом. Первый тип до

XX века был распространен в традиционной среде преимущественно в Сибири, на Крайнем Севере и в Северной Аме- Рис. 185. Шрамироваипая рике, а второй ДО СИХ африканская девушка _пор применяется в Аф

рике и в Южной Америке. Избрант Идее, встретившийся с эвенками в конце XVII века, написал в своем дневнике: «Они прошивают кожу на теле нитками, смазанными черным жиром. После того как нитка пробыла в образовавшихся ранах несколько дней, ее вытаскивают, остаются следы, образующие различный орнамент. Мало таких, у кого его нет». Из-за такой техники нанесения татуировки нганасаны называли своих соседей «хоро-сочема», то есть «шитое лицо». Русский этнограф В. Г. Тан-Богораз отмечает, что чукотские женщины, которые хотели иметь детей, делали себе тату ировку в виде трех линий, равноудаленных друг от друга. Это считалось верным средством при бесплодии. Айнские женщины Хоккайдо и Сахалина, достигнув брачного возраста, украшали свои лица темносиними полосками. Для этого вокруг рта острым ножом делались насечки, в которые втиралась сажа с чайника,

разогретого на березовых углях. После этого можно было не бояться злых духов, которые могут проникнуть в тело человека через рот или нос,— сам священный огонь, дающий сажу, охранял владельца татуировки.

В Африке для обозначения принадлежности к определенному племени, для устрашения врагов и злых духов применяется метод шрамирования. Кожа инициируемого пронзается шипом, оттягивается и отрезается ударом ножа. Затем в полусантиметре от первой раны делается вторая, йотом третья и т. д. После заживления на теле образуется выпуклый узор, состоящий из мелких шрамов (см. рис. 185). Знакомство с европейцами принесло иной способ нанесения шрамов — с помощью пороха. Колдун выводил им на коже посвящаемого или больного определенный рисунок, а затем поджигал. «Боль — это самое целительное средство для пациента»,— говорят африканские шаманы.

В древности любой целитель хорошо разбирался в символике татуировки и умел се наносить вручную. На Чукотке это искусство сохранялось до середины XX века. Когда в послевоенные годы настал голод, некоторые женщины тайно делали себе татуировки, обеспечивающие олений приплод. Это помогло им выжить. Сейчас татуировка стала модным и прибыльным делом. Желающим предлагаются каталоги, где современные бессмысленные монстры соседствуют с самыми сокровенными знаками. Конечно, можно скопировать древний рисунок и даже совершить «подвиг» — передать его традиционным способом, смешав копоть жировой лампы, мочу и графит,— но как поведет себя дух без соответствующего ритуала, вот вопрос. В лучшем случае получится просто диковинное изображение, в худшем — оно может вызвать болезнь и даже гибель носителя, если он позарился на те знаки, которые не имеет права иметь.

XIV. ВОЗДЕЙСТВИЯ ИГЛАМИ, ОГНЕМ И ЗЕРКАЛАМИ

КРОВОПУСКАНИЕ И ИГЛОУКАЛЫВАНИЕ

ские врачеватели, использовали его при самых различных заболеваниях. Считалось, что таким образом уходит «черная» (гнилая, испорченная) кровь. Наш старый знакомый иеромонах Гедеон, участник первого русского кругосветного путешествия (1803— 1808 гг.), писал о целительстве алеутов:

«При самом первом появлении наружных чирьев разрезываюг своими ножами больное место и до созревания их для того не допускают, что они тогда бывают опаснее. Когда болят печенки, тогда против их в махах, где чувствуют боль, также разрезываюг тело и по выпущении дурной крови засыпают пухом.

Если человек опухнет и покажутся на всем теле желваки, то прорезывают до кости пяты; во время тошноты, случающейся от многого истечения крови, кладут между пахами холодные камни, а унимают кровь истертою в порошок еловою гнилушкою. Когда пятки начинают подживать, тогда прорезывают и снимают на верхушке головы кожу в полтора вершка длины и

более полвершка ширины. При сем случае очень много выхолит крови, которую унимают тем же порошком или от палтуса сырым мясом, или глиною. Когда страдающий каменною болезнью от несносной боли сделается без чувств, в то время иногда вынимали камни — только малые,— разрезывая обыкновенными своими ножами оконечность тайного уда.

В случае застарелой глазной болезни производят иногда страшную операцию: выточенною из медвежьей кости толщиной в соломину палочкою прокалывают с обеих сторон начиная немного повыше оконечности бровей, так, чтоб она прошла, минуя глазное яблоко, до самой переносицы. В продолжение такой ужасной операции кладут страдальцу в рот елового дерева сук для того, чтоб от нестерпимой боли не откусил языка. После чего ничем не прикладывают и не обвязывают.

От головной болезни пониже темя прорезывают кожу до кости с той стороны, где более чувствуют боли, и по довольном истечении крови присыпают пухом. Подняв иглою жилу и прорезав своим ножом, пускают кровь от головной болезни из той руки, в какой стороне чу вствуют боль, из-под языка — от кашля и горла, от живота — из ног и из руки. Примечают дурную кровь по цвету, а унимают растертою гнилушкою; судят также но цвет)' крови о жизни и смерти человека».

Помимо растертой гнилушки для дезинфекции и остановки кровотечения использовались и другие средства. Например, псицы употребляли для заживления небольших порезов накипные лишайники. Лишайник собирали на скалах, высушивали и растирали в порошок, которым и посыпали поврежденный участок кожи. При сильном ранении прикладывали тундровой мох сфагнум, завернутый в тряпочку. Из нерастительных препаратов, способствующих скорейшему заживлению ран и обладающих антисептическими свойствами, можно назвать желчь осетра и медвежий жир с добавлением разогретой лиственничной смолы.

Кровопускание может быть осуществлено острым ножом или крупной иглой. В целительском арсенале индейцев макуши (Амазония) имеется даже полая деревянная игла, с помощью которой делается внутривенное вливание наркотического препарата. В последнее время в индейских деревнях, где, понятно, нет никакого медицинского оборудования, этой иглой стали вводить заболевшим малярией настой хины и коры дадапа. Точно так же, как и китайские иглорефлексо- терапевты, шаманы Крайнего Севера и Сибири использовали иглы, шины, острые кости и камни для воздействия на различные внутренние органы через точечные проколы кожи лица, кисти и стопы. Дело в том, что все внутренние органы имеют проекцию. Например большой палец руки отвечает за мозговую деятельность и горло; указательный и мизинец — за руки; средний и безымянный — за ноги; середина ладони — за кишечник; основание большого пальца — за легкие, сердце и т. д. (см. рис. 186). Чтобы лучше понять суть таких соответствий, следует просто опустить руки ладонями вперед и убедиться в том, что сами кисти созданы по образу всего тела, или наоборот, тело подобно руке. Указательный палец левой руки и мизинец правой отождествляются со всей левой рукой; указательный палец правой руки и мизинец левой — со всей правой рукой; средний палец левой руки и безымянный правой — это левая нога; средний палец правой руки и безымянный левой — это правая нога; большие пальцы на обеих руках всегда отвечают за голову. При возникновении боли внутреннего характера делается неглубокий, но до крови укол в зону проекции нездорового органа. Нужная точка для укола внутри зоны проекции изначально отличается от всех остальных болью при надавливании обратной стороной иглы.

Лечение иглоукалыванием практиковалось не только шаманами. Оно было известно и обычным повивальным бабкам. Если ребенок рождался мертвым (не дышал), повитуха брала иглу и с ее помощью воздействовала на определенные точки тела, а затем шлепала младенца по заду. Вот что поведал об этом ненецкий оленевод Яков Вануйто: «Она (повитуха.— О. Д.) острой костяной иглой быстро делает уколы в кончики пальцев рук, ног; укалывает подошву и пятку'. И ребенок оживает, начинает дышать»[73]. Делая обзор по практикам северной медицины, кандидат наук врач Б. И. Василенко сообщил: «Раньше ненцы иглоукалывание действительно осуществляли с помощью костяных игл, позднее для этих целей они стали использовать обыкновенные швейные иглы. Действительно, к помощи иглоукалывания они прибегали при оживлении ребенка, родившегося в асфиксии. Иголкой народ- in,ie лекари производили быстрые поверхностные уколы в кончики пальцев рук — до появления крови. В случае отсутствия эффекта уколы делали в кончики пальцев ног, затем в центре подошвенной поверхности стопы. При необходимости использовали точки, расположенные на кончике носа, под кончиком носа па верхней губе, под нижней губой и даже на кончике языка. Ребенок, оживленный иглоукалыванием, соответственно и получал имя, например Хабэча (оживленный, мертворожденный) или Ангане (колотый, колотая)».

 

Некоторые части тела коренные жители Сибири прокалывали для ношения различных костяных, каменных и металлических украшений. Уроженцы Камчатки утверждают, что проколы носа совершались не только для того, чтобы носить нитку с бусинами, но и обуславливались медицинскими показаниями. Серьги, как правило, были очень тяжелы и оттягивали мочки, массируя дужкой очень важные точки акупунктуры, как это называется сейчас. Ухо, так же как и кисть руки, отождествляется со всем человеческим телом, рассматриваемым в позиции эмбриона (см. рис. 187). «Существует четкое научное объяснение этих особенностей ушной раковины,— пишет В. Бабанин в “Энигме".— В процессе эволюции ухо сформировалось из жаберной щели, которая, как известно, у рыб является основным органом дыхания, тесно связанным с другими жизненно важными функциями орга-

низма. Другими словами, жаберный аппарат входит в единую функциональную систему, основная цель которой — поддержание постоянства внутренней среды организма. Именно поэтому ушная раковина сохранила связь с центральной нервной системой».

Во время целительского сеанса, проводимого в дни растущей Луны, шаман массировал ухо пациента.

 

разминая мочку и всю раковину. Это способствовало накоплению жизненной энергии и благотворно влияло на весь организм. Затем исходя из жалоб больного прокалывал насквозь ту или иную точку уха, а иногда и несколько точек сразу. В некоторых случаях проколам подвергались нос, язык, губы, брови, соски и половые органы. Соски прокалывались, если у пациентки не было молока, а половые органы — при различных сексуальных нарушениях, например, для повышения чувствительности эрогенных зон. С иглой больной ходил несколько дней. Затем она вынималась, а рана затягивалась сама собой.

ПРИЖИГАНИЕ

В шаманизме метод прижигания используется и для лечения конкретных органов, через тепловое воздействие на акупунктурные точки, и для изгнания злых духов. Южно-американские целители используют для этих целей сигару. Сам способ похож на высасывание болезни через трубочку. Обнаружив чужеродную силу, шаман приближает горящий кончик сигары к телу больного и набирает дым в рог, не затягиваясь. Выдыхает он в сторону фигурки-вместилища, которая затем оставляется в лесу. Славяне еще в XIX веке использовали для лечения соняшницы (общее название болезней брюшной полости) горячую пеньку. В собрании И. Г1. Сахарова описано, как это делали: «Призванный знахарь к совершению соняшницы требует: миску, в которую бы вошло три штофа воды, пеньку и кружку. Миску с водою ставит больной на живот; пеньку зажигает. Как скоро загорится пенька, он обматывает ею больную. Часто случается, что больная после того остается обожженною в разных местах. Раны, получен-

 

 

ные от обжога, знахари приписывают выхождению болезни из тела. Пеньку после сего кладет в кружку, а кружку ставит в миску. В это время начинаются заговоры, между тем как больная вопит от болезни, а окружа- ющие считают вопль страдалицы удалением нечистой силы из больной. Прочитавши наговоры, знахарь дает

больной пить воду и удаляется». Комментируя этот вид целительской практики, И. П. Сахаров замечает, что если больная не выздоравливает после первой процедуры. то она сама и считается виноватой. Знахарь го

ворит при этом, что на нее напущен новый недуг и повторяет все действия еще раз, снова взяв плату.

У иенцев Крайнего Севера в качестве прижигающего средства выступает сухая чага (грибообразный нарост на березе). Считается, что дым чаги благотворно воздействует на человека, очищая его от всех болезней. Для лечения шаман берет часть внутреннего слоя гриба в несколько миллиметров и кладет на острие ножа. После поджигания горящая чага помещается в ту точку, где ощущается наименьший жар. Через 2—3 минуты чага отскакивает от образовавшегося волдыря, на месте которого позднее остается небольшой шрам. В общем, точки прижигания соответствуют традиционной китайской акупунктуре, но о заимствовании тут речь не идет (см. рис. 189). Скорее, сведения черпались тысячи лет назад из одного источника. Врач Б. И. Василенко, анализируя сведения об опыте прижигания у ненцев, приходит к выводу: «Чаще всего с помощью прижигания лечили заболевания суставов, используя точки над их поверхностью. При болях в пояснице прижигали точки вдоль позвоночника. Растяжение связок лучезапястного сустава лечили, прижигая участки над суставом с внешней и внутренней стороны. Если травма сопровождалась обширным подкожным кровоизлиянием, прижигали места наибольшей припухлости, считая, что это способствует быстрому рассасыванию гематомы. При заболеваниях желудка воздействовали на точки над желудком и грудиной. Заболевание печени лечили, используя точки в правом подреберье. При болях в груди, простуде, продолжительном кашле прижигание делалось над рукоят- кой грудины, в центре и под ключицей с обеих сторон. Различные формы заболеваний женской половой сферы лечили прижиганием точек в левом подреберье, внизу живота слева, над подвздошной костью».